Переход

Синяя слизь на ноже — кровь на руках его... Капли танцуют в воздухе. У смерти свой ритм. Глаза мечутся. Умбату переводит взгляд с лезвия на труп, с трупа на лезвие. Щупальца внизу вздрагивают. Не его… Пытаются обмануть. Оно пустое, пустое! Разум покинул тело, но оболочка еще продолжает плясать. 

— Заберите голову.

Он отдает приказ. Рисует пиктограммы торжественно вскинутой рукой. Один из сотрудников-афалантов подползает, дергает мертвеца за глазной стебель и, положив его дисковидную голову на кораллитовый пол, достает из ножен клинок.

Замахивается.

Удар!

Лазурит растекается…

Затем сотрудник поднимает башку, разорвав последние нервные нити, связывающие шею и позвоночник. Он помещает ее в специальный черный мешок, а сам пакет кладет в контейнер-термостат.

Умбату наконец убирает нож. Он и забыл, какого это — убивать. Странное чувство, ни на что не похожее. Слишком взволнован.

Стараясь отвлечься, инквизитор осматривает интерьер. Сундуки, вазы, свитки на полках... Амфора. Один из сотрудников указывает на нее щупальцем. Умбату приглядывается. Большой сосуд для масла, почему то опрокинутый на бок, слегка покачивается, хотя к нему никто не прикасался. Умбату медленно подползает ближе. Приблизившись вплотную, он толкает амфору со всей силы — та откатывается к стене, разбиваясь; афалант, прятавшийся внутри, подпрыгивает, после чего, дезориентированный, крутится волчком на месте, пока наконец не успокаивается и не замирает, уставившись на лежащее посреди комнаты обезглавленное тело.

Умбату снова достает нож. Приблизившись к дружку убитого, он нарочито угрожающе водит лезвием перед его лицом. Никакой реакции... 

— Этот в отключке.

Он принюхивается. Испугался, или... Ну да, точно. Эмпатический шок! На самом деле, Умбату чувствовал удивление, возможно даже зависть, каждый раз когда сталкивался с этим — видел, насколько тесной может быть душевная связь между живущими вместе афалантами. Они буквально чувствовали эмоции друг-друга, разделяли радость и боль... В случае с разнополыми партнерами, как сейчас, такая связь возникала реже, но была гораздо крепче, поэтому не удивительно, что гибель дружка так повлияла на его сожителя.

Трагично, но жить будет....

Инквизитор поворачивается. Двое сотрудников уже выносят контейнер. Он спешит следом — уходит, не оборачиваясь. С этой шишкой покончено... Осталось тридцать.

Кто-то ведь должен делать грязную работу.

 

Ранее, тем же днем.

 

Шепот запахов наполнял коридоры храма Власти. Сегодня здесь было многолюдно. Умбату шел по проходу, расталкивая толпящихся местовластителей, словно грязь. Его забавляла их реакция. Обычно они его сторонятся... Впрочем, сейчас инквизитора было трудно узнать. Серая накидка, наброшенная на его плечи, маскировала паттерн узоров на спине, специальные духи скрывали аромат тела.

Как говорят, правосудие любит тишину...

Вскоре коридор повернул. Снова толпа. Высокопоставленные афаланты занимали здесь сидячие места — специальные овальные ниши в стенах. Те, кто не успел сесть, толпились рядом, читая свитки поручений и сводки новостей.

Неподалеку двое о чем-то беседовали.

— Надо уходить в подземный город. Почему не отдадут приказ?

— Ты прав, мой друг. Тысячу раз прав.

Судя по всему, это были местовластители внешнего круга. Интересно... Инквизитор остановился, всматриваясь в обрывки чужих разговоров.

— Нерешительность императора нас погубит!.. Если только он это он. Ты ведь знаешь, какие слухи ходят среди приближенных?

— Что за слухи?

— Говорят, настоящий правитель уже покинул сестринские планеты. Улетел на один из окраинных миров. Подальше от проблем.

— А кто же нами правит?

— Да просто кукла, клон. У всех кто во внутреннем круге есть запасные тела, чего уж говорить про всевластвующего.

Инквизитор невольно усмехнулся. Спрятав голову под капюшон, он наблюдал за тем как двое афалантов чертили в воздухе знаки. Кончики их пальцев слегка флюоресцировали в сумраке коридора — оставленный ими зеленый шлейф структурировался в иероглифы; нарисованные светом слова исчезали спустя мгновение, либо трансформировались, плавно перетекая друг в друга.

Внезапно, кто-то коснулся его кисти, вложил листок в ладонь.

Послание.

Выполнив задание, ищейка скрылась в толпе. Умбату осмотрелся. Убедившись что рядом нет лишних глаз, он торопливо развернул сложенный вчетверо листок, прочитав следующее:

"Император ждет вас. Пищевые залы. Комната три."

Несколько минут спустя, он уже поднимался по спиральному коридору, соединявшему этажи храма. Умбату достиг предпоследнего уровня; повернул, очутившись в тоннеле со множеством дверей и, отыскав среди них нужную, отодвинул в сторону входную панель.

Красноватый пар клубился в воздухе. Тишина.

Прошла еще минута — завеса пара стала чуть менее плотной и наконец инквизитор смог рассмотреть в розовом мареве контуры купели. Несколько щупалец торчали из нее, свешиваясь за край... Император не сразу заметил гостя. Впрочем, уже скоро, ощутив изменение температуры, всевластвующий поднял свою удлиненную голову из воды. Он откинул шею назад, после чего щелкнул пальцами.

Умбату отчеканил.

— Старший командующий отдела религиозной безопасности прибыл по вашему требованию!

Император лениво поднял из красного бульона кисть руки, начертив ответ.

— Мы вас ждали, Инквизитор. Проходите... — Он изобразил приветственный жест. — Только закройте дверь, а то сквозняк.

Нащупав задним щупальцем ручку двери, Умбату захлопнул створку. Затем проследовал вперед.

— Садитесь... Нам нужно поговорить с вами. Понимаете, есть одно особое дело, а особые дела я могу доверить только тем, кому я доверяю. Я ведь могу доверять вам?

Умбату присел на край одного из кресел, стоявших возле купели. Там же, справа, находился небольшой стол.

— Меньшее, что я могу сделать, это умереть, исполняя вашу волю.

— Хорошо... — Всевластвующий вдруг замолчал. — Кстати, ваш запах. С ним что-то не так.

— Это смесь для маскировки. — Инквизитор на миг растерялся. Он только сейчас осознал, как подозрительно выглядит.

— Что? Встаньте. Подойдите ближе. Я хочу убедиться что вы не самозванец... Руку, руку! — Умбату протянул императору ладонь, которую всевластвующий тотчас же обнюхал. — Да... Это вы.

— Я занимался сбором сведений. Не успел смыть.

— Какая глупость! Что ж, касательно нашего деликатного дела... Вы ведь осознаете степень угрозы, которая нависла над нами?

— Так точно.

— Радиация...

