Пленники

После мимолётного поцелуя Марина легонько оттолкнула Андрея и молча вышла из кабинета. Андрей остался наедине со своими мыслями. Время невыносимо тянулось, но что-то подсказывало: тяготы эти были началом долгого пути.

— Андрей Полбин не помнил, сколько простоял в кабинете, поражённый стрелой любви в самое сердце.

Безмолвие прервал вошедший Виктор Иванович. Он бесстрастно сказал:

— Андрей! Бегом к себе в комнату, собирай вещи и бегом к начальнику службы безопасности!

Не дожидаясь ответа, Виктор побежал дальше. Его шаги гулко отдавались по коридору. Андрей понурил голову и зашагал к своей комнате. На половине пути с ним едва не столкнулся Глеб Бурмистров. В руках он сжимал папку с бумагами, борода ведущего специалиста стала гуще, краснота глаз выдавала заспанность и усталость.

— О, привет, Андри.

— Привет, Глеб, — бесцветно ответил Андрей.

— Слышал о твоём аресте.

— Уже аресте? Любопытно.

— Ага, твоём и Толи. Весь корабль только об этом и говорит. Все вас жалеют.

— Зло побеждает, когда добрые люди сидят сложа руки.

— Не понял?

— Не бери в голову. Вижу, у тебя много работы, — указал на папку Андрей.

— Ещё бы, — закивал Глеб, — твои обязанности и на меня перекинули, пока не найдут нового сотрудника. Ладно, бывай. Надеюсь, увидимся. И удачи тебе.

Глеб протянул руку, но Андрей не пожал её. Он добрёл до лифта, сел в него и по ошибке поехал не вниз, а вверх. Вышел в устланный коврами коридор и вяло осмотрелся. В глаза бросилась кремово-шоколадная вывеска кафе “У очага”. Не осознавая своих действий, движимый сиюминутным импульсом, Андрей зашагал в кафе и сел за первый попавшийся столик. Внутри сидело два человека — в рабочее время здесь было очень тихо. За стойкой играла приглушённая музыка, одинокий бармен протирал бокалы, расставлял тарелки и косился на Андрея. Глаза его закрывались, веки стали невероятно тяжёлыми. Усталость навалилась непомерным грузом, плечи поникли: инженер отдела поверки и ремонта едва не растянулся на столе. Так бы и случилось, если бы не чей-то голос:

— Простите, у вас занято?

Андрей открыл глаза. У столика он увидел долговязого мужчину в синем пальто и шляпе цвета самой чёрной ночи. Головной убор смахнула с макушки крепкая рука незнакомца — крепкие пальцы выжидательно перебирали её полы.

Мужчина неторопливо присел, так и не услышав ответа.

— Кто бы вы ни были, — промямлил Андрей, — но я здесь не должен находиться.

— Я хотел поговорить с тобой, Андреас, — сказал некто и положил шляпу на стол. — И поговорить до того, как тебя арестуют и отправят на ближайшую колонию.

— Мы знакомы?

— Я сотрудник Корпорации, наблюдатель и, скажем так, штатный психолог.

Андрея настолько поразил ответ шляпника, что от апатии не осталось и следа. Он приподнялся на стуле и всмотрелся в того, кто сидел напротив. Внимание зацепилось за обветренные губы и обгоревшее на солнце лицо.

— Никогда не слышал о таких, — продолжал Андрей, — поэтому для меня ты шляпник. Или ковбой в столь забавной шляпе.

— Уже на “ты” со мной? — улыбнулся незнакомец.

— Ты выделяешься из сотрудников, значит, располагаешь к себе. Не могу к таким на “вы”.

— Хорошо. Итак, Андреас.

— Меня так никто не называет, можно просто Андри. И откуда ты знаешь моё имя?

— Я же говорю, наблюдал за тобой. Я знаю по имени все триста тридцать три человека на корабле. А шляпа, — он покосился на головной убор, — для антуража. Слушай, Андри, я уделил тебе время не для пустой болтовни, а для того, чтобы ты собрался с силами, поднял зад и отправился в шлюпку вместе с Толей и отшельником.

— Кем?

