милый теплый текст
напоминает детскую сказку)

Идея цепляет, динамика истории держит внимание (переход от размеренного до зловещего), стилистика хромает ("...с перемазанным текущей из носа кровью лицом" и т.п.).

Мастер и ..Лиза.

рассказ о картине получился плоским, как двумерная картина. это придает рассказу довольно необычную аутентичность. в рассказе нет объемных персонажей, и все персонажи мужские: девочка Лиза с манией закрывать двери и "видеть дальше белого холста" больше напоминает мальчика. А как известно из рассказов Толстого, мальчики лучше всех претворяются мертвыми) Итого, все неживое, кроме одного. Только один живой объект в рассказе – объект взгляд. Но автор не дает ему воли, не дает герою столкнуться со взглядом, везде где герой может столкнуться со взглядом – появляется Мастер.

например вот в этом месте: "Страх стал заполнять Лизу. Ей казалось, что слухи об этом доме ожили и бродят со злобным воем по комнате. Другого объяснения не было — кто-то притаился здесь".

Отдельно стоит сказать про идею. Сцепить реальность и изображение вместе – это по сути своей язычество. В языческим племенах рисовали умерших, чтобы те снова ожили. Желание сделать реальностью то, что нарисовано — прекрасная идея (обожаю Дориана Грея), но ведь тогда между реальностью и картиной должен быть разлом. Ни одна реальность не обходится без ирреального. Возможно, если бы автор вернул этот разлом, текст бы получился живым. Правда, тогда за безопасность Лизы никто бы не поручился:) что знает что ждет ее по ту сторону картины?

И последнее:
"В этом и есть наша цель — цель каждого творца: нести свет, когда мы сами по уши в грязи и скверне". Из этой фразы понятно, что Мастер – это Бог. Причем не Бог Ветхого завета (тот Бог ни в какой грязи не замешан). Но и не Бог Нового Завета. Творец как тот кто несет свет? Словами Гете: "Mehr Licht!" – Отлично! У автора вполне бы получилось, если бы не эти его уши, опасливо спрятанные им в какую-то грязь и скверну... вот уж чей путь лежит через грязь (что такое краски как не грязь?) так это путь творцов.

Автор, пиши смелее, не бойся грязи, скверны, страхов, взгляда)! у тебя все получится..

Рассказ напоминает шарж. Главный герой не способный ни на что оказывается создателем чего-то важного; это ли не типичная фантазия москвича в метро?
Правда весь созданный им мир - какая-то коммуналка со склочниками. Инопланетные герои ничем кроме формы (тут прям детский конструктор: то головы дельфинов, то драконы, кто-то рассыпал лего) не отличаются от людей. Все говорят с москвичем на одном языке..

название отсылает нас к библии, к ее первому предложению – В начале было слово. Автор хитрит, когда обещает, что слово будет не в начале, а в середине. Так как в данном рассказе слово, с которого все начинается (с которого герой просыпается) – находится не в середине. В середине герой спит и бредит. Слово, которое пробуждает героя – это "Станция Менделеевская. Переход на станцию «Новослободская". Черт, не завидую его религии – в этой религии даже Бог назван станциями метро.

Весь рассказ не ясно одно: верит ли сам автор в то, что его герою удалось создать что-то значимое?

Подводники – особый мир. Как-то у них там под водой все иначе. Какая-то другая диссипативная среда, не привычный воздух. Среди подводников правда бывают те, кто чье перо скользит гладко, как А. Покровский (и его со-братство), например. В остальном, сколько помню рассказы подводников – это долгие, тягучие как каучук рассказы тех, кому в автономке все равно торопиться некуда. Рассказы, в которых сюжет не главное, где главное что-то иное.. как пишет автор: "Такие неторопливые беседы они могли вести до бесконечности и по любому поводу".

В этом смысле автор по истине погружает своим текстом читателя на глубину. Стилистически это красиво.

Понять что там происходит в этой толще текста было сложновато. Но скорее всего это личное: мне всегда было сложно понять что люди делают глубоко под водой в "консервной банке". Единственный ответ, который я понял из объяснений самих подводников: "тебе не понять". В этом смысле, для меня данный текст – настоящий текст подводника.

Творец эволюционировал, эволюционировал, но не выэволюционировал и остался демиургом. Реакция женщины нераскрыта. Текст написан легко и, видимо, быстро.

Интересный подход к тексту. Про стиль можно было бы сказать, что автор подошел к тексту скорее как художник. Художник, который рисует картину. На картине изображена женщина (мать), добрый мужчина (папа), семья... и мир размером с деревню. Лишь боль не нарисована, о ней сообщается. Так словно бы она немного вне картины, как если бы поверх обычной картины кто-то написал означающее "боль".

Про сам текст можно сказать что весь он посвящен событию. Из текста следует некое событие, с которого все началось. Это событие уже свершилось. Мы находимся в его последствиях, эффектах: когда вокруг боль, когда женщина на кровати проживает последние минуты, а тропинки за дверью исхожены неизвестными.. с чем еще как не с появлением на свет (не телесным, а субъективным) сравнить такое событие? Во всяком случае что было до этого события главный герой не знает.

Герой рассказа – человек обладающий образом ("изобразил меня, но прошлого меня"), но и вопросом. Он задается вопросом о своем желании. Как и любой субъект в начале жизни он – ничтожество (поскольку "человек приходит в мир голым"). И лишь чувство вины за эту ничтожность позволяет задаться вопросом о том: а только ли ничтожество?

Спасибо за текст

Интересный замысел, повествование выстроено грамотно, религиозные и культурные отсылки вполне прозрачны. Хотя ГГ не вызывает сопереживания из-за своего высокомерия в оценке города детства и его жителей: выходит, он так и не понял истинного замысла своего деда, так и "не доехал" умом до Города Золотого.
Текст при этом сыроват: есть и очень удачные фразы, и откровенные ляпы. В целом нестандартно, автор недоговаривает между строк больше, чем пишет, - это плюс.

Идея эволюционирование персонажей без автора хороша, с юмором, выделяет из многих рассказов категории "автор встретился с персонажами своей книги".
Фраза в конце "он снова оказался в мире, который никто не создавал" звучит очень саркастично, надеюсь, автор вот так специально ;)
Имена, похоже, анаграммы, и название тоже с выдумкой.

Сразу отдам должное автору, это великолепный текст с большим колличеством подробных описаний, я такое люблю читать. Понравился и темп повествования, размеренный ни куда не спешащий. В самом начале "Выдержка из рекламного промо проекта «Элизий»" мгновенно напомнила "Убик" Филипа Дика, не знаю намерено это было или нет) Автору успехов!