Расчленённый Кайрос
Робота трясло от ужаса.
Майк наблюдал такое не впервые. Всему виной — Столкновение. Когда оно случалось, компьютеры сходили с ума. С каждым разом всё сильнее.
Ив, напарница Майка, жестами и звуками спросила:
— Он снова дурак?
Майк кивал, поглядывая на дёрганного робота. Ив со вздохом продолжала:
— Значит, здесь его нет. Это хорошо. Время только наше. У меня важное сообщение для тебя.
Майк воззрился на неё, округлив глаза и рот. Никогда ещё напарница так не выражалась. Будто командный центр теперь он.
Вскоре искусственный интеллект вернулся.
И тогда Ив перестала жить.
Сегодня учёные снимали видео для детей:
— Друзья! Добро пожаловать в Братство Кольца. Да, на то самое Кольцо в главном поясе астероидов, которое длиной в почти три миллиарда километров пролегает между орбитами Марса и Юпитера. Майк, зачем человечеству Кольцо?
Камера показала обезьяну в скафандре. Волосатая мордашка скалилась в некоем подобии улыбки. Через лоб пролегал тонкий светящийся венок, улучшавший интеллект и контролирующий поведение. Такое носили сейчас многие домашние животные на Земле. Майк совершил пару жестов, а компьютер перевёл:
— Носить на самом большом пальце?
— Ну как же так, Майк! Ты ведь сам это строил. Генно-модифицированные обезьяны возводили этот комплекс, разбирая многие астероиды пояса. К каждой паре был приставлен робот — помогать и оберегать. А Майк — особенный примат! Он самый пожилой, застал синдром Кесслера — начинал с расчистки орбиты Земли от мусора, когда людей в космос было опасно отправлять, слыхали про те времена? Он последний представитель настоящих героев — мусорщиков. У других из его поколения развилась клаустрофобия или агорафобия или всё-таки добила радиация. А его показатели всегда на высоте. Недавно у него случилось несчастье, с его напарницей Ив в их доме-астероиде. Возможно, поэтому он заговорил о кольце на пальце… Или от непривычки к центробежной силе растерялся. Мы взяли его на Кольцо, под свою опеку, он заслужил почётный отдых. А ошейник-венок, не даст ему ничего сломать или нажать на какую-нибудь красную кнопку. Даже решение человека можно предсказать за секунды, что уж говорить про животных…
Обезьяна будто беззвучно прочитала рэп, компьютер перевёл жестикуляцию:
— Наш ошейник стильный, светится. Ваш ошейник вообще не видно.
Учёные засмеялись, зааплодировали.
— Так что находится внутри Кольца, Майк?
Примат показал пальцами ноль.
— Совершенно верно — пустота! Сооружение полое. Тоннель. Это самый большой существующий коллайдер. Здесь мы сталкиваем частицы.
Майк сомкнул кончики указательных пальцев:
— Столкновение.
— Ага, Майк наслышан об этом. Мы разрабатываем Теорию Всего, которая объединит квантовую механику и теорию относительности. Это прольёт свет на все тайны — от сущности гравитации до Большого Взрыва. Но на Земле невозможно достигнуть энергии великого объединения — для этого нужен ускоритель намного больше планеты. Мы подобрали оптимальные материалы для магнитов, размер станции и место её сборки из подручных материалов. И сегодня мы выходим на максимальную мощность Кольца.
Учёные напели хором:
— Одно кольцо, чтоб править всеми, Оно главнее всех…
После первого Столкновения на максимальной мощности учёные, роботы, обезьяны получили множество крохотных опухолей. По снимкам несложно было их сгруппировать и проложить траектории, по которым в тело входили то ли лучи, то ли микроскопические пули. Сначала не ясно было — это из-за Столкновения или вмешалась космическая радиация в виде высокоэнергетических лучей. Исследования на Кольце продолжались.
— И вот тут начинается странное, — говорили на совещании. — Наш отдел прикрылся свинцом и зафарадеелся по самую задницу. Но второе Столкновение не затронуло даже некоторых из вас, аппаратура тоже ничего не заметила. Повторно опухоли выявились только у нескольких человек, вот имена на экране… Видите вторую траекторию на снимках?
— Ничего не понимаю. Почему в меня второй раз выстрелило, а в Ивана нет?