Император вновь замолк. Он медленно поднял вверх над водой одно из своих щупалец, после чего взял лежавший рядом нож и начал методично скрести конечность, счищая с поверхности кожи отмершую чешую. Спустя пару секунд, властитель продолжил:

— Мы все в опасности. Под этим небом. Последние замеры гамма-излучения показывают прирост и многие ждут что ммм.... Мы примем решение... — Его почерк вдруг изменился. — Чертово тело. Ненавижу!

Размахнувшись, он воткнул в себя лезвие. Жесты его выражали крик. Возглас боли, оборвавшись, перешел в смех и снова превратился в крик.

Судороги.

Две личности сцепились в схватке. Одна из них произнесла:

— Он просто хочет искупаться в крови местовластителей. Пусть расскажет! А ты слушай, сынок.

Затем вторая личность отключилась, отдав контроль первоначальной. Император вырвал из плоти лезвие. Он откинулся на спинку, тяжело дыша.

Умбату обеспокоенно смотрел на него.

— Все в норме?

— Переживу. Всего лишь мигрень... — Всевластвующий наклонил голову вперед, прикоснувшись двумя пальцами к затылку. — Сейчас эти надписи исчезнут. Тяжело размышлять с каракулями в собственной голове...

Он потер шею. Замер. Потом вновь заговорил:

— Так вот. О чем я?.. Ах да, решение... Мы его приняли. Сегодня. А вы поможете нам его осуществить.

— Только прикажите!

— Ваша преданность мне льстит... Итак. Пусть. — Император поднял вторую руку, а так же щупальце, конец которого тоже слегка светился. Таким образом, три его голоса зазвучали синхронно. — Пусть узнает каждый! Вопреки всем тем, кто говорил, что мы должны сбежать от угрозы... Кто полагал что мы можем зарыться в землю, бросив наших братьев умирать наверху... Вопреки и назло их трусливым интересам мы оглашаем нашу волю... ПЕРЕХОД.

Выдержав драматическую паузу, он выдохнул.

Круги расходились по красной воде.

 

Странно...

 

Все таки странно.

Засунув руку под плащ, Инквизитор прикасается к ручке ножа. Он сидит сзади, в железном салоне магниплана. Справа — напарник. Еще двое сотрудников впереди.

Они летят над проспектом.

Холодное небо.

Отстегнув от пояса резак, Умбату долго смотрит, вертит его в руках. Темная магия. Он ведь не должен получать от этого удовольствие. Или... Инквизитор выдвигает лезвие. Металл серебрится. Щелк-щелк.

В отражении поверхности он видит напарника. Тот пялится на командира с явным беспокойством.

— М?...

Он не сумасшедший, нет... В убийстве больше отвращения, чем кайфа. Ему не нравится физиологический аспект, вот только чувство отторжения рано или поздно пройдет, и что останется в итоге... Монстр?

Время рассудит.

Они зависают над башней. Магниплан медленно опускается вниз, и едва его днище касается крыши, инквизитор командует:

— Теперь... Двадцать пятый этаж, восьмая капсула. Запах и следограмма у вас есть. Все как прошлый раз — один на входе, двое внутри. Начали!

Двери открываются.

Сотрудники выходят одновременно с двух сторон. Ветер на крыше бешеный. Они некоторое время ищут люк, ведущий вниз, после чего открывают вентиль и спускаются на верхний этаж по пологой трубе воздуховода. Дальше — лифт. Ржавая клеть. Достигнув нужного этажа (дети-афаланты, игравшие в коридоре кидаются от них врассыпную), они движутся вдоль кольцевого тоннеля.

Вроде тут...

Номер капсулы стерт.

Перед ними — пятиугольный проем. Справа — экран коммуникатора. Один из сотрудников, долговязый, нажимает кнопку, но, судя по всему, прибор сломан. Другой стучит по металлу. Эхо...

Пока они ждут, Умбату разглядывает символ, выведенный белой краской на двери. Пиктограмма "Память"... Вдруг внутри, за створкой раздвижной панели, раздается шелест. Затем в самой панели открывается маленькое квадратное окошко и оттуда, изнутри, высовывается длинный фасеточный глаз на стебле.

Умбату декларирует:

— Именем императора и судьбы приказываем открыть дверь!

Ноль реакции.

Впрочем, после некоторой паузы, створка железной панели отодвигается. Они заходят. Афалант стоит перед ними в коричневом фартуке. Умбату сразу сверяет запах. Похож... Конечно, надо уточнить.

— Господа... Я не ждал гостей.

Местовластитель выглядит растерянным, но страха в нем нет.

— Повернитесь, чтобы мы могли определить вашу личность.

Тот поворачивается спиной. Умбату сверяет рисунок пятен, идущих вдоль позвоночного столба, со снимком. Один в один.

— Повернитесь лицом.

Афалант подчиняется. Инквизитор продолжает проговаривать шаблон:

— Мы уполномочены зачитать вам и привести в исполнение Императорский приказ.

— Привести в исполнение?..

— Лучше пройдемте в комнату.

— О. Хорошо... Тогда вам сюда — Местовластитель жестом указывает на коридор. — Сюда...

Они проходят. Книжные полки, горы свитков... Потом поворачивают направо. Гостиная.

— Сюда, да... Проходите, Господа. Только молю — не разбейте ничего!

Сотрудники заходят в комнату — круглое помещение со стеллажами у стен. На ярусах полок, по всему кольцевому периметру, стоят сотни бутыльков. Одинаковые флаконы с желтоватой жидкостью.

Духи?.. Умбату хочет спросить насчет них, но решает что любопытство сейчас не в приоритете. Главное — приказ.

— Итак.

Он останавливается в центре помещения, оглядывается. Двое сзади. Долговязый ушел, значит на входе. Местовластитель в фартуке стоит в метре перед ним.

Инквизитор продолжает:

— Прошу меня выслушать. Времени у нас немного, поэтому без формальностей, только суть... Суть такая — приказ императора. — Он выдерживает паузу. — Всем местовластителям избранным императором лично надлежит немедленно совершить переход в новые радиорезистентные тела для того чтобы в дальнейшем продолжать исполнять обязанности местовластителей без угрозы им самим и генофонду.

Убату снова делает паузу, дожидаясь пока афалант осмыслит сказанное. Потом заканчивает:

— Тела уже произведены. Я же, как императорская рука, и его доверенное лицо обязан проследить и помочь в осуществлении процедуры. Вам ясен приказ ?

Афалант отвечает без заминки:

— Ну да... Переход. Вполне ясен! О чем вообще речь.

— Я могу сам провести осуществление процедуры или доверить вам.

Афалант задумчиво потирает грудь.

— Нужно просто убить себя ножом, да?

— Да. Ударом в сердце. Местовластители имеют право самостоятельно прервать жизнь тела. Это привилегия. Если вы отказываетесь, прерву я.

— Я... Можно мне минуту?

— Да.

— Две!

— Хорошо, две минуты.

