Ливингстон H, T and E Призрак прошлого Рождества

Рассказ хорошо написан, легко прочитался. Сказка о вечной любви, которая не умирает и спустя очень много лет.
Правда, от концовки веет безнадегой. Смертельно влюбленная, уже пожилая женщина, которая в рождественскую ночь звонит объекту своей любви, который сорок лет назад… отказался от нее? Мне кажется, это совершенно безнадежная ситуация, потому что он, скорее всего, ее даже не узнает. А песня… А что песня? Это для нее она все еще имеет значение и будит застарелую боль. А для него – вполне возможно, что это пройденный этап.
Под конец вспомнилось где-то вычитанное: «Один из влюбленных всегда любит сильнее». К сожалению, тут – это главная героиня.

Канун Рождества Джейн проводит в одиночестве, дежуря в пустующем кафе, не закрывшемся по капризу начальства. Неожиданный треск привлекает её внимание. Оказывается, за жестянками с чаем спрятался старый радиоприемник, включившися сам собой. И выключаться он ни в какую не хочет. А Джейн, Вечная Невеста, очень сильно боится, что заиграет Та Самая песня.

Романтическая история о Рождественнском чуде хорошо написана и не лишена очарования. Однако есть недостатки. Во-первых, причина для бегства Джейн хороша для молоденькой девушки, но совершенно не подходит умудренной годами женщине. К чему это я? Да к тому, что долго до героини доходило очевидное решение - перестать бежать и позвонить. Во-вторых, нет ни малейшего намёка на природу волшебного приёмника, нам как-будто не дорасказали кусок истории. Да и от ночного посетителя ждёшь какой-то связи с произошедших чудом, а не банального вопроса, который героиня слышала сотни раз, но именно сейчас почему-то решила отреагировать. Нет чувства, что песня и посетитель случились последней каплей или той самой соломинкой. А вот ощущение того, что нас лишили части истории, есть.

Тематика обыграна ловко и не в лоб. Это плюс.

Лиричная история о бегстве от себя. Волшебный приёмник, играющий "ту самую песню", конечно, зря выбран в качестве спускового крючка к решительным действиям, но то что они ожидаемы и их время вполне могло уже прийди очень даже понятно.

Наверное одно из немногих произведений на конкурсе, которое можно условно считать завершенным (тут открытый финал уместен), и при этом, очень хорошо написанным с точки зрения построения мизансцен, диалогов и описаний. Хорошая взрослая история со смыслом.

Наивно полагать, что ты смог убежать от призраков прошлого. Они всё равно достанут тебя, так или иначе. Джейн, «вечная невеста», как окрестили её журналисты, когда-то влюбилась, раз и навсегда. А тот, в кого она влюбилась, знаменитый музыкант Питер, написал для неё песню. Но Джейн предпочла бежать от своего кумира, чтобы не оказаться раздавленной его величием. И вот теперь, сорок лет спустя, та самая песня настигла Джейн из старого радиоприёмника… Эта история очень похожа на продолжение темы, начатой рассказом «Тотальный контроль». Только показывает другого человека, столкнувшегося с демоническим музыкантом. Написано эмоционально, страстно. Видно, что автору тема музыки очень близка. А вот со стороны есть ощущение, что читателю немного недодали информации, из-за чего ему трудно понять главную героиню…

вроде бы типично женская история про ожидания и ложные надежды, но она очень хорошо звучит в формате рождественского блица. Разве что оживший чудо-приёмник лишний. Вполне хватило бы и обыкновенного.

Хорошо написаны диалоги, тщательно вырисован образ главной героини. Коллега - молодая, а вот она, главная героиня, уже старуха. У нее седые волосы, и даже музыка вызывает острый приступ ностальгии и старческих слез. Героиня опустилась, ее передник выцвел, а ладони - потны, она плачет на счет раз-два, по щелчку пальцев. Колокольчик звонит - она разочарована: "Но это были вовсе не сани Санты". Она в молодости беспрекословно следовала за сожителем, как собачонка, запустила карьеру, а в старости осталась предана своему сюзерену-кормильцу как настоящий самурай или Хатико, а такая преданность уже заставляет рыдать вместе с ней и читателя. А в финале она собирает волю в кулак (хотя она и так собрана) и звонит Питеру, своему призраку прошлого Рождества — знай наших.