Помощница
Будущего не существует.
Давлю поршень одноразового шприца и привычно чувствую, как мутноватая жидкость медленно перетекает в тело. Во рту возникает привкус железа. Ходоки по-разному описывают этот эффект, но ещё никому он не показался приятным.
Теперь главное — не забыть дышать. Вторая фаза. Вдох. Стены комнаты окрашиваются сполохами. Выдох. Красное сияние набирает силу, обои уже неразличимы. Вдох. Звуки гаснут. Чувствую себя, как в безэховой камере. Выдох. Мир останавливается.
У новичков с непривычки теряется нормальное восприятие пространства. Доводилось учить парочку неофитов. Жалкое зрелище — ноги заплетаются, глаза круглые. Зарёкся — очень уж муторно изображать костыль.
Я таким не был. Обучался ещё по старым методикам: пять лет медитаций, тренировки в специальном комплексе, не хуже, чем у космонавтов. Когда путешествия в прошлое только начинались, всё по уму было устроено. А сейчас подавай специалиста побыстрее. Рынок, чёрт его дери.
Ладно, за дело. Нырок будет глубоким. Вдох, выдох. Неощутимые лепестки огня мерцают перед глазами. В прошлом нет чувств, кроме тех, что мы приносим с собой. Это мёртвый мир.
Начинаю погружение. Это похоже на попытку разглядеть стереограмму — картинка расплывается и собирается в новое изображение. Вдох. Сполохи взлетают над головой, уступают место новым. Выдох. Тот же офис, позапрошлый день. Ещё два цикла дыхания и улетучилась праздничная неделя, «прочтённая» временем, как один сектор.
Двигаться тут, как сквозь воду — чем глубже, тем труднее. Всё больше у секторов связей с будущими событиями. Время становится монолитным, словно его сжимают прессом наслоившиеся дни. Вот нужный мне сектор — за полтора месяца до оформления заказа. Это многовато. Не каждый Ходок возьмётся лезть так далеко, но только не я.
Меня интересует контракт, лежащий посередине стола. Беру бумагу в руки — атмосфера кабинета тут же меняется. Цвета блёкнут, воздух оседает пылью, печально гаснут стены. Совсем скоро сектор превратится в пустую клетку. Всё. Вдыхать больше нечего. Значит у меня осталось секунд тридцать. Как обычно, подавляю панику. Всё нормально, всплывать проще, чем нырять. Декомпрессии не понадобиться. Добычу, не церемонясь, в карман. Колю второй шприц — с адреналиновым коктейлем. Теперь закрыть глаза, переждать жуткий момент, когда ничего не происходит… И «проснуться».
— Вы сделали это! — радостный голос клиента.
Я молчу, пока Деви — моя новая помощница, складывает тонометр.
— С ума сойти! Ничего не помню, представляете?!
Деви подаёт мне открытую бутылку с водой. Делаю глоток и достаю из кармана смятый контракт.
— Держите. Конечно, не помните. Исчезнувший предмет просто перестаёт быть в том моменте, как факт, и остальные сектора подстраиваются под новое условие. Ваше счастье, что время весьма статичная штука.
Пока клиент разглядывает контракт и так, и этак, Деви укоризненно шепчет мне:
— У тебя ритм сбоит, как у пенсионера.
Пожимаю плечами. Стоило сделать перерыв, да, но позже мог и не донырнуть, или заказ перехватил бы кто-то другой. Конкурентов нынче развелось, хоть отстреливай.
— А ничего, что он тут? — осторожно уточняет клиент. — Не возобновится в будущем?
— Будущего нет, — снисходительно отвечаю я. — Только настоящее и прошлое.
Прощаемся с клиентом и выходим из офиса.
— Похоже, нам надо серьёзно потолковать за безопасность, — начинает Деви, сдвинув брови.
— Дорогая помощница, рад, что ты искренне волнуешься за меня, но я в этом деле уже тридцать лет и три года. А ты сколько?
После глубоких нырков я всегда слегка на взводе.
— Между твоими погружениями слишком малые разрывы. Я читала отчёт твоей предыдущей помощницы. Ты попал в реанимацию!
Её суровость даже умиляет, хоть и может выйти боком, если нажалуется начальству.
— Выкарабкался же…
— Так, — Деви резко останавливается и разворачивается ко мне. — Если ты скопытишься от перенапряжения, то всего лишь умрёшь или сойдёшь с ума! И закончишь дни в дурдоме счастливым идиотом. А мне идти по жизни дальше с увольнением по статье и запятнанной репутацией!
