Хоть рассказ маленький и простенький, зато на 100 процентов соответствует теме конкурса. А этого не хватало очень многим рассказам.

Вот всё удивляюсь, как странно Авторы понимают тему конкурса. Даже такие талантливые, как Автор этого рассказа: Ворон за создателя мира как-то не катит, это же просто легенда…

Из всех прочитанных рассказов по языку этот понравился больше всего. Язык смешной, сочный, образный, и при этом тщательно выбритый. Вот парочка тому примеров: «серая даже зимой бетонка, шириной ровно в два КАМАЗа и длиной приблизительно в сорок минут пешего хода» или «Однако монструозное судно, в сторону которого она пошла, почему-то вдруг вспучилось, замерло и покрылось ярким огненным пузырём взрыва с чёрной оторочкой дыма по краю». Напомнило то ли Юза Алешковского, то ли Александра Покровского.

Не менее хороши и диалоги, стилистика которых очерчивают характеры героев и делают их легко различимыми.

Но как раз в языке-то и обнаружилась ловушка, в которую попало это произведение. Язык этот так вопиюще доминирует, что в нём утонули сюжет и драматургия. Нет, они конечно есть, но словно пытаются докричаться до автору через толщу этого самого языка.

Мирион получился живой, вызвал симпатию и трепет, поэтому в конце его было жалко.

В остальном – мне кажется, не тот случай, когда краткость пошла произведению на пользу. Больше похоже на главу из романа, хотя жирная точка в конце в этом переубеждает.

Есть ощущение, что Автор пытался определиться с жанром прямо по ходу написания рассказа. В итоге получился какой-то фестиваль невнятности.

К чему было написано, что главный герой супер богатый владелец небоскрёбов – не ясно. Как будто Автор просто хотел придать своему персонажу мартисьюшности просто чтобы было.

Понимаю, что субьективно, но Муся – это какой-то кринж, который даже кринжовей самого слова кринж.

Самое печальное, что в рассказе битая драматургия: Автор совсем не заботился о течении наших эмоций во время прочтения. У меня не возникло никакого подключения, а, следовательно, и сопереживания. А там ведь было много пространства для нагнетания.

Зачем вообще нужен главный герой, если машины сами всё начали, и сами же всё разрулили.

Тому же Искину можно было придать хоть какой-то альтронности для достижения хоть какого-то саспенса.

Ради приличия похвалю фразу: «Было ощущение, что вся механика и электроника в отделе соскучились по живому сотруднику, и щедро осыпали меня любезностями». Но здесь есть проблемы с окончаниями.

Замысел хороший, но драматургическую конструкцию можно было легко усилить: добавить боли об утрате Лизы. Вообще рассказ прямо просился в нуар. Создателя мира не заметил. Буду рад, если поясните в комментарии, почему громкоговорители и зачем смена персонажей. А вообще было интересно.

Тема стокгольмского синдрома для литературы очень плодоносна, что и демонстрирует этот рассказ. Всё очень просто – была жертвой, потом вернулась к своему мучителю. Тем не менее текст довольно качественный и не без находок (мир… превращался в череду предметов).

То, что ответы на многие вопросы остались за пределами текста, идёт ему на пользу.

Но к теме конкурса этот текст не имеет прямого отношения. Есть только 20 прошедших лет, а вот созданного мира нет. С этим можно спорить, но аргументы будут притянуты за уши.

Начал читать, обрадованно ловя себя на мысли, что это первый рассказ, который мне читать действительно интересно. Рефрены, или, как называет их Чак Паланик, припевы, закавыченные и симметрично расставленные по тексту, добавляли погружабельности.

Но потом Автор начал увлекаться техническими описаниями завода. Да, понимаю, делал он это, чтобы читатель поверил в ткущийся мир. Но при этом Автор как будто забыл, что читатель не обязан вникать в мир так же, как и он, забыл, что он должен заботиться о том, чтобы читатель не зевал во время нудных технических описаний, а для этого нужно было превратить эту часть текста хоть в какое-то подобие аттракциона.

Читал дальше. То, что я назвал рефренами, с одной стороны радовало, потому что поддавало угля в атмосферность рассказа, но, с другой стороны, само содержание этих рефренов начало вызывать недоумение. Да, быть может, автор и объяснит, как прикреплена к замыслу каждая эта фраза, но я, как читатель, и читатель внимательный, хотел бы получать удовольствие от чтения, а не от расшифровок. Ко второй половине эти рефрены разрослись и стали чуть ли не доминировать над текстом. Пошёл сумбур, похожий на неудачные эксперименты с потоком сознания (кстати, если не путаю, этот термин употреблялся внутри текста).

Я двигался по замыслу прыжками, преодолевая потоки текстовой избыточности. Но, тем не менее, не терял из вида красивую душу этого произведения.

Я сказал бы так. Автор сделал выбор подать свою интересную идею, используя нетривиальные изобразительные средства. И попытка эта если и удалась, то где-то наполовину, не больше.

Но от концовки я испытал то, что в этой самой концовке было обозначено как «эйфория, катарсис, оргазм», потому что тему Слияния считаю важнейшей для человека.

Хороший рассказ, который после конкурса надо бы ещё покрутить.

Не очень люблю сказки, но этот рассказ пробил панцирь моей вкусовщины.

Ожившие персонажи дома описаны до того ярко, что я скорее смотрел о них фильм, а не читал. Нет, серьёзно, текст очень кинематографичен.

К последовательности в построении сюжета были вопросы во время прочтения – казалось, что внешний конфликт лучше бы задать пораньше, сразу после возвращения Прасковьи, – но когда дочитал, то понял, что Автор экспериментировал с линейностью, и эксперименты эти оказались не без успехов.

Тема священной жертвы – да, раскрыта.

Можно читать такую сказку детям, и при этом самому испытывать интерес.

Для баланса этого комментария хочется его за что-то поругать, но знаете, ругать его не за что, а высасывать из пальца – не буду.

Спасибо Автору.

Стиль – короткие обрывистые предложения, – здесь полностью себя оправдывает. Так работал Луи Фердинанд Селин, погружая читателя в нужный ему транс.

Дотошность описаний к середине утомила, ибо они были не достаточно поэтичны, но я терпеливо ждал, что эта самая дотошность в описаниях к концу рассказа выстрелит.

И дождался! Такой дотошностью автор передал мировосприятие ребёнка, память и впечатления которого девственны, что позволяет именно так детализировать пространство, в котором он живёт. И, добившись этой детскости, Автор и бьёт нас ножом в сердце фразой «Детство давно прошло».

Написано не без изъянов. Ну, например, в этом предложении «самое удивительное, цветок, подаренный мною матери в то утро, о котором скоро, ещё стоял в ажурной вазочке» явно не хватает тире или скобок. Но это всё я Автору прощаю, ведь ему удалось раскрыть тему конкурса, окунув нас в ностальгию через талантливо выдуманную фантасмагорию.

Есть ощущение, что половину рассказа Автор оставил в голове, а прописал лишь вторую. При чём прописал без особой заботы о читателе, ведь первый жа абзац неоправданно громоздок, вот-вот развалится.

Так, ладно, буду читать дальше, может там потом всё хорошо, просто в начале Автор разминался.

Увы. Нет. Всё так же… Автор явно был с претензий на стилистически изысканное изложение а в итоге только запутал.

Где тема возвращения через 20 лет???

Снова рассказ, хорошая идея которого упразднена посредственной подачей. Грустно.