Дневник демиурга

Вместо эпиграфа.

Демиург (др.-греч. δημι-ουργός — «мастер, знаток, специалист; ремесленник, мастеровой; создатель, творец» от др.-греч. δῆμος — «земля, народ» + др.-греч. ἔργον — «дело, труд, работа») — первоначально демиургом называли всякого человека, работающего для людей, будь то ремесленник или должностное лицо, исполняющее определённые общественные обязанности. Поскольку для успешного выполнения работы требовалось наличие мастерства или искусства, со временем демиургом стали называть мастера, знатока в своём деле. В более широком смысле демиургом назывался любой создатель чего-либо.

"В начале сотворил Бог небо и землю."

Книга "Бытие" глава 1

Корабль всё дальше уходил в пространство от родного мира и от родной звезды, ведь "Ковчег" это вам не какая-то там букашка десантного челнока, а полноценный панетоид, под завязку наполненный всем что необходимо для сознания нового мира! И посему, для прыжка в темные и далекие глубины космоса, кротовина[1] потребуется соответствующих размеров... со всеми вытекающими, из подобных масштабов, гравитационными возмущениями. И что запросто способны весьма ощутимо потрепать (и вообще доставить массу неприятностей), планетам мирно кружащим на свих орбитах. Так что двигатели плавно, но неуклонно наращивали скорость, позволяя циклопическому творению из камня, льда и металла всё быстрей и быстрей преодолевать, оставлять позади себя и астрономические единицы и те самые воображаемые линии, с развешенными на них "бусинами", приближаясь к самому рубежу солнечной системы.

Помню, перед вылетом, меня посетила мысль, что будет, пожалуй, забавно и даже где-то поучительно так близко взглянуть на эту космическую свалку, что осталась после формирования звезды и планет, родных для моего вида. Впрочем, эти планы были, конечно, ребячеством, а я прекрасно осознавал цель своего пребывания на "Ковчеге". Уж точно не туристом покататься и на разные астрономически-доисторические диковинки поглазеть. И будучи же членом экспедиции непричастным к управлению кораблем, был загружен в гибернационную капсулу в положенное по штатному расписанию время... за долго до того, как космолет достиг пространства между поясом Койпера[2] и облаком Оорта[4], и притаившейся там крохотной черной дыры − кротовины или червоточины Мориса-Торна[4]... которую, в незапамятные времена, оставили Создателями нашего мира...

Но не о них сейчас речь.

А может быть и о них... Ведь "Ковчег", подобно плоду, взращенному на посаженом ими древе и сорванному человеческой рукой, нес в себе семя новой жизни. Жизни вечной! Поскольку главное откровение и шутка Вселенского Разума (некогда немало обескуражившая научное сообщество планеты Земля) заключается в том, что творение жизни невозможно без осознания того, что смерти нет.

Да, в сражении на этом поприще и было сломано немало копий, а так же академических репутаций, но битвы эти ныне канули в Лету, и космолет, принявший на борт Homo наконец-то действительно ставшего sapiens, громадным и сверкающим телом своим вот-вот готов ринутся к далекому газопылевому облаку, чтоб сотворить из него "небо" и "землю".

День первый.

"Всё относительно!" − постулировал когда-то давно один лохматый еврей и, в подтверждении чего, продемонстрировал всему миру свой язык.

"Ковчег" нырнул в червоточину, которая хоть и замыкает на нуль путь через обычное (четырёхмерное) пространство-время, но... хи-хи и ха-ха: опять же шутки Мироздания... переход из "отсюда" в "туда" действительно мгновенным всё равно не делает.

Тем более что нужно не только в "туда", но и ещё немножко в "когда". Ведь вглядываясь сейчас в небеса, мы смотрим в глубокое прошлое. В которое, строго говоря, и отправляется наша экспедиция.

По бортовому времени прыжок продлится неделю... за которую успеют пройти миллиарды лет объективного космического времени и равная им вечность моего субъективного восприятия и предстоявших мне трудов праведных. И едва ли миг, из времени биологического носителя − тела − что покоится в анабиозе, и что выйдет оттуда ни чуть не постаревшим, а помолодевшим даже.

Да, всё очень относительно!!!

Тушка, до самого нутра промаринованная амниоксиром, как какой-нибудь пикуль, плавает, законсервированная в одной из капсул, в отсеке гибернации. Поскольку только так возможно в полной мере освободить и подготовить к работе основной и единственный годный для этого дела инструмент − бессмертную душу. А душа обязана трудится! Вот и вкалываю я не покладая рук своей энергополевой структуры, верша дела поистине космического масштаба.