— Ого, а ты корыстна.
— Это ты катастрофически эгоистичен! — Деви отмахивается и идёт к нашей машине.
Улыбаюсь. Она будто знает меня тысячу лет. Эта уверенность на грани наглости подкупает, надо признать.
Деви садится за руль — после погружения Ходокам нельзя вести.
— Извини, ты права. Не подумал о твоём будущем.
Устраиваюсь рядом, достаю из бардачка шоколадку и предлагаю Деви, но она только фыркает.
— Ты могла бы выбрать Ходока с дисциплиной получше.
— Как будто был выбор! Или алкаш, который сорвётся в ближайшие пару нырков, или ты. Я больше смотрела на уровень мастерства.
— Боишься, что кто-то умрёт у тебя на руках? — догадываюсь я.
— Да, — ответ звучит так сухо, что закрадываются подозрения.
— То есть такое было…
Деви слегка бледнеет. Да, не лучший разговор для первого совместного рабочего дня.
— По кофейку? — киваю в сторону Макдака. — Угощаю. В качестве извинения за своё поведение.
Мы тормозим у Макдональдса, и я прошу два латте.
— Как ты стал Ходоком? — спрашивает Деви, пока ждём заказ.
Я прислушиваюсь к ощущениям. Вроде последствия двух инъекций прошли, пальцы уже не дрожат.
— Ходок спас мне жизнь в детстве.
— Ого, меня бы это тоже впечатлило. А почему так часто стал нырять? Смотрела твою статистику и, скажу честно, последнее время ты ведёшь себя непрофессионально.
— Деньги-деньги, — бормочу невнятно только что придуманное оправдание. — До пенсии осталось всего ничего.
Девушка за стойкой с улыбкой передаёт мне два стаканчика. Устраиваемся с Деви у окна. Только сейчас могу её без спешки разглядеть. Тёмные волосы, светлая кожа и чуть раскосые карие глаза — где-то я уже видел подобное сочетание черт.
— Всё-таки ты эгоистичный и меркантильный, — заключает Деви. — А ещё меня корыстной обозвал.
Впрочем, сказано без злости. Хмыкаю. Настоящая причина есть, но рассказывать её первой встречной? Но Деви вовсе не кажется незнакомой. Не знаю, что на меня нашло. Может, последствия погружения, или вкус кофе, или её восточный взгляд. Я вдруг понимаю, что говорю и уже не могу остановиться.
— Это случилось летом. Мне было шесть. Духота, помню, стояла страшная. Мы с отцом поехали на озеро. И всё было замечательно, пока отец не заснул. Я так отчаянно скучал, что, в конце концов, нарушил прямой запрет и пошёл к воде. Там была лодка.
Опускаю взгляд, пытаюсь поймать убегающие воспоминания. Побочный эффект изменения прошлого — сложно восстановить причинно-следственные связи.
— Помню зеркальный блеск воды, запах озера, тяжёлые вёсла … Они ускользали из рук, я едва мог их удержать… А потом раз — и уже стою на берегу, и ко мне бежит папа.
— Ты утонул, — очень тихо говорит Деви.
— Да, и через три дня после этого события меня вынес Ходок. Даже не представляю, что пережили родители… Но было кое-что ещё.
Готовлюсь как перед нырком. Не так-то просто рассказать о том, что сидит занозой в сердце столько лет.
— В лодке со мной была девочка!
— Ясно, — Деви отодвигает стаканчик. — Её оставили тонуть.
Отпиваю латте.
— Все в один голос твердили, что её не было. Ходок, отец, свидетели — никто не видел. Врать Ходоку не имело смысла, никто не осудил бы его, даже будь там ещё ребёнок. Слишком сложная для тех лет операция. Да ещё и на воде.
— Может, это была галлюцинация?
— Нет, не верю. Слишком хорошо помню её: красное платьице, сандалики, разбитые коленки, цветная резинка на чёрных волосах... Лицо вот только забыл.
Помощница молчит, а я уже жалею, что поддался порыву всё рассказать. Пытаюсь понять по лицу Деви — поверила или нет, но раскосые глаза непроницаемы, как глубины времени.
Пора возвращаться в офис.
— Спасибо, что выслушала, — улыбаюсь.
— Знаешь, — впервые за наше знакомство вижу, что она тщательно подбирает слова. — Думаю, что иногда надо оставить прошлое в прошлом. Иначе можно лишиться будущего.
