Искра
Задыхаясь, Гийом бежал через кукурузное поле. Стебли были выше его головы на добрых пол метра, поэтому он не мог заглянуть за горизонт. Но Гийом продолжал верить.
Должно же это поле когда-нибудь закончиться?!
Он надеялся, что вот-вот впереди блеснет свет фонарей или раздастся звук мотора, и он увидит заветную сельскую дорогу. Но серые сухие листья кукурузы сливались с землей и небом, не оставляя и намека на свет. В ушах был только шелест и хрипы собственного дыхания.
Выбившись из сил, Гийом споткнулся обо что-то и рухнул на холодную землю. Мелкие камушки врезались в лицо и ладони. Сердце, казалось, стучало где-то в горле. Он так долго бежал, но вокруг была только проклятая кукуруза, которая шептала:
— Ты никогда отсюда не выберешься.
Марта по-прежнему рыдала, уткнувшись лицом в грязный, провонявший потом матрас. Ее жалобные всхлипы отражались от облезлых серых стен подвала и казалось, что плачет несколько человек. Гийому никак не удавалось успокоить сестру.
— Все будет хорошо, — это была даже не ложь. Эти слова не значили ничего, так что он мог бы просто промолчать. И лучше бы Гийом не открывал рот, потому что сестра на мгновение подняла голову и посмотрела на него чуть ли не с ненавистью.
— И это говоришь мне ты? Ты способен только убегать, — теперь в голосе Марты сквозило отчаяние, — я видела. Я много раз видела это, еще в детстве. Когда думала о будущем, то возникала одна и та же картина. Каждый раз. Ты убегаешь прочь через это проклятое поле.
Эти слова были как пощечина. Гийом невольно поморщился. Уж не поэтому ли Сара раз за разом посылает ему один и тот же кошмар? Чувствуя, что он мечтает убежать и не важно, что будет с сестрой. Нет, не правда.
— Я бы никогда не бросил тебя здесь…
— Плевать, — сестра снова уткнулась лицом в матрас.
Гийому хотелось спорить, но что он мог сказать? Какие аргументы привести? Гийом и сам не был уверен в себе. То есть, конечно, он не собирался бросать сестру. Никогда об этом не думал. Просто Гийому казалось, что он ни на что не способен. На геройство уж точно. Может, он и на трусость не способен. Может, он пустое место.
Гийом оставил сестру в покое, взял осколок кирпича и принялся царапать на стене подвала очередное имя в длинном списке. Очередное, но не последнее.
«Мишель»
Она продержалась здесь дольше всех. В какой-то момент даже стало казаться, что она выживет и сумеет вырваться отсюда. Своим присутствием Мишель давала надежду остальным, но вчера все закончилось. Мишель съели, а вместе с ней исчезла и надежда на спасение.
В моменты отчаяния, подобные этому, Гийом вспоминал один случай. Совершенно обычный на первый взгляд.
Его мать была психологом, но работала в глянцевом журнале — отвечала на письма читателей. Прокомментировать сбивчивый текс на бумаге гораздо проще, чем выслушивать живого пациента с его слезами. В тот день Гийом прочел письмо одной из читательниц, которая добилась всего, о чем мечтала, но ей не давала покоя обида на родителей. В ответ на обращение мать Гийома сказала, что те, кого воспитывают так жестко либо ломаются, либо становятся очень сильными, как автор письма, а потом дала пару стандартных советов о прощении.
У Гийома тогда возник вопрос, а что же делать тем, кого сломали? Он хотел спросить об этом у матери, но так и не решился. Наверное, потому что ответ был очевиден. Психологи постоянно повторяют, что только сам человек может помочь себе. Выходит, если ты уже сломан, то у тебя нет шансов. И сейчас ему и сестре не на что было рассчитывать, оставалось только умереть.
Раньше Гийом не задумывался, почему в сказках ведьмы всегда похищали детей или подростков, а потом съедали их. Подумаешь, сказки! Наверняка какая-то метафора. Но когда он и сестра сами попали в плен к старой ведьме, он узнал причину.
В детях, во всех без исключения, есть искра магии. Со временем эта искра может трансформироваться в настоящий магический дар, а может бесследно угаснуть. Именно чужой магией и питаются ведьмы — только так они могут увеличить свою хилую от природы силу. И чем мощнее съеденный дар, тем лучше. Но нападать на взрослого мага рискованно, а если поймать ребенка или подростка, дар которого только трансформировался, и бедняга еще не научился им пользоваться, тогда другое дело.