Впрочем, насчет "Я" это я, конечно хватил. Нас − тех кому, по служебным обязанностям и предстоит из космического газа и не менее космической пыли слепить полноценную планетную систему − нас таких много. При том что НАС, как отдельных личностей больше нет. Но зато есть единомножество − ЭЛОХИМ − структура, в которой слиты и спаяны воедино душа, воля и сила каждого из нас. Пропитаны эмоциями и воспоминаниями, зацементированы чаяниями и стремлением к единой цели.

Элохим[5] могуч и искусен. Даже пребывая по ту сторону реальности Он, всё равно, властвует над ней, невидимой рукой понуждая бесцельно клубящийся космический хаос зажечься светилом и пустится хороводами планет, что станут неудержимо сливаться в губительном пароксизме страсти, ещё бушующего в них первородного хаоса, раз от раза уменьшая свое число.

Был вечер, по бортовому времени, и спустился Элохим к новорождённым мирам, чтобы взглянуть оттуда на небеса, где молодая звезда, как прилежный дворник, уже принялась выметать солнечным ветром обломки творения. А после обратили незримый взгляд свой и на землю. Пусть плескался пока расплавленный камень, но исправно, как хороший волчок, уже кружились планеты и день сменялся ночью, а ночь сменялась днем.

И было утро...

День второй.

Есть своя прелесть в отсутствии тела − оттрубил миллионы лет, перелопатил астрономически большие массы материи, а усталости нет и на горчичное зёрнышко. Впрочем, грамотный работник знает когда гнать вал, а когда и коней попридержать − тем расплавленным "камушкам", что расположены особенно удачно и представляют наибольший интерес и перспективу нужно дать время остыть.

Да и водички как-то пока маловато − мы вид консервативный − без воды и ни туды, и ни сюды. Так что возникший по техническим причинам простой, сам бог велел, заполнить каким нибудь спортивным мероприятием. И дисциплина ж имеется почти олимпийская: "Стрельба по бегущему кабану". Но, ввиду наиполнейшего пока отсутствия хоть каких бы то ни было кабанов, будем метать разного рода ледяные глыбы в движущиеся по орбитам мишени... с предсказуемыми вполне последствиями.

Из-за того что холодным да по горячему, планеты в "поясе жизни" оделись густой парогазовой оболочкой, которая хоть и атмосфера, но при таких-то особенностях, по плотности, не слишком уступает действительно твердому веществу. Жидкости уж точно... Благо этап промежуточный и форсировать эту "твердь" в данный момент в реале было просто некому, да и вообще вряд ли кто собирался.

И был вечер.

И было утро...

День третий.

Ну что ж, плацдарм, на черновую и в общих чертах, подготовлен.

И пусть единомножество всё так же едино, но некоторое разделение труда всё же наметилось: малая часть Его осталась в холодной космической пустоте, многие же сошли с небес, вплотную занявшись терраформированием. Самое время − твердь земная устаканилась и стала твердью, а вода, сконденсировавшись до жидкого состояния, растеклась по имеющимся впадинам, образовав чашки Петри, подходящие Творцу по масштабам.

День это вышел длинным − пара миллиардов лет это не пустяк какой-нибудь! − хотя и не особо богатым на события. Мы, конечно, заварили это кашу, но просидеть столько времени прилежно помешивая Волей, Силой и Умением своим этот первородный бульон, так и эдак подталкивая мертвую материю, к пробуждению в ней жизни, это, я вам скажу, испытание... на смирение, крепость веры и полноту служебного соответствия.

Но Элохим искусен и могуч − мы добились − белки стали не только реплицировать[6], но и передавать наследственную информацию от поколения к поколению! Планета полнилась жизнью. Пусть простенькой пока, но Жизнью. И жизнь эта, плодясь по роду своему, стала неудержимо производить кислород, преобразовывая ядовитую доселе атмосферу во что-то пригодное для дыхания.

Был вечер, но рано было ещё прекращать труды.

И было утро...

День четвертый.

Да, кислород это, конечно, хорошо... Но даже хорошего должно быть в меру − расплодившие везде и всюду растения, так или иначе, критически истощили запасы парниковых газов в атмосфере и... как и следовало ожидать, пришла глобальная зима. Даже несмотря на то что светило давало всё больше света и тепла, мир, износивший остатки своей парогазовой оболочки, замерз, превратившись в премиленький такой снежок... циклопических масштабов.

