Самостоятельный дом

— Эй, хвостатый, ты чего разлёгся тут?! — маленькая ложка пнула кота.

— А где мне ещё лежать? — фыркнул кот и потянулся. — На окне нельзя, там мешок с солью ходит туда-сюда, охраняет дом. На печке мыши устроили себе деревеньку целую, с месяц назад.

— Не знаю я! Мешаешь ты везде. Пошёл бы на чердак.

— Нет уж, там поселились котелки старые. Сказали, что раз ими уже много лет никто не пользуется, то и делать им тут нечего.

— Тогда да. И всё же подвинься в сторонку, а то зашибу.

— А что ты тащишь? — спросил кот, навострив уши и зажмурив глаза.

— Да метла попросила принести ей новых прутов, а то за столько лет, старые уже истёрлись.

 

«Тук! Тук! Тук!»

 

— Ой, мамочки! Кто-то пришёл! Всем занять свои места! — взвизгнула ложка и оседлала кота. — Вези меня на стол, чтоб всем было видно и слышно!

 

Кот одним ловким движением запрыгнул на старый деревянный стол и спустил ложку с загривка.

 

— Внимание! Требую от вас тишины и спокойствия! Всем быстро занять свои положенные места, которые мы занимали до сотворения нашего мира. У нас незваные гости!

 

Вдруг, по всему дому послышалось шуршание, тихие стуки, вздохи и ахи. Вся домашняя утварь занимала свои места. Даже котелки быстро слезли с чердака и влезли в печь. Метла и ухват кинулись в угол кухни. Мешок с солью хотел аккуратно слезть с окна, но в итоге упал и рассыпал часть своего дорогого наполнения. Мыши побежали за шкаф, бросив своё имущество. Скамья резко дёрнулась и встала вдоль противоположной стены. Сухие травы, что висели над столом, повернулись другим боком.

 

«Тук! Тук! Тук!»

 

Спустя еще полминуты всё стихло. Стало слышно только ветер, что уже двадцать лет гулял в щелях дома. Вдруг все жители услышали скрежет замка на двери, который уже давно проржавел. Ещё мгновение и дверь открылась. В дом влетел холодный осенний воздух и она. Она встала в проёме и сложила руки на груди, всматриваясь вглубь дома.

 

— Эй, есть тут кто? — вопрос разнёсся эхом. Кот уставился на ложку, как бы вопрошая. Ложка стояла на шкафу и только тихонько тряслась.

— Хозяева! Дома кто есть?

 

Женщина поправила волосы, и сделала шаг внутрь дома, закрыв за собой дверь.

 

— Так-то лучше. Эй, мелкотня! Вылезайте! Хозяйка вернулась!

 

Но женщине никто не ответил.

 

— Играть вздумали? Или меня, быть может, не признаёте?

 

Тишина.

 

— Это же я, Прасковья! Много лет прошло, каюсь. Выходите, давайте. Я слышу тебя, ложка. Вся полка звенит.

 

Ложка резко перестала трястись. Кот жалобно мяукнул и спрыгнул с полки. Поднял свои зеленые, как весенняя трава, глаза и снова мяукнул.

 

— Прохор! Дорогой ты мой котик! Признал хозяйку!

 

Кот одним движением запрыгнул на руки хозяйке и громко замурчал. Все остальные успокоились и стали потихоньку вылезать со своих мест.

 

— Смелее, дорогие мои! Не прячьтесь, я вас не съем. Вся утварь и вся живность толпилась вокруг ведьмы.

— Эх, — выдохнула она, — столько времени прошло, а вы будто новенькие все. Будто и не было этих двадцати лет. Прям замороженные.

— Где же ты была? — спросила скамья и жестом пригласила хозяйку на неё присесть.

— Долго рассказывать. Скажу одно, я скучала по вам.

— А мы уж как скучали и ждали тебя! — сквозь мурчание сказал Прохор.

 

Надо сказать, весь дом скучал по человеческому теплу и заботе. Хозяйка знала где и что должно лежать, как правильно вести быт. Оказавшись без Прасковьи, всем было не сладко.

