Эжен Вспоминая то, чего не было

Здравствуйте, дорогой Автор. Запах яблонева цвета, да с медом и легкими нотками бергамота манит… Но я уж лучше пока здесь помучаюсь, да поворчу немного, если вы не против. Оно ведь завсегда приятно посидеть, да пообщаться, поворчать чутка, наслаждаясь моментом.
Заварю-ка пока своего чаю на гномьих самоцветах, с изюминкой и «мистерией».

Начну, пожалуй, с языка. Замечательный ведь язык. Со всех сторон, причем. Конечно, орфография и пунктуация, как ни крути, но вторична на конкурсе. Корректор может поработать с произведением, и ошибки уйдут. Но ведь как чудесно, когда текст вычитан и все в нем так аккуратно и хорошо, что не спотыкаешься, а летишь, скользишь вперед без запинки. Тебя увлекает сюрреалистический водоворот, голова кружится, и ты там внутри целиком и полностью. А ведь любая ошибка могла поставить подножку и выкинуть из потока, заставить отвлечься. Но автор все сделал качественно.

Языковые образы, построение фраз, умелое использование знаков препинания… Все указывает на очень качественную работу и опытного автора. Спасибо вам за такой тщательный и серьезный подход.

Это сюр, хорошо такой сделанный, приправленный, кружащий голову сюр. Поэтому его сложно как-то оценить или проанализировать с точки зрения сюжета, событий, интриги. Можно, конечно, но, наверное, не очень правильно. Сюр он не дает ответы, а задает вопросы для читателей, позволяя стать соавторами. И вот тогда, погрузившись в мир, читатель позволяет своей фантазии его расширить, сделать особенным и индивидуальным. Сюрреализм в живописи, подобно его предшественникам – авангарду и импрессионизму, обращается внутрь человека, задействует иные формы восприятие, чем тот же реализм.

И у автора получилось создать убедительный мир, в который веришь, несмотря на все безумие происходящего. В итоге воспринимаешь рассказ не через логическую цепочку действий, переживаний за героя или через поиск ответа на заложенный в интриге вопрос. Нет. В итоге, пьешь рассказ как тот самый чай с загадкой.

Возможно, там добавлен самый обыкновенный для нас бергамот, но это уже и не важно. Пьешь, закутываешься слово в плед – слой за слоем – в этот мир. Уютно, печально, безумно, красиво.

Вот оно, когда кажется, что прочел и толком-то не сказать, о чем там было-то, в чем суть рассказа, но при этом остается послевкусие. Долгое, запоминающееся, заставляющее вспоминать рассказ и думать о нем. Это произведение не сюжета, а ощущения; не итога, а процесса; не развития персонажа, но почему-то познания себя.

Знаете, да не покажется это неуважением, поскольку скорее наоборот, это как некий белый (или любой подобный) шум. Он заполняет, отсекает сознание от всего вокруг, заставляя сперва сосредоточится на нем самом, а затем на своих мыслях, идеях, размышлениях. Он создает границу, через которую не проникнет внешний мир, не отвлечет тебя от этого безумного вихря чувств, эмоций, вкуса, ощущений.

Такой он этот рассказ. Простой и сложный, понятный и загадочный, динамичный и очень медленный.

Нельзя сравнить рассказ с каким-нибудь космическим приключением или нуарным эльфийским детективом. Это настолько разные направленности, и настолько разные ощущения, что любое сравнение покажется странным. Нельзя, но надо. Как ни крути, но произведение на конкурсе, где рядом с ним идут десятки других в совершенно разных жанрах.

Должно быть наступило время поворчать. И вы уж меня простите, в этот раз приходится этим заниматься немного через силу. Нет, не из-за того, что нечего сказать, а скорее потому, что слишком много чего есть. При этом не хочется каким-то образом задеть, а заодно пройтись по этому образу ощущений внутри себя. Но ведь иначе полноты тоже не будет, так что начнем.

Основное ворчание никак не связано с формой или подачей, стилистикой или языком. Все это очень и очень хорошо. За исключением одного момента, который смутил. Причем смутил довольно сильно. Настолько, что чуть не выкинул меня из волшебного сна обратно в реальность.
Это переход с уровня восприятия мира через Среду, на уровень автора.
То есть мы почти все время видим происходящее из головы героя, являющегося фокальным персонажем. Мы плаваем в его мыслях, в этом безумии абстракций и образов, логически-нелогических связей. Здорово ведь, погружение прекрасное. Уже чуть ли не сам сходишь с ума, вовлекаясь во все это.

