AS
29.05.2025 06:10
А еще:
Непонятно за что все это произошло с героем. Тем более, если считать что это не герои, а образы, как вы пишите в комментариях. За что такой мрак-то? Почему именно такой мир? А не какой-то приятный. Если это герои, а не образы, тоже не понятно.
Непонятно за что все это произошло с героем. Тем более, если считать что это не герои, а образы, как вы пишите в комментариях. За что такой мрак-то? Почему именно такой мир? А не какой-то приятный. Если это герои, а не образы, тоже не понятно.
AS
28.05.2025 20:03
SlomyAndrey Svetliy
Так, это что Красава только что вскрылась?
Я обещаю прочитать ваш рассказ внимательно и написать вдумчивый спгсный отзыв
"Обещанный отзыв — как рукопись, затерянная в поезде: все знают о её существовании, но никто не видел" (с)
:)
Спгсный не получился, сори
AS
28.05.2025 19:59
Рассказ написан очень красиво. Я бы, наверное, так не смог — слишком высокая плотность образности, пластика языка, богатство лексики. Читаешь, и просто поражаешься: как можно так накрутить фразу, чтобы она при этом оставалась внятной, живой, атмосферной. Это действительно сильный текст — на уровне языка он работает почти безупречно. Но при этом всё время хочется чего-то большего. Такое ощущение, будто он обращается к тем, кто уже когда-то пережил нечто подобное, кто потерял что-то невосполнимое, и теперь узнаёт в этих водах, в этих тропах, в этих искажённых цветах собственную память.
Майя иллюзия? Из буддизма?
Тропа, которую залило водой, — это, конечно, очень сильный образ. Герой вроде бы туда идёт, но то, куда он попадает, — уже не мир, а отражение: со сдвинутыми красками, с неузнаваемыми знакомыми, с растянутым временем. Всё напоминает, что путь назад невозможен. Всё пропитано тоской по утраченному и невозможностью признать это окончательно.
И всё-таки мне в этом рассказе не хватило опоры. Какой-то точки устоя, как каркаса, который позволяет всему этому образному великолепию не рассыпаться в дрожащий туман. Я вспоминал Набокова и его «Приглашение на казнь» — там тоже всё сюрреалистично, как во сне, непредсказуемо, но при этом есть камера, в которой сидит герой. Мы знаем, кто он. Мы не теряем ощущение, что перед нами человек, и нам есть за что ему сочувствовать. Да, в «Казни» почти ничего не происходит в привычном смысле, но хотя бы понятно, куда всё движется. Здесь — меньше ясности, меньше очерченности. Я весь рассказ ждал, что сейчас начну понимать — не буквально, но хотя бы интуитивно. А в итоге так и не почувствовал, что нащупал, к кому я прикасаюсь.
Это как смотреть на картину Пикассо: фонари, глаза, собаки, поезд — всё очень архетипично, но в какой-то момент всё-таки хочется не просто признать аллюзии, а зацепиться. Это же не живопись. Понять, кто он, этот Марек. За что он борется, чего боится. А здесь он всё время растворён, он — среда, а не герой. И в этом, наверное, прелесть и слабость текста.
Мне вспомнился другой рассказ, с прошлого конкурса, где парень с девушкой ехали на машине — там тоже особо ничего не происходило, просто дорога. Но в конце был один-единственный вопрос, и от него шли мурашки: «а куда мы едем? а кто мы?» Вот это зацепило. А здесь — всё фантасмагорично ушло, и дрожь не наступила.
Майя иллюзия? Из буддизма?
Тропа, которую залило водой, — это, конечно, очень сильный образ. Герой вроде бы туда идёт, но то, куда он попадает, — уже не мир, а отражение: со сдвинутыми красками, с неузнаваемыми знакомыми, с растянутым временем. Всё напоминает, что путь назад невозможен. Всё пропитано тоской по утраченному и невозможностью признать это окончательно.