Агата, мать семейства, своим магическим пением заманивала подростков, чья искра вот-вот должна была трансформироваться, в свой дом посреди кукурузного поля. Детей запирали в подвале и поили зельями, которые ускоряли трансформацию. И как только у подростка просыпался настоящий дар — Агата со своими детьми Сарой и Франсисом съедала их, увеличивая свою силу.
Вчера такая участь постигла Мишель. А завтра…?
Услышав тяжелые шаги на лестнице, ведущей в подвал, Гийом и Марта инстинктивно съежились и вжались в пахнущую плесенью стену. Лязгнул замок, и тяжелая деревянная дверь с грохотом отворилась. Здоровяк Франсис принес к ним очередную жертву. Подросток в его руках напоминал тряпичную куклу, казалось, он ничего не весил — так легко Франсис швырнул его на матрас.
Но прежде, чем уйти, здоровяк хищно облизнулся и посмотрел на брата с сестрой:
— Подружка ваша была ничего, только больно костлявая, навара маловато, а вот с вас бульон получится что надо, — после этих слов он снова облизал губы и ушел.
Гийом сжал кулаки в бессильном гневе. Как бы он хотел сказать, что не позволит Франсису ничего с ними сделать, но это было бы ложью. Даже будь Гийом не обычным семнадцатилетним подростком, все равно не смог бы противостоять здоровяку, а теперь, напичканный мерзкими зельями, он вообще еле передвигал ноги. Так что любая попытка сопротивления обречена на провал. А о сестре и говорить ничего — Франсис сотрет ее в порошок.
В это время новый пленник шевельнулся и с трудом открыл глаза. Гийом ожидал обычной реакции — паника, крики, истерика. Но к его удивлению новенький молча обвел взглядом помещение, задержавшись на длинном списке имен на стене, а затем спросил:
— Мы здесь умрем, да? — в голосе не было отчаяния.
— Да! — зло бросила Марта.
— Необязательно… — Гийом попытался возразить, но сестра бросила на него полный боли взгляд, и он замолчал.
Новенький тоже больше ничего не спрашивал. Он лег на спину и уставился в потолок, а уже через пару минут отключился. Марта тоже легла и отвернулась к стене. Гийом же принялся внимательно разглядывать новенького, пользуясь тем, что тот спит.
На вид они были ровесниками, хотя кто его знает. Взгляд Гийома скользнул по светлым, слегка вьющимся волосам, перешел на скулы и остановился на морщинке на правой щеке. Наверное, у новенького была привычка при улыбке приподнимать только правый уголок губ. Гийом бегло взглянул на белую, застегнутую на все пуговицы рубашку, и уставился на изящные тонкие кисти рук.
Может быть, он музыкант?
Что ты делаешь, прервал Гийом сам себя. Нельзя очаровываться первым встречным симпатичным парнем! Он может оказаться полным придурком. Он может любить пиццу с морепродуктами, поп музыку восьмидесятых и неправильно ставить ударения в словах. А ты как всегда придумываешь образ идеального человека и собираешься нацепить его на новенького. Каждый психолог скажет, что так делать нельзя. Тем более, любого из нас завтра могут убить…
Гийом тяжело вздохнул и тут же нахмурился. Если любого из нас могут убить, то я могу фантазировать, о чем хочу, все равно у меня не будет шанса узнать, придурок этот парень или нет. И Гийом снова принялся разглядывать новенького.
Гийом бежал через кукурузное поле, выставляя руки перед собой, чтобы защитить лицо. Кукуруза угрожающе шелестела в окружающем безмолвии. Он знал, что сестра осталась одна в том жутком подвале и теперь ее точно убьют — просто из мести. Он знал это, но все равно бежал прочь от дома ведьмы.
У Гийома ужасно болели ноги. Легкие горели и от кожи исходил жар, как от печки. Сил почти не осталось, он чувствовал, что вот-вот упадет, но не хотел сдаваться.
Сегодня у меня получится!
Сегодня у меня получится!
Гийому казалось, что дорога почти рядом. Он словно слышал отдаленный шум машин. Почти обессилев, Гийом перешел на шаг, хватаясь рукой за колотящееся сердце. Лист кукурузы рассек его лицо и Гийом почувствовал, как защипало кожу на щеке.
— Осторожнее, — шепнул в затылок смеющийся голос Сары, — в октябре листья кукурузы острые, как лезвие.
Гийом в ужасе оглянулся, но ее нигде не было, и одновременно, она была везде — в поле, в земле и в небе.
