"Жертвуя" каждый день, герой не жертвовал ничем. У каждой медали есть оборотная сторона. Чужая корова ко мне приходи, моя корова не смей уходи, - просто выпукло сделано. Ну, и написано недурно. С моста героя сняли, чо.

Не позарился на власть колдовскую отец Ивана, а вот и зря. Очень косо торчит и почти не работает экзотика. Это плохо. Автор имеет хороший слух - и не пережимает с наваливанием вороха заклепок... но и атмосферу православного человечка с языческим даром и вообще чуждой шаманской территорией и драконессой - не передал, не воплотил. Имя не есть явление, увы. Но история годная, грустная, даже драматиШная. Жертва выжила.

Написано неаккуратно, в безумие рассказчика верится не очень. В то же время, я не смог - и не собирался - бороться с желанием ассоциировать эту работу с рассказом Кинга про Нону. Я понимаю, что этот рассказ был бы чудовищно силён, если бы больше в нём было акцента на жизнь, на обыденные житейские обстоятельства, страшно контрастирующие своей заурядной убедительностью с поданным без придыхания насилием. Важно одно: жертва тут огромна, размером от первой буквы до последней точки. Как и в "Ноне".

Гм. Для беззубого плоского сюжета парадоксальным образом выстреливает концовка с жертвой. Вместо детской туповатой сказки без врагов и с чудовищными неврозами главной обезьяны текста, то и дело вопияющей и взывающей к небу насчёт самонадеянности и антиконфуцианского характера своих поступков, я неожиданно получил вполне себе годную восточную фэнтези про "без труда нефиг лезть даже в попаданцы, но уж если ты одарён и хороших кровей - то сумеешь залезть на самую верхотуру, просто никакой верхотуры без крови не бывает". Мудро. Славно. Имена идут мимо, некоторый диссонанс реалий тоже забавляет. Спасибо.

Очень манчкинский, пардон, мэрисьюшный рассказец - и мерещится, что даже уродство протагониста не спасает его от подобных инкриминаций. Все справно делающий обезьян Нэнжэнь, однако, страшно импонирует позитивным смыслом: трудись, борись, и, сохраняя уважение к первоосновам и порядку, дерзай.

Сочетание "Эвакуатора" Быкова (игра в инопланетного спасителя), "Большого" с Шэрон Стоун (героический умирающий ребенок) и "Моста в Терабитию" (выдуманная игра, помогающая осознать свое место в мире, с неожиданной смертью незаурядной девчонки в конце). Немножко небрежно, мне не хватило вкусного стиля, ярких находок по части слога, тонкости психологизма. А вот находку с отрезанным карманом - вполне в духе Стивена Кинга, бьющего всех именно жизненностью написанных миров, - оценил, а как же ж! Несомненный плюс также в том, что тонко подмечена мнительная болезненная ревнивость, свойственная подросткам (выходил врач, а Зоя одевалась, но МЫ-то видим сначала, как это выглядело для Ильи!), да и прочие мелкие детали очень верны. И постоянная жертвенность, правда, сводящаяся к дисциплинированности и воспитанию характера, очень... ценна тут.

Выше уже говорил, почему мне зашла эта история. Нормальная подростковая повесть о взрослении, о подвиге, о человеке, который до последнего верит в чудо, а уже в силу этого является чудом для умирающего. Это вечная - и гордая - печаль. Это прекрасно. Грамматически несовершенно, да, но кто без греха.

Красная Шапочка не получит свою жертву - кроме героического старого пса. Что тут скажешь? Пёс, думающий в сусально-клюквенном штиле под былинушки, кажется ахтунгово стремным. Сама же история вполне себе нормальный жутик, ок.