Уловки Санты
Жена то и дело говорит: “Ты не умеешь сидеть с ребёнком! Ни внимания, ни ответственности!” Я скупо мотаю головой и проглатываю протест вместе с остатками гордости. Да, не поймал нашего сорванца на лету, когда он на свой второй День рождения схватил стул и опрокинул на себя вместе с вещами мамы. Приложился затылком знатно, у меня на глазах. Зато успел приготовить ужин, когда Лена, жена, задержалась с работы. И почему помнятся неудачи? Столько приятного случилось за время совместной жизни!
Новости я не смотрю, жена — редко, но её родственники упорно рассматривают экраны телевизора в любую свободную минуту. И всё время спрашивают, как наша семья обходится без столь важного ритуала. И не получает ответа. Однажды я осмелился, перешагнув через исполинское “не хочу”, нажал на кнопку пульта управления настенного телевизора, пока жена подносила ложку каши ко рту нашего сына. Мы гостили у её родителей. Диктор с надрывом в голосе говорил о волне преступлений в стране, похищении детей на праздники.
— Каждый месяц приносит нам новые детали похитителя. Полиция окрестила его Опасный Санта, потому что похищений становится больше к Новому году. Уде два года продолжаются поиски, находят новые жертвы маньяка. В последние месяцы похищения прекратились. Чтобы это могло значить? Похититель ушёл на дно? Что-то задумал?
— Выключи, — сказал Лена. — Слава, ты слышишь?
Безмолвно нажимаю кнопку. Экран потухает вместе с уверенностью в завтрашнем дне.
За окном припекает лето, заглядывает в комнаты жаркими и яркими лучами, но уже на Новый год планы меняются. Как обычно.
Собираемся к моим родителям. К сожалению, живут они на соседней планете, перелёт может занять несколько часов на шаттле. Вылет назначен за неделю до заветного праздника. Подготовка, обсуждение и приятные ожидания согревали нас в морозные вечера за общим столом. Отпуска продуманы, но за три дня до выезда Лене дают понять: или она задерживается на два дня, или ищет новую работу после январских выходных. Спорить с руководством бесполезно, невозвратные билеты не трогаем, но мои родители не без интереса названивают каждый день с одним и тем же вопросом: приедет любимый внук, несмотря ни на что, или нет?
— Приедет, приедет, — выдыхаю в трубку телефона и слышу в ответ, как мама задерживает дыхание от волнения.
— Мой хороший, рада слышать. Мы целый год вас не видели. А папа! Папа обрадуется, просто слов нет!
— А Лена догонит под самые праздники.
— Хорошо, сынок, ждём. Целую.
— И мы тебя.
Кладу трубку с необъяснимой тревогой в груди и пониманием, что впервые за долгое время принимаю решение. Оно тотчас застревает комком в горле — перевезти ребёнка трёх лет станет нешуточным испытанием. Телефон жены звонит с невыносимой частотой, голос начальника в трубке повышается, звенит колоколами по утрам и ночам в головах нашей семьи. Как-то раз я случайно поднимаю трубку и слышу хриповато-грубого собеседника.
— Наконец-то, сроки горят как никогда в нашей компании. Выйдешь тридцать первого, новое указание. И ещё, не смей присылать отчёты на мою почту так, словно это предновогодние отписки!
Вспоминаются новости о серийных исчезновениях детей с открытием подробностей. Слушаю и поглядываю на ванну. Лена вот-вот выйдет, наш сын Игорь спит в кроватке. Не знаю, для чего, замечаю хрип в голосе начальника, будто он выкуривал по три пачки сигарет в день и через несколько предложений свист в горле, срывающийся в кашель.
— Когда ты её уволишь?
Молчание в трубке длится не больше секунды.
— Представляться не учили? Лену к телефону, будь добр.
Вешаю трубку. Нет, сегодня жена свободна от угроз.
Дни летят, перелистывая страницы на календаре. Игорь и я оказываемся в космопорте ровно за неделю до вылета на планету, где я рос и познавал мир. Переезд дался с трудом, благо работу предложили с окладом, превышающим мои мечты о счастье в собственном гнёздышке.