— Оставь меня! — крикнул Гийом.
Поднялся ветер, и кукурузное поле зашелестело знакомым смехом.
— Ты никогда отсюда не выберешься!
Гийом резко открыл глаза. Он по-прежнему был в подвале. Из крошечного окна под потолком падал слабый свет, так что нельзя было точно определить время суток.
— Кошмар? — раздался рядом приятный мягкий голос.
Гийом с трудом сел и, прислонившись к стене, посмотрел на новенького, которого звали Том.
— Да, — хриплым голосом подтвердил Гийом.
— Она управляет снами? — спросил Том.
— Да, у Сары есть способность проникать во сны и превращать их в кошмары… — Гийом запнулся, — постой, как ты догадался? — парня пронзила догадка, — ты умеешь читать мысли?
Том смущенно кивнул.
Черт! Черт! Черт!
Гийом мгновенно покраснел и опустил взгляд в пол.
— Ну, не дословно, конечно, — уточнил Том, — скорее общее направление мыслей.
Это замечание не сильно утешило Гийома, которому хотелось провалиться сквозь землю.
— Прости, — извинился он, избегая смотреть на Тома.
— За что? Это я должен извиняться, — неожиданно сказал Том, — то, что я делаю можно считать незаконным вторжением в частную жизнь.
Гийом усмехнулся.
— Вряд ли в уголовном кодексе предусмотрено наказание за магию, — сказал он.
— Да, только благодаря этой лазейке я все еще на свободе, — улыбнулся Том, но оглядев подвал, уточнил, — был на свободе.
Гийом немного расслабился и позволил себе посмотреть на Тома. Тот не выглядел смущенным или рассерженным. Если он читает мысли, то, наверное, привык ко всему, подумал Гийом.
— Давно вы здесь? — чувствуя неловкость собеседника, Том сменил тему.
Гийом задумался.
— Даже не знаю. Когда безвылазно сидишь в подвале, сложно считать дни. Я даже не знаю, какой сейчас месяц.
— Октябрь. Середина, — сказал Том.
— Дела, — Гийом, конечно, догадывался, что прошло больше пары недель, но не думал, что так много, — а мы здесь с мая.
Октябрь.
Интересно, их все еще ищут? Нет, конечно. Полиция считает, раз подросток исчез, значит, он просто сбежал из дома. Да и вряд ли он и сестра представляют такую уж ценность для государства, чтобы искать месяцами. То есть, Марта может и представляет, а Гийом совершенно точно нет.
— Мне жаль, — сказал Том.
Гийом не совсем понял, что конкретно он имеет ввиду, но переспрашивать не стал.
— И все эти люди, — Том кивнул на список на стене, — они тоже были здесь? А потом…
— Да, — коротко ответил Гийом.
— Ужас. И никто не пытался сбежать?
— Вроде бы пытались пару раз, — вздохнул Гийом.
— И что? — с надеждой спросил Том.
Гийом взглянул на него. Как бы он хотел солгать, но раз Том умеет читать мысли, в этом не было смысла.
— И оказались здесь, — Гийом постучал пальцами по стене рядом со списком.
Том помрачнел. Гийому хотелось как-то приободрить его, но он знал, что не сможет этого сделать, потому что сам давно смирился со своей участью.
— Что происходит в мире? — спросил Гийом чтобы нарушить затянувшееся молчание.
Том удивленно посмотрел на него.
— В мире? Тебя интересуют новости? Политические, экономические или спортивные? — спросил Том и, прежде чем Гийом успел что-то ответить, с улыбкой добавил, — в любом случае, я не знаю ни тех, ни других, ни третьих.
Гийом усмехнулся.
— Ты самый бесполезный сокамерник на свете, — Гийом театрально покачал головой, изображая крайнюю степень разочарования, — опиши хотя бы, как там, на воле.
— Описать? — переспросил Том.
— Да. И не говори, что ты и этого не умеешь!
Том засмеялся.
— Это умею. Тебе описать природу или искрометную жизнь пригорода, откуда я родом?
— Все равно. Просто хочется хотя бы на секунду оказаться в другом месте.
Том вдруг как-то странно посмотрел на Гийома.
— Это можно устроить, — хитро сказал он.
Гийом вопросительно посмотрел на собеседника.
— Дело в том, что чтение мыслей не единственная моя способность. Есть еще один трюк, — Том подвинулся ближе к Гийому, — только ты не пугайся.
