Chardym Частота
Ты смущенно улыбаешься и протягиваешь мне маленькую коробочку. Хоть это и было вчера, но твое лицо, наглое и одновременно смущенное, так и стоит у меня перед глазами. — Можешь передать от меня маме? ...
AS
26.05.2025 13:15
В рассказе упоминается слово «созависимость», но оно не подкреплено раскрытием темы. Чтобы это работало, нужно глубже разобраться в понятии. Созависимость — это когда один человек привязан к зависимому, например, алкоголику или наркоману. Здесь неясно, в чём именно зависимость. Он, по тексту, скорее просто садист, а не зависимый. А к садисту как к объекту созависимости цепочка уже не выстраивается. Возможно, имелась в виду любовная зависимость, но в тексте она не проработана.
Созависимость — это когда внутреннее состояние человека определяется не собственной жизнью, а болезненными паттернами другого. По «Большой красной книге» ВДА, созависимый человек теряет чувство собственного «я» и начинает реагировать на поведение другого (например, зависимого или агрессивного партнёра), как на сигнал к действию. Его самооценка, тревожность, решения — всё завязано на другом человеке, и он чувствует себя живым только в эмоциональном отклике на чужое поведение. В таких отношениях нарушаются границы, любовь подменяется контролем или нуждой, а циклы насилия (или нестабильности) становятся нормой. Но для этого нужен именно зависимый — человек с разрушительным паттерном, от которого партнёр «зависит». В рассказе же он изображён скорее как садист, но не как человек, к которому уместна такая динамика.
Сам персонаж-садист не выдержан. Он внезапно начинает чувствовать вину, а потом наносит себе вред. Это нехарактерно для подобного типа личности. Садисту комфортно в позиции власти, он не чувствует чужой боли. Поэтому сцена с самонаказанием выглядит искусственной. Образ получается нецелостным: герой то ли садист, то ли жертва, то ли раскаивающийся — но ни одна из линий не доведена до конца.
Также непонятно, почему мать-жена в итоге уходит. В тексте описан долгий паттерн насилия, повторяющийся из раза в раз. И если она жила в таком режиме 17 лет, то должно быть нечто исключительное, чтобы нарушить цикл. В рассказе этого «исключительного» не видно. Поэтому финальное её решение неубедительно.
Линия с серёжками и пультом кажется бессмысленной и не даёт нужного эффекта. Вероятно, идея была показать жуткую преемственность дисфункции — как разрушительный паттерн передаётся. Но опора сделана на странный предмет, и он воспринимается как лишний. Ни как символ, ни как устройство он не срабатывает. Предмет как бы смещает фокус ответственности с персонажа...
В целом рассказ оставляет ощущение мерзостное. И образы, и темы заявлены, но не раскрыты. Поведение персонажей не всегда соответствует их функциям и заявленным чертам. Рекомендую изучить «Большую красную книгу» — она подробно описывает механизмы дисфункции и поможет структурно проработать тему.
Созависимость — это когда внутреннее состояние человека определяется не собственной жизнью, а болезненными паттернами другого. По «Большой красной книге» ВДА, созависимый человек теряет чувство собственного «я» и начинает реагировать на поведение другого (например, зависимого или агрессивного партнёра), как на сигнал к действию. Его самооценка, тревожность, решения — всё завязано на другом человеке, и он чувствует себя живым только в эмоциональном отклике на чужое поведение. В таких отношениях нарушаются границы, любовь подменяется контролем или нуждой, а циклы насилия (или нестабильности) становятся нормой. Но для этого нужен именно зависимый — человек с разрушительным паттерном, от которого партнёр «зависит». В рассказе же он изображён скорее как садист, но не как человек, к которому уместна такая динамика.
Сам персонаж-садист не выдержан. Он внезапно начинает чувствовать вину, а потом наносит себе вред. Это нехарактерно для подобного типа личности. Садисту комфортно в позиции власти, он не чувствует чужой боли. Поэтому сцена с самонаказанием выглядит искусственной. Образ получается нецелостным: герой то ли садист, то ли жертва, то ли раскаивающийся — но ни одна из линий не доведена до конца.
Также непонятно, почему мать-жена в итоге уходит. В тексте описан долгий паттерн насилия, повторяющийся из раза в раз. И если она жила в таком режиме 17 лет, то должно быть нечто исключительное, чтобы нарушить цикл. В рассказе этого «исключительного» не видно. Поэтому финальное её решение неубедительно.
Линия с серёжками и пультом кажется бессмысленной и не даёт нужного эффекта. Вероятно, идея была показать жуткую преемственность дисфункции — как разрушительный паттерн передаётся. Но опора сделана на странный предмет, и он воспринимается как лишний. Ни как символ, ни как устройство он не срабатывает. Предмет как бы смещает фокус ответственности с персонажа...
В целом рассказ оставляет ощущение мерзостное. И образы, и темы заявлены, но не раскрыты. Поведение персонажей не всегда соответствует их функциям и заявленным чертам. Рекомендую изучить «Большую красную книгу» — она подробно описывает механизмы дисфункции и поможет структурно проработать тему.