Местовластитель приседает, сцепляет руки в замок и, уперевшись в них лбом, погружается в размышления.

Проходит пол минуты. Вдруг один из сотрудников, подошедший слишком близко к стене, задевает щупальцем склянку. Та падает. Рывок! Сотрудник делает подкат — протягивает руку, поймав желтый бутылек у самого пола. Местовластитель поднимает голову.

— Все нормально. — Сотрудник ставит склянку на место. — Вы что, коллекционер?

— О... В некотором роде.

От их клиента исходят миазмы добродушия. Не похож на афаланта перед смертью.

— На самом деле, я лингвист. Больше палеолингвист... — Местовластитель гордо поднимает голову. — Изучаю мертвые языки. Вы ведь знаете, что наши предки раньше общались исключительно запахами?

Сотрудник изображает жест неуверенности.

Лингвист же продолжает читать лекцию:

— Удивительный факт! Тело афаланта способно воспроизвести две сотни запахов, не считай градаций их интенсивности. Еще пятьдесят ароматов специфичны для каждого пола. Всего выходит...

— Любопытная информация.

— Да! В общем, всего... Не знаю. Я не математик... — Афалант подходит к стеллажу, рассматривая один из собственных бутыльков. — Но эта коллекция включает их все. Я моделирую прото-языки, используя запаховый словарь примитивных племен... Кстати! Были еще тембральные языки. Ну, звуковые... Вот как вас зовут?

Сотрудник чертит в воздухе символ.

— Эээ. Нет... Боюсь, я не знаю, как это воспроизвести. — Местовластитель подходит к инквизитору. — А вот вы, как ваше имя?

Тот, после некоторой паузы, рисует именную пиктограмму.

— Вот это отлично подойдет!

Афалант-лингвист разворачивается. Он указывает на пару барабанов, стоящих под стеллажом. Местовластитель достает их, подтянув щупальцем, и затем совершает три удара — два по одному и один по другому. Ум-ба-ту!

— Это ваше тембральное имя. Много инфорамации так конечно не передать...

Умбату чувствует злость.

— Оставьте. Времени нет совсем...

— Ох... Хорошо. — Лингвист опускает голову.

Инквизитор пристально смотрит на него, засунув руку под плащ.

— Как я и сказал, вы можете сделать это сами.

Местовластитель поднимает взгляд.

— Сам...

Решено. Умбату достает и медленно протягивает афаланту нож. Блики смеются. Тот берет предмет... Рассматривает. Потом снимает фартук.

Время течет медленно, слишком. Местовластитель смотрит на смертоносный инструмент, но никак не решается его применить. Лезвие... Он наконец выдвигает сердцевину. Подносит к груди. Потом отводит обратно. Мучительно долгая репетиция конца. Все никак.

Он опускает руку с лезвием, и взглянув поочередно на сотрудников, обращается к Умбату:

— А вы не можете меня просто обезглавить?

— Так не принято. — Умбату изображает жест неопределенности. — Считается, что это более болезненно...

— То есть вы даже не знаете смысла ритуала?

— М...

— Ведь дело не в боли. Просто когда то наши предки считали, что в сердце находится одна из пяти душ, и если убить кого-то, не проткнув сердце, то эта душа будет вечно бродить по земле. Но для вас ведь это не важно, поэтому я и спросил...

Умбату кажется теряет терпение.

— Обезглавь его. — Он обращается к сотруднику справа.

— Нет, я сам!

Лингвист отходит назад. Он встает у самой стены, после чего поднимает нож, берет его двумя руками и заносит, направив в грудь. Проходит еще секунда... Он смотрит на лезвие. Дышит часто и громко. Потом...

Удар!..

Со всей силы он вонзает лезвие в сердце. Пытается крикнуть, но лишь хрипит. Кровь течет из дыхательных щелей... Тело слабеет. В последний момент он поворачивается к Умбату и глядя на него безумными глазами произносит:

— Не знал, что это... Так больно.

Еще миг.

Конец.

Тело падает на пол...

Кровь сочится, растекаясь синим пятном... Последняя секунда. Судороги стихают. Умбату подходит к мертвому афаланту и, наклонившись, выдергивает нож из безжизненного тела.

 

Второй готов...

 

Переход...

 

Переход.

Для Умбату это понятие имело сакральный смысл. Переход обозначал ту точку, где сходились божественный, априорный и научный, апостериорный опыт. Впрочем, без божественного опыта можно было и обойтись... Всего то и проблем — будешь в новом теле ты, или твоя копия.

Реальность в данном случае определяет вера. И верить выгодно. Так что отрицать метафизический аспект перехода мог, на его взгляд, только дурак.

Умбату пристально взглянул на императора.

— Не уверен, что правильно понял, но.. Вы кажется имеете ввиду, что у нас есть подходящие тела?

— Тела разработаны и используются. 

— Устойчивые к радиации?

Император сделал утвердительный жест.

— Оболочки радиорезистентные. Мы задействовали их на урановых шахтах в одной из колоний. Тела привезены недавно. А что касается... — Его почерк вновь изменился. — Я объясню, если интересен научный аспект. Радиорезистентность тел обусловлена модифицированной клеточный мембраной. Это по сути силикатный полимер. В ДНК был добавлен ген так называемых кремниевых червей... Есть, конечно и другие модификации, вроде ремонтных белков, но эта ключевая.

— Учту информацию.

Голова императора дернулась, и личность переключилась на основную. Вскоре он продолжил:

— К сожалению, число тел меньше чем число местовластителей, поэтому мы составили списки. Все те, кому мы доверяем, избранные лица, после перехода сформируют новый круг власти. Мы так же совершим процедуру... Чуть позднее.

Умбату задал уточняющий вопрос:

— Моя задача — осуществить исполнение приказа в каждом отдельном случае?

— В каждом, лично. Навестите их и проследите... Я знаю, многие из них трусы и лжецы. Мне их жаль. Мне искренне жаль тех, кто не верит. Ведь я лишь хочу продлить их жизнь... Переход — это благо, как для них так и для генетических линий нашего вида, который они не будут загрязнять своими мутациями.

— Очевидно.

— Если будут отрицать нашу волю, убедите их... Если будут задавать вопросы, развейте их сомнения... Вы ведь знакомы с техническим аспектом процедуры?

Умбату ответил утвердительно.

Он знал как все происходит в мельчайших деталях. По работе инквизитору не раз приходилось посещать Храм перехода. Храм-лабораторию.

Процесс начинался с выделения ядер...

 

— Это первая стадия.

Клирик подвел Умбату к прозрачной капсуле.

— Конечно, если не учитывать смерть и извлечение органа.

Инквизитор приблизился.

Перед ними, на ножке за стеклом, — распадающийся мозг. Ткань его напоминала губку. Частицы серого вещества, отделяясь от коры полушарий, падали вниз. В то же время от них и от всей испещренной ходами поверхности, вверх, закручиваясь, поднималось что-то вроде разводов бензина.

Служитель храма объяснил инквизитору процесс.

