Moreveter Ипомея Горизонты видимые и не очень внеконкурс
Узкие пахучие улочки Города Мила любила всегда. Даже тогда, когда ненавидела. Она поднималась по запутанным переулкам, достаточно широким, чтобы разминуться со случайным прохожим, но не более того. ...
ДШ
21.04.2025 13:44
Рассказ предлагает читателю мир, в котором боль можно передавать предметам, где у каждого есть нечто личное и важное — называемое «Держателем». У каждого, кроме героини. Это идея, с амбициями на метафору, но в её воплощении слишком много недосказанности и недостаточной плотности. Мы слышим о тоске, о полюсах мира — Севере и Юге — как о противоположностях очищения, но остаёмся в декорациях, напоминающих рекламный проспект туристического городка, где даже боль окрашена в тёплый солнечный фильтр.
Автор не стремится к глубокой разработке ни мира, ни персонажей. Пространства намечены, но не исследованы. Почему именно кот стал «Держателем» — вопрос, на который рассказ не отвечает и, кажется, даже не хочет его задавать. Мила просто чувствует тепло — и это якобы должно объяснить всё. Возможно, так и должно быть, если мы говорим о принятии абсурда, но здесь — скорее элегия по внутренней пустоте, которая заканчивается неожиданно уютным решением. И это вызывает сомнение.
Вместо экзистенциального бунта — мягкое примирение. Вместо муки выбора — солнце, закат, магнолии и добрый рыжий кот. Чувствуется, что автор хочет соединить внутреннюю пустоту и внешнюю красоту, но эти элементы здесь не вступают в конфликт, а скорее приглушают друг друга. Слишком чисто, слишком безопасно для того, чтобы поверить в подлинную боль.
Финал, в котором «тоски не было», кажется чуть искусственным. Печали были, потери были, изоляция была — и вдруг лёгкое сожаление, будто весь вес прошлого можно растворить в дыме костров. Возможно, так и задумывалось — лёгкость как форма свободы. Но без напряжения и трения эта свобода становится чуть декоративной.
Вывод:
Рассказ добротный по стилю, местами красиво написанный, с лиричной атмосферой. Но его мироздание слишком быстро прощает и слишком легко даёт ответы. В нём не чувствуется настоящей тяжести одиночества, и поэтому найденное освобождение звучит упрощённо.
Автор не стремится к глубокой разработке ни мира, ни персонажей. Пространства намечены, но не исследованы. Почему именно кот стал «Держателем» — вопрос, на который рассказ не отвечает и, кажется, даже не хочет его задавать. Мила просто чувствует тепло — и это якобы должно объяснить всё. Возможно, так и должно быть, если мы говорим о принятии абсурда, но здесь — скорее элегия по внутренней пустоте, которая заканчивается неожиданно уютным решением. И это вызывает сомнение.
Вместо экзистенциального бунта — мягкое примирение. Вместо муки выбора — солнце, закат, магнолии и добрый рыжий кот. Чувствуется, что автор хочет соединить внутреннюю пустоту и внешнюю красоту, но эти элементы здесь не вступают в конфликт, а скорее приглушают друг друга. Слишком чисто, слишком безопасно для того, чтобы поверить в подлинную боль.
Финал, в котором «тоски не было», кажется чуть искусственным. Печали были, потери были, изоляция была — и вдруг лёгкое сожаление, будто весь вес прошлого можно растворить в дыме костров. Возможно, так и задумывалось — лёгкость как форма свободы. Но без напряжения и трения эта свобода становится чуть декоративной.
Вывод:
Рассказ добротный по стилю, местами красиво написанный, с лиричной атмосферой. Но его мироздание слишком быстро прощает и слишком легко даёт ответы. В нём не чувствуется настоящей тяжести одиночества, и поэтому найденное освобождение звучит упрощённо.