Ноа и Дэнжер

Каждый из нас плавает в бесконечных водах, не осознавая масштабов окружающего мира. Однажды я попытался найти край, но безуспешно. Кругом была лишь вода. Она-то и является нашим домом. И мы живем здесь неограниченное число затемнений. Затемнение — это период, когда наше светило становится тусклым. Его свет чем-то преграждается. В этот момент нам приходится засыпать, иначе мы умрем. Сколько таких затемнений прожил каждый нас — никто не знает. Но мы наслаждаемся жизнью. Нас ничего не тревожит. Мы спокойны, как и мир вокруг.

Порой я проплываю мимо своих собратьев и удивляюсь, насколько наши тела идеально подходят для жизни в воде. Но кто нас создал такими? Когда появился я? Почему мы выглядим так, как выглядим? И кто был первым? Я бы хотел спросить его о многом…

Толкаясь щупальцами, наше тело по инерции движется вперед. Проплывая расстояния, мы видим мир таким, какой он есть, с помощью двух глаз. Они абсолютно черные. И мы можем их закрывать для погружения в забытье. Всевозможные звуки мы воспринимаем с помощью отверстий у основания щупалец. Они хорошо защищены от попадания чего-либо внутрь тонкой пленкой. По большому счету, мы состоим из двух частей: головы и щупалец.

Временами мне кажется, что любопытство присуще мне одному. Но при контакте я понимаю, что собратья нисколько не уступают мне в интересе к миру. Порой они тоже размышляют о том, как устроены мы и мир вокруг нас. Я чувствую их пытливость и неравнодушие. Мы можем общаться, передавая мысли на небольшие расстояния.

Несмотря на тягу к размышлениям, мы продолжаем беззаботно плавать. Больше мы ничего не делаем. Просто плаваем и плаваем. Также нам часто приходится подниматься как можно выше для кормежки. Светило нас кормит, и мы с удовольствием поглощаем его лучи. Если мы не будем подниматься, то, скорее всего, уснем навсегда. Правда, я не встречал того, кто рискнул бы долгое время жить на глубине.

Однажды я решил проплыть как можно дальше. Сделал очередную попытку отыскать край воды. Я никуда не спешил. Спокойно перемещался у поверхности, поглощая приятный свет. Я радовался своему существованию и тому, что могу наслаждаться безмятежностью. Но в какой-то момент послышался шум. Раньше я не слышал подобных звуков. В момент появления чего-то большого и громкого я немного испугался, но не переставал наблюдать. Тем временем объект продолжал приближаться к поверхности воды. Несколько собратьев решили отплыть подальше, прочие все же остались на месте. Все мы смотрели вверх. Происходящее увлекло нас. Мы были заворожены. Вдруг из летающего объекта появилась какая-то штука, она опустилась, подхватила нас вместе с водой и подняла. Мы не понимали, что происходит, и попытались выбраться, но не смогли.

Вскоре мы оказались в прозрачном, но сильно ограниченном пространстве, заполненном водой. Нам было тесно, ведь мы привыкли к свободе. И, что самое удивительное — на нас смотрели какие-то огромные создания. У них было по четыре щупальца. На двух они ходили, а в два других брали разные предметы.

На голове у них располагалось много чего, и они также умели передавать друг другу мысли, но только с помощью звуков.

Один из них склонился к нам, постучал о прозрачную стенку и попытался передать мысли:

— Вы разумные? Вы понимаете нас?

Мы хорошо слышали, но не могли понять смысл звуков. Тут же к гиганту обратился рядом стоящий:

— Смотри, как они наблюдают за нами.

— Ага. Изучают. Как мы их.

— Думаю, они точно не тупее собак…

Мы пытались разобраться в их методах общения, но ничего не получалось. Я посмотрел на собратьев с мыслью: «Что будем делать?». Но они дали понять, что ничего сделать нельзя, а значит, нет смысла пытаться искать выход из сложившейся ситуации.

Несмотря на возможную угрозу, мне были интересны эти гиганты. Хотелось поскорее научиться понимать их.

 

Через некоторое время несколько из наших собратьев закрыли глаза и не двигались. Они впали в спячку. Гиганты их выловили и куда-то унесли. В какой-то момент они поняли, что нам необходим свет. Без него мы становимся малоподвижными, а потом и вовсе уходим в гибернацию. Я тоже чувствовал, как у меня заканчиваются силы, но гиганты исправили положение. Правда, их свет был каким-то другим. С ним было лучше, но мы точно понимали, что он лишь отсрочит наш сон. Существовала еще одна очевидная проблема — нам было тесно. Даже после того, как унесли заснувших собратьев, они так и не догадались переместить нас в бо́льшее пространство.