Суета космопорта затягивает на дно раздражения. Игорь крепко сидит в кроватке и поглядывает скорее на меня, чем на прохожих. Глядит с интересом и мольбой закончить бегство от дома.
— Скоро увидишь бабушку и дедушку, — успокаиваю, но сам поворачиваю голову туда и сюда, никак не находя нужное табло огромного межпланетного вокзала.
Решаю встать между спуском в туалет в подвал и выходом на бегущие дорожки к посадке на шаттлы. Стены дрожат от непрерывных запусков двигателей, в нос бьёт гарь. Ещё и мочевой пузырь наполняется, будто подпитывается суетой.
Слышу глухой звук и оханье. Слева от нас, на ступеньках сидит тучная женщина и пытается встать. Прохожие несутся мимо и с малым вниманием смотря на неё. Вот те на, как же так? Игорь с любопытством наблюдает за несчастной тётей и поднимает брови.
Бросаюсь к женщине и хватаю её за локоть до того, как она потеряет равновесию и пересчитает ступеньки. Проходит минута, две, она поднимается на ноги и молится, благодарит. Оборачиваюсь к коляске и вижу высокого сутулого человека лет пятидесяти с чёрной сумкой наперевес и сломанной на ней молнией, стянутой булавкой. На макушку головы нахлобучена шапка, он протягивает руку моему сыну и ждёт ответа. Игорь вжимается в коляску, бледнеет.
— Слушаю вас, — без тени приветствия говорю я.
До чего хитро устроен человек: протягивают руку и хочется пожать в ответ. Сдерживаю себя и повторяю вопрос.
— У меня у самого дети, постарше правда. Дочка уже выросла, скоро в институт поступит. Еду к ней в гости с небольшим подарком на выпускной, — говорит незнакомец спешно, проглатывая слова. — Интересный мальчик у вас.
— И не говорите, дети они такие.
— Стеснительный. — Поправляет сумку, внутри что-то мелькает, но не успеваю заметить. — Сынок ваш. Как его зовут?
Не успеваю обдумать наглость вопроса — звонит мой телефон. Поднимаю трубку и слышу взволнованный голос Лены.
— Ничего не могу поделать, этот болван начальник уехал в командировку и сбросил работу на меня. Спешит куда-то, закрывает все договора, дела отдаёт другим. Я для него заместитель, видите ли! Ему просто нужен был козёл отпущения. В таком предновогоднем ритме ещё не работала!
— Ясно, жду после праздников, — отвечаю сухо.
Незнакомец вновь протягивает руку Игорю. Верхняя губа сына начинает подрагивать.
— Мы торопимся, — говорю, убирая телефон.
— И я. Пора.
— Вот и славно.
— Позвольте тогда пожать вам руку, а не ему.
— Эмм.
— Да, вам за такого сыночка.
Пожимаю. Сухая, шершавая, как наждачная бумага, кожа.
Иду к посадке на шаттл и пытаюсь обдумать слова жены, но чужак не уходит из головы. Провожаю его взглядом и пытаюсь вспомнить, что же у него в сумке. Мелькнуло яркое, красное. Ну конечно, костюм Санты! Мы с Игорем сворачиваем к посту полиции.
— День добрый, прошу вас, проверьте того мужчину с сумкой. У меня подозрения.
Полицейский, тщедушный молодой человек, слушает меня и говорит по рации сказанные мной приметы.
— Не волнуйтесь, мы обязательно проверим. Спасибо за бдительность.
Облегчённо выдыхаю и дожидаюсь посадки. За нами начинается словесная перепалка. Оборачиваюсь и вижу людей в форме. Они показывают документы сутулому человеку с чёрной сумкой, что жал мне руку. Он смотрит в удостоверения, кивает и достаёт из сумки прозрачный пакет, открывает и разворачивает красное платье. Сглатываю слюну и отворачиваюсь.