— Иди в комнату и собери вещи, — терпеливо повторил некто, — у тебя мало времени. Скоро его не будет совсем. Встреча с отшельником должна состояться, иначе будет плохо, когда… всё начнётся.

Андрей откинулся на спинку стула и ошарашенно заморгал. Шляпник говорил захлёбываясь, наклонившись всем корпусом вперёд и буравя взглядом пылающих закатом глаз. Они багровели с каждой секундой, словно солнце опустилось за горизонт и брызнуло красками на небо.

— Просто послушай меня, — проникновенно говорил шляпник. — Так нужно для Марины, Толи и всех остальных.

— Ты моя совесть, внутренний голос?

Шляпник выпрямился и покачал головой.

— Не сдавайся, Андри, ты же помнишь, как с греческого переводится твоё имя?

— Мужественный, храбрый?

— Именно, вот и будь таким до конца жизни. Вера в себя ещё никому не вредила.

Андрей потупил взор, взглянул на свои руки, покоившиеся на столе. Они еле заметно дрожали. Затем он поднял глаза на незнакомца, но тот пропал. Стул, где он сидел, пустовал. Позади, за стойкой был тот же бармен. Он застыл с белоснежным полотенцем в руках и бокалом. Парень старательно протирал стеклянные стенки бокала, пока мир просто-напросто не замер. В один миг запахи, шорохи, музыка — всё остановили одним ловким движением фокусника. Андрей был погружён в нечто тёплое и неосязаемое. Он поднял руку. Движение далось ему с неимоверным трудом, будто в замедленной съёмке наблюдал, как сгибаются пальцы. Рука, прорезая воздух, тянулась вверх. Андрей заметил точно такие же движения бармена. С натугой, неспешно, руки бармена начинали оживать и двигаться. Музыка возвращалась, разгонялась и заиграла в прежнем ритме. Тотчас у столика вырос из ниоткуда официант и вежливо спросил, кого ждёт Андрей.

— Никого, я просто перепутал двери. Простите, — тараторил Андрей и спешно покинул кафе.

Он метнулся к лифту, спустился на свой этаж и почти добежал до двери комнаты, как его окликнул металлический голос с другого конца коридора:

— Полбин, номер 850011, вы задержаны согласно приказу номер 225.

Андрей вытащил ключи и заметил шедшего к нему робота с автоматом наперевес. Хромированный корпус поблёскивал в свете ламп под потолком; металлическое лицо с человеческими чертами — скулами, глазами, ртом и даже подобием ресниц, — повернулось к инженеру.

— Я лишь заберу вещи, — сказал Андрей.

— Время истекло, вы потратили его не по своему усмотрению, на верхнем этаже.

— Верно. Дайте хоть минутку.

— Тридцать секунд, Полбин 850011.

Андрей сжал зубы и закрыл уши — как же он ненавидел все эти бездушные отродья с их фамилиями, цифрами, приказами, — но выдохнул и отпер дверь. Схватил рюкзак, взял со стола блокноты, карандаш и ручку. Закинул и некоторые вещи. Осмотрелся, сел на край стула, но тут на пороге появился страж.

— Время вышло, — звенел он.

— Да, знаю, — буркнул Андрей и последовал за роботом.

Долго идти не пришлось. Робот проводил инженера до кабинета начальника службы безопасности. Внутри, в просторном и затенённом помещении, его ждал грузный, обрюзгший, с тусклыми и слезящимися от компьютера глазами мужчина лет пятидесяти. Он перекатывался на кожаном кресле от одного стола к другому и искал какие-то бумаги. Слева, в другом кресле сидел Толя с сумкой через плечо, справа стояла Милена Витальевна, сложив руки в замок на уровне пояса и величественно подняв подбородок. Она вскинула брови и приоткрыла рот в форме буквы “О”, но у Андрея в голове промелькнуло сравнение с куриной жопкой.

— А вот и гость программы, — воскликнул громила в кожаном кресле. — На корабле не так много места, чтобы потеряться.

— Я не потерялся.

— Мы ждём тебя больше часа, где пунктуальность инженера? — спросила Милена.

— Я до сих пор инженер? — спросил Андрей. — Вот дела.