— С помощью растворителя мы разрушаем цитоскелет. Таким образом освобождаются ядра, которые далее, за счет модификации, позволяющей им связываться с газом, образуют легкую фракцию. Тяжелая же фракция оседает на дно.

Некоторое время Умбату наблюдал. Красота... Далее клирик позвал его и они направились в следующую секцию храмового комплекса.

Здесь находились уже сотни емкостей.

Сами капсулы были больше. К тому же, если в первой зоне они являлись вытянутыми и стояли на полу, то здесь имели круглую форму и крепились к специальным структурам, вроде сталактитов, которые расширялись кверху, плавно перетекая в стальной потолок.

Инквизитор задумался. Невидимая суета...

— Это, если я верно понимаю, пересадка ядер?..

Клирик ответил утвердительно.

— Ага. Мы используем здесь жгутиковые клетки без собственного ядра. А конкретно модифицированные сперматозоиды... Они научены находить выделенные на прошлом этапе ядра, а потом буквально глотают их — АМ! — Храмовник изобразил руками захлапывающуюся пасть. — Таким образом получаются полноценные клетки. Способные к перемещению в жидкой среде, но вместе с тем обладающее ядром и памятью нейронов... Между прочим, у нас тут целая ферма по добыче спермы есть. Для исследований.

Он усмехнулся. Умбату показал клирику жест, аналогичный подмигиванию.

Тут нужно отметить, что храмовник был третичнополым. Он имел органы как для производства собственных половых клеток — пара щупалец на груди, так и для приема половых клеток партнера — два отверстия на спине, а значит мог совокупляться с представителями своего пола и был в данном качестве наиболее полезным для вида. Это отличало его от вторичнополых, производящих потомство по достижении определенного возраста (их молодняк имел лишь минимальные мутации), и уж тем более от первичнополых, не способных к размножению афалантов, к коим относился и сам Умбату.

Клирик снова позвал.

Они пошли вперед. Двигались, лавируя между емкостей. Вот и новый сектор... Основной.

Здесь находились уже не капсулы, а большие прозрачные чаны. Умбату подошел, приложив руки к стеклу. Пригляделся. Там внутри, в самом центре резервуара, различалось что-то вроде проволочного каркаса в форме мозга. Над ним же, погруженные иглами внутрь проволочной структуры, висели инжекторы, а сами они крепились к балке, проходящей над верхней частью конструкции.

— Это самое интересное! — Клирик указал на чан. — Итак, поясняю... В генно-модифицированном мозге есть несколько участков, выделяющих координатные вещества. Вещества называются координатными, потому что их концентрация падает с удалением от источника... И, таким образом, используя несколько источников, можно довольно точно задать координаты. Так вот. Здесь мы их воспроизводим!

Он торжественно приподнял шупальце.

— Далее, в емкость, которая заполнена сверхлегким гелем, выпускаются клетки, полученные нами на прошлом этапе. Они плавают, ищут свое место, аналогичное тому, которое они ранее занимали в мозге! Они его запомнили, да... Так вот, они занимают место, но... Все равно существует небольшая погрешность. Не больше сотой доли миллиметра. И тут мы подходим ко второму моменту...

Клирик ненадолго задумался. Потом продолжил:

— Синапсы! По сути, расположение клеток в мозге не так важно. Главное, чтобы они помнили своих соседей и связи с ними. Кстати, даже не модифицированные клетки способны их запоминать, но мы улучшили их память... А за счет приблизительно верного расположения, им не приходится тянуть свои связи слишком далеко. Вот так.

Клирик аж просиял.

Умбату утвердительно качнул глазными стеблями. Наверно, интересно здесь работать... Особенно на ферме добычи спермы.

Сотрудник храма развернулся.

— С основой процесса я вас ознакомил. — Он махнул рукой, предлагая пройти дальше. — Осталась еще хирургия. Это в соседнем здании.

Они двинулись к выходу. Шли между чанами с аэрогелем. Внутри, в некоторых из них, находились уже отчасти сформированные мозговые структуры.

Умбату спросил храмовника:

— А тела вы тоже производите?

— Нет, этим мы не занимаемся... Оболочки нам поставляют. Мы ведь все таки храм Перехода, а не инкубации.

Они подошли к проему в стене. Дальше — коридор. Узкое пространство с высоким потолком освещали лишь тусклые красные лампы. Темные трубы.

Клирик посмотрел на Умбату.

— Если подождете, мы покажем вам пересадку мозга.

— Боюсь, не успею. Дела.

— Жаль.. Это довольно интересный процесс. Лет четыреста назад мы только хирургией и занимались. В смысле. тогда еще не было всех этих днк-технологий.

Коридор повернул.

— А в чем преимущество текущего перехода? — Умбату обратился к клирику.

— Понейронного?.. Ну, к сожалению, синаптические связи разрушаются после смерти. Это необратимо. Поэтому с пересадкой часто получались конфузы, вроде личностных изменений... Если личность и память вообще сохранялись. В любом случае, ядра живут дольше чем синапсы и проблем с ними меньше.

— Любопытно.

Они двигались мимо оптоволоконных кабелей. Лампы наверху периодически мерцали.

Афаланты подошли к двери.

Красный свет...

 

Красные круги на воде. Круги власти.

Жидкость забурлила. Император поднял из купели все восемь своих щупалец, лениво свесив их с противоположного края чаши.

— Досье вам принесут... — Он откинулся назад, на спинку ванны. — Так же вам нужны будут помощники. Поговорите об этом с моей левой рукой, думаю она не откажет. Кстати, она тоже в курсе нашей затеи.

Умбату кивнул стеблями глаз. Он знал, кого император имеет ввиду. Правой рукой был он, а левой — настоятель храма.

Всевластвующий нервно качнул одним из щупалец.

— Есть еще вопросы?

— Только один. Когда мне приступать?

Император на миг задумался.

— Начинайте... Завтра. Местовластители как раз уйдут на отдых... А пока они отдыхают я распущу государственный аппарат. Будет большой сюрприз... Это все. Приступайте.

— Так точно. — Умбату встал с кресла. — Да свершится судьба!

— Да свершится судьба.

Отсалютовав правителю, инквизитор направился к выходу из помещения.

Затем быстрым шагом (если шагом можно назвать скольжение на волнообразных движениях щупалец) направился к себе в кабинет.

Весь оставшийся день он изучал досье... Тридцать два имени — самые разные афаланты — отчасти знатные, отчасти с самых низов, которым просто повезло вытянуть жребий власти. Разобравшись с приоритетами и составив примерный план, инквизитор забрался в свою подвесную медитационную клеть и погрузился в сон наяву.

 

Завтра наступило.

 

Умбату поговорил с настоятелем храма, как и просил всевластвующий.

Он стоял на балконе, глядя на город внизу...

Кровавый рассвет.

Блики на глади воды. Великая река делила мегаполис напополам. В левой его части преобладала старая бионическая архитектура в правой же -новая, техногенная. Запад и восток противостояли друг-другу.

Город..