После прилета на новую планету нас долго распределяли. Меня передавали несколько раз от одного гиганта к другому, до тех пор, пока я не оказался у последнего, причем в достаточно просторном «аквариуме». Так они называли эти сосуды. Вокруг стояли какие-то предметы. Я услышал, как их называли «датчиками» и «камерами». Через мгновение после погружения я понял — вода здесь была другой, не такой, как на нашей планете, при этом я знал, что могу это исправить, а значит, не закрою глаза.

Этот гигант постоянно пытался со мной обменяться мыслями. В очередной раз встав передо мной, он приложил к себе щупальце и сказал:

— Я человек. Ты понимаешь меня? Я и подобные мне — люди.

Он поправил что-то на голове, затем снял и протер. Я наблюдал за его движениями, и он это заметил.

— А это, — он потряс предмет в руке, — очки. — Человек тише добавил: — Наверное, я единственный человек на Земле, кто их еще носит.

Он надел очки, немного подумал и заговорил вновь:

— Если ты понимаешь меня, моргни.

Слово «моргни» уже звучало в беседе двух гигантов, и я хорошо запомнил его значение. Это быстрое закрытие и открытие глаз.

И я моргнул…

Пока нас держали на корабле, я все же сумел немного изучить их общение и понять смысл звуков. Например, они называли то место, где находились прямо сейчас, «кораблем». Правда, многие слова я еще не понимал. Для полного восприятия речи требовалось еще немного времени.

…Человек побледнел. Его глаза забегали. Он вновь заговорил, но по-другому, более сбивчиво:

— Я человек, — растерянно повторил он. — Ты понял это?

Я моргнул, и гигант вновь начал говорить не совсем разборчиво:

— Так-так-так-так-та-ак. Надо задать тебе вопрос, на который ты ответишь, моргнув два раза. Что спросить, что спросить? — его глаза бегали, рассматривая помещение.

Человек начал ходить взад-вперед и перед тем, как задать вопрос, остановился.

— Ты с моей планеты? Моргни два раза, — он показал пару коротких щупалец… То есть пальцев, — если ты с другой.

Я понимал его. И я моргнул два раза.

— О, черт! — воскликнул он и быстро вышел из комнаты.

Через некоторое время он пришел с другими людьми и доказал, что я понимаю его. Гиганты поддержали своего собрата и один из них сказал:

— Ноа, да ты молодец. Продолжай изучать его. Установи уровень IQ. Подсади к нему кого-нибудь. В общем… В общем, экспериментируй.

Люди были рады из-за того, что установили со мной контакт.

— А как дела с другими пришельцами? — спросил Ноа.

— Они вроде как пока не научились понимать нас и почему-то умирают.

— Им нужен солнечный свет… — сказал Ноа.

— Это мы и так поняли.

— И, видимо, пространство побольше, — продолжил он.

— Хм, об этом мы пока не думали. Хорошо, посмотрим, что можно сделать.

— А что с анализами воды? — тут же поинтересовался Ноа.

— Пока нет никаких отклонений от нормы. Но мы… — говорящий отвлекся, пристально смотря на меня. — Он что, нас слушает?

— Скорее всего, пытается разобраться в нашей речи, и это, как мы видим, у него неплохо получается, — ответил Ноа.

— Тогда не будем выдавать всех секретов, — ухмыльнулся мужчина.

Ноа улыбнулся в ответ. Незнакомец продолжил:

— Наконец-то мы нашли разумную жизнь. На тебя и еще нескольких ученых надежда. Почти все человечество об этом мечтало, а удалось только нам, и возможность прикоснуться к этому чуду предоставляется тебе, Ноа. Не подведи нас.

— Хорошо, сэр, я сделаю все, что от меня зависит.

Вскоре собратья Ноа ушли, и он обратился ко мне:

— Надеюсь, ты понимаешь, что я ученый… — он намеренно сделала паузу. Я единожды моргнул, понимая, что ученые это те, кто изучает нас. — И мое имя Ноа. — Я повторил движение тем, что человека называет «веками».

— Отлично, друг, отлично!

Он назвал меня «другом». Наверное, это что-то хорошее.

 

Через несколько затемнений, а они здесь наступают гораздо чаще, чем на моей родине, Ноа обратился ко мне с предложением:

— Слушай, друг, я принес кое-кого. Ну, чтобы тебе не было скучно. Ты не против, если я подсажу его в аквариум?