— Хватит кривляться! — Толстяк хлопнул пачкой бумаг по столу. — На основании устава Корпорации и закона Системы нашего государства, наделёнными полномочиями, я отправляю тебя, Полбин, и тебя, Шишкарёв, на колонию планеты Сириус-5. Мы как раз её пролетаем. Впереди неизведанная галактика и — наша цель. Ну да ладно.

Андрей ощутил, как снова тяжелеют веки. Образ здоровяка расплывался, ноги стали подкашиваться. Бумаги, уставы, начальники, роботы — всё перемешалось и одним большим пятном закрыло мир. Каждая деталь приобрела свой цвет и нависла над Андреем, пока он брёл по тропинке среди сосен и с детским блеском в глазах озирался, подмечая любую деталь.Неужели он в новой версии комнаты Киншина? Он коснулся иголок на ветке: те кольнули и закачались вверх-вниз. Андрей наклонился, чтобы вдохнуть еловый аромат, но сделать этого не успел. Его отбросило назад. Андрей увидел Толю и незнакомых людей. Их окружали пепельного цвета стены, скамейки и давящая пустота.

— Андри, ты пришёл в себя, — улыбнулся Толя. — Как хорошо, мы тебя еле донесли.

— Где я?

— Мы в комнате ожидания для нарушителей законов. Готовят космическую шлюпку. Скоро нас пригласят.

— Понятно.

Андрей приподнялся на скамейке, устало обнял друга и закрыл глаза. Сонливость отступила, но из скользких лап всё-таки не выпускала. Андрей не помнил, сколько прошло времени прежде, чем их позвали на шлюпку, но зычный, въедливый голос как будто разразился громом над берегами сознания и даже вызвал рябь на поверхности моря.

— Будь я проклят самими Селькирком, вы самые молодые преступники, каких мне приходилось видеть в Корпорации! — воскликнул некто.

— Простите? — спросил Толя.

Андрей открыл глаза, сонливость отступила немедленно. Очень уж громко и с чувством сказал незнакомец. Голос прокуренного, бывалого завсегдатая кафешки на углу одной из улиц родного Климта-1. Рядом с ребятами сидел худощавый, бледнолицый и черноволосый мужчина лет шестидесяти. Лысина сверкала на макушке, в бороде угадывалась проседь.

— Чем же мы вас так задели? — равнодушно спросил Андрей.

— Я уже сказал, чем. Во-вторых, один из вас наверняка тот Полбин, что нашёл заброшенную библиотеку на корабле. Молодец, парень! Вот бы её вернуть. В годы моей молодости она отлично работала. И книги там бесподобные!

— Спасибо, очень рад,что моя идея кого-то вдохновила.

— Точно, парень, не думал тебя тут встретить так быстро. Какие они, начальники, оперативные.

— Ничего не скажешь. А вы любите Дефо, раз вспомнили Александра Селькирка, прототипа Робинзона Крузо?

— Ха, — усмехнулся человек и хлопнул в ладоши. — Наш парень, начитанный, наслушанный! Молодец!

— Как вас зовут и кто вы? Мы вас совершенно не помним, — вставил Толя.

— Дмитрий Зосимов, слесарь, но все зовут меня Отшельником.

— Отшельником? — поразился Толя. — Так вы тот самый слесарь, которого искали по всему кораблю!

— Точно, молодой, — сказал Дмитрий и блаженно улыбнулся. — Я отдал сорок лет Корпорации, пока не понял, что совершил самую страшную ошибку в жизни. Пошёл на поводу у тех, кто сильнее и умнее меня.

Сонливость Андрея слетела сама собой, когда он вспомнил, кто сидел перед ним. Память — странная штука, порой она отсеивает то, что не достойно внимания. Одним утром, когда Андрей проснулся с мыслями о том, что наступает никчёмный рабочий день, из динамиков лилась музыка и вдруг она прервалась новостью про слесаря. Человек заступил на смену и не вернулся в свою комнату. Его искали, подняли все службы, но ничего не смогли сделать, пока он сам не появился неделю спустя. В столовой. Как ни в чём не бывало, взял поднос, сел на свободное место и приступил к еде. Закончить ему не дали. Появились роботы и попросили Зосимова последовать за ними.