 

— Спасибо, милые мои. Жаль, что пришлось так вас бросить. Тогда охоту объявили, все ведьмы с деревень сбежали. Жить хотелось. Но бежать надо было быстро, перевезти всё из дома я не могла. Потому и оживила вас, создала вам свою собственную жизнь. Надеялась, что сами управитесь. Тяжело было?

 

Ведьма и так знала ответ. Она всё прекрасно понимала. Вся утварь училась на своих ошибках. Тяжело жить, когда рядом нет кого-то опытного и знающего. Когда Прасковья, после смерти бабушки, осталась одна, ей тоже было сложно. Вроде ты всё знаешь, а всё равно всё было не так.

 

— Ох, поначалу, очень. Вдруг, в мгновение, весь мир вокруг тебя начинает жить. Ты начинаешь ощущать его и видеть. Смотришь и не понимаешь ничего. Пытаешься шевелиться. Слышишь, что вокруг тебя происходит и понимаешь, что ты не один, — сказало ведро.

— Потом мы привыкли. Наладили быт без тебя. Сначала печь решила, что она тут главная. Сама знаешь, без главного не обойтись, особенно в новом мире, когда только придумываются правила. Так вот, печь нас разделила, сделала ответственными за определённые дела. Мы знали, что основная задача сохранить дом. А потом печка с ума сошла, — промурлыкал Прохор, укладываясь хозяйке на колени.

— Я?! Да я вас учить стала, не благодарные!

 

Кот вскочил на стол и зашипел. Печка стала выдыхать в дом сажу.

 

— А зачем ты тогда стала дымить? Хотела, чтоб нас кто-то нашёл?

— Да я грела вас, глупцы! Зимы были холодные. Стужа пробиралась по стенам, сковывая всё вокруг. Вас спасать надо было.

— Нас могли вычислить по дыму, между прочим, — кот не унимался.

— Всё, хватит! Печка сажей надышала, а убирать кто будет? Прохор, будь вежливее, — остановила их ведьма. — Печка права, она, как хранительница очага, как сердце дома, заботилась о вас. Так что не спорьте.

 

Прасковья погладила кота, внимательно дальше слушая своих подопечных. В это время печь уже зажгла дрова, а кастрюлька с водой залезла на неё сверху. Пучок травы спустился с веревки, на которой висел, и быстро прыгнул в чашку. Они знали, что хозяйка после дороги захочет выпить чай.

 

— А от куда в доме вода и дрова? — спросила ведьма. — К вам кто-то захаживал?

— Нет, ты что. Мы никому не показывались. За водой ведро ходило по ночам. А дрова топор рубил поодаль от дома, чтоб никто не подумал, что тут изба стоит. А потом на телеге привозили, — ответила ложка.

— Эка вы приспособились! Хвалю! Всё даже лучше, чем ожидала. Никто не разбился за это время? Не пострадал?

— Разбился чайник, в котором раньше травы заваривали — упал со стола. А ещё вилки унесли сороки, когда выходили на разведку. Они же так блестели… — грустно доложил кувшин.

— И как же чайник разбился? — Прасковье действительно стало интересно.

 

Она почувствовала сочувствие к этим смешным и милым вещицам. Будто это были её дети. Они все такие разные, но такие одинаково любимые. Такие же наивные, добрые и переживающие, как она. В сердце что-то ёкнуло.

 

— Да мыши виноваты. Начали тут носиться, как укушенные. А чайник стоял на подоконнике, следил за обстановкой вне дома. И вот… — снова вздохнул кувшин.

— Хм, плохо. А сороки, значит, утащили вилки. Как же вы такое допустили?

 

Тут уже вылез топор из-под кровати, прилёг рядом с хозяйской ногой.

 

— Сейчас расскажу всё как на духу. Было это лет, эдак, восемь назад. В день тот было промозгло. Пошли мы, значит, на разведку. Я не хотел вилки брать, но они увязались. Ещё и коромысло сказало, что будет мне компания. Так и пошли. Да и погодка вдруг разгулялась, солнце вышло. А вилки-то красивые, блестящие были, их начистили недавно. Вот сороки их и заприметили. В несколько налётов всех утащили. Я старался их догнать, найти, но не смог. Только направление видел, куда они улетали.