Я моргнул. Место для собрата у меня было, правда, только для одного.

— Замечательно. — Он повернулся к выходу и громко сказал: — Заносите!

В дверь зашел человек с контейнером.

— Если что-то пойдет не так, я вытащу его, — пообещал Ноа.

Судя по всему, ученый волновался, одновременно пытаясь успокоить меня. Я не чувствовал подобных эмоций, но легко догадался, что в контейнере был не собрат, а кто-то другой. Мне хотелось поделиться мыслями, что это плохая идея, но ученый не реагировал на мои сигналы. Люди не способны читать мысли.

Он вытащил из контейнера существо, издали напоминающее меня и моих собратьев.

— Друг, — обратился Ноа ко мне, — это осьминог. Вы даже чем-то похожи. Сейчас я положу его в аквариум, и мы посмотрим, что будет дальше. Попробуй найти с ним связь. Они тоже умны, но, конечно же, не настолько, насколько ты.

Я моргнул. Мы наладили неплохие отношения с Ноа, и мне не хотелось портить их.

Он опустил осьминога в аквариум. Человек, которого я не знал, в этот момент ушел. А Ноа, не отрываясь, наблюдал за мной и осьминогом. Я тоже смотрел на своего гостя. У него явно были умственные способности, но, к сожалению, он не понимал меня. Осьминог забился в угол и улегся на дно. Я посмотрел на Ноа. Он сказал:

— Как ты думаешь, если я оставлю его на ночь, ничего страшного не произойдёт?

Я вновь посмотрел на осьминога. Он был сильнее меня, но в тоже время будто боялся.

— Хорошо, друг, я уберу его.

В то же мгновение я моргнул два раза.

— Ты хочешь, чтобы я все-таки его оставил?

Я моргнул и Ноа улыбнулся:

— Ты делаешь мне одолжение?

Я вновь моргнул.

— Слушай, если честно, я немного переживаю за твою безопасность... — ученый немного подумал. — И знаешь что? Мы перестрахуемся.

Он отошел в сторону, достал из шкафа клетку и погрузил в аквариум.

— Перед тем, как ты закроешь глаза, залезь в эту клетку и закрой дверь. Попробуй, чтобы я знал, что ты понял меня.

Я залез внутрь и с легкостью выполнил просьбу человека, ставшего мне другом.

— Ты молодец… Кстати, прямо сейчас мне пришла в голову одна идея. Тебе следует придумать имя. А еще лучше — я напишу несколько, и ты сам выберешь, какое тебе подходит больше. Договорились?

Я моргнул.

— Тогда до завтра, друг.

 

Когда я проснулся, осьминог лежал на дне и не двигался. Он не дышал. Я знал, что практически каждое существо на этой планете дышит. Это мне рассказал Ноа. Я тут же подумал, что он расстроится, когда увидит осьминога. Я выбрался из клетки и подплыл к нему. Не было ни одной мысли, что нужно сделать, чтобы не расстраивать Ноа. В этот момент он зашел. Увидев мертвого осьминога, Ноа подбежал к аквариуму. Ученый на какое-то мгновение замер, всматриваясь сквозь стекло, после чего протянул:

— Че-е-ерт. — Он посмотрел на меня и спокойно спросил: — Это сделал ты? Ты убил его?

Я моргнул два раза. Ученый верил мне. И я это знал.

— Тогда… — Ноа задумался, после чего медленно продолжил: — Тогда получается, что… — не договорив, он быстро вышел из кабинета. В его голове родилась очередная идея, но он почему-то решил пока не делиться ею.

Мне это не понравилось, но я хотел надеяться, что человек все же расскажет, в чем дело. Его эмоции меня насторожили.

Вскоре из аквариума достали осьминога, после чего Ноа подошел ко мне и сказал:

— В том, что осьминог умер, нет твоей вины, ну, то есть… — он считал меня равным себе и боялся огорчить. — Я знаю, что ты это сделал не специально. У твоих выживших собратьев происходит то же самое. Через неопределенное время все животные, которых мы запускаем к вам в аквариумы, умирают. Но при этом мы не можем обнаружить в воде ядов, токсинов или чего-то подобного… Руководство мне, как и коллегам, приказало найти ответ. Единственное, что радует в этой ситуации — это то, что мне позволяют работать одному, и то, что мы с тобой друзья. Сообща нам будет проще найти ответ… Кстати, я не забыл про свое обещание. Ты же помнишь, что я тебе обещал?