— Так обычно говорят стоматологи перед тем, как сделать тебе очень-очень больно.
Том засмеялся и осторожно коснулся пальцами виска Гийома. В тот же миг комната вокруг закружилась, свет померк. Гийом словно очутился на карусели. Потом движение замедлилось, и в глаза ударила вспышка света. Гийом зажмурился, а когда снова открыл глаза, то от шока забыл, как дышать.
Он и Том стояли посреди кафе. Свет из больших окон мягко падал на предметы. Громко играл рок-н-ролл, на заднем плане слышался звон стаканов, смех и приглушенные разговоры. Гийом ошарашено осматривался. Круглые деревянные столы с металлическими салфетницами и набором стеклянных солонок, гитары на стенах, длинная барная стойка с высокими стульями. Гийом уловил запах кофе и пригоревших тостов.
— Где мы? — тихо спросил он.
— Это кафе-бар «60-е» недалеко от моего дома, — пояснил Том, довольно улыбаясь.
— Но как… как ты сумел перенести нас сюда?
— Мы не совсем здесь. Точнее, совсем не здесь. Физически мы все еще в подвале, а ментально внутри кафе, воспроизведенным моим воображением по памяти.
— То есть?
— Да, это иллюзия, — снова улыбнулся Том.
— Невероятно, — Гийом подошел к барной стойке и провел пальцами по лакированной поверхности. Он почувствовал сухие колючие хлебные крошки и липкое пятно, — невероятно. Я не могу поверить, что это все не настоящее.
Том пожал плечами.
— Впечатлить тебя оказалось легче, чем я думал.
Гийом фыркнул.
— Я не впечатлен. Не надейся, — соврал он, а затем добавил, — ты умеешь делать такие вещи еще до трансформации. Что же будет, когда твой дар по-настоящему проснется?
— Не знаю. Я не думаю, что у меня такой уж особенный дар. Все дело в желании и тренировках. Постоянных тренировках. Каждый раз, когда у меня не было возможности прийти сюда, я пытался создать иллюзию. Сначала, конечно же, ничего не получалось. Совсем. Вспышки магии были внезапными, и короткими и я не мог ими управлять. Но я не сдавался. Снова и снова пытался мысленно оказаться здесь и через год, может два начало получаться.
— И ты никогда не боялся своего дара? — удивленно спросил Гийом.
— Нет. Наоборот, я радовался любой возможности сбежать из своей дерьмовой реальности, — сказал Том.
Гийому было странно это слышать. Для него собственный дар всегда был пугающим проклятием. Он больше всего на свете боялся редких вспышек магии и всегда пытался их заглушить.
— Ты ходишь сюда с друзьями? — Гийом решил сменить тему.
— У меня нет друзей, — спокойно сказал Том, взяв в руки барную карту, — люди считают меня странным и боятся. Обычно я прихожу сюда чтобы рисовать людей. Это хорошая практика, помогает набить руку.
Гийом снова посмотрел на изящные кисти рук Тома. Выходит, он не музыкант, а художник.
— Мне нравится «Пол Маккартни».
— Что? — переспросил Гийом.
Поняв, как прозвучали его слова, Том расхохотался.
— Нет, я имел ввиду не настоящего Маккартни. То есть, нет. Настоящий мне тоже очень нравится, но я сейчас говорю про коктейль.
— Здесь есть коктейль «Пол Маккартни»?
— Конечно, это же кафе-бар «60-е»! — Том постучал кончиками пальцев по обложке меню, а затем снова погрузился в текст, — тут есть все. Так, «Мик Джаггер» слишком приторный. В «Бобе Дилане» многовато лайма. «Джимми Хендрикс» — это вообще что-то непонятное. Может, все-таки закажем по «Полу Маккартни»?
— Давай, — растерянно произнес Гийом.
Он с трудом представлял, как они будут распивать воображаемые коктейли в воображаемом баре.
— Но разве бар работает по утрам? — засомневался он.
— В этом и прелесть фантазии. Я управляю ей, а значит, ранним утром мы можем купить алкоголь, и никто даже документы не спросит, — улыбнулся Том и сделал заказ у бармена.
Гийом не успел опомниться, а перед ними уже стояли два высоких стеклянных стакана, украшенных листьями мяты. Гийом осторожно взял свой стакан — он был холодный и влажный из-за конденсата. Как настоящий, промелькнуло у него в голове. Том все это время с улыбкой наблюдал за ним. Гийом поднял стакан, наблюдая как кубики льда стучат друг о друга, а затем сделал глоток. Горло обжог алкоголь, а уже в следующий миг Гийом ощутил леденящую свежесть ментола и сладкий привкус сиропа на губах.