Топор залился горючими слезами. Он столько лет считал себя виноватым. Ему тогда доверили неопытных юнцов, а он не уследил. Даже потом, спустя много лет, не смог их найти.

 

— Ничего страшного. В жизни не бывает без жертв. За всё время не такие уж и потери. Я чаще всё разбивала и теряла, когда тут жила. Но можем попробовать всё вернуть.

— И даже чайник?! — с надеждой спросил топор, вытирая слёзы.

— И даже его. Я же ведьма, в конце концов. Немного поколдую и сороки сами вилки вернут. Только один вопрос мне покоя не даёт, чего же вилки сами домой не вернулись?

— А они высоты бояться. Скорее всего боялись спуститься вниз. Так и лежат, небось, в гнезде, бедные — предположил топор.

 

Ведьма встала со скамьи и прошлась по комнате. Нахлынули воспоминания. Мгновение и она перенеслась в тот день, когда решила бежать. Когда схватила мешок и быстро кинула туда одежду, несколько книг по магии и чуть еды. Когда уже нельзя было рисковать своей собственной жизнью. Когда ведьма с соседней деревни отказала одному мстительному мужику. И он развязал такую кровавую охоту, что свет не видывал. Когда Прасковья думала, что вернётся вскоре и оживила всю домашнюю утварь. И никак не ожидала, что бросит своё создание так на долго. От мыслей её отвлёк вопрос.

 

— А ты на долго вернулась? — шепнула ложка.

— Думаю да. За ведьмами охота стихла. Нет больше надобности скрываться и прятаться. Всё-таки я тут не чужая. Да и пора бы мне взять вашу жизнь в свои руки. Я, как творец, слишком многое на вас взвалила.

 

Ложка стала главной после печки. Никто толком и не помнит, с какого момента. Просто в ней появилось чувство ответственности за всех. Она всегда боролась за справедливость. Старалась ни с кем не ругаться. Была полна терпения и могла всех воодушевить.

 

— Надеемся, ты нас не сделаешь снова молчаливыми? — спросили мышки из-под скамьи.

— Нет, не сделаю. Я ваш мир не разрушу. Вы через многое прошли и доказали, что можете жить. Мне будет и помощь и с кем поговорить.

 

До сотворения своего маленького мира ведьма жила совсем одна. Бабушки давно не стало, мама вообще пропала без вести. У неё не было подруг и любимого. Целыми днями ведьма болтала сама с собой и со всем, что видела вокруг. К людям она выходила, но совсем редко. Лишь однажды Прасковья встретила мужчину, которому захотела признаться в своей сущности. Но, к сожалению, а может даже и к счастью, не успела. Вероятно, это и спасло ей жизнь. Люди знали о магии, но никак не могли с ней смириться.

 

— Ну что? Где там мой чай?

— Сейчас уже будет, — по столу бежала кружка, полная травяного ароматного наполнения. Ведьма ухватила её и почувствовала ладонями горячую поверхность. Это вернуло ей воспоминания о тех временах, когда ещё дом был простым и она сама себе делала чай осенними холодными вечерами.

— И так, дорогие мои, теперь я от вас никуда не уйду. Хоть снова охоту объявят, хоть ещё что-нибудь. Я останусь с вами до конца. Так что пошли порядок наводить, а то несчастный мешок соль потерял, надо бы убрать. А мешок сам зашить. Мы своих в беде не бросаем. Ведь так?

***

Прасковья не обманула. Она осталась жить в своем доме и стала помогать подопечным. Да, именно помогать, а не вести хозяйство. Домашняя утварь уже давно привыкла к своим обязанностям и их жизнь шла как по маслу. Мешок с солью, к слову, зашили. Всё прошло быстро и уже вечером мешок пошёл в дозор. Вилки тоже удалось вернуть. Это была забавная история.