Бац! И, вдруг, «И был в некотором роде прав, поскольку чуял, что изыскания заведут его в дремучие дебри человеческого неведения» и «Даже недалёкое прошлое было для Среды чудесной загадкой, иначе он давно бы заметил, как похожи его дни один на другой». Если первое еще на грани, то второе вырывает читателя из погружения в персонажа. Всё, мы отстроились от него, мы его оцениваем со стороны, мы смотрим не изнутри. Буквально одна фраза и магия начинает исчезать, герой становится далек.

Мало того, что меняется взгляд на происходящее, так еще дается оценка его действиям. То есть вмешательство некоего рассказчика. А ведь до этого читатель вообще не думал, что это кто-то рассказывает, ведь было ощущение, что это все происходит чуть ли не на самом деле. Рассказчик появляется резко и сразу с оценочным суждением. Даже предыдущие фразы, что Среда был в общем-то не знатоком далекого прошлого и будущего, все равно еще воспринимались иначе. Герой вполне мог относиться к себе самокритично.

Вдобавок, автор задает через рассказчика некую интригу. Почему это дни героя похожи друг на друга? Вроде бы это должно быть хорошо. Зацепить, внести что-то необычное в пока еще простой мир (ведь до сих пор читатель не уверен в сюре, может герой обычный городской сумасшедший). Здесь автор четко дает понять, что все не так просто, что в этом все странном существовании можно отыскать и второе дно. Почему от автора? Потому что второе дно от героя смотрелось все тем же сумасшествием, не было бы доверия к ситуации. Но…

Но для такого хитросплетения образов и чувств вышло очень грубо. Как будто вы шли по красивому лабиринту из кустарников и камня; плутали, пытаясь найти выход, где вас ждет волшебный артефакт; при этом наслаждались красотой и восхищались умением архитектора. Вдруг, раздался шум, запахло выхлопными газами и прямо перед вами стена каменная стена дрогнула, напряглась и… рассыпалась, представив вашему взору бульдозер. Сидит в нем мужичок в майке, да папироской затягивается. Небрежно так машет рукой назад, туда, где через хитросплетенье кустов и камня, самым вандальским образом проложена ровная дорога с месивом вязкой земли и травы от гусениц бульдозера. Машет такой и говорит: «Вон те выход».

А вы стоите с открытым ртом, ощущая, что вот сейчас наброситесь на него, и тут же осознаете свое бессилие. Смотрите на цель, которая вас поджидает на выходе, вон как она радостно светится и переливается. Вон он артефакт, к которому вы шли последние часы, чтобы насладиться его великолепием. Вон то, что несмотря на красоту и яркость в раз стало безделушкой, ведь его «стоимость» и радость от получения кроются в сложности его достижения.

Резко разворачиваетесь и идете дальше, пытаясь поскорее забыть все это. Пробуете вернуть себе ощущения из прошлого, придать значимости блестяшке, которую вы увидели раньше времени. Вы идете по лабиринту, но как бы ни старались, снова видите дорогу, разорвавшую его и лишившую загадочности. Вы закрываете глаза, стараетесь не смотреть на неё, на артефакт и идете дальше. И уже не так важно, что вокруг. Удивительные фигуры из корней и крон не радуют, каменные стены с мхом начинают вызывать опасение, что вот-вот и снова будет разрыв. Все мысли уже о совсем другом.

При этом нужна ли там авторская речь? Какие плюсы кроме подтверждения интриги? Сложно сказать. Здесь ведь еще другой момент. Интригу-то создали, ружье повесили, в концовке даже показали похожесть дней, но все же ружье не выстрелило. Почему? Порассуждаю чуть позже. Но чем больше перечитываю рассказ, тем меньше плюсов нахожу в таком приеме здесь. Возможно, эту идею можно было подать мягче, а может и вообще не показывать. В общем-то, не в ней там вся суть.

