Техногенный мир, антиутопия, промывка мозга – вспомним искаженное «отбрось воспоминанья, всяк сюда входящий». Этакий локальный вай-фай сознания. Матрицы региональной памяти, моделирование поведения в рамках смены личности и капсулы «забвение» для самолечения. Использование нанотехнологий для имплантации опознавателей «свой-чужой» и повышения эффекта позитивного настроения. В «Футурологическом конгрессе» Лема для этого использовали химические распылители, а здесь усовершенствовали систему.

Умный, добрый, отчаянный рассказ, социально актуальный, жизненный, правдивый. Никакой фантастики... тут вся наша действительность и неприкрытая угроза будущности человечества. Привычный мир погибает (уже сгинул фактически) под равнодушными ударами многих миллионов выпестованных современными мультиками, комп играми, субкультурами и рекламой анхелей, которыми многоходово руководят несколько претендентов на абсолютное господство. Пока мы ПОМНИМ и ЦЕНИМ суть, структуру прошлого, пока храним фрагменты нашей истории, материальное воплощение традиций и принципов бытия, пока культивируем духовные раритеты, – минимализм гуманности, геноцид культуры и бескорыстия не растворят в себе новые поколения. Отличный язык, добротный стиль, простая грамотная фабула (это, кстати, нелегко -- нарисовать в деталях такую картину, поэтому достойный рассказ!

Реквием по исчезающему добротному миру, отравленному ядом нетерпимости, последнее прости ушедшему уюту, чистоте, восторгу, зеленому абажуру и розетке с вареньем. Это крик души – не осуждающей, нет, а глубоко сожалеющей… здесь рушатся архитектурные ансамбли памяти, сползают в бездну ценности многих поколений. Истребить игру и фантазию в раритетах, пусть даже это старая книга. Нет, не «451 по Фаренгейту», но здесь параллельный спуск в ад. Надо ли выжигать память предков? – идею ярко иллюстрирует эпизод из «Райских пастбищ» Стейнбека, когда гг «казнил своего лютого врага», но в той ситуации прослеживался иной нравственный императив. А в Блошином короле мы погибаем вместе со своими генами, ибо вряд ли кто-то добровольно откажется от пращуров вкупе с их традициями и моралью.
Вспомнился фильм «Юленька», в котором милая девочка приказала чокнутой фельдшерице вырвать позвоночник хорошему человеку, ибо он не покорялся монструозным прихотям.

Здесь подкупает гармония природы, уверенно переданные образы леса, симметрия отношений человека и мира древних истин, живых начал, от которых произошла цивилизация.

История поколений неофитов, блуждающих в темноте и сомнениях, столкновение рассудка и бессмыслицы на перекрестке возрождения мира, тихая обитель последних пограничников… необходимо ломом вскрыть сознание, как сундук с кладом, – разве есть иной способ разрушить бедлам? И тогда возникает теплое марево ирреальности, в котором легко заблудиться главгеру, если бы читатель не помог ему своим предположением: помнить имя свое, прошлое и долги… это важно и легко, не было б так больно… Итак, вот милый дом, который построил Я; вот странные сейфы, которые замурованы в милом доме, который построил Я; вот драгоценные слитки воспоминаний в странных сейфах, замурованных в милом до…

Еще одна яркая грань рассказа связана не с сюжетом или стилистикой (хотя они, безусловно, имеют значение), но лично мне оказалось дорого состояние души, переданное в этом тексте, всплеск беззащитно-строгой эманации... и общая картина. Проникновенность, атмосферность -- вот главное богатство этого произведения. И я нашел для себя, имхо, раннее присутствие Стругацких, а еще песню Окуджавы "Ваше величество женщина". Лично мне особо дороги такие впечатления, ведь они подчеркивают качественный авторитет текста.

С каждым конкурсом автору все лучше удается объединять мистическую составляющую композиции с психической стагнацией героев, исподволь разрушая сложившийся мир типичной семьи. Отцы и дети: чья возьмет в борьбе за человека разумного? Красота мистики окантована отчаянием безумия, которое царит в тексте, как болото в тумане.

Почти в каждой фразе холод, лед, озноб, мороз, фантомные страхи и фантомная боль преследуют главгера из детства в зрелость. Напоминает трагедию в фильме «Шестое чувство» с Брюсом. Его противоречие – в стабильности негатива. Имеет ли право пессимизм на борьбу с фальшивыми монстрами подсознания? Иногда думаешь: скорее бы помер бедняга ГГ, и все мы вздохнем с облегчением.

Если честно, то сначала вообще не хотел ставить рассказ ни в какие номинации. Типа красивой безделушки – пусть пылится на дальней полочке. Но позже, объективности ради, подумалось: тут не просто бешенный сюрр и альтернативный посыл сквозь паутину отношений. Здесь неординарное художественное полотно, из которого, как из раскуроченного медведем улья, течет мед самобытности и добротного русского языка. Я немного морщился при переизбытке метафор, но мед часто бывает с горчинкой. Самое важное, что отличает текст от многих произведений, где начинающий автор хочет впечатлить окружающих чрезмерностью высосанных из пальца красивостей; этот рассказ искренен и не обескуражен совой на глобусе. Может, я и не стал бы платить двадцать восемь лямов зелени за каляку-маляку Марка Рутко, но наш предметный срез футуристического модерна с каплей дадаизма все же достоин первого места в фоновой номинации.

Последний мальчик путешествует в метрополию, словно нейрон бродит по архивам информации, где важно вовремя восславить Главную пружину, как центральную фигуру мироздания. Эгоцентризм на службе стимпанка, дети, не теряющие веру в максимализм и …конечно, классические образные крылья – как же без них бороться с забвением, хаосом и депрессией?