Со слов вилок, они уже смирились со своей участью и давно потеряли веру в светлое будущее. И вдруг, прилетает сорока и резко начинает класть вилки одну на другую. Прилетает ещё одна сорока и помогает первой. Вилки в недоумении хватаются друг за друга, понимая, что их куда-то хотят перенести. А расставаться им совсем не хотелось. Сороки тянут столовые приборы в разные стороны, а те так крепко сцепились, что не разделить. Сороки орут, вилки тоже орут. Вдруг, послышался выстрел. Мужика, возле чьего дома и происходила вся эта кутерьма, достали громкие звуки, и он решил спугнуть птиц. Сороки бросили вилки и те начали падать на землю. Покуда летели, уже с жизнью прощались. Но не тут-то было. Их сороки почти у земли схватили и потащили к Прасковье. Ведь ведьма обещала, что заставит сорок вернуть украденное.

Топор был счастлив. Он обнял вилки крепко-крепко, и они вместе заплакали.

 

— Ты настоящая ведьма! Сотворила такое чудо! — радовался кувшин.

— Я просто держу свои обещания.

 

Ведьме предстояла тяжелая работа. Её «дети» выросли без неё. Радость встречи прошла и начался быт. Не все были согласны с некоторыми новыми правилами. Ложке пришлось тяжелее всего. Она была главной, её слушали и уважали. А теперь Прасковья оказалась важнее для многих обитателей. Хоть ведьма и старалась не нарушать равновесия с ложкой, всё равно всё стало меняться. Скамья вообще со временем стала взбрыкивать, во всех смыслах. Ухват иногда кричал, что-то вроде: «Я что-то не видел Прасковью, когда она нам так нужна была». Ведьма училась улаживать конфликты, словно она была мамой для всех своих вещей.

А ещё, примерно год спустя, на пороге дома объявился незнакомый мальчишка. Потерялся в лесу. Пошёл тётку искать и всё, сам пропал. Прасковья, конечно, пригласила его в дом, чтобы обогреть и накормить. Но секрет своего жилища решила не открывать, а то мало ли кому и что он скажет.

Время шло, а мальчишка повадился заглядывать в гости. Ему нравились разговоры обо всём на свете, нравились сказки и истории из жизни. Он любил пить ведьмины компоты и слушать, её песни.

Прасковье и самой очень нравился мальчик. Он был добрым и озорным, любознательным и весёлым. Да и домашние очень привыкли к Стёпке. Ложка предлагала раскрыть их тайну, веря, что мальчишка никому и ничего не расскажет. Ведь если бы он хотел, то здесь уже давно были бы люди с деревни.

Но Прасковья была очень аккуратна. Ей не хотелось, чтоб Стёпка привык к ней и к волшебному миру. Это ведьмы и их свита живут долго, а обычные люди нет. И никак нельзя человека сделать бессмертным или сделать из него долгожителя. Ещё бабушка говорила, что ведьмы почти всегда одиноки. Это некая расплата за их дар. Никому не хотелось терять близких. Надо сказать, что Прасковья жалела и себя саму. Она всё больше прикипала к мальчишке, но попросту не могла запретить ему приходить в гости.

У Стёпки не было мамы, а тётке он не очень-то был и нужен. Его отрадой были эти часы, проведённые с доброй тётей, которая попросту его хотя бы замечала. Он настолько был впечатлён гостеприимством, что делал вид, что не замечал иногда Прохора, который вместо мурлыканья изредка что-то шептал себе под нос. Да и к тому, кто бы ему поверил?

Мешок с солью часто дежурил на окне. Он всегда оповещал своих о приближении Стёпки. И однажды, мальчишка спросил, мол почему мешок вечно лежит на окне, ведь соль в нём может отсыреть. Но ведьма в ответ лишь загадочно улыбнулась. Этого хватило для того, чтоб Стёпка больше не задавал подобные вопросы.

Но тут уже недели две мальчишка не заходил в гости. Прасковья не на шутку взволновалась. И тут на помощь пришёл рукомойник, который раньше вообще практически не разговаривал. Он сообщил, что мальчишка очень серьёзно заболел.

 

— Заболел? А лекарь у него уже был?

— Не знаю, — вздохнул рукомойник.

— А ты от куда знаешь, что заболел?