У него много имен.

В том числе, на мертвых, тембральных языках. В том числе, на языках цивилизаций живших здесь до афалантов. Момботубомбу, Амагексалант, Умбатобутанг. Реку племена малого океана, ныне мертвые, называли Илтанг.

Их мир стар. И он умирает.

Блики...

Настоятель подошел к Умбату со спины. Ему пришлось щелкнуть пальцами, чтобы привлечь к себе внимание.

— Не советую долго стоять тут. — Глава храма власти указал на небо .

Умбату повернулся. — Я не боюсь лучевой болезни. Всегда есть риск... Что там с помощниками?

— Пока ищу... — Настоятель пожал плечами. — Знаете, для такого дела трудно найти подходящих.

— Крайне желательно, чтобы они были первичнополыми.

— Разве не навыки главное? — Глава храма удивился.

— Остальные могут быть слишком хрупкими в психологическом плане. Это осложнит наше взаимодействие.

Умбату знал, что у всех первичнополых пониженный коэффициент эмпатии. Вероятно, эта особенность была связана с их неспособностью иметь потомство.

Настоятель неопределенно махнул щупальцем.

— Что ж. Посмотрим...

Спустя час они все таки утвердили четыре кандидатуры. Еще два часа ушло на то, чтобы доставить афалантов в храм, плюс час на инструктаж. В итоге, вылетели они лишь к полудню.

 

Первая цель.

 

Старый город... Именно здесь, в восточной части мегаполиса, среди биометаллических дворцов и кораллитовых крепостей, предпочитало жить большинство местовластителей.

Они пролетели над путепроводом.

— Это здесь.

Из промышленного смога впереди выросла громадная тень — здание яйцевидной формы. Их точка назначения. Магниплан завис над ним, после чего опустился вниз, прошел сквозь шлюз в верхней части дома и, спустившись на нужный этаж по шахте, приземлился на один из внутренних балконов.

Дальше шли пешком.

Наткнулись на дверь. Номер совпал...

Умбату заметил, что наверху, над проемом висит камера — значит хозяин в курсе, кто к нему пожаловал.

— Именем императора и судьбы, откройте дверь!

Он вывел символы на сенсорной панели коммуникатора. Вскоре створка открылась. Перед ними стоял афалант. На его груди блестел золотой медальон.

— Вы наверно ошиблись адресом.

Умбату сверил запах и рисунок пятен. Точно, он. Затем сообщил о необходимости огласить императорский приказ и предложил пройти в более подходящее помещение.

— Комната тут. Послушайте!.. Не знаю, в чем дело. Возможно кто-то написал на меня донос.. — Местовластитель паниковал. — Я знаю, кто это мог быть. Назову вам имена. У меня много врагов!

Они прошли в круглую комнату с вазами и окном наверху. Здесь инквизитор зачитал афаланту протокол. Тот ответил с изумлением.

— Переход? Это нонсенс!... Как же подземный город? Мне говорили, что будет эвакуация.

— У вас есть право провести процедуру самостоятельно. 

— Умбату достал из-за пояса нож и, взяв за ручку, продемонстрировал местовластителю — В противном случае, я вам помогу.

Цель заметно нервничала.

— Нет, нет, нет. Это неприемлемо. Послушайте... Я не просто местовластитель какой-то. Я еще и старший сотрудник учреждения экономического планирования!

Он постучал по медальону, висевшему на груди.

Инквизитор выразил скепсис: 

— Вряд ли это имеет значение.

— Я занят важной работой. По поручению совета учреждения. А совету ее поручил сам император! Так что я, выходит, выполняю его поручение.

Умбату изобразил жест категорического отрицания.

— Процедуру проведете либо вы, либо я.

— Я... Не могу. Ну, Инквизитор, что вы... Ведь мы с вами все понимаем. Мы с вами все прекрасно понимаем!

Ничтожество. Умбату догадывался, что афалант имеет ввиду, но это лишь разжигало в нем силу злобы. 

— Вы выбрали отказ от привилегий. — Инквизитор поднял нож. — Да свершится судьба!

Он резко выпрямил руку, нанеся удар точно в сердце.

Теплая кровь полилась по запястью.

Минус первый...

 

Минус второй...

 

Они забирают голову. Летят к следующей цели. Снова старый район. Садятся на площадку перед зданием — жилой комплекс, выращенный из метамассы; причудливая клякса на опорах.

Затем поднимаются в лифте. Дверь, коммуникатор.

Им открывает афалант... Прислуга.

— Сейчас господин не может вас принять!

Камердинер выглядит встревоженным. В ходе разговора выясняется, что местовластитель занят приемом пищи. Приходится оттолкнуть слугу.

Они проходят внутрь, обыскивают комнаты.

Лабиринт помещений.

Наконец, один из сотрудников, обнаруживает владельца. Афалант, огромный и жирный, сидит в дальней нише — одной из трех пищеприемных ванн, встроенных в металлический пол зала.

Местовластитель хлопает щупальцем, подзывая слугу.

— Дорогой, у нас гости. — Визгливый почерк. -Как чудесно!... Может быть они хотят принять питательные ванны?

Камердинер обеспокоенно смотрит на него.

— Они говорят, что пришли зачитать приказ императора...

— Вот как?

Умбату подходит к жирному афаланту. Инквизитор подмечает, что тот не просто толстый — одно из щупалец его раздуто, возможно из за раковой опухоли. Кожа покрыта множеством язв.

Умбату, обращаясь к жирдяю, произносит протокольную речь.

Тот никак поначалу не реагирует.

Инквизитор заканчивает:

— ...Итак, я могу совершить процедуру сам или доверить вам ее сделать.

Афалант молчит. Спустя где-то минуту произносит:

— Ну что вы... Какая глупость. Какая несусветная глупость!

— М?

— Император никогда не стал бы отдавать подобный приказ. Я оценил вашу шутку. А теперь оставьте меня — я занят приемом пищи.

— Что ж. — Умбату достает из под плаща нож. — Тогда мне придется сделать выбор за вас.

Афалант приподнимается. В панике он вскидывает несколько щупалец, расплескав по полу бульон.

— Вы... Не посмеете! Я местовластитель внутреннего круга!

Умбату просчитывает варианты. Убить такую тушу будет не просто... Можно, конечно отрубить голову, но для этого он не должен дергаться. Или лучше проткнуть сердце со спины?...

Инквизитор подходит ближе.

Жирдяй кидает взгляд на слугу.

— Дорогой!..

Периферийным зрением Умбату видит как камердинер достает что то из кожаной сумки на животе. Шокер.

— Нас трое. Он один. — Инквизитор обращается к жирдяю. — Вы все равно умрете, но стоит сделать лишнее движение и вас уже никто не восстановит...

Местовласитель смотрит на своего слугу. Тот сжимает ствол в руках. Панически переводит взгляд — смотрит то на Умбату, то на господина, не зная что предпринять.

Внезапно, Инквизитор бросается вперед. Он собирается бить в шею — делает выпад, но местовластитель хватает его за запястье, останавливая атаку.

