Тема стокгольмского синдрома для литературы очень плодоносна, что и демонстрирует этот рассказ. Всё очень просто – была жертвой, потом вернулась к своему мучителю. Тем не менее текст довольно качественный и не без находок (мир… превращался в череду предметов).
То, что ответы на многие вопросы остались за пределами текста, идёт ему на пользу.
Но к теме конкурса этот текст не имеет прямого отношения. Есть только 20 прошедших лет, а вот созданного мира нет. С этим можно спорить, но аргументы будут притянуты за уши.
Рассказ – или маленькая повесть – хорош, сделан крепко, профессионально. Читается легко, а обстоятельность изложения погружает в атмосферу и не даёт отвернуться от некоторых затянутых или же слегка заунывных, что ли, мест. В целом – очень и очень неплохо.
И такие истории тоже нужны. Иногда возвращение в тесный старый мирок нужно, чтобы обнаружить, что тебе в нем слишком тесно, неправдоподобно и что ты перерос как свои грезы, так и желания. И в то же время этот мир заслуживает того, чтобы остаться именно таким, каким всегда был, и даже его, наивный и простой, не стоит стирать.
Забавный и вполне юмористический рассказ – автор отнёсся к выбранной едва ли не большинством трактовке писателя/сочинителя как творца с юмором и хитровастым прищуром. Это подкупает. История эволюционировавших неожиданным и подчас потешным образом штампованных обитателей фэнтези запоминается, а переход с удалённым фрагментом вполне себе киногеничен.
Написано живо, достаточно хорошим, образным языком. История коротенькая, логичная, не успевает надоесть, а звероватость героя (его преступления, собственно) – не отталкивает в силу небольшого размера текста. Вполне респектабельный шугастик.
Выразительная, обаятельная сказка до самого конца сохраняет очарование истории про выживание брошенной на произвол судьбы домашней утвари и обстановки. Автору удалось выдержать яркую картинку, почти оживающий мультфильм, и этому почти не мешает весьма вольная трактовка грамматических и пунктуационных норм.
Ещё один неплохой юмор, ещё одно попадание в мир, понимаемый как книга. На сей раз надолго автор заигрываться с героем не стал, но получилось забавно – и впервые за долгое время пробуждение героя (в качестве, как правило, девальвирующего ценность текста финала) я воспринял не с раздражением, а с одобрительной ухмылкой.