Очень явственное, знаете ли, подтверждение того, что жадность ещё никого не доводила до добра! Но зато его (светило), без толстого-претолстого одеяла из облаков, стало, по крайней мере, видно с поверхности заиндевевшей земли. Стала видна и луна, оказывается, кружащаяся вокруг планеты, и звезды − далекие и близкие. Пусть даже близкие совсем и не звезды, а такие же планеты, катящиеся по хрустальной тверди своих орбит.

Но посмотреть то всё равно приятно, как ослепительно сияющий круг опускается за горизонт, а круг бледноликий, пусть и меньший по размеру, но зато в окружении бесчисленной свиты, занимает небесный престол!

И был вечер, и было утро...

День пятый.

И ещё где-то парочка миллиардов лет. Но до чего ж суматошных!

Эволюция, почувствовавшая вкус к жизни, кочегарит без устали, буквально взрывными темпами производя на свет божий семейства, рода и виды − только знай да, успевай стрелки в нужную сторону переводи. Пусть временами это приходится делать грубовато: безжалостной рукой, прямо на ходу, отцепляя и списывая в утиль геологической истории "лишние" вагоны.

Кто знает, может разумные существа, что появятся в конце концов и как результате всех этих манипуляций, возьмут да, назовут деяния наших незримых рук, каким-нибудь великим пермским или мел-палеогеновым вымиранием. А даже если и нет, то сути это не меняет!

Мы − Элохим: единые во множестве − будем сводить со своих орбит малые небесные тела, сталкивая их с мирами, где буйствует жизнь. Мы будем побуждать само планетное чрево, чтобы вулканами изверглось оно в небеса и на землю. Мы будем делать всё! ВСЁ необходимое, чтобы жизнь развивалась именно по задуманному нами плану. Пусть через боль. Пусть скользя по грани уничтожения или падая за неё в самое небытие. Пусть, и это не важно! Но важно что будет так, как дóлжно быть.

Даже затраченное время не имеет значение, важна только жизнь!

Помню как в детстве... А может быть это помнит кто-то другой?.. Но кто-то из нас − из единомножества − с почти обжигающей яркостью вспомнил, как малышом оказался в интерактивном историко-этнографическом музее "Деревня предков".

Потрясающее всё-таки зрелище, когда люди собственными руками создают что-то... Даже самые простые и утилитарные вещи. Но процесс завораживает − глаз не возможно оторвать! Я (о пусть это буду я!), пристроившись на грубой деревянной скамейке, больше часа сидел, рассматривая, как улыбчивая женщина, на каком-то архаичном, громоздком, без умолку дребезжащем "чудовище", из бесчисленного множества разрозненных вначале нитей, создает единое красочное полотно, пленяющее сложностью и изяществом рисунка, на который хотелось смотреть и смотреть бесконечно.

Но пришел мужчина, такой же улыбчивый и приветливый, подхватил один из разноцветных рулонов, снятых уже со станка и, поманив меня присоединится, понес это рукотворное чудо туда... где какие-то невозможные злодейки зачем-то раскромсали на множество кусков, красоту созданную той прекрасной женщиной.

Сейчас кажется забавным, но тогда я ужасно расстроился, исступлённо кричал: "Прекратите, верните всё назад", и даже пытался отобрать их уродливые инструменты, лишь бы остановить это кощунство и святотатство. Чуть было не поранился, не слишком то разбирая что делаю, ведь слёзы застилали мои глаза.

И только лишь один человек, со странно мятым лицом и беловато-серебристыми отчего-то волосами, смог понять причину истерики. Он нежно, но крепко обхватил меня, прижав зарёванное лицо к своему плечу, и тихо спросил на ухо:

− Что они должен вернуть назад?

− То что испортили! − затараторил малыш... который мною всё же не был. − Всё было так правильно и красиво, − всхлипывая бормотал он. − А теперь... только какие-то бессмысленные, уродливые куски! Зачем они так сделали? Зачем испортили красоту, созданную другим человеком!

− Нет, ты ошибаешься. Никто и ничего не портил − всё правильно − ведь только так можно продолжить начатую работу. Пойдем со мной и я покажу тебе... в чем заключается замысел.