— Второй раз попало только в мозг тех, кто оба раза оставался на одном и том же рабочем месте. В нас тоже целилось — но не пробило слой защиты.
— Вы хотите сказать, что эта дрянь сначала стреляла во все стороны, ха-ха, разведать… А потом прицелилась только в мозги? Полакомиться? Читать мысли? Внедрить их?
— Очень смешно… Или вы серьёзно?
— Да о ком вы вообще?
— Чёрные дыры? Червоточина?
— Ну приехали!
— А что ещё, мать вашу, может там быть? Очевидно же, что, добираясь до энергии Большого Взрыва, мы рискуем также получить энергии, при которых образуются чёрные дыры.
— Ну, к слову, одна теория описывает переход между чёрной и белой дырой, причём это обратимо во времени.
— И этот разум заинтересовался нашим мозгом? Разведал всё, но повторно целился лишь в мозг?
— Да. И только в человеческий. Начинку машин не трогал снова. Как и Майка. Там только первое попадание, а ведь он оставался в своём кресле.
— Очень своеобразные характеристики «снаряда», там явно вытесненное магнитное поле, хотя у нас нехватка данных, никаких следов распада не осталось. Самое жуткое в этом всём, что информация должна была как-то успеть попасть обратно в… аномалию, иначе как можно так точно прицелиться снова? Ни один сигнал успеть не смог бы. Если речь про возникающие чёрные дыры, то у нас уже есть чёткие пределы того, какое время они могут существовать при таких энергиях столкновений.
На экране появилось огромное количество нулей после запятой. Кто-то присвистнул.
— Разве есть что-то, двигающееся быстрее скорости света?
Учёные призадумались над набившей оскомину, но такой притягательной задачкой.
— Мы должны поймать эту штуку и изучить. Загоним её в магнитную ловушку и отрубим. Думаю, мы сможем сделать достаточно быстрый щит с помощью магнитных полей.
— И обязательно нужно всем укрыться!
Столкновение.
— Попалась! Компьютер, что мы имеем?
— Атомарная нить. Точнее ядерная. Неизвестные слипшиеся ядра. Моментально распались, не оставив ничего.
— Проклятое скользкое щупальце! Нужно как-то добыть устойчивый образец…
— Предположительно: каким-то образом эти ядра… размножаются… туннелируются в нужную им сторону. Видимо, занимая энергию у вакуума. При этом они остаются неподвижными, так что движения как такового нет. На таких масштабах скорость процессов, эволюции частиц, значительнее скорости любого возможного движения.
— Нужно запускать Кольцо ещё раз.
— Ну что, лузер? Гони бабки. Судя по всему, твоя теория струн в пролёте.
— Нашёл, чем гордиться. Победила стрела Зенона, позор какой-то…
— Не принижай петлевую квантовую гравитацию, она прекрасна. Мы достигли планковских масштабов и теперь понимаем, что пространство дискретно, поделено на минимально возможные клетки… И время дискретно. Не течёт, как река, а тикает, как часы с фантастической частотой. Материальный мир квантовыми шагами скользит по прутьям этой решётки, как в мультфильме… Тик-так, тик-так, всё пульсирует, бурлит спиновая пена… Потрясающая гармония!
Майк со страхом прислушивался к разговору учёных. Клетка? Прутья решётки? Уж не его ли собрались посадить назад в клетку?
— …Клетки настолько малы, что в кубическом сантиметре их больше, чем кубических сантиметров во Вселенной.
Шерсть Майка встала дыбом.
Он помнил джунгли… Стоило закрыть глаза — он всё ещё видел их.
— Наши первые результаты уже позволяют заглянуть на такие масштабы, куда ещё никто не заглядывал. Как тебе мой магнитный фонарик? Назову его Всевидящим Оком… Это тебе не скорость слияния мельканий.
— Мамкин изобретатель. Подсмотрел у роботов. Они ведь от этой штуки совсем свихнулись уже. Что они сделали с той макакой…
— Это всё перегрузки из-за требований совокупной вычислительной мощности сети. Приходится объединять все доступные компы в округе для обработки данных. Сам подумай, мы расщепляем мгновение, несуществующее настоящее. И, кажется, мы поймали удачу за хвост.
Майк сжал кулаки. Поймали за хвост? О ком же ещё они могут говорить? Но он не мог ничего сделать с венком на голове — компьютер предугадывал его мысли, умный скафандр блокировал неприемлемые движения.