Этот человек заставил меня думать, что все случилось не зря. Найти общий язык с представителем другого вида для меня было гораздо интереснее, чем плавать бесконечное число затемнений на пустой планете. На ней не было ничего, только вода и мы. Никаких растений, никаких животных, которые есть здесь. Но самое интересное в этом мире — люди. Дружелюбные существа, способные думать. Жаль, что они не могут читать наши мысли.

Ноа произнес незнакомое слово, пояснив, что это имена, одно из которых я должен выбрать для себя. «Ривер» мне не понравилось, и тогда он произнес второе имя:

— Хейз.

Я моргнул два раза.

— Колдер.

Звучание показалось неподходящим.

— Дэнжер.

А это было тем, что нужно.

Я моргнул.

— Значит, ты хочешь, чтобы я называл тебя «Дэнжер»? Ну, хорошо. Боюсь только, что его нельзя будет произносить в присутствии других людей. — Ноа улыбнулся и пояснил: — Они могут нас неправильно понять…

 

Ноа постоянно был чем-то занят, но иногда отвлекался и разговаривал со мной.

— Слушай, Дэнжер, мы тут недавно провели очередной эксперимент. В общем, одного из твоих собратьев пересадили к другому и вскоре один из них умер. Мне жаль твоих друзей, но нам необходимо понять, почему они так же, как и земные животные, погибают. Разница лишь во времени, твои собратья держатся гораздо дольше. Наверное, ваш вид не терпит конкуренции?

Я ответил «нет».

— Тогда, — продолжил Ноа, — он умер от старости?

Нет. Как до них все не дойдет, что для комфортной жизни нам необходимо пространство? Если его мало, кто-то из собратьев закрывает глаза, и, пока запасы энергии не иссякли, он жив. Но если собрат подсознательно, то есть во сне, понимает, что все по-прежнему, то он продолжает свой анабиоз до тех пор, пока не кончится энергия. И только в этом случае он погибает. Люди даже не поняли, что мы можем общаться на небольшом расстоянии, не говоря уже, что во время спячки можем передавать импульсы. По ним спящий и понимает, стоит выходить из сна или все же пожертвовать собой, чтобы выжил другой. Также им неведомо, что мы не умираем от старости. Лишь благодаря Ноа я узнал, что такое старость и смерть. И как мне все это объяснить своему двуногому другу?

Я моргнул два раза.

— Но ведь должна быть причина… — размышляя, произнес человек. Я продолжал смотреть на него, вновь пытаясь передать свои мысли. Перед тем, как повернуться к своему рабочему столу, Ноа сказал: — Жаль, что ты не можешь говорить.

Еще как жаль, друг.

 

Через несколько дней к Ноа зашел начальник. Я же, как всегда, плавал в аквариуме и наблюдал.

— Ты в курсе последнего решения? — строго спросил главный.

— О заморозке нашего проекта?

— Именно.

— Но время еще есть.

— Осталась неделя, Ноа, не-де-ля! Что ты готов мне рассказать об этой твари? Как мы можем их использовать? Или хотя бы с каким гарниром их лучше подавать к столу?

— Сэр, они разумны. И понимают нас.

— Да мне плевать, что они разумны. Они беспомощны, как дети, и от них нет никакой пользы.

— Как вы можете говорить такое? Сам факт разумной жизни доказан. И это открытие века, если не тысячелетия.

— Вся шумиха с подобными новостями прошла. Они стали никому не интересны. И спонсорам в том числе.

Ученый опустил голову и тихо сказал:

— Я понимаю…

— Что толку от того, что ты понимаешь?! Представь, что к нам придут спонсоры... Что ты, — мужчина ткнул пальцем в Ноа, — именно ты им скажешь?

— Я сообщу все, что знаю.

— Например?

— Например, что у них интеллект практически равен человеческому, а, возможно, они даже умнее нас. Ведь он, — Ноа указал на меня, — полностью начал понимать меня через считаные дни.

— Это все?

— Скажу, что вода, в которой они обитают, непригодна для живых существ и любой растительности.

— И почему же?

— Судя по всему, они выделяют какой-то токсин. Но дело в том, что мы не можем понять, какой именно. Наше оборудование не может определить его. Эта вода, по мнению аппаратуры, схожа по составу с земной.

— Так-так, — неожиданно для Ноа начальник задумался. — А может, продать их каким-нибудь военным? — Он присел на стул и уставился в одну точку. Видимо, мужчина представлял переговоры на эту тему. Через мгновение он медленно продолжил: — Надо подумать над этим.

Ноа молчал. Но, судя по лицу, он был не в восторге от этой идеи.

— Что еще ты можешь сказать?