— Будущего нет, — напоминаю я, и мы прощаемся.
Всю ночь мне снятся жаркое лето, девочка без лица и Деви. А на следующее утро раздаётся звонок.
— Виктор Ларин? Вы временно отстранены от работы.
— Что?! Почему?! — вскакиваю с кровати.
— По ходатайству вашего помощника.
— Деви? Но…
— Вам нужно отдохнуть и восстановиться, — мягко отвечает голос в трубке.
Жму отбой и швыряю телефон на кровать. Отлично! Стоп, я не мальчик, чтобы так реагировать. Опять беру телефон и нахожу номер Деви.
— Да, Вик, — голос звучит настороженно.
— Как это понимать? — стараюсь говорить спокойно. — Что ты наваяла в своём отчёте? Что я псих, ныряющий за галлюцинациями?!
— А что ещё я должна была написать?
Это как удар под дых. Да она издевается!
— Ничего! Это детское воспоминание! Я не зациклен на нём!
— В самом деле? — её голос звучит странно. — Вик, я видела, как сходят с ума и умирают люди, слишком глубоко погрузившиеся в прошлое… Знаю, что обидела. Но попробуй меня понять!
Вдруг осознаю, что сжимаю телефон слишком сильно.
— Деви, ты хочешь отправить меня в отставку?
— Тебе всё равно недолго осталось до пенсии, сам говорил.
Сажусь на кровать. Спокойно. Вдох. Выдох. Как со стороны слышу свой спокойный вопрос:
— Почему?
Она молчит целую минуту.
— Мне жаль, Виктор.
Не сразу понимаю, что она положила трубку.
Следующие два дня я пью. Имею право, раз меня отстранили. А по ночам мерещится девчонка в красном платьице, которую я зову почему-то Деви. Хотя они совсем не похожи. Просто обе предали меня. Одна, как уверял какой-то психолог, была воображаемым другом, а вторая… Кем для меня за всего лишь день знакомства стала Деви?
Как я буду жить без нырков? Только потеряв доступ к ним, начинаю понимать, что действительно подсел на прошлое. Помощница права — без прошлого у меня нет будущего. Надо ей рассказать, что всё-таки умер по её вине.
Ищу телефон, но он разряжен. Значит скажу лично!
Собираюсь и иду на работу. Мир кажется живым, шумным, спешащим. А у меня внутри как в пустой клетке мёртвого сектора времени — ничего, даже воздуха нет.
Неприметное здание нашей конторы. Охранник привычно здоровается и ждёт, что покажу пропуск. Достаю из кармана телефон. Бесполезное действие — пропуск аннулировали сразу после отстранения, и теперь вместо штрихкода будет красный значок «стоп».
— Чёрт, зарядить забыл, — растерянно сую телефон под нос охраннику.
Какое-то время он мнётся, потом машет рукой:
— Ладно, иди так. Но в следующий раз давай с пропуском.
Вот они плюсы долгой работы на одном месте.
Пустой коридор, налево и до конца. Автоматический кивок знакомому из лаборатории. Вдох. Вот и процедурная. Выдох. Теперь выбора нет, остаётся только признаться самому себе, что именно сюда и шёл.
Открываю дверь. Только здесь можно найти шприцы со смесью для погружения до того, как их спишут на склад или отдадут на задание. Малюсенькое окошко в бюрократической цепочке. Разрешения у меня, разумеется, нет. Это преступление, но я всё изменю. Спокойно подхожу к кабине стерилизатора.
— Виктор!
Оборачиваюсь. Деви стоит за моей спиной.
— Мне нужно прошлое, Деви! И плевать на твоё мнение!
— Ты всё-таки наркоман! — в её тоне презрение.
Дальше всё происходит одновременно: я хватаю аптечку со шприцами, Деви жмёт на кнопку вызова охраны. Это не оставляет мне выбора. Выхватываю шприцы из коробки. Деви, вскрикнув, кидается ко мне и хватает за руку. Отшвыриваю помощницу к стене и втыкаю иголку в сгиб локтя.
— Куда ты собрался, Виктор?! Прошло слишком мало времени! Тебе нельзя нырять!
Молча жму на поршень.
Деви опять бросается в мою сторону, но поздно. Ей удаётся только вышибить второй шприц с адреналиновым коктейлем из моих рук. Настоящее гаснет, и я погружаюсь в тишину.