И всё-таки мне в этом рассказе не хватило опоры. Какой-то точки устоя, как каркаса, который позволяет всему этому образному великолепию не рассыпаться в дрожащий туман. Я вспоминал Набокова и его «Приглашение на казнь» — там тоже всё сюрреалистично, как во сне, непредсказуемо, но при этом есть камера, в которой сидит герой. Мы знаем, кто он. Мы не теряем ощущение, что перед нами человек, и нам есть за что ему сочувствовать. Да, в «Казни» почти ничего не происходит в привычном смысле, но хотя бы понятно, куда всё движется. Здесь — меньше ясности, меньше очерченности. Я весь рассказ ждал, что сейчас начну понимать — не буквально, но хотя бы интуитивно. А в итоге так и не почувствовал, что нащупал, к кому я прикасаюсь.
Это как смотреть на картину Пикассо: фонари, глаза, собаки, поезд — всё очень архетипично, но в какой-то момент всё-таки хочется не просто признать аллюзии, а зацепиться. Это же не живопись. Понять, кто он, этот Марек. За что он борется, чего боится. А здесь он всё время растворён, он — среда, а не герой. И в этом, наверное, прелесть и слабость текста.
Мне вспомнился другой рассказ, с прошлого конкурса, где парень с девушкой ехали на машине — там тоже особо ничего не происходило, просто дорога. Но в конце был один-единственный вопрос, и от него шли мурашки: «а куда мы едем? а кто мы?» Вот это зацепило. А здесь — всё фантасмагорично ушло, и дрожь не наступила.
AS
28.05.2025 18:06
rusadm-33Andrey Svetliy
Так, это что Красава только что вскрылась?
Я обещаю прочитать ваш рассказ внимательно и написать вдумчивый спгсный отзыв
Где?
Ну вон там руническое письмо
AS
28.05.2025 10:17
Еще один рассказ, где герой в конце самовыпиливается. Видимо подключились к одному пространству идей. Очень много выводов в конце из ниоткуда делается. И вообще наивно выглядит прям. Карикатурно так.
AS
26.05.2025 13:15
В рассказе упоминается слово «созависимость», но оно не подкреплено раскрытием темы. Чтобы это работало, нужно глубже разобраться в понятии. Созависимость — это когда один человек привязан к зависимому, например, алкоголику или наркоману. Здесь неясно, в чём именно зависимость. Он, по тексту, скорее просто садист, а не зависимый. А к садисту как к объекту созависимости цепочка уже не выстраивается. Возможно, имелась в виду любовная зависимость, но в тексте она не проработана.
Созависимость — это когда внутреннее состояние человека определяется не собственной жизнью, а болезненными паттернами другого. По «Большой красной книге» ВДА, созависимый человек теряет чувство собственного «я» и начинает реагировать на поведение другого (например, зависимого или агрессивного партнёра), как на сигнал к действию. Его самооценка, тревожность, решения — всё завязано на другом человеке, и он чувствует себя живым только в эмоциональном отклике на чужое поведение. В таких отношениях нарушаются границы, любовь подменяется контролем или нуждой, а циклы насилия (или нестабильности) становятся нормой. Но для этого нужен именно зависимый — человек с разрушительным паттерном, от которого партнёр «зависит». В рассказе же он изображён скорее как садист, но не как человек, к которому уместна такая динамика.
Сам персонаж-садист не выдержан. Он внезапно начинает чувствовать вину, а потом наносит себе вред. Это нехарактерно для подобного типа личности. Садисту комфортно в позиции власти, он не чувствует чужой боли. Поэтому сцена с самонаказанием выглядит искусственной. Образ получается нецелостным: герой то ли садист, то ли жертва, то ли раскаивающийся — но ни одна из линий не доведена до конца.
Также непонятно, почему мать-жена в итоге уходит. В тексте описан долгий паттерн насилия, повторяющийся из раза в раз. И если она жила в таком режиме 17 лет, то должно быть нечто исключительное, чтобы нарушить цикл. В рассказе этого «исключительного» не видно. Поэтому финальное её решение неубедительно.
