Забираю себе в активный запас выражение “легкая диссоциация из-за клавишей”.

Рассказ — набор образов, но искусно, заботливо выложенных, так, чтобы читатель понравившееся поднял, а не понравившееся с лёгкостью обошёл. И само это чувство — словно следствие сеттинга, где приходится разбираться, что твоё, что нет, но незаметно привыкаешь к этой паутине. Трогательно и страшно, тон выдержан от начала и до конца, ничего не затянуто, ничего не передавлено, ничего не разжёвано, но всего хватает. Особенно порадовало, что героиня приятная — она сама была для меня таким же якорем, как яблоки для неё, мы вместе с паученком сидели у неё за пазухой. Спасибо, автор!

Хорошо структурированный и отлично исполненный текст. Завязка дана почти полностью в диалогах, в ней была опасность увязнуть, но, когда выкарабкиваешься, оставшийся текст — конфетка. Начиная от поисков поезда, с полным погружением и в героя, и в его мир, и в вечный перегон, до финала с новой героиней и уже знакомыми деталями. Спасибо, автор.

История о нездоровых отношениях. В центре — Хана, её психологический портрет; на таком объёме другие подробно прописанные персонажи, на мой взгляд, не нужны. И ситуация реалистичная, несмотря на фантдоп. Но именно от этого в результате на душе мерзко, точно так же, как бывает, когда наблюдаешь за тянущимися нездоровыми отношениями в жизни. (И да, никто не понимает, что Хана нашла в Михаиле. Скажите мне, что ни одна из ваших знакомых дам не попадала в ту же ситуацию и не бегала за абсолютно не стоящим того человеком.) Это, наверное, не вина, а заслуга рассказа и говорит о его воздействии. И даже счастливый конец (отношений) есть, но я всё равно чисто ассоциативную неприязнь к такого рода ситуациям невольно переношу на текст, потому что, как и в жизни, не вижу развития и довольно цинично предполагаю, что Хана либо найдёт следующего такого же Михаила, либо начнёт жрать людей. Надеюсь на второе.

Мне близка идея текста и я думаю, что автор уверенно чувствует себя в выбранном жанре, НО мне лично тяжело воспринимать литературу — для меня штуку интроспективную, или созерцательную, или эскапическую (есть ли такое слово?..) — в условиях такого приближения к реальности (но одновременно изъятой из неё). Сугубо субъективно — слишком свежо, со всеми прозрачными отсылками, так, что не абстрагироваться, а если не абстрагироваться, то нужна ли художка, чтобы сказать такую простую вещь про такие реальные события?

Почти на середине рассказа, который до этого немного перенасыщен инверсией и накручивает интригу, довольно неожиданно возникает пародийный тон. При этом ТИГРИНАЯ (ха-ха?) доля небольшого по объёму текста отведена на объяснение сеттинга. От него вайб антиутопии, которая часто (всегда?) имеет целью критику общества или человеческой природы в целом. Юмористический тон и такого рода сеттинг можно естественно объединить, но, наверное, не в таком объёме или не такими средствами. Не знаю, что именно не сработало, но рассказ не выглядит цельным и ёмким.

Написано неплохо. Герой — удачная смесь действительно неприятного токсика и обстоятельств, в которых он всё равно оказывается ближе читателю, чем окружающий его мир, и вызывает невольное сочувствие. Юмор подчёркивает трагизм ситуации, но, как писали ранее, по ходу рассказа этот контрастный тон разбавляется и бледнеет, что смазывает впечатление.

Автор, на мой взгляд, обладает талантом к созданию текста с сильным визуальным эффектом, словно перед читателем не буквы, а экран, движущаяся камера, режиссура, соответствующая ожиданию от кинематографа. Это даёт тексту огромный потенциал, которому не нужен ни сеттинг, ни сюжетные находки. Идейно рассказ хорош так, как есть. Мешали, во-первых, технические огрехи (ненужные притяжательные: “свой гнев”, “свои ноги”, “своим полноводьем” — из контекста и так понятно, что не чьи-то ещё; кое-где попадается несогласование времён; кое-где ошибки, похожие просто на невычитанность, вроде “из-за всех сил”; кое-где засилье “был”: Но незнакомец был неподвижен. Голова его было прикрыта капюшоном, но под ним можно было заметить лицо. Человек был не молод.). Во-вторых, давая размышления и психологический портрет в целом Сароша, автор зачастую прибегает к несобственно-прямой речи (“Он не смог спасти душу своего ученика.”) в местах, где читатель и сам мог бы сделать этот вывод из выражения лица, жеста, действия героя. То есть, кинематографичность начала и конца текста почти полностью исчезает в таких отрывках. Тем не менее, герой живой, образы яркие, центральная метафора работает. Прописанный исторический сеттинг на таком объёме, пожалуй, отвлёк бы от идеи. И в целом текст мне понравился.

Спасибо за комментарии. Забавно, что фантдоп не сработал — возможно, дело в его примитивности, но сюжет и отношение к теме конкурса задумывались вокруг него, а не Кри-кри. В любом случае, мне есть над чем подумать на будущее.

Если воспринимать пенумбру как метафору, а не фантдоп ради фантдопа, то ясно проступает грань взросления, на которую, мне кажется, обращает внимание читателя автор. Гормональная бесячка, период времени, порой на удивление длинный, после которого не можешь вспомнить, почему говорил и делал всё то, что говорил и делал в это время. Алевтина Фёдоровна с её исследованиями заинтриговала невозможно. Обидно, что, следуя за Даней, мы не можем заглянуть в её наработки, чтобы поподробнее узнать о пенумбре.

Показался немножко сбитым ритм — писали про затянутое начало; оно не столько затянуто, сколько кажется таким на фоне остальных событий, куда успел и флэшбек втиснуться, и сцена встречи лицом к морде Бориса и коргоруши, и развязка. То есть, не начало затянуто, а остальное быстро пролетело — но в этом есть и хорошая сторона, потому что читалось легко и приятно. Финальная сцена наполнила теплотой, все персонажи, которым нужно сопереживать, вызывают сопереживание. Единственное, что немного покоробило, — когда герои в непрямой речи называются то по имени, то по фамилии. Несмотря на то, что повествование идёт в третьем лице, мы следуем за Борисом и посвящены в его ход мысли, а он бы о себе думал либо как о “Борисе”, либо как о “Кустицыне”, если ему это привычнее… Но, может, это вкусовщина. А так — спасибо, автор!