— Это невероятно!
От такого комплимента щеки Тома мгновенно порозовели.
— Ты можешь перемещаться только в реально существующие места? — спросил Гийом.
Том вертел в пальцах листик мяты.
— Если бы у меня было очень хорошее воображение, то, наверное, смог бы оказаться и вымышленном месте. Понимаешь, тут важны детали. Именно они помогают поверить в реальность происходящего. Если хорошенько их продумать, то возможно все.
— И сколько? Сколько времени мы сможем пробыть здесь? — уточнил Гийом.
Том задумался.
— Сложно сказать. Зависит от места — чем сложнее и детальнее иллюзия, тем больше на это тратится сил. Плюс, переносить чужое сознание гораздо труднее, чем свое. Поэтому надолго мы здесь задержаться не сможем. Но на одну песню сил у меня хватит.
— Песню? — в который раз удивился Гийом.
— Разве кафе-бар «60-е» можно представить без музыки? — засмеялся Том, — идем.
Он взял Гийома за руку, отчего тот слегка покраснел, и потащил в дальний конец бара.
— Знаешь, в музыкальных магазинах в 60-х годах была такая фишка. Перед покупкой можно было послушать пластинку в специальной кабинке. Подростки все время так развлекались.
Том подошел к ящику с пластинками и стал их рассматривать.
— А вот тут сложнее. Я мало песен знаю наизусть. Тем более, на английском, — он задумчиво прикусил губу, — может, вот эту?
Том достал пластинку и продемонстрировал ее Гийому.
— Битлз? Я не против.
— Отлично, идем, — Том снова взял его за руку, — кстати, что у тебя за пунктик на попсе 80-х?
— Тотально не люблю то десятилетие. А тебе что нравится? — настороженно спросил Гийом.
— Да, не особо. Точнее, не знаю. Я не так хорошо разбираюсь в музыке, чтобы с ходу определить из 80-х песня или нет.
Они подошли к небольшой открытой нише в стене. Том аккуратно вынул пластинку из упаковки и установил на проигрывателе. По ушам ударила знакомая мелодия.
«I’ve just seen a face».
Они встали рядом, прислонившись к стене. На краткий миг Гийом даже забыл о реальности — ведьме, подвале и смерти. По сравнению с баром все это казалось просто кошмарным сном. Но с последними аккордами мелодии мир вновь стал кружиться, свет померк, и они вернулись в подвал.
Том тяжело вздохнул и обхватил голову руками.
— Ты в порядке? — спросил Гийом.
— Да, — тихо сказал Том, — после перемещений иногда подташнивает, и голова болит, но это пройдет.
Ночью Гийом долго не мог уснуть и все думал о даре Тома.
Неужели магия может быть такой?
Он невольно вспомнил свое детство, когда случились первые вспышки магии. Это было так пугающе, но так невероятно, захватывающе и правильно. Естественно.
Ух ты, я могу двигать предметы, не прикасаясь к ним, думал он. Наверное, я особенный.
Но родители думали иначе. Когда Гийом рассказал им о своем даре они испугались и расстроились. А что может быть страшнее, чем недовольные боги? И Гийом испугался сам, ему стало казаться, что он сделал нечто ужасное.
Потом взрослые долго убеждали его, что он все выдумал. Заставляли признаться во лжи, угрожая отвезти в больницу к людям, которые тоже считают себя волшебниками или великими полководцами. А Гийом был маленьким, сбитым с толку и напуганным до смерти ребенком, поэтому он признал, что выдумал все. И даже сам поверил в это, потому что взрослые ведь не могут ошибаться.
И даже по прошествии времени, когда у Гийома получалось сделать что-то хорошо и его хвалили или, не дай Бог, говорили, что у него талант, он пугался и переставал стараться. Потому что быть особенным — страшно.
Гийома разбудил голос Марты, бормотавшей что-то во сне. Раньше сестра никогда так не делала.
Взволнованный Гийом подполз к ней — глаза приоткрыты, тело бьет дрожь, сильный жар — у Марты началась трансформация. Только не сейчас! Гийому показалось, что его сердце разрывается на куски. Теперь смерть придет за его сестрой и ее имя будет процарапано в списке на стене.
— Что случилось? — Том почувствовал неладное даже сквозь сон и теперь оказался рядом с ними.
— У Марты началась трансформация…
— Значит…?