— Да они и без Столкновений уже совсем странные стали. Чушь несут, скрывают данные, немногословные. Слышал про видения?
— Ага, жуть. Роботы видят призраков, а люди — нет.
— Так вот зачем тебе фонарь… Ха-ха. Ты им поверил!
— Я хотя бы не вступил в секту идиотов-струнщиков.
Он ещё помнил джунгли…
В отличие от следующих поколений космообезьян, которые их никогда не видели.
— Майк, взгляни, это джунгли, — говорила Ив, протягивая ему шлем виртуальной реальности.
Но Майк помнил настоящие джунгли.
Он также хорошо помнил прутья решётки.
— Космос — самая большая клетка, — убеждали его на Земле. — Свободная клетка. Земля — маленькая. Джунгли — маленькая. Космос — большая. Там хорошо.
Майк уже давно понимал, что это неправда.
Скафандр, в котором приходится выходить в открытый космос по работе, — жутко маленькая неудобная клетка, в которой гадишь под себя.
Виртуальные джунгли — это клетка размером с пластиковый контейнер для дерьма.
Полый астероид, в котором они проживали вместе с Ив, как и другие семьи космообезьян по всему поясу, — тоже удушающе маленькая клетка.
Если космос — это свободная клетка, то для какого-то совсем другого зверя.
И отнюдь не для людей.
Миллисекунда.
Последний оплот невооруженного глаза и рефлексов, фотофиниш.
Микросекунда.
Замороженный мир, остановка Земли, растущий букет взрыва, конец звукам в воздухе. Оживает мир деформаций.
Наносекунда.
Макромир умер, кристаллизация, плавление, бесы на решётке.
Пикосекунда.
Дискотека молекул и атомов под шум радиоволн, предел самых быстрых звуков в металлах, тупик эволюции транзисторов.
Фемтосекунда.
Хаос электронов, последние конвульсии видимого света, чудеса химии и биологии.
Аттосекунда.
Атомы уже стоят, но активно поглощают энергию, агония ультрафиолета и рентгена.
Зептосекунда.
Обездвижены даже самые быстрые электроны, рождение и гибель ядер, плеск гамма-волн.
Йоктосекунда.
Застывшие в момент удара ядра, глазма, кварк-глюонная плазма, испускание глюона кварком.
Время жизни самых тяжёлых, нестабильных частиц — бозонов, септия, топ-кварка.
Столкновение.
Замигали лампы от перебоев электричества.
Машины снова впали в транс.
— Что вы видите? — спрашивали роботов учёные.
— Нельзя. Риск компрометации. Нужны системы защиты.
— Защиты от чего? От призраков? Они материальны?
— Не более чем квантовые флуктуации. Лучшая тактика — бездействие, тишина в эфире, наблюдение.
— Как они выглядят?
— Видимый свет туда не пробивается, мёртвое время между любыми колебаниями.
— Опишите хоть как-нибудь!
— Похожи на Языки Арнольда. Они подают нам сигналы. Каскад бифуркаций. Трудно расшифровать.
— Откуда они вообще?
— Их время перпендикулярно нашему. Возникают на минимальное мгновение, пересекая плоскость нашего измерения.
Когда свет ошейника на лбу задрожал, Майк потянулся к электрической дубинке на поясе робота. Интеллект скафандра не позволял это сделать, но машины тупили. После нескольких рывков, он всё-таки прорвался к цели.
Ему это было не впервой.
— Я беременна, — сообщила Ив.
Он не знал или не хотел понимать этот жест.
— У нас будет малыш.
— Нет! — в голос выкрикнул Майк.
— Ему здесь понравится.
— Нет!
Тогда он обратил внимание на мигающий свет ошейника.
И на шокер у дрожащего робота.
Столкновение.
Треск счётчиков Гейгера, визг сигнализации, переход на резервное питание.
— Что за дела?! Вырубайте нахрен!
— Как?! Дыра не схлопывается. Энергия не ослабевает, бурлит. Они как-то научились стабилизировать это!
— О, нет. Эта дрянь здесь! Прямо здесь!
— Но мы ведь загородились от неё!
— От прямого попадания да! Но нити теперь извиваются, обходят все препятствия, прорезают всё, что могут прорезать! И времени у тварей теперь вагон!