— Убери свои грязные конечности!

Умбату делает вид, что поддался. Потом резко перехватывает нож из правой руки в левую, совершает замах и, резанув по горизонтали, отрубает глазные стебли афаланта.

Жирдяй вопит.

Корчась от боли, он отпускает запястье Инквизитора. Кровь хлещет. Умбату же, освободившись, обходит купель. Он встает за спиной жирдяя, прицеливается... Потом бьет! Удар решающий — меж ребер, прямо в сердце.

Купель бурлит.

Туша медленно медленно оседает в воду. Красная жидкость, смешавшись с синей кровью, становится фиолетовой.

 

Третий готов...

 

Четвертый на очереди.

 

Магниплан летит над городом.

Умбату размышляет, глядя в окно.

Белое, черное — все сходится точке. История твориться на его глазах. И он не просто присутствует, а руководит событиями планетарной значимости.

Нужно все это сохранить, записать в подробностях. Заводить дневник?.. Нет, опасно. Безусловно, это безумие, слишком высокий риск. Но все эти смерти, волей не волей, подталкивали его ум к рефлексии. Инквизитору приходилось прокручивать в сознании цепочку событий, переживать их раз за разом, пока огонь эмоций (а он их чувствовал, не смотря на внешнюю невозмутимость) не погаснет и не будет мешать ему делать работу. А что если... Он ведь может вести мысленный дневник.

Да.

Он будет фиксировать все что происходит в уме, так, будто это запечатлено на бумаге, и когда-нибудь... Когда-нибудь.

 

Прибыли.

 

Четвертый встречает нас открытой дверью. Заходим... Коридоры из серебристой метамассы, холодное оружие на стенах. Цель сидит в помещении, обустроенном под спортивный зал — тянет щупальцами за железные кольца на цепи, справа и слева. Силовой тренажер.

Сообщаю ему о намерении зачитать приказ. Он встает. Гора мышц. Не то что прошлый..

Ведет нас по коридорам, рассказывая как скучает по временам, когда император был живым богом, а его власть была абсолютной.

Комната.

Читаю протокол. Он усмехается и говорит что ему проще заколоть себя своей шпагой, чем моим ножом.

Не против.

Он выбирает оружие. Лезвие с ребристой кромкой. Затем, направив в грудь, втыкает в себя. Произносит "слава властителям, судьбе, и императору!", после чего падает с грохотом на железный пол.

Четвертый — вычеркнут.

 

Итак. Следующий пятый... Пятые?

Любопытно.

Два близнеца-третичнополых, сросшихся боковым щупальцем.

Придется резать.

Второй просит, чтобы я убил его, после того как умрет первый. Я отвечаю, что тот проснется в новом теле и они смогут быть вместе. Второй не верит — говорит, что его собрат не будет тем же афалантом. Что ж. Это его выбор.

Убиваю первого. Второй теряет сознание от эмпатического шока, и я перерезаю щупальце. Приходится его дезинфицировать и перевязать. Медицинские курсы даром не прошли.

Уходим.

 

Время шестого.

Этого я хорошо знаю. Столько времени прошло... Говорю с ним по другому, к черту формализм. "Дружище, это мы. Только мы пришли тебя убить, но ты же знаешь..."

Он смотрит понимающе. Когда то я учился у него. Старый глава отдела... Перед смертью произносит "Горжусь, что воспитал такого профессионала". При этом делает нарочно ошибку в слове — выходит что то среднее между терминами "профессионал" и "подонок".

Вонзает в себя нож. Достает. ЕЩЕ РАЗ.

Я его точно запомню...

 

Шестой — вычеркнут!

 

Теперь седьмой.

 

Летим над улицами. Из-за облаков выглядывает солнце.

 

Прибыли, заходим.

У седьмого дома настоящая оргия. Десятки совокупляющихся третичнополых.

Кто то плескает в лицо наркотиком. Вещество мгновенно впитывается через кожу... Мир окрашивается в неестественно яркие цвета. Нахожу местовластителя танцующим, окрашенным во флюоресцирующие краски.

Убиваю его прямо посреди толпы.

Безумие!

Наркотик действует сильнее. К счастью, в авто есть антидот.

Этот готов.

Следующий!

 

Летим к восьмому.

Наступает вечер.

 

Этот боится смерти. Говорю ему, что это лишь переход. Отвечает, что может понять это разумом, но не чувствами. Я достаю нож и он теряет сознание... Приходится убить его в отключке.

Голова готова.

 

Летим...

 

На смену вечеру приходит ночь.

Северное сияние озаряет город. Зеленые и синие ленты в небе.

Прислонившись к стеклу, гляжу на призрачный свет. Размышляю.

Смерть.

Боится ли ее новорожденный?

В небытие нет боли... Почему же им так страшно не существовать?

Ответ... Вероятно, потому что смерть это их последняя сцепка с культурой. Даже если бы мы сошли с ума и начали уродовать нашу религию, отрицать наши догматы, мы бы не смогли дойти до абсолюта в этом деструктивном деле, не уничтожив самих себя... Потому что последней крайней инстанцией культуры, был бы страх смерти, а избавившись от него, мы бы потеряли и ценность жизни, связанную с ним.

Нелепость.

Нужно наслаждать страхом, а не отрицать его!..

 

Подлетаем к новой цели.

 

Девятый.

Дома его нет. Сосед говорит, что ушел час назад в храм памяти. Как чувствовал...

Решаем не дожидаться.

Выловим прямо там. Идем по улице, мимо трупов закрытых материалом. Радиация не щадит слабых. И я тоже не буду...

Пришли.

Храм — огромный купол — возвышается над окружающими небольшими зданиями. Заходим внутрь. На стенах его барельефы с изображениями цивилизаций, уничтоженных нами тысячелетия назад. Три вида, живших по берегам великой реки, из которых только один обрел власть над планетой.

Находим цель. Местовластителей сидит на одной из скамей. Зачитываю ему приказ прямо там, но убивать в храме не стану.

Выводим его на улицу, за здание.

Афалантов рядом нет. Проводим процедуру.

Голова у нас.

 

Теперь десятый.

Не уйдет! Ловим его. Скользкий тип. Разбираюсь с ним по быстрому.

Десятый — вычеркнут.

 

Одиннадцатый. Сколько крови!..

Одиннадцатый — вычеркнут.

 

Двенадцатый — вычеркнут.

 

Тринадцатый — вычеркнут! Четырнадцатый тоже!...

Двадцать пятый, двадцать шестой, двадцать седьмой — вычеркнут!

 

СЛЕДУЮЩИЙ ЖДЕТ!..

 

Двадцать восьмой.

Затекаем.

Органолептика. Контуры снов, ввинченные в стены. Лезвие смеется, оно хочет узнать, какие потроха на вкус. Дистрофик. Аккуратист медленно поворачивает голову... Скрипучий мерзавец! Разложил по полочкам, рассовал все свои внутренности. Теперь пусть попробует вернуть их обратно. Пляши, танцуй. Пламя, озаряющее небо! Оно прокляло их. Разве это не чудесно — умереть под гребнем северного сияния. Кровавого сияния звездной хвори.

