Шифрономикон
Это случилось в Чертогах Знания.
Старый мир ушёл корнями глубоко в землю, а новый преображался быстрее, чем хотелось бы его пользователям. Оставалось только удивляться и привыкать.
Шеф куда-то запропастился и уже больше суток не выходил в сеть. Меня попросили его заменить, обещали, что ненадолго. Нет ничего более постоянного, чем временное, подумал я.
Стайка свежих текстов бабочками витала в приёмной, пока я наблюдал за ними из своего нового кабинета. Оголтелые сообщения, которым не терпелось добраться до адресатов, бились в стекло, между ними путались посты, намереваясь захлестнуть подписки и паблики, а личные записи затеяли драку. Ничего, пусть развлекаются. Их возбуждение стихнет совсем скоро, когда о них позабудут, и только Чертоги будут вечно хранить их бессмертные копии.
— По одному, пожалуйста.
Первой влетела шайка наглых документов из бухгалтерии. С ними непросто, но заурядный спам в них можно найти, а те, что без спама, нуждаются в доработке. Спам и реклама — это уголь и пламя, они двигают локомотив экономики, развивают торговлю. Следом я вычислил и приговорил к немедленной казни десяток нарушителей. В списке покупок кто-то зашифровал место следующего теракта: белый замок. К автору, без суда и следствия, немедленно применят санкции. В статье о дауншифтерах, которые якобы ушли в лес жечь костры и считать по ночам звёзды, автор наивно просунул отрицание культуры потребления, что является недопустимым и расшатывает устои общества. В заметке про пожарника, спасшего шестерых котят ценою своей жизни, я отыскал нелепую теорию о существовании под землёй мира с небесами. Из поста про вред культивируемого мяса — “Славная еда: уйма забористого — мне, ой, как хотелось бы сказать "мяса", но это не мясо, это говно” — я выхватил фразу:
“Следуй за мной.”
Шифровка не нарушала закон, но её идея ускользала от моего понимания. Поэтому, согласно инструкции, я нажал тревожную кнопку, и недовольный пост упорхнул в обработку к специалистам из Отдела Предварительного Расследования Скрытых Текстов. Теперь это их задача во всём разобраться и установить авторство, а я вернулся к расправе над малышами.
Но шифровка так и мелькала в мыслях, как назойливое оповещение. “Следуй за мной” звучало так загадочно и многозначно! Совсем не похоже на дежурное удобрение мозгов. Я терялся предположить даже целевую аудиторию месседжа. Для массового сознания не годится. Личное? Такую шифровку рядовой читатель может и не заметить.
Через пару часов раздумий я набрал ОПРСТ по внутренней связи:
— Скажите, как идёт расследование по запросу номер 1878912?
— Ожидайте! Задаче выставили максимально низкий приоритет, расследование планируется на следующий год.
Значит, шифровка проторчит в очереди минимум до следующей зимы, а, скорее всего, её вообще больше никто и никогда не прочитает. Никто, кроме... Тут у меня вспыхнуло воображение, и я понял, что послание предназначалось… шефу.
Или мне, если шифровщик знает, что я его подменяю. Он так же понимает, что мы в Отделе Поиска Смысла разбираем контент на атомы, чтобы выудить оттуда все потенциальные закономерности, с целью обнажить истинный смысл. Остается только понять, как шифровщик устроил, что сообщение попало именно сюда, ведь в Чертогах работают тысячи других специалистов по анализации. Тут меня осенила простая догадка — адресант подговорил трудягу из сортировочного центра отправить шифровку в кабинет шефа…
Кто знает какие тайные отношения связывают его с неведомым автором. Не успел я об этом как следует поразмыслить, как в другом посте наткнулся на загадочное продолжение:
“Следуй за мной. В подземелье.”
Тот же ключ, значит тот же шифровщик! В Чертогах был единственный лифт, идущий вниз, в датацентр — глубокое и мрачное подземелье. Лишь немногие (шеф и его заместители) обладали достаточным уровнем доступа, чтобы спуститься. Я оставил на рабочем месте табличку “Обед” (бабочки расшумелись, но я велел им ждать) и отправился вниз.
В тёмной галерее потолок держали колонны и пахло плесневелой капустой. Уютный шелест постов сменился угрюмой тишиной бесконечного ряда полок и ящиков, помеченных литерой ‘П’. Пришлось заглянуть в несколько других рядов, пока я не наткнулся на человека, который что-то читал, сидя на полу. Заслышав шаги, он неуклюже спрятался за колонну.