— Они зависимы от Солнца. Без света они засыпают и, если лучи отсутствуют определенное время, то умирают…

Незнакомец встал со стула. Судя по всему, из его головы не выходила мысль о военных. Он подошел к аквариуму вплотную, наклонился и посмотрел на меня. Я также не отрывал взгляд от него.

— Слушай, — заговорил начальник, — а как они размножаются?

— У них нет полов.

— Как-то у себя на планете они расплодились.

— Верно, но мы пока не видели, как это происходит.

— А версии. Версии есть?

— Возможно, они сами себя оплодотворяют, но в неволе это, скорее всего, невозможно. А может, просто не прошел определенный срок.

— Как они появились на той планете? — более настойчиво спросил начальник.

— А как появился человек? Никто точно не знает ответ на этот вопрос.

— Ладно. Пора прекращать этот бестолковый разговор. В общем, у тебя есть семь дней. Докажи, что эти существа еще нужны нам, а я пока подумаю над своей идеей.

 

Через неделю Ноа зашел в кабинет. Он явно нервничал.

— Дэнжер, послушай меня. Какое-то время тебе необходимо пожить у меня. Я уже подготовил аквариум и план побега. Тебе нужно притвориться спящим или уйти в анабиоз по-настоящему. Я покажу тебя ответственному, а затем отнесу на утилизацию. Там поменяю тебя на вот эту штуку, — он показал мою копию, в виде куклы и сказал: — Я распечатал его на 3D-принтере. Почти один в один, правда?

Я согласился.

— Ну что, приступим?

Я думал. И тогда Ноа добавил:

— Они признали твой вид нерентабельным. Типа, от вас нет никакой пользы, понимаешь? Ты понимаешь, что это значит? Это значит, что вас, скорее всего, отправят в утиль, то есть убьют. Теперь ты понял?

Этот вариант меня не устраивал, и я согласился на побег.

 

Открыв глаза, я сразу понял, что нахожусь в доме Ноа. Точнее, в квартире. Он так представил свое жилище. Из окна открывался вид на город, а напротив стоял проекционный телевизор. Аквариум оказался просторнее того, в котором я жил раньше. Это меня радовало. Но моего друга не было рядом. Видимо, он ушел на работу, чтобы не вызывать подозрений у начальника. Надеюсь, он все мне расскажет, когда придет.

Когда оставалось совсем немного до затемнения, то есть до захода солнца, Ноа вернулся в квартиру. Он тут же заговорил:

— Для нас, мой друг, все прошло хорошо. — Ноа был в приподнятом настроении, но через мгновение замялся. — Но вот твоих собратьев я так и не видел. Я не знаю, что с ними.

Скорее всего, они мертвы. Мне было жаль их, но я не мог как-то им помочь.

Ноа подошел ближе ко мне и присмотрелся, после чего задумчиво спросил:

— А что это у тебя на щупальце?

На моей конечности образовался небольшой волдырь.

— Ты знаешь, что это?

Я моргнул.

— Неужели это то, о чем я подумал?

Но я не знал мыслей своего друга. Ноа продолжил:

— Это твой… отпрыск?

Непонятное для меня слово.

— Надеюсь, это так, а никакая-то инопланетная болезнь…

 

За несколько дней волдырь раздулся и вскоре отделился от меня. Еще через несколько дней у него появились маленькие щупальца.

Когда Ноа это заметил, он с удивлением сказал:

— Так вот как вы размножаетесь. Делением, — он почему-то заулыбался, еле сдерживая смех. — Обычным делением. Я думал об этом, но так и не решился предложить эту версию.

Отпрыск. Кажется, я понял, что тогда имел в виду Ноа. Отпрыск это тот, кто появился исключительно из-за меня. И это мой растущий собрат. Теперь нас двое. Теперь мне будет немного веселее.

Ноа продолжал рассматривать маленького собрата.

— Знаешь, те, кого забрали с тобой, были точными копиями друг друга. Мы изучили каждого, в том числе и тебя, Дэнжер. И знаешь что? Мы пришли к выводу, что все вы клоны. Все организмы, которые мы исследовали, генетически идентичны... Ну ладно, не буду тебя забрасывать терминами, но скажу одно: ты и твои собратья — абсолютно одинаковые. Скорее всего, Дэнжер-младший также является твоим клоном. Видимо, когда-то очень давно все вы появились от одного существа. Интересно, жив ли ваш исходник?

Ноа на несколько секунд замер. В его голове опять зрела какая-то идея. За множество дней я изучил поведение своего друга.