Линия с серёжками и пультом кажется бессмысленной и не даёт нужного эффекта. Вероятно, идея была показать жуткую преемственность дисфункции — как разрушительный паттерн передаётся. Но опора сделана на странный предмет, и он воспринимается как лишний. Ни как символ, ни как устройство он не срабатывает. Предмет как бы смещает фокус ответственности с персонажа...
В целом рассказ оставляет ощущение мерзостное. И образы, и темы заявлены, но не раскрыты. Поведение персонажей не всегда соответствует их функциям и заявленным чертам. Рекомендую изучить «Большую красную книгу» — она подробно описывает механизмы дисфункции и поможет структурно проработать тему.
Созависимость — это когда внутреннее состояние человека определяется не собственной жизнью, а болезненными паттернами другого. По «Большой красной книге» ВДА, созависимый человек теряет чувство собственного «я» и начинает реагировать на поведение другого (например, зависимого или агрессивного партнёра), как на сигнал к действию. Его самооценка, тревожность, решения — всё завязано на другом человеке, и он чувствует себя живым только в эмоциональном отклике на чужое поведение. В таких отношениях нарушаются границы, любовь подменяется контролем или нуждой, а циклы насилия (или нестабильности) становятся нормой. Но для этого нужен именно зависимый — человек с разрушительным паттерном, от которого партнёр «зависит». В рассказе же он изображён скорее как садист, но не как человек, к которому уместна такая динамика.
Сам персонаж-садист не выдержан. Он внезапно начинает чувствовать вину, а потом наносит себе вред. Это нехарактерно для подобного типа личности. Садисту комфортно в позиции власти, он не чувствует чужой боли. Поэтому сцена с самонаказанием выглядит искусственной. Образ получается нецелостным: герой то ли садист, то ли жертва, то ли раскаивающийся — но ни одна из линий не доведена до конца.
Также непонятно, почему мать-жена в итоге уходит. В тексте описан долгий паттерн насилия, повторяющийся из раза в раз. И если она жила в таком режиме 17 лет, то должно быть нечто исключительное, чтобы нарушить цикл. В рассказе этого «исключительного» не видно. Поэтому финальное её решение неубедительно.
Линия с серёжками и пультом кажется бессмысленной и не даёт нужного эффекта. Вероятно, идея была показать жуткую преемственность дисфункции — как разрушительный паттерн передаётся. Но опора сделана на странный предмет, и он воспринимается как лишний. Ни как символ, ни как устройство он не срабатывает. Предмет как бы смещает фокус ответственности с персонажа...
В целом рассказ оставляет ощущение мерзостное. И образы, и темы заявлены, но не раскрыты. Поведение персонажей не всегда соответствует их функциям и заявленным чертам. Рекомендую изучить «Большую красную книгу» — она подробно описывает механизмы дисфункции и поможет структурно проработать тему.
AS
23.05.2025 19:49
Krome Zvezd
Думаю, проблема в том, что данный жанр/стиль текста не подходит для данной идеи.
Почему это? Нормально подходит, даже отлично. Исправить косяки и ваще ништяк. Мне лексика понравилась. Необрамленный Бродский
AS
22.05.2025 14:44
Поначалу подумал, что это будет литРПГ. Гномы, эльфы, куда-то идут, какая-то миссия. Только вот куда и зачем — неясно. Архетип вроде знакомый — как в «Сталкере»: путешествие в зону, где должно произойти что-то важное. В «Сталкере» это Комната или Золотой шар — ты доходишь и сталкиваешься с тем, чего сам о себе не знал. А тут вроде бы тоже важная точка — Чорга — но нет ощущения, что она что-то значит. Просто пришли, постояли, подрались — и кто-то в неё ушёл. Что это было?