Почему же ружье не выстрелило? Хм. Наверное, потому что понятнее в конце не стало. Отчего может быть похожесть дней? Вариантов много возникает, пока вы в начале рассказа и весь мир еще представляется реальным. Начиная от рутины и заканчивая тем, что человек не выходит из дома. Но все же понимаешь, что не все так просто. С учетом философствования о времени (к слову, «философ времени» - отличная находка, очень понравилось) начинаешь склоняться к мысли, что речь идет о мире Посмертия. Вся остальная история эти мысли начинает подтверждать, разворачиваясь множеством сюрреалистических деталей.

Вот вроде бы и хорошо, читатель задумался, читатель догадался сам, а точнее нашел ненароком карту сокровищ (умело подброшенную автором) и откопал их. Идеальный же вариант. Возможно, что он был бы таким, если бы речь и впрямь шла о Посмертии. В итоге же мы видим намеки и на это, и на просто сон, даже мысли о сумасшествии тоже не оставляют. К чему это все? Мне кажется, что для такого приема, останавливающего погружение в мир и отдаляющего читателя от героя, нужны веские причины, когда цель оправдывает средства. Мне показалось, что в этом случае средства чрезмерны.

Но я уже говорил, что это небольшая такая частность, а отнюдь не главный повод для ворчания. Но прежде, чем перейду к нему, поворчу еще об одной мелочи. Произведение качественное, автор приложил значительные усилия, применил свой опыт, поэтому и ворчать буду серьезно. Причем по тем мелочам, к которым бы не стал сильно присматриваться в более слабых работах (там обычно более важные моменты стоит разобрать).

Сюр ведь очень непростая форма, при всей своей простоте. И она прямо очень требовательна к тому, чтобы погружать в себя, затрагивать разные чувства. Вот этого не хватило в рассказе. Я немного маньяк, поэтому перечитал его в очередной раз только для лучшего понимания, стоит ли ворчать по этому поводу. Да, вполне. Не хватает игры автора с другими органами чувств кроме зрения, а ведь сюр он же прямо просит того, чтобы снести разум подчистую ударом по всем фронтам.

Автор немного применяет запахи в сценах с чаем. Это хорошо, но все же мало. Не хватает звуков, вкуса, да и опять же запаха. Чуть-чуть добавить этих элементов (много их не надо) и все станет еще ярче. Есть рассказы, которые читаешь, и они прямо вкусные. Да-да, вкусные гастрономически, скажем так. Есть тут один уважаемый товарищ, который творит подобные произведения с легкостью присущей мастеру. Так вот их просто вкусно читать. Это что-то невероятное на уровне совмещения чувств, когда получаешь удовольствие от еды, которой вроде бы там нет, причем получаешь его глазами. Удивительные ощущения.

Вот такой вот безудержной атаки по сознанию немного не хватило. Нет, в нынешнем варианте все хорошо. Просто, если произведение зацепило, то хочется порой поразмышлять и немного подсказать возможные варианты, чтобы его усилить. Как раз таки через осязание, вкус, обоняние можно хорошо усилить восприятие. Передать ощущение от панциря черепахи, услышать шуршание бумаг или потрескивание софы, когда герой на нее сел, много разных мелочей могли бы усилить произведение, на мой взгляд.

Как уже говорил, всё это мелкие ворчания. Но перед тем, как перейти к основному, вспомню еще один момент – пинбол. Да, перед вами один из любителей этой штуковины, правда, лет двадцать вживую уже не играл, но ощущения помню прекрасно (компьютерные варианты – это все не то). Но ведь это очень рискованная дорожка, прямо скажем. Знаю очень мало людей, которым доводилось у нас в стране играть в такую штуку, и кто бы легко её смог идентифицировать, понять и дополнить образы. В общем-то, для меня здесь как раз и появились звуки, о которых автор не писал, но при этом все создал так, что в голове они возникают сами по себе. Ведь сложно представить пинбол без ударов шарика и специфического звукового сопровождения. А вот тем, кто не играл, тем легко пройти мимо весьма нестандартного образа.

Второй момент, не очень понял, почему его назвали музыкальным пинболом. Модели классические и не очень снабжались звуковым модулем, который являлся их неотъемлемой частью. Но музыка там очень ограниченного диапазона воспроизведения, да и не особо то часто именно музыка. Предполагается, что этот аппарат в первую очередь воспроизводит музыку или есть еще немузыкальные пинболы?