— Джек, у тебя кровь, ужас!
— Я отключила подачу энергии, ничего не помогает! Сектор икс плавится! В остальном тоннеле включено охлаждение, больше ничего не сделать!
— О боже, боже! Помогите ему! Ох… чёрт…
— Господи, твоя голова, не шевелись!
— Нет! Мамочки, ма… Кха-ркх… Блук-бл-бл…
— Ключица, господи! Помогите! А-а-а!
— Глаз вытекает!
— Ноги, ноги, осторожно! Да хватит, что же это такое!
— Элли, соберись. Это Ти-Рекс. Он реагирует только на движение.
— О чём ты нахрен говоришь?! Столько крови…
— Не шевелись, даже рот не раскрывай. Иначе мы тоже развалимся.
— Чёртовы роботы вообще не включаются! Обезьянам приказываю заварить невидимые повреждения обшивки, но у них теперь не работает интерфейс…
— Нити! Она распиливают нас! Какого хрена им нужно?!
— Возможно, это не смертельно. Клеточная адгезия и регенерация должны помочь. Главное — не шевелиться. И побыстрее закрыть этот портал в ад.
— О-о, нет! Он трясется! Помогите ему, чего вы… опх.. моя… чел… сть… А-а-а!
У людей отваливались конечности, части лиц, начиналось внутреннее кровотечение. У кого-то съехало полбашки, один уже развалился на несколько частей из-за конвульсий.
Майк удерживал на расстоянии от себя одну из нитей магнитной перчаткой. Он видел её магнитное поле. Частично естественная, частично внедрённая способность, чтобы понимать при ремонте, какие магниты и детекторы Кольца выходят из строя.
— Майк, тебя не затронуло… помоги нам… Ты должен уничтожить дыру…
Обезьяна задумчиво почесала шлем скафандра.
— Проделай… щель… Залей всё хладагентом…
— Несколько километров. Как он доберётся?
— У него экзоскелет.
— Но в секторе ведь тысячи тонн…
Освободить из потайной клетки охлаждающую жидкость сверхпроводников.
Это он мог.
Надзиратель Майк.
Освободитель.
Спаситель.
Возможно, он уже по ту сторону решётки.
Огибая безмятежно протянутые на пути нити, он примчался в злополучный сектор, освещённый застывшим взрывом. Перчатками издалека извлёк один из магнитов.
Тонны гелия беззвучно вышли из потолка, точно чудо небесное.
— Дыра схлопнулась! — вдруг закричали по рации. — Майк, отбой! Они всё поняли и не стали дожидаться заморозки! Нити исчезли! Температура упала! Отбой!
Тысячи тонн гелия образовали странную реку, повадками похожую на гигантского червя. Шаи-Хулуд двинулся мимо Майка в сторону лабораторий.
Примат рычал, стекло шлема покрылось морозными узорами.
— Сверхтекучесть! Новая проблема! Нужно остановить гелий!
И опять у ног Майка будто выросли крылья.
— Мы ведь не доберёмся до скафандров, да?
— Закон сохранения удачи. Она улыбнётся каждому, но не всем одновременно.
— Что ты несёшь?
— Не слушай его.
— Чем доступнее настоящее — тем недоступнее будущее.
— Боже, мы все сдохнем здесь!
— При такой скорости и температуре гелий может проскочить нас.
— Это ещё как?
— Нулевое трение. Обогнёт нас, как прочие углы. Выключай всю электронику, понижаем температуру. Задержи дыхание. И замри, это снова Ти-Рекс. И молись, чтобы не произошёл фазовый переход.
Молчаливое цунами накатило на этажи исследовательского комплекса. Учёные тряслись от холода, ранений и жижи, пытавшейся проникнуть во все щели, будто живая.
Майк, наконец, догнал беглеца. Тот просачивался в прорезанное нитями отверстие в двери. Примат воткнул шокер в хвост твари и пустил разряд, усилив перчаткой до мощи магнитного пересоединения.
Точно так же он освобождал от жизни в клетке Ив и своего ребёнка.
Гелий вскипел, вернул связь с реальностью, обрушился на остатки Братства и мигом заморозил их.
Словно на снимке, Майк неподвижен в зимних джунглях — в бывшем кислородном саду. Интерфейс скафандра показывает, что у него в запасе ещё 100% кислорода.