Вот и всё. Опускаюсь на пол, пытаюсь выровнять дыхание. В груди слишком быстро стучит сердце. Не надо было пить. Понимаю, что облажался. Теперь, если меня и вытащат, отменить разговор с помощницей уже не получится. И с работы уйду не просто обиженным стариком, а преступником. Разве что… Попробовать всё исправить и «всплыть» без адреналина. Первые Ходоки так и делали. Я даже знаю подходящие техники.
Собираюсь с силами, надо выйти из здания. Сделать это в прошлом трудновато, но я пойду «мелководьем» вчерашнего дня. Лишь бы организм не подвёл. Внезапно атмосфера густеет и рядом со мной появляется Деви.
Она же не Ходок! Но в движениях нет и тени неуверенности новичка.
Инстинктивно ныряю глубже. Дыхание сбивается. Спокойно, авось выдержу. Секунда и рядом опять возникает Деви. Она как живой цветок в мертвечине прошлого. Вижу каждый вдох. Каждую бьющуюся жилку.
— Виктор, ты погибнешь.
— Кто ты?
Она легко шагает вперёд, хотя вокруг нас тяжёлое как камень прошлое. Собираюсь с силами и ныряю.
— Я могу идти за тобой долго.
— Зачем я тебе?
Губы пересыхают, в атмосфере сектора сложно выталкивать из груди мёртвый воздух. А Деви хоть бы хны. Еще нырок. Мешком оседаю на пол. Рядом опускается на колени Деви. Её глаза печальны.
— Я пыталась её спасти.
— Кого? — безразлично моргаю.
— Ту девочку. В красном платье.
Стенки мерцают багровым. Понимаю, что забываю дышать и сосредотачиваюсь. Она обнимает меня за плечи и быстро-быстро шепчет, будто боясь не успеть.
— Пройдёт два года, Вик, и будет изобретен препарат, позволяющий раздвинуть границы и размер секторов. Ходоки получат возможность ходить глубже. Конечно, ты будешь одним из первых в очереди на испытания…
О чём она говорит?
— Но долгие погружения сведут тебя с ума. Ты попытаешься нырнуть за девочкой из лодки и не дойдёшь. Идея превратится в одержимость, и тебя отстранят. Тогда ты соберёшь группу беспризорников, продашь дом и организуешь лагерь в лесу, где будешь учить нас нырять.
— Это невозможно!
— На чёрном рынке достанешь реплики официального препарата. Начнёшь отправлять нас в прошлое. Одного за другим. Пока не останусь только я.
Она действительно верит в то, что говорит!
— Ты сам учил меня. Называл последней надеждой. Лучшей. И даже не вспомнил, что на моих руках умер брат — твоя предыдущая «последняя надежда». Но я всё ещё верила тебе.
— Деви, будущего не существует.
— Существует. Но вы этого пока не знаете.
— Если это так, здесь было бы статичное прошлое!
— Ты Ходок, Вик! Мы всегда в настоящем. В своём настоящем.
Она на секунду замолкла.
— Я искала её. Но даже с новыми препаратами это слишком далёко. Я остановилась на пороге дня, когда твоя лодка пошла ко дну. Я была в толпе свидетелей. Это я спросила тебя — была ли рядом с тобой девочка. И, возможно, этим спровоцировала навязчивую идею.
Внезапно вспоминаю взрослую женщину с чуть раскосыми глазами. Вот откуда мне знакомы её черты!
— Так она была?
Деви смотрит мне прямо в глаза.
— Нет, Вик. Тебе не врали. Я шагнула дальше, чем могла выдержать нервная система, и поняла, что умру на выходе. И тогда решила попробовать всё изменить.
Она прижимается ко мне теснее. Шепот становится тише:
— Я не хотела этого, Вик. Пыталась найти другой способ. Но ты не оставил мне выбора.
— Деви…
Грудь сдавливает неумолимо наваливающееся время. Я больше не вижу, только чувствую руки на плечах. Мы погружаемся в трясину. Отчаянно пытаюсь «проснуться», «всплыть», шарю по телу Деви. Она должна была взять адреналин! Но моё личное время кончается, и я вдруг оказываюсь в пустой клетке дня моей смерти.
Всё возвращается. Вокруг бесконечная гладь озера. Пахнет летом. Под ногами покачивается лодка. А напротив — девочка в красном платье. Наконец-то вижу её лицо. Это лицо Деви. Протягиваю руку… и перестаю дышать.