Пусть умывается. Доволен. Готов.

Новый, ГДЕ НОВЫЙ.

 

Новый...

 

Вновь.

 

Снова.

 

Новый похож на червя. Первичнополый — какая нелепица! Психопат, бесполезный для генофонда. Стекает по ножу...

 

Стекает...

 

Умбату резко просыпается.

Очнувшись, он понимает, что заснул прямо в магниплане.

Его это удивляет. Обычно афаланты спят раз в два дня, а с момента, когда он выбрался из клети для медисна минуло только полтора.

Обернувшись, он смотрит в окно. Опять сгустились тучи... Дождь.

— Сколько осталось?.. — Он задает вопрос сотруднику, сидящему рядом.

— Только три.

Три последних... Все в подземном городе. Умбату оставил их на сладкое.

Летят сквозь ливень.

Нижний город... Их спасение от ока квазара. Едва был зафиксирован первый гамма-всплеск, едва смертоносные лучи преодолели слои атмосферы, они начали копать — зарываться вглубь земли, как черви, пока не построили новые мегаполисы под поверхностью старых.

Муравейник... Умбату надеется, что их клиентам хватило ума сидеть по своим капсулам. Если они затеряются там, их уже не отыскать.

Еще минута пути.

Вот — шахта... Зависнув над ней, транспорт начинает медленно опускаться вниз, озаряя фарами металлические структуры стен.

Ниже и ниже.

— Панель барахлит. — Водитель указывает на навигатор. На экране помехи.

Впрочем, скоро все нормализуется. Индикатор со стрелкой мигает.

 

Их цель рядом...

Они пролетают мимо огромных башен сталагнатов — вертикальные структуры, поддерживающее железное небо.

 

Тридцатый на очереди.

 

Они находят его в перевернутой башне, растущей сверху. Выходят, обнаруживают квартиру, опознают. Судя по досье, среди кругов власти его уже давно никто не видел. Умбату задает прямой вопрос. В ходе разговора с местовластителем, выясняется что он безумно боится радиации. Поэтому и сбежал сюда, как только произошел второй гамма-всплеск.

Параноик. Впрочем, он сам стыдится этого. Умбату зачитывает приказ и предлагает афаланту провести процедуру самостоятельно. Он ожидает услышать категорическое "нет", но тот, к удивлению соглашается.

Для него это очищение от позора.

Умбату отдает местовластителю нож. Он лишь недолго колеблется... Затем ударяет в грудь, меж ребер.

Тридцатый готов.

 

Улетают.

Умбату удивлен произошедшему. Много раз он видел, как храбрец становится трусом в отражении ножа, но может ли трус стать храбрецом? Теперь он знает ответ.

Инквизитор откидывается на спинку авто. Осталось двое.

 

Они мчат по тоннелям.

 

Достигнув нужного сектора, магниплан подлетает к одной из башен-колонн. Афаланты садятся у подножия, выходят. Лифт везет их наверх...

Соседнее здание виднеется сквозь железную сетку кабины.

Уровень сорок два.

Покинув лифт, сотрудники идут по лабиринту ржавых узких душных коридоров. Они находят дверь в нужную жилую капсулу. Коммуникатора нет и им приходится стучать по металлу створки, чтобы привлечь внимание жильцов.

Им никто не открывает. Но внутри слышен шум... Решают ломать.

Горелкой они перерезают задвижку. Использовав присоску, отодвигают саму дверь.

Заходят. Никого... Лишь мусор на полу. Не похоже на аппартаменты местовластителя.

Вдруг, рядом слышится грохот. Тень мелькает.

 

Вспышка перед глазами....

 

Очнувшись, Умбату обнаруживает себя лежащим на полу. Он с трудом поднимается. Голова безумно болит. Рядом — тела его соратников. Кровь..

Инквизитор проверяет пульс одного из сотрудников. Тот уже труп. Умбату растерянно озирается... Что произошло?

Раны, будто от лезвия.

Сумасшедшая догадка возникает в его затуманенном мозгу.

Может это сделал он? Может сошел с ума от бесконечных смертей и убил своих же сослуживцев?

В этот момент один из сотрудников подает признаки жизни. Умбату подходит к нему. 

— Ушееел... — Афалант с трудом выводит символы в воздухе. 

— Что было, докладывай!?

Сотрудник отхаркивает кровь из дыхательных щелей.

— Напаал на нас... Тебя по голове... Нас...

Он сжимает руку в кулак от боли. Но информации достаточно. Умбату принюхивается. Чужой запах. 

— Вы его ранили?

Сотрудник чертит утвердительный знак.

Инквизитор рыщет по комнатам. Только грязь и мусор... Потом, осознав что здесь никого нет, выходит в коридор.

Синее на полу...

Он идет по следу крови и запаха. Ранен, значит далеко не ушел. Синяя дорожка приводит его к одной из соседних квартир.

Умбату стучит в дверь. Нож при нем.

Створка медленно открывается...

— Простите?

За дверью его встречает афалант. Кожа на груди покрыта пузырями. Не тот. Умбату отталкивает незнакомца, проходит внутрь.

Потеки воды на стенах...

— Где он?!!

Инквизитор рыщет по помещением, открывая двери и отдергивая шторы.

— О ком вы, во имя судьбы?

— Думаешь, я идиот?!

Умбату хватает афаланта за грудки и приподнимает над полом.

В этот момент кто-то налетает сзади. Умбату успевает уклониться — удар проходит над головой. Он отпускает афаланта, которого держал, и тот падает на пол.

Второй снова нападает.

Злобный местовластитель бросается на Умбату. Щупальца сплетаются. Они пытаются задушить друг друга — некоторое время кружат, словно в вальсе, а затем, когда инквизитор оказывается у окна, афалант толкает его. Тот вылетает, разбивая стекло, но все же сжимает щупальце бешеного и утягивает его за собой. Местовластитель пытается ухватиться за подоконник, но тот ломается и они оба падают с высоты башни вниз...

 

Полет.

 

Смертельный вальс продолжается. Они летят мимо звезд, мимо огней и квазаров. Или это лишь окна?.. Время кажется таким долгим... В этот момент они любят друг друга, но кто из них будет сверху? Умбату вырывается. Он понимает — тот кто внизу умрет, а его тушка послужит аммортизатором, смягчив падение второго. Увы, снизу он.

Они падают на провода.

Кабели рвутся.

Удар!

Хруст костей...

Инквизитор не может вздохнуть из за сидящей сверху туши. Та берет его за глазные стебли, медленно приподнимает голову...

 

УДАР.

 

Время исчезает.

 

Умбату просыпается в храме восстановления.

Первое, что он видит — звезды.

Мягкий синий свет...

Впрочем, скоро Умбату понимает что небесные светила на самом деле лишь флюоресцирующие точки на куполообразном потолке помещения.