— Кажется, вспомнил, — сказал Андрей.

— И тебя хорошо помню, ты тоже молодец.

— Меня зовут Анатолий, кстати. Моего друга — Андрей Полбин. Он отзывается на Андри.

— Замечательно, Андри, рад знакомству. — Отшельник протянул морщинистую руку.

Ребята пожали её по очереди. Они не сводили глаз с Зосимова и никто из них не решался спросить, где же он мог быть целую неделю.

— Влипли вы, пацаны, хочу я вам сказать, — покачал головой Дмитрий. — Вы прилетите на некую колонию, просидите там в камере, затем рейс домой. Дома ждёт суд и, в чём уверен, запрет на работу до конца дней. Незавидное будущее.

— Ну вы загнули, до конца дней, — причмокнул Андрей. — Лет на пять от силы, насколько я помню. После срока.

— Точно не помню, но во времена моей молодости после таких нарушений человек в прямом смысле слова становился изгоем и приравнивался к неполноценным, нездоровым гражданам.

— Хорошо, что ваше время миновало.

— И сейчас не легче, — покивал Отшельник. — Вы славные ребята и смелые.— Он вздохнул. — Наверняка хотите знать, где я пропадал всё время?

Андрей выпрямился, глаза Толи загорелись огнём не скрываемого интереса. Дмитрий наклонился к парням, покосился на остальных нарушителей: двух мужчин лет сорока и одну женщину лет тридцати пяти. Они делали вид, что ничего не видят и не слышат.

Отшельник безмолвно смотрел на Андрея: заглянул в глаза так, как никто не заглядывал много лет, отчего у парня побежали по спине мурашки. Так смотрят следователи на подозреваемого, когда их оставляют наедине в комнате для допроса. Такой взгляд способен копнуть глубоко, так глубоко, что выдержать его способны немногие. И всё потому, что так поступают люди, имеющие за плечами не просто жизненный опыт, а события, целиком и полностью перевернувшие представления о мире. Откровения, о которых не принято говорить.

— На нижнем этаже, самом нижнем, мы его называем нулевым, где и проводят почти все испытания оборудования, есть скрытые ходы.

— Почему же скрытые, если вы их нашли? — интересовался Толя.

— Я сорок лет работаю на подобных кораблях и заметил нечто странное. Каждый день я включал двигатели для вентиляции в лабораториях. Вытяжки. В конце коридора, где были двигатели, — с виду глухая стена, и я никогда не ходил к ней, пока однажды один из механизмов не сломался. Пришлось заняться поломкой. И вот тогда я заметил сквозняк по полу. Встал, прошёл к стене и заметил щель в углу. Расковырял и к своему удивлению обнаружил ржавый замок замурованной двери.

Вы вскрыли его?

Конечно. Не только ради любопытства. В той самой заброшенной библиотеке, где поймали Андри, я просиживал все выходные. Разумеется, когда она работала. — Отшельник кашлянул и вновь задумался. — Так вот, мне попадались старые чертежи нулевого этажа. Там были спасательные коридоры, помещения на случай захвата судна. Думаю, через них должны были выводить работников и дирекцию к шлюпкам, если двери между этажами заблокируют.

— Полная чушь, — махнул рукой Толя, — такие выходы не могли замуровать. Зачем? Корабль исправно служит.

— Ты забыл учения? Нас выводили по другим коридорам. На том же нулевом этаже, — напомнил Андрей.

— Построили новые пути отступления, — улыбнулся Отшельник. — Я же вам рассказал о том, чего многие не знают или попросту забыли.

Толя облизал губы и задумался. А ведь и правда, никто им не говорил о заброшенных ходах, что могли кому-то спасти жизнь.

— Вы провели там неделю? — осмелился спросить Андрей.

— Именно, молодой мой, я взял консервы, воду и заступил в смену. Вернее, в запасные ходы, прикрыв вход хламом, коего было полно в вентиляторной.

Андрей поджал губы, обдумал следующий вопрос, но так и не задал его.