— Здравствуйте, — сказал я.
Человек выглянул из укрытия:
— Вам чего?
Я заметил, что он очень похож на бывшего начальника, только волосы у него были совершенно седые и костюм обмазан какой-то слизью.
— Вы меня искали, шеф? — спросил я в шутливой манере.
Шеф пододвинул к глазам очки, моргнул, но не ответил.
— Что это за место?
— Здесь хранятся блоги, — сказал он и уткнулся в чтение.
“Наверное, обознался” — подумал я, и настроение разыскивать шифровщика улетучилось. Я собирался вернуться в свой кабинет, но заметил на полу потрепанный блог. Он полз, складываясь гармошкой, оставляя за собой белёсую слизь. На титульном посте его значилось: “Поросёнков”. Рядом красовался пятачок, а в уголке блестел силуэт песочных часов с припиской “~5 мин”. Не то фамилия, не то каталог свиней. Я пожалел беднягу и решил помочь ему вернуться на место.
Пришлось пройти далеко вглубь коридора ‘П’, чтобы добраться до второй буквы слова — ‘О’. От скуки я развлекался — если это можно назвать развлечением — чтением слизнеблогов.
Недовольные блоги шипели и чавкали, когда я извлекал их из банок. Я объяснял такое поведение природной скромностью. Слизни понимали пустоту своего содержания и стеснялись её, как иной пользователь стесняется обладать устаревшей моделью коммуникатора. Основой блогов чаще всего служил противоречивый личный опыт энтузиастов, реже профессионалов, который невозможно было оценить и проверить на достоверность. Один автор описывал неминуемый вред того, в чем другой видел абсолютную пользу. Удивительно, как в этой путанице люди преодолели путь от Homo Gadgetus до Homo Virtualis.
В одном из блогов мне удивительным образом попался шифр:
“Следуй за мной. В подземелье. В книги.”
Сквозняк оглушительно хлопнул дверью далеко за моей спиной. Я сжался, но дрожащими руками отклеил от блога последнюю страницу, на которой нашёл дату издания: двадцать семь лет назад!
Выходит шифровщик, подобно потерпевшему крушение, год за годом кидает в океан текстов послания в бутылке, и течение приносит их к жаждущим знаний.
Я должен подняться вверх по течению, найти исток! Путем несложных рассуждений я догадался, что отдел с книгами располагается еще ниже галереи с блогами и двинулся туда на лифте.
Я никогда не видел книг, но слышал об их многофункциональности. Книги читали только в средние века, а в новейшее время их уже использовали вместо топлива, как элемент интерьера или даже как безопасное снотворное для детей. В то же время книги очень опасны! Книгой можно отправить взрослого мужчину в кому, если как следует приложить ей по голове.
Книжный зал походил на подземный город, где вместо домов высились шкафы, исчезая во тьме, а, чтобы достать до верхних полок требовался эскалатор. По по́лу стелился красный ковер с замысловатыми узорами, звуки шагов и шелест страниц тонули в нём как в болоте. В холодном свете фонарей мои движения тянулись, словно хронодирижер замедлил темп времени. Густой воздух при вдохе щекотал в носу.
Сонные книги не давались в руки, цепляясь лапками за соседей. Я читал их все по очереди, начав с первой полки. “Бестселлер” — то и дело обещал панцирь, но содержание оставляло только вопросы. Шифры встречались редко, и всё пустые:
“Дорогу пройдет идущий”
или
“К знанию!”
Законченные книги я ронял на пол, и они по-черепашьи лезли на полки.
Двигаясь по единственной улице, закрученной в спираль, я продвигался к сердцу города, к белому замку, возвышавшемуся неприступной глыбой. И вот, когда улица сузилась до ширины шага, когда свет фонарей стал теплым, когда меня уморили телескопические библиотечные лестницы, и я уже почти сдался, на меня обрушилось:
“Следуй за мной. В подземелье. В книги. Там найдешь силу.”
Черепахе, которую я держал в руках, было три сотни лет. Не мог ныне живущий человек написать такое. Калейдоскоп догадок завертелся в мыслях, и меня замутило от страха. Что за бесценный клад шифровщик оставил в книжном подземелье? Я вспомнил легенду о Каббале и сказ об Шифрономиконе, который содержит все возможные шифры. Когда-то он помог основателям создать Чертоги Знания. Я представил, как смог бы с его помощью объять весь косм, поглотив даже их.