Первая половина откровенно затянута. Много текста про устройство мира, про то, как раньше всё было, какие были гномы, какой был строй, какой теперь. Намёки на то, что «вы уже не те», «вы не настоящие гномы». А какие они были? Зачем это всё? Что значит «не они»? И главное — что теперь? Всё бросить? Перестать быть собой? Человек, как бы, существо социальное. Ему нужно ощущение своей истории, своего места, своей группы. Это не потому что он глупый — это природа. Без принадлежности сносит крышу. Окей, Дрод понимает, что его мир отравлен. И что? Ему теперь стать нигилистом? Пойти с эльфами, которые его не ждут, не принимают, не считают своим? Он что там — найдёт себя? Я не понимаю решений автора. Я вижу, что герой что-то выбирает, но не верю, что он этого хочет. Он как будто делает нужный шаг, потому что так надо по структуре, а не потому что у него внутри что-то прорвалось.
Да, в кульминации есть драка, есть выбор, он убивает друга. Это важный поступок. Только он не ощущается как трагедия. Мы почти не видели, кем был для него Камби. Нет внутреннего надлома. Он просто сделал выбор — и пошёл дальше. А хотелось бы, чтобы это был срыв, чтобы читатель дрожал вместе с ним. А тут — ровно. Всё по плану. Как будто логично, но не живо.
Честно — сама гномья тема мне тоже не очень. Эти подземелья, индустриализация, вождизм, молоты, арбалеты, эльфы с ушами — это уже набило оскомину. Можно ведь было придумать нейтральные народы, или даже людей. Тогда бы было меньше вот этого ощущения штампа: гномы всегда такие, эльфы всегда такие. Заранее прописанные роли. Скифа — орлица-королева, почти без слов, как символ, но символ чего — непонятно. Легендарный путь, который не цепляет, потому что всё это уже было в других книгах и играх.
Видно, что автор проделал большую работу, придумал мир, политический фон, терминологию. Но у меня не возникло чувства, что эта история нужна. Не просто рассказанная, а прожитая. Как будто за всем этим нет боли, нет личной потребности что-то сказать. И в итоге — вроде всё правильно, а сказать в ответ нечего.
Первая половина откровенно затянута. Много текста про устройство мира, про то, как раньше всё было, какие были гномы, какой был строй, какой теперь. Намёки на то, что «вы уже не те», «вы не настоящие гномы». А какие они были? Зачем это всё? Что значит «не они»? И главное — что теперь? Всё бросить? Перестать быть собой? Человек, как бы, существо социальное. Ему нужно ощущение своей истории, своего места, своей группы. Это не потому что он глупый — это природа. Без принадлежности сносит крышу. Окей, Дрод понимает, что его мир отравлен. И что? Ему теперь стать нигилистом? Пойти с эльфами, которые его не ждут, не принимают, не считают своим? Он что там — найдёт себя? Я не понимаю решений автора. Я вижу, что герой что-то выбирает, но не верю, что он этого хочет. Он как будто делает нужный шаг, потому что так надо по структуре, а не потому что у него внутри что-то прорвалось.
Да, в кульминации есть драка, есть выбор, он убивает друга. Это важный поступок. Только он не ощущается как трагедия. Мы почти не видели, кем был для него Камби. Нет внутреннего надлома. Он просто сделал выбор — и пошёл дальше. А хотелось бы, чтобы это был срыв, чтобы читатель дрожал вместе с ним. А тут — ровно. Всё по плану. Как будто логично, но не живо.
Честно — сама гномья тема мне тоже не очень. Эти подземелья, индустриализация, вождизм, молоты, арбалеты, эльфы с ушами — это уже набило оскомину. Можно ведь было придумать нейтральные народы, или даже людей. Тогда бы было меньше вот этого ощущения штампа: гномы всегда такие, эльфы всегда такие. Заранее прописанные роли. Скифа — орлица-королева, почти без слов, как символ, но символ чего — непонятно. Легендарный путь, который не цепляет, потому что всё это уже было в других книгах и играх.
Видно, что автор проделал большую работу, придумал мир, политический фон, терминологию. Но у меня не возникло чувства, что эта история нужна. Не просто рассказанная, а прожитая. Как будто за всем этим нет боли, нет личной потребности что-то сказать. И в итоге — вроде всё правильно, а сказать в ответ нечего.
Показаны записи 1-10 из 146.
© Литкреатив2.0 2018 – 2025