— Да. Когда утром Франсис придет и увидит это, ее съедят, — проговорил Гийом.
— Надо помешать им! — воскликнул Том.
Но Гийом молчал. Это повторялось уже столько раз, и до них, и повторится после. Все, кто оказывался здесь, говорили: «надо помешать им», «надо что-то делать», «надо бороться», даже пытались сбежать, сопротивляться, но финал был неизбежно одинаков.
— Я мог бы попробовать их задержать, — неожиданно предложил Том.
Гийом с грустью посмотрел на него.
— Тебе не справиться с Франсисом. Ты не представляешь, насколько он силен…
— Я не имел ввиду, что собираюсь бросаться на него с кулаками. Я могу использовать свой дар против них. Так же, как я перенес тебя в кафе, я могу перенести их в какое-нибудь воображаемое место. Запереть их разум там и тогда ты и Марта сможете сбежать.
— Ты сможешь перенести разум всех троих? И Агаты, и Сары и Франсиса? — удивленно уточнил Гийом.
— Да, смогу, — твердо сказал Том, — только в этот раз не буду заморачиваться на детали. Перенесу их в такой же подвал и попробую удержать там как можно дольше. А вы сбежите.
— А потом? — спросил Гийом, — они тебя убьют.
— Если вы сумеете добраться до дороги, то позовете на помощь и может быть полиция приедет раньше, чем у меня закончатся силы. А если нет, — Том вздохнул, — хотя бы умру не напрасно.
— И ты готов пожертвовать жизнью?
— Я все еще надеюсь тебя впечатлить, — улыбнулся Том.
— Я серьезно!
Том внимательно посмотрел на Гийома.
— Расклад такой: если ничего не делать, мы точно умрем. По одному. Я не знаю, когда проснется мой дар. Может быть даже завтра и тогда я уже ничего не смогу сделать, а так появляется шанс хоть кому-то из нас спастись. Нужно попытаться.
Но Гийом упрямо качал головой.
— Нет, ты не можешь рисковать. Ты ведь нас даже не знаешь, — на ум Гийому снова пришли слова журнальных психологов. Никто не может тебя спасти, кроме тебя самого. А вот Том хотел попытаться.
— У тебя есть другой план? — спросил Том, — хочешь использовать свой дар?
Гийом вздрогнул.
— Это не дар, а проклятие. И я не уверен, что он у меня на самом деле есть.
— Если бы в тебе не было магии, ты не сидел бы сейчас здесь, — напомнил Том, — в чем заключается твоя сила?
— Передвигаю предметы силой мысли. Но, — он сделал акцент на этом слове, — я всегда старался его подавлять.
Гийом посмотрел на тряпку в другом конце комнаты и попытался сдвинуть ее с места. Разумеется, ничего не получилось. Он ведь даже не знал, что нужно делать. Прежние вспышки магии возникали сами собой и были не контролируемы.
— Как ты это делаешь? В смысле, что ты делал, когда только учился управлять своим даром? — спросил Гийом.
Том растерянно почесал коленку.
— Я уже толком и не помню. Я пытался думать о хорошем. Вспоминал, что мне особенно нравится в том кафе, чтобы очень-очень сильно захотелось там оказаться, — задумчиво проговорил он, — да, все шло от желания. Но я не уверен, что этот метод сработает и с тобой.
Гийом тоже не был уверен. Никогда и ни в чем. Особенно в себе.
Он уставился на тряпку не мигающим взором, почти умоляя ее сдвинуться с места. Но ничего. Она даже не шелохнулась. Гийом напряг все силы, вспоминая о погибших, думая о сестре. Он хотел спасти Марту больше всего на свете, но проклятый дар и не думал проявляться, словно в Гийоме не было и крошечной искры магии.
— Получается, я недостаточно этого хочу? — спросил он, чуть не плача.
— Нет, — Том сжал его ладонь, — не надо так думать! Просто тебе нужно найти другой способ…
— Какой?
— Я не знаю, — честно признался Том, — но отчаяние и чувство вины здесь точно не помогут. Послушай, давай попробуем мой план? Когда Франсис откроет дверь в подвал, я использую свой дар и запру их разумы. В это время ты возьмешь сестру, и вы пойдете к дороге. Там остановите первую попавшуюся машину и попросите помощи. Все будет хорошо, я уверен.