Он срывает с себя трубки. Надо подняться. Инквизитор садится на край кровати. Его щупальца кажутся чужими, мышцы едва слушаются. Оглядевшись, он замечает рядом трость из кораллита и, опершись на нее, встает.

Медленно идет к проему двери.

Выходит.

Длинный коридор... Синий сумрак. Эхо гуляет по помещениям. Храм кажется абсолютно пустым но, после нескольких минут блужданий в одиночестве, Умбату все же натыкается на одного из служителей. Тот дремлет в капсуле для медисна и Умбату приходится несколько раз дернуть его за щупальце, пока тот наконец не выходит из транса. 

— В чем дело? О... Вы очнулись.

Клирик опускает клеть, пока она не касается пола, и аккуратно выползает из капсулы. Инквизитор испускает запах усмешки. 

— Это тело крепче, чем я думал.

Сотрудник подходит к настенной панели компьютера.

— Вы были в искусственной коме. Мы ждали что вы восстановитесь. — Он открывает список входящих. — Кстати, здесь сообщение для вас.

Клирик зачитывает текст. Письмо от императора... Всевластвующий сообщает, что надеется на скорейшее выздоровление своей правой руки и просит Инквизитора как можно скорее навестить его в храме власти.

Умбату показывает жест понимания.

Он просит служащего выслать ответное письмо. Сообщить, что пришел в себя и прибудет в храм немедленно.

 

Полет...

 

Город тоже кажется пустым. Первые лучи рассвета озаряют дома. Умбату сидит на первом сидении магниплана, напротив водителя.

Они проносятся над рекой.

Затем, промчав под пролетами огромного моста, подлетают к самому храму, и, обогнув его, приземляются на одну из полукруглых посадочных площадок в задней части здания.

Умбату выходит. Он направляется к арке двери. Внутри храма — тишина. Инквизитор рыщет по залам, коридорам. Пыль в воздухе... Взглянув на висящий в холле диск календаря, Умбату вдруг понимает что находился в коме больше месяца.

Вот и покои...

Он дергает ручку двери, но та закрыта. Инквизитор обращает внимание на приколотую справа записку и, прочитав ее, понимает что императора надо искать в зале власти.

Еще минута. Он перед дверьми.

Заходит.

— Приветствую, Инквизитор!

В зале его встречает местовластитель. Его кожа гладкая и угольно-черная, словно ткань космоса.

— Судьба вас приветствует. — Умбату оглядывается по сторонам. — Где император?

Афалант указывает на центр колоссального помещения.

— Там, где и положено.

Умбату приподнимается на щупальцах.

Присматривается.

Центр кругов... Сосредоточение власти. Там, окруженный пятью треугольными столами — один в другом — на троне восседал правитель сестринских планет.

Инквизитор благодарит местовластителя.

Пройдя немного вперед, он находит проход между столами. Далее движется, направляясь к центральной части помещения, навстречу всевластвующему. Круги расходятся...

Остановившись на пол пути, Умбату поднимает руку. Император его замечает. Поднимает ладонь в ответ.

Встав с трона, он неспешно идет вперед. Такой же черный, как и остальные местовластители. Они сидят тут же — один в ближайшем круге, трое во втором, и еще трое в последующем. Всего семь... Семь?

— Рад видеть вас, инквизитор, в моем новом качестве. — Всевластвующий останавливается, оказавшись в метре перед Умбату. — Не то чтобы эта оболочка была комфортнее прошлой, но разум определенно... Пришлось немного отфильтровать клеточные ядра.

Умбату кивает. Он замечает, что запах императора тоже изменился. Надо будет его запомнить.

— Рад вас видеть... А где остальные местовластители?

— Здесь все.

Инквизитор оглядывается, еще раз подсчитывая число афалантов.

— Не совсем понимаю.

— Думаю, вы понимаете, инквизитор.

— Хм.

Децимация. Разумеется, он понимает, что произошло, но конкретные причины этого, масштаб события, а так же отдельные нюансы остаются ему неизвестными.

Император показывает жест тишины.

— Если хотите это обсудить, можем пройти в более подходящее помещение.

Умбату отвечает согласием.

Затем они вместе уходят. Оставив круги власти позади, инквизитор и всевластвующий спускаются в один из проходящих под залом коридоров. Здесь император продолжает:

— Мне не нужны те, кто не готов отдать за меня жизнь... Я счел нужным отфильтровать не только себя, но и государственный аппарат.

Они останавливаются возле стены. Всевластвующий продолжает говорить:

— Знаете, новому миру нужны нужны новые правители. — Он загадочно качает стеблями глаз. — Пройдет время и освободившиеся места займут другие достойные кандидаты.

Умбату изображает жест понимания.

— Могу я узнать имена тех, кто остался?

— Если вам угодно.

Император называет перечень имен. Выслушав его, Инквизитор некоторое время молчит. Потом отвечает с настороженным удивлением.

— А что с прошлым главой отдела? Он ведь не был трусом.

— Думаю, вы правы...

Император нервно оглядывается. Где-то неподалеку раздаются шаги.

Жестом он предлагает Умбату пройти дальше. Они следуют по коридору, в самый его конец, туда где находятся несколько совещательных комнат, отделенных от самого прохода шторками. Ныряют в одну.

— Он провинился в чем то?

Умбату пристально смотрит на Императора. Тот отвечает.

— Знаете, я вам кое-что объясню. Искренне... Несомненно, те кто не готовы за меня умереть, не достойны и получить жизнь. Но среди тех, кто готов, есть небольшая категория, гораздо более опасная чем трусы. Возможно, это те, кто смелее меня самого... Именно они несут наибольшую угрозу государственной стабильности.

Умбату чувствует внезапный прилив слабости. Его конечности подкашиваются, но, удержавшись двумя руками за трость, он сохраняет равновесие.

— Вижу, с вашим здоровьем не все в порядке. — Император трагично покачивает головой.

— Оболочка уже ни к черту.

— Возможно, стоит ее сменить?

Умбату отвечает спустя несколько секунд.

— Прикажете мне тоже совершить переход? Как остальным?

Император глядит куда-то в потолок.

— Зачем торопить события... Вам придется его совершить, рано или поздно.

— Хм.

— В любом случае, мне будет жаль терять такого преданного сотрудника. Даже на время. И кстати...

Император запускает руку в передний карман из собственной кожи и медленно извлекает оттуда нож. ЕГО нож. Затем, держа за рукоять, протягивает Инквизитору.

— Хотел вернуть вам ваш инструмент.

Умбату берет оружие из ладони всевластвующего. Тот долго и пристально на него смотрит. Потом отвечает:

— До следующей встречи, инквизитор. Да свершится судьба.

Отодвинув шторку комнаты, он выходит. Удаляется по коридору.

 

Шаги все дальше...

 

Умбату вертит в руках нож. Лезвие сверкает.

 

Он думает что на миг, во время этого разговора, потерял самоконтроль. Но лишь на миг...