Этот человек оказался портным − тем кто шьет одежду из ткани − редкая и почти забытая профессия, существующая поныне разве что в таких вот местах... где прошлое, из последних сил, отбивается от будущего. Да и сам он был не меньшим раритетом, чем дело его жизни: старик, не пожелавший себе купить вечной жизни, но с радостью идущей к смерти этой бренной оболочки.

Я (наверное всё-таки я) до самого позднего вечера просидел с ним в мастерской, наблюдая, как он старательно сметывал, вдохновенно и с любовью прикидывал по фигуре и... безжалостно порол, шитое на живую нитку. В его волшебных руках растерзанное, убитое казалось было полотно, обретает другой, новый смысл − больший чем тот прежний − обретает новую жизнь!

Во мне не было больше жалости или сожаления, но лишь предвкушение того, что мне будет дано увидеть реализацию замысла во всей красе и совершенстве.

И был вечер. К исходу дня, мы − всемогущие Элохим − истребили бесчисленное множество из того, что побудили к жизни. Крайними стали ужасные ящеры. Однако дозволили слабым потомкам их продолжать бытие, плодится и размножаться, пресмыкаясь по земле или же, одевшись перьями, воспарить над землей.

И было утро...

День шестой.

Цель эволюции плодить! И произвела земля по Воле нашей не только гадов хладнокровных, но и зверей с кровью теплой − росло, ширилось число род от роду их. А Элохим всеми силами потворствовал тому. Ведь многообразие так прекрасно.

И вот, достало миру, наконец, красоты и сложности чтобы смогли Мы привнести разум на эту Землю и под эти Небеса, для чего вышли из потустороннего, не оставив в полной мере лона едимоножетсва − дано было некоторым из Нас вновь облачится одеждами плоти − частичная телепортация, по ощущениям, весьма забавная вещь...

Щекотливо как-то осознавать, ступая собственными ногами по цветущей и благоухающей планете, что ещё одно ТВОЁ тело, чуть тепленькое лежит в какой-то консервной банке, где-то с изнанки реальности. Здорово так расщепляет восприятие... Но Элохим, обволакивающий и укачивающий волнами абсолютной любви в виде всепроникающего резонанса, говорит тебе: "Всё в порядке". И ты Ему веришь. Ведь разве можно не верить собственной душе?!

И вот уже МЫ − всесильное единомножество − продумавшие и поэтапно воплотившие здесь замысел Творения, готовы создать разумное существо: софонта[6]. Вершину эволюции. Создать Человека, буквально отдав для этого часть себя, а значит по образу и подобию Нашему.

Пусть не сразу, ведь действовать то приходилось во многом опосредовано и дистанционно, но попытка за попыткой, эксперимент за экспериментом, а несколько вполне перспективных популяций сотворить удалось. И хоть это ещё достаточно сырой материал − такая себе глина − но с этим уже можно предметно работать. А по прилёту, применив непосредственное и полномасштабное вмешательство в геном, довести эти человеческие заготовки до требуемых кондиций.

И да, время не имеет значения, важна только жизнь. Ведь тела, что мы надели для трудов, временные: не жалко. Всё равно как сбросить одноразовые лабораторные перчатки, отслужившие свое. У Элохим же достанет энергетического ресурса чтоб из пустоты бытия соткать новые одежды для своих искусных и могучих рук, что смогли за шесть дней создать мир пригодный для жизни.

И был вечер...

И было утро!

День седьмой.

Что ж единомножество, чьи телесные оболочки почивают мертвым сном в отсеке гибернации, завершило труды свои и... стало быть, мы заслужили отдых!

Отдых от вечности, что пришлось прожить. Отдых от беспредельных космических масштабов, что пришлось охватить и осознать. Отдых от груза ответственности за жизнь, что мы давали, и смерть, что мы несли. Отдых от бытия Творцом!Элохим буквально лучился счастьем, блистающим аж до рези в крепко зажмуренных глазах. Мы пели... искренне пели дифирамбы друг другу, каждому и всем, ведь повод того стоил − работа проделана прекрасно и этого нельзя умалить.

И да, я тоже радовался, тоже лучился ослепительно ярким счастьем, но... в самых потаённых и темных уголках души, беспризорной бродила мысль, что с пафосом и вот эдаким самолюбованием и самовосхвалением как-то немножко перебор. Нестерпимо захотелось пошутить: "Граждане, что нынче боги, не забывайте о том что вы всё-таки люди и вашим родным тушкам уже надоело лежать, законсервированным по "баночкам". И вообще, они по вам уже давным-давно соскучились!"