Том улыбнулся, пытаясь выглядеть искренним. Конечно же, был и другой план — более простой, но и более жестокий — можно было убить похитителей, когда они потеряют сознание. Возможно, юридически это было бы превышением пределов необходимой обороны, а возможно и нет. Зато убив Агату, Франсиса и Сару они обезопасили бы себя и спасли многие невинные жизни. План был хорош, вот только…
Вот только сам Том будет удерживать сознание похитителей, Марта вообще не в состоянии что-либо делать, значит, убивать придется Гийому. А он никогда этого не сделает. И вовсе не из соображений гуманизма или идей всепрощения, просто похитители имеют власть над ним. Психологическую. Том не знал, в чем причина этого. Он лишь чувствовал, что Гийома сломали, причем очень давно. И теперь Гийом видит только один выход из любой сложной ситуации — побег.
Значит, попробуем сбежать.
К счастью, Гийом не мог читать мысли. Он пристально смотрел на Тома. Тот выглядел спокойным, кажется, он и правда верил в счастливый финал. А вот Гийом не верил. Ни секунды. И ненавидел себя — и за то, что у него вообще был какой-то дар, и за то, что он не мог использовать этот дар сейчас, но больше всего за сам факт своего существования. Ведь он никому не мог помочь, даже себе.
Услышав тяжелые шаги на лестнице, Том и Гийом переглянулись.
Пора.
Гийом поднял сестру на ноги, подставил ей плечо и повел к двери.
— Все будет хорошо, — сказал Том ему в спину.
Дверь распахнулась и Гийом увидел удивленное лицо Франсиса.
— Что за…
Не успев договорить, здоровяк рухнул на пол. Гийом оглянулся — Том сидел с закрытыми глазами, вцепившись руками в края матраса.
Гийом и Марта с трудом поднялись по лестнице, пересекли гостиную, на полу которой лежала Сара, и добрались до входной двери. Гийом поставил Марту у стены, затем щелкнул замком и открыл дверь — впереди простиралось серое кукурузное поле под серым небом, совсем как в его кошмарах. Он снова подставил плечо Марте, и они вышли на улицу. Холодный октябрьский воздух мгновенно забрался под одежду. Гийом и не думал, что на улице так холодно. Дыхание вырывалось из легких облачками пара и тут же растворялось.
Подростки зашагали через поле.
Или подростки зашагали через поле?
Нет-нет, во сне все иначе. То есть поле такое же и такое же небо, но наяву…
Острые листья царапали кожу.
Нет! Острые листья царапали кожу.
Гийом чувствовал боль, чувствовал жжение. И холод. И деревенеющие мышцы. И ковылявшая рядом Марта то и дело спотыкалась о камни. А Том остался один в подвале. Нет, это не сон. Не сон! Сара больше не может управлять его сознанием.
Гийом тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, и постарался идти как можно быстрее, не замечая навалившейся усталости.
А что если это поле не кончится?
Нет, нет. В этот раз все получится.
Гийом упрямо тащил сестру вперед, но она все чаще спотыкалась и в конце концов перестала держаться на ногах. Гийом осторожно опустил ее на землю и оглянулся на дом ведьмы, но его очертания уже скрылись за кукурузой.
Сколько еще Том сможет удерживать их? А может у него уже закончились силы? А может Франсис сейчас бежит по их следу?
Гийом прислушался, но вокруг был только шелест сухих листьев. Франсис мог наброситься на них с любой стороны. Гийом взял сестру на руки и побежал, напрягая последние силы, но вокруг по-прежнему была только сухая кукуруза.
А что если…?
Но тут он увидел просвет. Поле заканчивалось! Гийом рванул вперед и вывалился на обочину. Прямо перед ними темнела дорожная лента, а за ней простиралось такое же поле. Он осмотрелся — вокруг не было ни машин, ни жилых построек. Только дорога, зажатая между полями. Возможно, было еще слишком рано для машин, а может в эту глушь никто и не ездил.
Гийом положил Марту у обочины и побежал обратно к дому ведьмы — у него не было времени ждать помощи. Он не мог бросить Тома. Гийом понимал, что тот уже может быть мертв и в любой миг он сам может столкнуться с Франсисом, но пока кукурузное поле оставалось безмолвным.
Вот и проклятый дом. Поле оказалось не таким уж большим.
Гийом взлетел по ступенькам и ввалился в открытую дверь. Сара все еще лежала на полу, но уже не была похожа на спящую. Глазные яблоки под сомкнутыми веками двигались из стороны в сторону, руки царапали пол. Видимо, у Тома заканчивались силы.