Я не терял надежду найти и самого шифровщика, чтобы расспросить его о ключе к вечности. Наверняка он обрел его, иначе каким образом он жил и сегодня (случилось ли это сегодня или год назад?), и три сотни лет назад. Смогу ли я найти хотя бы его останки? А что если шифровщик был роботом?
Где-то в книгах он спрятал окончание, поэтому я читал их. Книги описывали жизнь людей, далекие путешествия, борьбу с несправедливостями, преодоление себя. Они объясняли законы пчеловодства, принципы конструирования велосипедов, мне даже попалась инструкция по сборке атомного реактора. Но читать книгу без шифра, словно блуждать в лабиринте, оставшись без путеводной нити. Я искал выход, а натыкался на роковой форзац.
Зажглись факелы, в их свете желтели страницы, пламя играло светом и тенью. Книги становились толще, бумага превращалась в лохмотья, ломалась от неосторожного прикосновения, слипалась от старости. Живых книг оставалось мало, их панцири превращались в дощечки, обтянутые кожей. Другие ветшали и либо рассыпались в пыль, либо твердели как камни. Запахло землей.
Наконец, книги перестали встречаться на полках.
Я вошёл в замок — сложенный из окаменелых книг лабиринт наскальных образов и рисунков. Взгляд бегал по стенам, но хаос начертанного не складывался больше в строки и страницы. Пальцы дрожали от напряжения. Я вдруг ощутил тоску по шелесту книг, по черным символам на жёлтой бумаге. Мне захотелось смахнуть пыль с переплета, зажечь свечи.
Я увидел туннель со ступеньками, который вёл вглубь к мягкому серебряному свету. Я бежал на свет пока не оказался на поле под ночным небом, усыпанном звёздами от края до края. Лунный диск почти скрылся за горизонтом. Я оглянулся.
Обратный путь перегородила стена.
Проклятый шифровщик заманил меня в ловушку! Шифрономикон остался за этой стеной! Мог ли я пропустить его? Я прочитал все книги, спрятанные в Чертогах, миллионы книг. Как знать, что я не пропустил ни одной? Нужно вернуться и проверить всё еще раз. Должен быть другой путь обратно.
Я шел по траве навстречу луне словно пытался догнать её, пока не услышал шум моря. Высокая волна докатилась до меня и чуть не свалила с ног.
На несколько мгновений я остался наедине со звёздами. Потом луна поднялась с другого края неба и осветила морской берег седым светом. Я увидел одинокое дерево, растущее на берегу. Могучие корни испещрялись шрамами, нажитыми в битвах с ненастьем, а крона тянулась ввысь. Я рванул вдоль берега и бежал, пока не наткнулся на то же дерево.
Я упал на колени и, задрав голову, уставился в вечную ночь звёздного неба. По каким законам движутся крошечные светила? Не складываются ли они в буквы? Может быть этим языком написана Книга?
Я смотрел на звёзды так долго, что убедился: им не о чем рассказать мне. Они делились лишь светом, а я жаждал смысла. Чтобы стать целым, мне нужен был смысл. Тогда я решился на последний шанс — создать смысл самому, из ничего.
Вдруг мне в ногу уперлось что-то живое, в панцире. Книга. Она, должно быть, вместе со мной выползла из лабиринта и только теперь нашла меня. Она ползла ко мне, словно на своё место, как те книги, которые возвращались на полки, стоило их обронить.
Я собрал хворост, развел костер и углубился в чтение, но книга рассыпалась в сумбурную околесицу, поток бессвязных символов. Я больше не пытался найти в бесконечной строке надежду на спасение. Потому что мог отыскать в потоке любой шифр, любое знание, любую книгу из тех, что прочитал когда-то, любую книгу из тех, что еще не были сотворены, любую из тех, что будут. Сам текст превратился в шифр, они слились воедино. Шифровщик тоже прятался между символами, неотделимый от потока, он был им.
Взошло солнце, прервав бесконечную ночь.
Я любовался полоской розового неба и впервые за долгое время хотел остаться. Зачем гоняться за чужим смыслом, если можно создать собственный? Мне захотелось рассказать пользователям о галерее и подземном городе, о том, как я прошёл землю насквозь и вышел к свету. Я взял в руки уголь и записал в книгу последний шифр в надежде, что хоть кто-то найдёт его и поймёт.