— Так это что получается? — заговорил он вновь. — Ваша популяция растет только в том случае, если это позволяет площадь обитания?

Наконец он пришел к правильному выводу.

Я моргнул, и Ноа тут же затараторил:

— Это нужно срочно записать.

Обычно он так говорит, когда нервничает.

Ноа отошел, а я перевел все внимание на Дэнжера-младшего. Он уже мыслил, но получалось у него плохо. Я не мог четко понять, о чем он думает. Мысли постоянно сбивались и путались. Наверное, так постепенно формируется наше восприятие. Раньше мне не приходилось наблюдать за еще маленькими собратьями.

 

В свой выходной Ноа был дома. Он включил телевизор, и мы втроем смотрели новостной канал. Там говорилось о многих вещах, но в основном связанных с людьми, их проблемами и отношениями между странами и народами. Также вскользь затрагивалась тема исследований дальнего космоса. Ноа пояснял нам каждый блок. Говорил, что на планете происходит много нехорошего, и, как правило, из-за того, что люди не могут договориться между собой. Но больше всего его интересовали новости науки и космоса. Порой он заслушивался и забывал про нас. В таком случае я напоминал о себе: подплывал к поверхности воды и делал всплеск, давая понять, что мне тоже интересно. Ноа принимал сигнал, что я требую пояснений, и тут же растолковывал ту или иную тему.

Но однажды мы увидели репортаж, где засняли моего собрата. Ноа прибавил громкость.

«Группа молодых людей снимала собственный отдых на самоуправляемый дрон. Неожиданно в кадр попало иноземное существо. Напомню, что еще два месяца назад исследования внеземной формы жизни были прекращены из-за отсутствия их практической ценности. Исходя из выводов ученых, эти существа не представляют никакой пользы для науки и других отраслей. Видимо, одному все же удалось каким-то образом оказаться на свободе. Посмотрите еще раз. Вот на этом стоп-кадре хорошо заметны очертания инопланетного осьминога. Складывается ощущение, что оно наблюдало за…»

Ноа остановил видеорепортаж и посмотрел на меня:

— Это может плохо закончиться для людей, — с волнением произнес он.

Вся исследовательская группа, где работает Ноа, знает, что мы уничтожаем все живое вокруг себя. И мой друг — единственный, кто видел, как размножается мой вид. Но дело в том, что исследования прекратились, и Ноа не может сообщить о способе размножения, иначе его коллеги поймут, что он украл образец. За это его как минимум уволят, а как максимум — посадят в тюрьму.

Он говорил весь остаток дня об этом. После новости о замеченном в реке собрате плохие мысли не отпускали Ноа. Он часто заострял внимание на том, что ни один ученый так и не увидел появления потомства. Большая ответственность за судьбу людей ложилась на моего друга. Он представлял, чем может обернуться бесконтрольное размножение моих собратьев. Выводы были неутешительны.

Вечером раздался звонок. Мой друг сказал:

— Принять вызов.

— Ты уже видел новость? — сходу заговорил начальник Ноа.

— Да.

— У нас срочное собрание по этому поводу. Вызывают каждого причастного к исследованиям пришельцев…

Переодеваясь, Ноа размышлял вслух:

— Мне придется им рассказать. Иначе будет катастрофа. Хотя… — мой друг сильно нервничал. — Хотя я им просто намекну. Скажу, что нужно исследовать то место, где обнаружили пришельца. Скорее всего, они найдут там нескольких.

Я создал всплеск. Ноа подошел ко мне и спросил:

— Что ты хочешь мне сказать? Сколько их там может быть? Сто?

Я знал цифры, но не умел считать. Ноа продолжил, размышляя:

— Двести? Судя по тому, что твой клон сформировался за несколько дней, их может быть больше... — Ноа замер. У него расширились глаза. — Больше тысячи, — медленно подытожил он.

Я знал одно — моих собратьев там много, и Ноа это понял. Людям вряд ли удастся устранить всех. Собратья умны. Они поймут, что за ними охотятся, и скроются на глубине, подплывая к поверхности только по необходимости.

Перед уходом Ноа сказал, что ему нужно спешить.

 

Моего двуногого друга не было несколько дней. Я начал переживать за него. Но в итоге он все же вернулся домой с новостями. Ноа сказал, что его хотели сделать виноватым в том, что пришелец оказался на воле. Потом переключились на другого ученого, а Ноа отпустили и попросили сопроводить команду для ловли моего собрата.