Вскоре выстраивается очередь из скучающих людей. Складываю коляску, беру Игоря на руки и ставлю рядом с собой. Сердце начинает стучать в уши. С каждым шагом волнение растёт, и я не могу его объяснить. Вокруг — гудят люди, переговариваются, спорят, ругаются и среди них, в соседней очереди, прорывается к моим ушам хрипота и кашель. Поворачиваюсь и вижу седоватого человека лет шестидесяти, телефон прижат к уху, он кого-то распекает в пух и прах. С неприкрытой радостью в голосе. Издевательски.
Нас окружают телевизоры на стенах, льются новости с экранов. Дикторы говорят о новых приметах похитителя: один из детей сбежал от негодяя, но не видел преступника, только слышал. Приметы переданы по всем полицейским постам страны.
— Поставьте вещи на ленту, — строго говорит человек у рамки досмотра.
Я и хрипач выполняем просьбу вместе. У него яркая сумка, с застёгнутыми молниями. Даже и думать не хочу, что там может быть.
— Покажите, что у вас в правом кармане, — говорит проверяющий после просвечивания.
Хрипач подчиняется. Я же снимаю с ленты и раскладываю коляску, не без интереса наблюдаю за обыском. Игорь смотрит на меня и на окружающих с неподдельным испугом. Сердце готово выпрыгнуть из груди. Или через горло.
Хрипач ждёт, пока работник космопорта сам достанет вещь. Он вынимает из глубин кармана нечто с винтами и разноцветными проводами.
— Что это? — справляется проверяющий.
— Пропеллер Санты.
— Не понял?
— Подарок внуку, он собирает личные вещи Санта Клауса.
— Странная вещица.
— Я сам не знал, пока не нашёл в магазине подарков. Здорово задаёт ритмы дня перед праздниками. Дети сейчас развиты не по годам, верно? Знают больше нас.
Проверяющий кладёт пропеллер обратно и переговаривается с коллегой. Хрипач отворачивается и кашляет, как курильщик со стажем. Ловит мой взгляд.
— Дети, развиты не по годам и знают столько, что диву даёшься.
И почему я не верю глазам людей с наигранной праздничностью? За спиной наглого и странного обладателя подарка на экране телевизора появляется ведущий новостей и говорит о куклах на местах преступления. С заводом и пропеллером на спине.
— Проходите, — говорит проверяющий, — но в следующий раз поблажек не будет.
— Спасибо. У вас, похоже, у самого дети?
— Два сорванца.
— Понимаю. С наступающим Новым годом и всего хорошего. Берегите их.
Хрипач застёгивает сумку, подмигивает и спешит на посадку. Он ускоряет шаг и скрывается в толпе прежде, чем я и работники у рамок успевают ему крикнуть вслед:
— Вы забыли сумку! Вернитесь!
— Ещё раз всё проверить, — говорит работник. — Быстро, чёрт вас всех побери! Где вас набрали, по объявлению? — кричит возникший из ниоткуда человек, видимо, старший смены.
К тому времени я несусь с Игорем в коляске к переходу между терминалами и слышу за спиной крики, топот ног и потом — вспышка! Ударная волна ребром огромной ладони обрушивается на спину и валит на коляску. Чудом удерживаюсь на ногах и не смею оборачиваться. На повезло: мы успели свернуть, но грохот стен и падающих стёкол долго нас гонит к спасительному трапу шаттла до родной планеты. Надеюсь, маньяк не успел в него заскочить. Неужели на детях он лишь разыгрывался и прикрывался ими для нового замысла?! Очень может быть.
Замираю у стеклянных дверей на посадку. Люди заходят внутрь, многие оборачиваются на нас. Замечаю, как Игорь смыкает глаза и засыпает. Мысль о Лене поражает в слабое место сознания. И бъёт, бъёт беспощадно. Лена, как она там? Как она вернётся после того, как узнает о своём начальнике? По глупости оборачиваюсь и вижу, как из-за поворота туннеля бегут кричащие окровавленные от взрыва люди.