Что же, как не оттягивал этот момент, но видимо пора и до него дойти. Самое главное ворчание. Оно даже не про сам рассказ, оно скорее концептуальное что ли, про проблему сюра как такового. Если отбросить некачественные работы в этом направлении, то можно довольно грубо разделить сюр на две части. Обе из них красивы, запутаны, работают с образами, с внутренним восприятием, послевкусием. Все они создают форму, заставляют задуматься, порой даже отключить сознание и позволить потоку и водовороту увлечь себя. В обоих перехватывает дыхание, и ты через силу отрываешься, высовываешь голову из потока на одно мгновение, только, чтобы сделать короткий вдох и нырнуть обратно в безумное великолепие.

Все они такие, да. Зачастую даже все стилистически выверены и красивы по форме. Но есть главное отличие. Маленькое, незначительное, почти незаметное, но меняющее восприятие подобных произведений, ставящее их далеко друг от друга. Это смысл. Когда он есть, то каждый красивый образ – это не пустышка, созданная только ради образа, а еще и загадка или намек для ответа на вопрос о главном смысле. Тогда все имеет значение, каждая деталь существует на двух уровнях. Один привычный внешний, что есть и других сюров. А вот второй как раз более глубокий.
Часто так бывает, что произведения в жанре сюра создаются не для смысла, а для ощущения. В этом нет абсолютно ничего плохого. Даже наоборот. Но когда там появляется вот этот самый смысл, то все меняется.

Иногда автор даже сам не может сказать, что подразумевал под тем или иным образом, под теми или иными действиями. Просто нарисовалась такая вот картинка. Волшебная, удивительная, вовлекающая. И вот тогда это все прекрасно, но все равно не дотягивает до невидимой границы большой литературы. Сюр ради сюра может быть хорошим, но ему сложно стать великим. А вот сюр со смыслом способен дать фору любому произведению более привычной формы. Такой сюр не только отрывает от реальности, не только задействует все чувства, но заставляет думать, размышлять, погружает в такие переживания, что еще долго не можешь остановиться.

При этом сюр со смыслом – это очень сложно. Высший пилотаж, когда все имеет значение, каждый образ раскрывается в нескольких плоскостях, а затем соединяться с другими образами и самим сюжетом удивительнейшим образом. К сожалению, вот этого всего не хватило в рассказе. Есть намеки, есть какие-то полутона, но не складывается все в картинку и кажется, что рассказ больше про атмосферу, чем про значимый глубинный смысл. Нет здесь ни развития героя, ни каких-то трансформаций или осознаний. Он течет от начала до конца, радуя своим видом – прекрасной оболочкой. А внутри… Эх.

Конечно, возможно все дело во мне. Ведь для полноценного восприятия сюра у читателя должна быть определенная база знаний, на которую опирается автор. И далеко не каждый читатель сможет решить загадку, если этих знаний у него нет. Здесь уже полностью авторский выбор. Ему одному решать на какую аудиторию рассчитан рассказ и что именно использовать, чтобы аудитория поняла.

Соглашусь, что в результате перед нами сон. Симпатичный, увлекающий, с низкой динамикой (кстати это не плюс и не минус, возможно размеренность отсеет часть читателей, но здесь она более уместна), без особых интриг и перевертышей, да и в общем-то (вот сейчас в меня могут начать кидаться камнями) без особого сюжета. Он, конечно, есть. Но особо никуда не приводит. Перед нами кусочек жизни, кусочек однообразных дней, где появляется такой вот необычный человек.
Впрочем, а необычен ли Календула? На следующий день мы снова видим его. Возможно, он каждый день там появляется, а герой об этом не помнит. Но вот кроме нового знакомства с философом, встреча не приводит ни к чему. На самом-то деле, это не очень и минус. Для сюра как раз сюжет не всегда стоит во главе, но все же с ним и с тем самым глубинным смыслом, история выглядит иначе.

Спасибо вам за атмосферный приятный рассказ. Как бы я не ворчал, но свою долю удовольствия я от него получил. Такой вот формат отлично подходит для Блица. Небольшой объем, увлекательное содержание, атмосферность. Там формат выигрывает у классической формы, поскольку напрямую идет к чувствам и способен дать больший отклик при одинаковом объеме, а классическая форма не всегда успевает раскачаться. А вот в формате большом все несколько иначе.

В любом случае, еще раз спасибо! Успехов в творчестве и удачи на конкурсе. Да, и не обижайтесь, еже ли что. Ворчание оно такое…

Спасибо!