После того, как группа поняла, что пришельцев может быть сильно больше одного, пришел приказ о массовом устранении инопланетной жизни. В реку запустили подводные дроны. Но больших результатов им не удалось достичь. Мои собратья слишком умны. Они ломали оборудование либо отплывали на безопасное расстояние или глубину. Ноа пришел домой, чтобы отоспаться, а затем вновь отправиться на убой моих собратьев.

Ноа понимал: ловить или убивать пришельцев по одному бессмысленно. Нужны более радикальные меры. Как минимум, требовалось ограничить распространение собратьев, а дальше… Дальше действовать по обстоятельствам.

Перед очередным уходом Ноа сел позавтракать и включил телевизор. Новости не радовали нас.

«Огромное число рыб выбросило на берег. Очевидцы сообщили об этом еще вчера, но утром ситуация оказалась намного сложнее, чем предполагали экологи. Ранняя информация о том, что все под контролем, была опровергнута. Появились версии, что это могло случиться из-за расплодившихся пришельцев, выпущенных по неосторожности на волю. Возможно, к этому причастны военные. Также сообщается, что число представителей внеземной фауны постоянно увеличивается…»

У Ноа пропал аппетит. Он отстраненно обратился к цифровому помощнику:

— Луиза, позвони Броуди.

— Уже набираю, — сообщил нежный женский голос искусственного интеллекта.

— Какого черта ты звонишь в такую рань? — недовольно раздалось с другой стороны соединения.

— Включите новости, сэр.

— Что там? Объясни вкратце.

— На берегах реки повсюду дохлая рыба. Площадь выходит за пределы городского округа.

— Дьявол. Есть мысли, что делать?

— Надо подключать всех, кого можно. Мы не справимся собственными силами. И нужно каким-то образом остановить их распространение. Перекрыть русло было бы сейчас правильным решением.

— Перекрыть реку?!

— Сэр, через несколько дней пришельцы могут оказаться в океане. И когда они окажутся там — будет экологическая катастрофа.

— Все летит к чертям.

— Это точно, сэр.

— Ладно, я сейчас в штаб. Передам твои слова. Пускай делают все, что могут. Жду тебя через сорок минут на рабочем месте.

— Хорошо, сэр.

В последующие дни Ноа не был общительным. Он казался подавленным, и я не хотел беспокоить его.

Однажды он подошел к аквариуму. Его голос казался другим. Слова явно путались, а в руке у него была бутылка, о содержании которой Ноа высказывался в плохом ключе. Он склонился к нам и обратился к собрату, назвав его моим именем. Он никогда раньше не путал нас, но в этот раз обознался. Я плеснул водой и Ноа понял, что перепутал.

— Черт, — его язык заплетался. — Прости, друг, не узнал. Не заметил метку… Ты спросишь, почему я пьян? Хм. Да потому что все… все очень плохо. Твои собратья в океане потихоньку уничтожают там жизнь.

Я моргнул, но человек не смотрел на меня. Он продолжил:

— Все водные, подводные, надводные животные вымрут. А за ними вся растительность… И кораллы, и планктоны, и птицы, которые питаются рыбой. И так как в природе Земли все взаимосвязано, вымирание коснется и других животных. — Он ухмыльнулся и добавил: — Посмотрим, что с этим всем сделает человечество. Может, наконец поймет, что природа важней многих вещей. Без природы нам не выжить. А знаешь, что делают те, кто может повлиять на ситуацию? Эти бездари готовятся к концу света. Прячутся в своих бункерах, предчувствуя бунты из-за недостатка пищи. Уплывают на свои личные острова с большими запасами. А что делать нам, простым людям? Биться за последние куски съестного. Если наступит день, когда я пойму, что конец, то я не буду прятаться. Не буду бояться. Лучше сдохнуть и не мучиться… — глаза Ноа непроизвольно закрывались на какое-то время, и он все неохотней их открывал. — Нужно искать выход. А они прячутся… Боятся и прячутся…

Ноа уснул, хотя за окном еще был день. Я посмотрел на собрата. Я читал его мысли, и он хотел бороздить океаны и моря. Он хотел больше пространства и свободы. Для него жизни людей мало значат. Наверное, мы все же не полностью идентичны друг другу, как говорил Ноа, иначе собрат начал бы жалеть людей.

Через месяц Ноа перестал ходить на работу. А по телевизору все чаще и чаще говорилось об отравлениях. Больницы были переполнены. Ноа пояснил, что люди начали болеть и умирать из-за круговорота воды. Отравленная вода испаряется под воздействием солнца, пары уходят наверх, и вскоре начинается дождь. В нем уже содержатся опасные для жизни всего живого вещества. Капли падают на землю, на посевы, собираются в водохранилищах, смешиваются в реках.