Однако всеобщего смеха не последовало. Недоумение скорее: если так уж истосковался по бренному телу − Вперёд! − в очереди, что ведет на выход из вотчины Творца, ты будешь первым. Впрочем, некоторые из Нас мою иронию всё же оценили. И это уже обнадеживает...

Ну первый так первый − Элохим оповестило команду, что отделило часть себя, больше эту часть не держит и даже может подтолкнуть... для ускорения процесса − и значит пора бы баночку с консервированной тушкой доставать из погребка, и откупоривать крышечку...

Хм... какие воспоминания оказались привязчивые. И как видно, именно я, в детстве, по интерактивным музеям хаживал... Да и ладно − дело прошлое, а нынче ещё и далекое!

Не, подтолкнули меня знатно − вроде бы вокруг Небытие Вечности, а полетел я, как метеор, со второй космической − с каждым мгновением ощущая, что безграничная свобода закончилась. И на борту не зевали, сети на меня расставили, чтоб не увернулся и не сорвался, ускользнув в вечное Ничто... или в беспредельное Всё. Впрочем, это одно и тоже, а разница лишь в точке зрения. И сила, которой невозможно противится, подцепила и притянула голографическую матрицу моего сознания обратно в исходный носитель — человеческое тело, прокодированное от момента зачатия, как XY.

Опять лезут воспоминания, что пару-тройку веков назад это бы прозвучало и воспринялось волшебно − прям магия-магия. Или как бред и околесица: "Куда вы со свиным рылом своей эзотерики к науке в калачный ряд"! Но мироздание любит шутить, а любая достаточно развитая технология неотличима от магии. И так что никакого волшебства — только квантовая физика — коммутатор сканирует параметры, что характеризуют сущность: голографическую матрицу сознания, соответствующую данному воплощению, а запутанные частицы и резонанс делают свое дело. В установке же достаточно мощности, чтобы пока ещё вольный дух никуда не вырвался и вернулся обратно в родную тушку.

Вот я её уже вижу. Сквозь толщу защитной ледяной оболочки, сквозь каменную "плоть" самого планетоида, сквозь обшивку внутренних помещений, и даже сквозь кокон коммутатора душ. Вижу как на мониторе в головах капсулы меняются цифры, свидетельствующие о росте температуры моего тела с десяти анабиозных градусов до тридцати, минимально необходимых для оживания. Как в капсуле быстро снижается уровень амниоксира — биологически-активной жидкости красновато-янтарного цвета, по составу максимально близкой к амниотическим[8] водам, но куда сильнее насыщенной транскрипционными факторами[9], не давшим мне состарится ни на миг и даже повернувшими биологическое время вспять.

Но никто не любит пересекать черту в ЭТУ сторону! И пусть, при таком мягком анабиозе и в отличие от глубокой заморозки, первые мгновения не тянутся так удручающе долго, и не доставляют таких проблем. Но всё равно многие обзаводятся психологическими травмами, а некоторые, не выдержав перехода, просто ломаются, заполучив в нагрузку к вновь обретённой жизни совершенно неистребимое желание с этой самой жизнью поскорей распрощаться, тем или иным способом. Уж больно разительным оказывается контраст между нирваной безгранично свободного сознания — паче могуществом Творца — и «карцером» слабого немощного тела.

Ух... таково, видать, у Создателя чувство юмора — умирать легко, и даже почти приятно, а вот оживать больно всегда, ибо рождения в муках никто не отменял!

Всё, конец даже свободе воздушного шарика, горделиво посмеивающегося над головой, при этом накрепко привязанного к руке кончиком своей нитки. Вот и меня, дернув за эдакую нитку, втащили в тело окончательно, в ознаменование чего белая пластиковая утроба, в неком эрзаце поцелуя, вначале высосала из моих легких остатки амниоксира, посредством которого в анабиозе и происходит газообмен, а затем вдохнула в меня порцию чистого кислорода, попутно ошарашив по грудной клетке тремя сотнями джоулей. Сердце, получив столь впечатляющий «пинок», взбрыкнуло, было заартачилось, но одумавшись стало биться достаточно ритмично, пусть и недостаточно быстро.

Дышалось, на первых порах, откровенно тяжело, но персональная капсула уже плавно выплывает из чрева коммутатора душ, который обступают мои воскресители — реанимационная команда подразделения "Лазарь", что зорко отслеживала весь процесс. Я чувствую их бережные, нежные, теплые прикосновения. Слышу голоса...