— Мне ведро сказало, когда за водой на реку ходило. По воде хорошо же звук разносится. Слышно было, как бабы судачат. Мол, мальчишка заболел сильно. Не знает тётка, что делать с ним.

— Интересное дело… Прохор, мне нужна твоя помощь. Срочно беги в деревню к Стёпке. Разузнай в чём там дело. Да поскорей!

 

Пока Прохор бегал в деревню, ведьма не находила себе места. Она ходила взад-вперёд, нервно заметала полы, хоть метла и сама могла это сделать. Потом пошла варить кашу, убирать листву с грядок, а затем чистить картошку.

***

Прасковье показалось, что Прохор бегал целую вечность. И наконец мешок с солью заметил кота. Ведьма выбежала босыми ногами во двор и схватила его на руки.

 

— Ну что там, Прошенька?

— Не хорошо с ним. При смерти мальчишка. Лекарь был сегодня, сказал, что недолго ему осталось.

— Что за хворь его взяла?

— Не знают они. Тётка уже давно готовится к худшему и не огорчена ни капли.

 

Ведьма села на ступени избы. Ветер трепал её длинные волосы и подол платья. К ней вышли её творения и без слов всё поняли.

Прасковья не могла позволить Стёпке умереть. Она схватилась за голову и стала думать. Затем вскочила и помчалась в дом. С полок полетели все книги. Она хватала и листала некоторые из них. Пыталась что-то найти.

 

— Хозяйка, ты чего ищешь? Осторожнее с книгами, они же живые. Спроси, и они тебе сами скажут, — сказала скамья.

— Нет, они не знают и не скажут. Не мешай пока что.

 

Весь дом был перевёрнут, но нужное было найдено. Прасковья схватила книгу, оделась и выбежала прочь.

 

— Дорогие мои, беда-то какая случилась. Стёпка болен, Прасковья умчалась куда-то. Вероятнее всего к нему, хотя нельзя ей особо к людям ходить. Наша задача охранять дом. Всем занять свои позиции, согласно нашим правилам. Никому пока на улицу не выходить, — скомандовала ложка.

 

Все послушно разошлись на свои места. Книги начали болтать между собой, пытаясь понять, что же такого в них искала Прасковья. Никто не видел, какую именно книгу она забрала с собой.

***

На улице выпал первый снег, закрыв собой грязную, серую землю. Свежий воздух немного сковывал. Солнце светило ярко, но не грело.

На окне сидел Прохор и наблюдал за тем, как сверкают снежинки. Печка грела дом, сундук с вещами доставал тёплые пуховые одеяла. Ложка торопила мышей, чтоб те быстрее уже закончили таскать к себе запасы еды.

Прошло дней десять. Прасковья так и не появлялась в доме. В деревне тоже не было никакого слуха. Будто сквозь землю провалилась.

 

«Тук! Тук! Тук!»

 

— Вы опять кого-то не усмотрели?! — возмутилась ложка, запрыгивая на шкаф.

— Я не понимаю, как так вышло. Может это снова хозяйка? — с надеждой ответил мешок с солью.

— Может быть! Не теряем бдительность, все по местам!

 

«Тук! Тук! Тук!»

 

Спустя еще полминуты всё стихло. Стало слышно лёгкий ветер, что уже десять дней гулял в щелях дома.

 

— Это точно хозяйка, она так стучит и ждёт, — шепнула скамья.

 

«Тук! Тук! Тук!»

 

Раздался скрежет замка и дверь распахнулась.

 

— Эй, есть кто дома?

 

Тишина.

 

— Прасковья, это я, Стёпка! Ты дома?

 

Тишина не ответила мальчику.

 

— Ему надо сказать, что её нет дома, — тихо сказал Прохор.

— Нельзя ему говорить, — проворчал ухват.

— Я согласна с Прохором. Вдруг он нам поможет её найти. Или может чего слышал, — прошептала ложка.

— Эй, дом, ответь, где хозяйка. Я знаю, что ты волшебный, — умоляюще сказал Стёпка.

 

Навстречу ему вышел Прохор. Он решил, что ему будет проще показать мальчику дом, чем если к нему сразу выйдет стол или скамья.

