Mezkalero Ведро Водопийцы
Из-за мелкого инцидента и великой гордыни государей два города воюют более сотни лет. Полководец одной из сторон приводит в действие хитрую, страшную и безнравственную авантюру, чтобы закончить бойню. Им движет не миролюбие, не корыстные интересы, и даже не желание властвовать миром. Зачем он это делает и почему он ненавидит весь мир?
p
14.11.2018 19:06
Хороший, крепкий рассказ. Повествование ровное, нигде не проседает. В середине есть некоторая путаница с гробами, но в конце всё объясняется. И концовка держит уровень – всего два абзаца от лица третьего персонажа, зато какие! Выстрой автор внутреннюю логику, отшлифуй он свой рассказ – быть бы ему на первом месте в данном топе. «Тень его за волос из ноздри потащила себя…» - эта фраза могла бы выйти из-под пера Роджера Желязны! Но, к сожалению, мы не лучшую фразу выбираем.
Многочисленны пунктуационные ошибки, пропуски слов, логические несуразности. Оставим за скобками вопрос, могут ли «гарнизоны приграничной стражи» прокормиться охотой – пусть даже она отличная. Чужой мир – чужие правила. Также немного выделяются на общем фоне «граждане», «гвардейцы», «рыцарские законы» - при том, что «автократор», «вои», «стратиг», «детинец», «чернь», даже «некрополь» вписываются абсолютно органично.
Основная проблема мира, описанного в рассказе автором, мне кажется, в том, что он отчаянно рвётся вширь. Миру в рассказе тесно; мне, читателю, его мало:
«Кладбищенская стража охраняла живых от мёртвых, а не наоборот»;
«Кто теперь согласится умирать, если жить больше некуда?»
«Без предка в родовом склепе князь не имеет родовых прав»;
Всё это круто и интригующе, но, блин, я всего лишь читатель, я пришёл в этот мир впервые и не знаком с законами, по которым он функционирует. Когда их объясняют с ходу – это плохо, но когда не объясняют совсем – ничуть не лучше.
Как я уже говорил, страдает логика. Вот в начале рассказа Марц вспоминает/объясняет, почему отряд элитных воинов охраняет некропроль:
«…когда мы выбили не те зубы не тем людям, нас отправили сюда».
Но дальше мы читаем
«Якто пощадил меня только потому, что я защищал его самого. Но не наказать не мог, — так я и оказался на кладбище».
Или вот. Обнаружив пропажу костей, Лунка говорит Марцу:
«Похитили кости Якто Водопийцы, а с наших оружия не взяли».
Но вот два отряда, наконец, встречаются, и тот же Лунка сообщает Марцу:
«- У того, на телеге, нож знакомый за голенищем.
Тот самый ладный нож, единственный трофей вылазки суромских, если не считать костей Водопийцы. Рукоять зелёного дерева ни с чем не спутаешь».
А ведь исправить это можно было предельно просто. Почему бы в начале не написать: «…с наших оружия не взяли – кроме ножа у …». Тем более что две серебряных монеты на груди убитого – выкуп Ноздри мертвецу за его нож – должны были в первую очередь броситься в глаза.
И так далее, и тому подобное. У отряда Фильги вдруг появляется телега, судебный поединок оказывается важнее обороны города (о нападении возвестил сигнал рога, но все сидят)…
Невероятный потенциал мира, но небрежная реализация.
Многочисленны пунктуационные ошибки, пропуски слов, логические несуразности. Оставим за скобками вопрос, могут ли «гарнизоны приграничной стражи» прокормиться охотой – пусть даже она отличная. Чужой мир – чужие правила. Также немного выделяются на общем фоне «граждане», «гвардейцы», «рыцарские законы» - при том, что «автократор», «вои», «стратиг», «детинец», «чернь», даже «некрополь» вписываются абсолютно органично.
Основная проблема мира, описанного в рассказе автором, мне кажется, в том, что он отчаянно рвётся вширь. Миру в рассказе тесно; мне, читателю, его мало:
«Кладбищенская стража охраняла живых от мёртвых, а не наоборот»;
«Кто теперь согласится умирать, если жить больше некуда?»
«Без предка в родовом склепе князь не имеет родовых прав»;
Всё это круто и интригующе, но, блин, я всего лишь читатель, я пришёл в этот мир впервые и не знаком с законами, по которым он функционирует. Когда их объясняют с ходу – это плохо, но когда не объясняют совсем – ничуть не лучше.
Как я уже говорил, страдает логика. Вот в начале рассказа Марц вспоминает/объясняет, почему отряд элитных воинов охраняет некропроль:
«…когда мы выбили не те зубы не тем людям, нас отправили сюда».
Но дальше мы читаем
«Якто пощадил меня только потому, что я защищал его самого. Но не наказать не мог, — так я и оказался на кладбище».
Или вот. Обнаружив пропажу костей, Лунка говорит Марцу:
«Похитили кости Якто Водопийцы, а с наших оружия не взяли».
Но вот два отряда, наконец, встречаются, и тот же Лунка сообщает Марцу:
«- У того, на телеге, нож знакомый за голенищем.
Тот самый ладный нож, единственный трофей вылазки суромских, если не считать костей Водопийцы. Рукоять зелёного дерева ни с чем не спутаешь».
А ведь исправить это можно было предельно просто. Почему бы в начале не написать: «…с наших оружия не взяли – кроме ножа у …». Тем более что две серебряных монеты на груди убитого – выкуп Ноздри мертвецу за его нож – должны были в первую очередь броситься в глаза.
И так далее, и тому подобное. У отряда Фильги вдруг появляется телега, судебный поединок оказывается важнее обороны города (о нападении возвестил сигнал рога, но все сидят)…
Невероятный потенциал мира, но небрежная реализация.