— Вы хотите знать, зачем я скрылся от коллектива? — опередил парней Зосимов.

Андрей и Толя кивнули. Теперь глаза обоих ребят горели тем огнём откровения, какого ищут молодые в пожилых людях, когда воспринимают оных как машины времени.

Непринуждённая улыбка, хриплый, но ставший притягательным своей таинственностью голос, плавные жесты Зосимова — всё будто бы гипнотизировало друзей, но услышать ответ они не успели.

Непостижимым образом корабль содрогнулся и всё, что находилось вокруг людей, сидевших в комнате ожидания, перестало существовать, перестало иметь всякое значение. Время будто бы замерло, и воздух стал плотным, осязаемым. Они ощутили на себе тяжесть пройденных лет, словно их осколки и обрубки складировали в невидимую сумку за спиной. Замедление и неспешная остановка всего, что окружало, заставило Андрея замереть от ужаса и осознания того, что ничего подобного ему не приходилось испытывать. Притом веки его тяжелели, сонливость возвращалась, словно организм тратил неимоверное количество сил для борьбы с замедленным временем. О подобном он читал разве что в фантастических книгах и замечал в картинах многих живописцев. Порой во снах время также вело себя странно и непредсказуемо, поэтому в голову инженера закралась мысль о сне длиной в жизнь. Да, Андрею казалось, он находится в бесконечном сне и никак не может из него выбраться. А пытался ли он из него выйти? Так или иначе, попытка не замечена. Андрей завалился на бок и потерялся в пространстве. Он не чувствовал своего тела, затем он стал парить и падать куда-то, потом его окутала живая субстанция. Сознание, наконец, покинуло Андрея и понеслось туда, где логика была бессильна.

Опустилась темнота. Вокруг была темнота и ничего более. И тишина, ни звенящая, ни пустая, но живая, словно она следила за гостем и что-то хотела ему сказать. Спустя какое-то время Андрей стал осознавать, что лежит на спине и смотрит вверх. Глаза его широко раскрыты, дыхание ровное. Вот, наконец, он увидел первые звёзды, те зажигались холодными огоньками и подмигивали. Андрей поднялся и огляделся. Звёзд на небе становилось всё больше, их света хватало, чтобы рассмотреть мерцающие камешки на полукруглом берегу. Убаюкивающий плеск воды в нескольких метрах от Андрея — посеребрённое огоньками в чистом небе море,точно расплавленный металл, простиралось в бесконечность. И величественная остроконечная скала мрачной тенью дополняла поистине волшебную картину. Андрей Полбин выдохнул от удивления, он не мог насмотреться, надышаться.

— Андри.

Андрей снова осмотрелся. Голос похож на Толин, друг звал его откуда-то сверху.

— Андри, Андри, АндриАндриАндри...

Снова и снова, пока Полбин не открыл глаза и не ощутил жуткое головокружение. Он сел на скамейке и увидел погружённое в слабый желтоватый свет аварийной лампы под потолком. Рядом — Толя и Отшельник. Оба испуганно смотрели на Андрея и звали его по имени.

— Со мной всё хорошо, — ответил Андрей.

— Всё в порядке, — сказал Отшельник и хлопнул парня по плечу. — Мы сами недавно проснулись. Голова тяжёлая, как после пьянки.

— Где остальные ожидающие?

— Когда мы проснулись, их уже не было, — сказал Толя. — И свет погас, Да уж, — выдохнул Андрей. Перед глазами стоял галечный берег с остроконечной скалой и шепчущим в камнях прибоем.

— Авария какая? — предположил Толя. — Почему тогда динамики молчат?

— Нападение, — сказал Зосимов.

Друзья дружно к нему повернулись.

— С чего вдруг? — Толя весь подобрался.

— С того вдруг, что кожей чую чужое присутствие на корабле. И ещё, мы замедляем ход, скоро остановимся. — Отшельник шмыгнул носом. — Опыт не пропьёшь, ребятки. Вот так.

Андрей хотел возразить, но замолчал. В глубинах души, — может быть, на берегу того самого волшебного берега, — он боялся признаться самому себе, что матёрый слесарь был совершенно прав.