Гийом бросился к подвалу и почти кубарем скатился по лестнице, врезавшись ногами в тело Франсиса. Но сейчас было не до него. Том лежал на матрасе, из носа хлестала кровь. Гийом взял его на руки и потащил наверх. Том был значительно тяжелее Марты, но Гийом и не думал останавливаться, хотя все мышцы отдавали дикой болью.
Все будет хорошо, все будет хорошо — эхом разносились в голове слова Тома.
Гийом не мог думать, не мог чувствовать — все, на что остались силы — это движение вперед. Шаг за шагом. Шаг за шагом.
Казалось, прошла целая вечность, но впереди наконец показалась дорога.
Сил на то, чтобы аккуратно положить Тома у Гийома не было, и он просто уронил его рядом с Мартой.
Кажется, им все-таки удалось сбежать!
Гийом огляделся. Вокруг по-прежнему ни души. Ни одного намека на то, что в этой глуши могут жить люди. Гийом понял, что помощь может не прийти совсем, а он не в состоянии тащить на себе и Тома, и Марту. Франсис сможет очень быстро догнать их и тогда они умрут. Как и остальные. Можно попробовать пробежать через соседнее поле, вдруг за ним есть жилой дом…
Гийом вспомнил пророчество Марты о будущем и неожиданно для самого себя отвернулся от дороги и снова посмотрел в сторону дома ведьмы. Он и сам до конца не понимал, что собирается делать, но уже зашагал по направлению к нему.
— Ты куда? — послышался тихий голос Тома.
— Позаботься о моей сестре, — бросил Гийом, даже не обернувшись и побежал обратно к дому.
Шансы, что его дар проявится только из-за угрозы жизни, были малы. Гийом это понимал, но он устал бегать через кукурузное поле. Нужно было поставить точку, даже если этой точкой станет его смерть.
Оказавшись перед домом, он услышал крики и ругань. Очнулись. Странно, в этот момент Гийом уже не чувствовал страха. Он оглядел двор перед домом и заметил лопату. Гийом схватил ее и поднялся на крыльцо. В прихожей стояла Сара.
— Вот он! — завопила она, указывая на Гийома длинным пластиковым ногтем.
Тот поднял лопату и со всей силы ударил Сару по голове. Что-то хрустнуло, и она завалилась на пол. В тот же миг Гийом почувствовал, как его схватили за шкирку. Парень выронил лопату. Ступни оторвались от земли и Франсис швырнул Гийома в стену. От удара перед глазами потемнело, и он потерял способность ориентироваться в пространстве.
— Я сожру тебя живьем, — прорычал Франсис.
Гийом поднял голову и посмотрел на него. В этот миг все замерло, даже сердце парня перестало колотить в ребра. Гийом понял, почему вопреки инстинкту самосохранения вернулся в этот дом.
Может быть, чертовы психологи правы и спасти себя способен только ты сам, но…
НО есть и другая правда — тебе станет легче, если кто-то попытается тебя спасти. Или хотя бы предложит свою помощь. Или хотя бы заметит, что ты тонешь.
Именно это и сделал Том. Да, он СДЕЛАЛ, а не отмахнулся советами, которых никто не просит. Это и был ключ к дару.
Гийому показалось, что он очнулся от долгого сна. Исчезло противное ощущение нереальности происходящего, а вместе с ним и страх. В мир вернулись краски, звуки и запахи. Реальность мощной волной обрушилась на Гийома и в какой-то момент даже показалось, что он не выдержит этого. Но нет, в нем проснулась магия. Гийом почувствовал жар, исходящий от кожи, и легкое покалывание в кончиках пальцев.
Он неспешно перевел взгляд с разъяренного Франсиса на оконное стекло. Оно запело, раскололось, осколки повисли в воздухе, а затем метнулись к ним и пронзили тело здоровяка. Тот вскрикнул то ли от боли, то ли от удивления, и рухнул на пол.
Все предметы в доме задрожали, а затем поднялись в воздух. Гийом встал на ноги и услышал крик — через комнату к нему бежала Агата с ножом в руке. Гийом сбил ее с ног силой мысли, а затем опустил сверху тяжелый шкаф.
Все в доме трещало, скрипело, дребезжало, словно он оказался в эпицентре урагана. Гийом не торопясь вышел на улицу и с улыбкой взглянул на поле. Он сделал глубокий вдох, а затем резко выдохнул, словно задувал свечи на торте — мощным порывом магии всю кукурузу смело, и он увидел вдалеке у дороги две знакомые фигуры.
Теперь они в безопасности.