 

— Прошка! Болтливый кот. Где твоя хозяйка, я так скучал по вам, — мальчишка нагнулся и погладил кота.

— Эх, знали бы мы, — тихо прошептал кот.

— А вы не знаете? — спросил Стёпа, даже не удивившись.

 

Тут уже глаза Прохора были размером с монету. Кот не ожидал такого спокойствия.

 

— Ты что, не испугался? — спросил кот.

— Нет, глупенький. Я уже слышал тебя раз, думал мне показалось. Второй раз точно не послышалось. Ты волшебный?

— Можно сказать да. И не только я. Весь дом. Пошли, я тебя со всеми познакомлю. Но обещай, никто и никогда не узнает наш секрет.

— Конечно обещаю. Я всегда держу слово!

***

Стёпка поправился, чудесным образом. Он стал жить в доме, покуда там не было Прасковьи. И лишь только котелки знали, всю правду.

Давным-давно, ещё бабушка Прасковьи, будучи девчонкой, оживила их. Просто, ради забавы. Хотелось попробовать магию посильнее, чем она тогда имела. Говорящие котелки оказались нужной вещью для ведьмы. Они запоминали рецепты зелий, подсказывали нужные слова. Да и вообще, жить с одушевлёнными предметами было куда веселее. Так котелки стали свидетелями жизни бабушки Прасковьи, её мамы и уже самой ведьмы.

Маме Прасковьи в детстве тоже хотелось оживить что-то для себя. Недолго думая, она решила оживить сразу весь дом. Так бабушка поняла, что её дочка куда сильнее её самой. В таком весёлом доме они прожили пятнадцать долгих лет. А затем, родилась и Прасковья.

Её появление на свет ждали все. Бабушка и обитатели дома готовили колыбель для малышки, отшивали распашонки, мастерили игрушки. Мама читала дочке сказки перед сном. И всё было, как в этих самых сказках, покуда Прасковья не оказалась на пороге смерти. Девочка очень сильно заболела. Мама и бабушка стали искать способы вернуть малышке здоровье. И нашли. Но это была очень серьёзная магия, очень сильная и древняя. Использовать её без нарушения магического и природного равновесия было нельзя. Значит у такой магии есть правила и последствия.

По правилам, дав жизнь одному, забирается жизнь другого. И мама Прасковьи решила умертвить дом. Тем самым она, конечно, спасла свою дочь.

А вот, что касается последствий, то они наступили не сразу. Маму Прасковьи очень мучила совесть. Перед ней стоял тяжёлый, хоть и очевидный выбор. Весь дом был для неё семьёй, но оживить его снова она уже не могла. Эти мысли не покидали её. Тут и возникла дыра в силе ведьмы. В это слабое место и ударили те самые последствия. Некоторые ведьмы теряли силу, некоторые начинали видеть мёртвых и те их забирали с собой. Мама Прасковьи же стала терять рассудок. Она перестала узнавать дочь, начинала забывать кто она сама. А однажды она просто исчезла.

Котелки были единственными обитателями дома, которые остались жить дальше, так как были наколдованы ещё бабушкой. Это уберегло их от участи умереть и забыть, что когда-то они уже жили.

И вот, наступил новый виток жизни. Теперь уже и сама Прасковья пошла по пути своего рода. Оживила дом, который и не помнил, что уже когда-то жил. Встала перед выбором между мальчишкой Стёпкой, который стал ей родным, и между тем самым домом. Вот только она не готова была убить свой мир, который создала. Да и мальчишку отпустить в лапы смерти тоже. Она сделала свой выбор, иной.

Перед тем, как убежать с книгой из дома прочь, Прасковья успела поговорить с котелками. И те, наконец, нарушили обет молчания, который дали ещё её бабушке. Рассказали, что случилось тогда, много лет назад. Только вот Прасковья нашла другой выход. Она понимала, что дом позаботиться о мальчике, поможет ему встать на путь магии, расскажет о всех тонкостях этого не простого дела. Хотя обычные люди до сих пор не верят, что магию можно постичь, будучи не ребёнком ведьмы.