Пригодной для людей воды остается все меньше. Даже Ноа начал чувствовать себя плохо. Он часто кашлял и сильно похудел за последнее время. Ноа постоянно о чем-то думал и постоянно что-то записывал. После очередной записи он встал со стула, выловил нас из аквариума и переместил в совсем уж маленький сосуд.

Он нес нас через город. Улицы были пустыми. Везде валялся мусор. Ноа шел медленно и тяжело дышал. Сил у его него совсем не было. Я смотрел на него снизу, но он молчал. Просто шел и молчал.

Когда мы оказались недалеко от пирса, он наконец-то заговорил:

— Дэнжер, ты, наверное, заметил, что на улицах совсем нет людей?

Я моргнул. Голос Ноа, как и он сам, изменился. Звучание было сдавленным.

— Дело в том, что многие умерли. О причине ты знаешь… Некоторые уехали. Я решил остаться. Не вижу смысла куда-то убегать, так как пришел к выводу, что человечество обречено. Через несколько лет умрет последний человек. Хочу сказать, что я не виню тебя или твоих собратьев. Такими вас сделала природа.

Слова давались тяжело. Он понимал, что обречен на скорую смерть. Я продолжал на него смотреть.

— Кстати, я узнал, почему вы умираете в тесном пространстве.

Я моргнул, и Ноа продолжил:

— Скорее всего, это мое последнее открытие. Так вот, то, что из ваших организмов выделяется какой-то токсин, мы, люди, да ты, Дэнжер, поняли давно. Но, как оказывается, он вреден и для вас. Дело в том, что у вас нет способа контролировать количество токсина. Он выделяется, потому что так устроены ваши тела. У вас нет осознанного механизма по его выработке. В общем, я переосмыслил прошлые эксперименты и пришел к выводу. Когда из-за тесного пространства уходит в спячку один, другой бодрствует. В итоге получается — первый жертвует собой, чтобы не погибли оба. Таким образом вы регулируете свою популяцию. Вы контролируете это на инстинктивном уровне. В этом смысле вы более совершенный вид, нежели человек. — Ноа остановился и закашлял. Он приложил ладонь ко рту, и, когда кашель прошел, я заметил кровь на его перчатке. — Но если площадь обитания довольно обширна, то вы размножаетесь, пока не достигните предела популяции. Предела максимального уровня токсина в воде. После этого вы останавливаете процесс размножения.

К этому моменту мы находились на деревянном пирсе.

— Надеюсь, на Земле для вас двоих осталось место. Храни мои знания, Дэнжер, возможно, они пригодятся когда-то.

Он выпустил нас в реку. Дэнжер-младший уплыл сразу, а я остался. Свысока на меня смотрел Ноа.

— Ты свободен, друг, будь счастлив, — он улыбнулся. — А я пойду погуляю. Когда людей было много, я мечтал спокойно пройтись по городу… — он осмотрелся вокруг. — Пойду исполню свое желание.

Из глаз Ноа катились слезы.

— Прощай, друг.

Ноа развернулся и побрел в обратном направлении. Я смотрел ему в спину еще какое-то время, а когда силуэт превратился в маленькую точку, поплыл исследовать неизведанные воды. Это человек стал настоящим другом для меня. Его будет не хватать.

 

К сожалению, Ноа не научил меня считать, но я прекрасно понимал, что прошло много времени с тех пор, как он отпустил нас. Я возвращался к пирсу несколько раз. И в последний раз увидел, как все здания исчезли. Скорее всего, они разрушились от времени. «Ничто не вечно», — так говорил Ноа. Мне же хотелось согласиться и добавить: «Кроме нас», — меня и собратьев.

Когда от прибрежных городов остались только воспоминания, я увидел в небе какой-то объект. Он подлетел к поверхности воды, провел каким-то лучом, и меня, как и несколько любопытных собратьев, вытащила из воды невидимая сила и затянула в летающий транспорт. Оказавшись внутри, я понял, что мы в ловушке похожих на людей созданий. Правда, они не носили одежду, на их телах не было волос, они были худыми, а головы оказались немного больше, чем у людей.

Они практически сразу поняли, что без воды нам не выжить. Дав нужную для жизни среду обитания, они принялись нас рассматривать с еще бо́льшим интересом. Они управляли предметами, не касаясь, и наш сосуд сам перемещался по воздуху за одним из них. Когда корабль прибыл, мы увидели, как много воды на этой планете. Правда, она имела странный оттенок, но, думаю, мы легко приживемся и в ней.