И плевать что родной язык воспринимается полнейшей абракадаброй и тарабарщиной — это скоро пройдет — побочный эффект. Как и то что вытворяет зрение: лица не лица, фигуры не фигуры, но лишь абстрактно размытые пятна. Пропорции отсека реанимации тоже здорово отличаются от стандартных...

Но это в общем-то пустяки, что лежа на спине можешь одновременно видеть стену слева и справа от себя. Зато мир... реальный, живой, настоящий мир широким потоком вливается в моё сознание, наполняя и затапливая своей реальностью, живостью и настоящестью остатки боли и тоски. И те послушно скрываются под этими ласковыми водами... чтобы притаился там до поры до времени.

Хотя даже боль может быть приятной, когда приходит таки осязание что отныне ты сам себе хозяин и господин! Пусть и покалывает занозой тоска, от нет-нет, да обнаруживаемой пустоты, там где вот только что была безграничная, ласкающая тебя любовь единомножетсва.

Трудно быть богом.А престать Им быть ещё трудней! Но одиноко... да именно, беспредельно, адски одиноко погрязнуть в депрессии, увязнув в пучине собственных мыслей, мне конечно же не дадут − я ценный сотрудник, для которого ещё найдется работа. Ведь сделать хорошо можно если знаешь как это делается. А я Творец. Я знаю КАК!

И вот уже начинаю различать лица: мне улыбаются. Различаю окружающую обстановку: меня куда-то везут... Ах да, в мою каюту, где я по полному праву смогу отдохнуть от трудов своих праведных.

Отдохнуть не только сегодня — в день, когда "Ковчег", по расписанию, вынырнет с изнанки Мироздания обратно в тварный мир... так же подальше от столь любовно выпестованного мира. Ведь не для того мы — Элохим — столь тщательно выстраивали эту солнечную систему, направляя планеты по незримым путям потребных Нам орбит, чтобы бездумно встряхнуть это всё неуместным актом явления своего.

И так что (до самой высадки) да будет заслуженный отдых. Обычный человеческий отдых, когда я смогу таки праздно глазеть на космические красоты, может быть даже ностальгируя о том, как создавалась эта красота...

Конец!

Начало?

Ну где-то что-то между...

Вот он, плод наших рук и цель нашего пути − я вижу его собственными глазами. Голубой шарик, третий от солнца, будто бы смутившись прикрыл часть своего лица круглым веером луны, на обратной стороне которой разместится наша основная база. А на планете, в разных её регионах, базы поменьше − экспериментальные площадки проекта "Генезис", где создатели, сошедшие с небес, одарят род людской сначала разумом, а потом и цивилизацией!!!

1. Кротовина, также "кротовая нора" или "червоточина" (последнее является дословным переводом англ. wormhole) — гипотетическая топологическая особенность пространства-времени, представляющая собой в каждый момент времени «туннель» в пространстве. Эти области могут быть как связаны и помимо кротовой норы, представляя собой области единого пространства, так и полностью разъединены, представляя собой отдельные пространства, связанные между собой только посредством кротовой норы.

2. Пояс Койпера (иногда также называемый пояс Эджворта — Койпера) — область Солнечной системы от орбиты Нептуна (30 а. е. от Солнца) до расстояния около 55 а. е. от Солнца

3. Облако Оорта — гипотетическая сферическая область Солнечной системы, служащая источником долгопериодических комет. Инструментально существование облака Оорта не подтверждено, однако многие косвенные факты указывают на его существование.Предполагаемое расстояние до внешних границ облака Оорта от Солнца составляет от 50 000 до 100 000 а. е. — примерно, в среднем световой год.

4. Червоточина Морриса — Торна — это пример проходимой кротовой норы. Лоренцевская проходимая червоточина позволяет пройти в обоих направлениях из одной части Вселенной в другую.

5. Элохи́м (ивр. אֱלֹהִים ,אלוהים, Элох’и́м) — еврейское нарицательное имя Бога , (Божества); множественное число от «Элоах» или «Эл», общего названия для божества у семитских народов. Имея окончание множественной формы "-им", дословно переводится как "Боги". Аналогично "Адонай" (Наш Господь), но буквально "Наши ГосподА", поскольку "-ай" — притяжательное окончание первого лица от множественного числа.

6. Репликация (от лат. replicatio — возобновление) — процесс создания двух дочерних молекул ДНК на основе родительской молекулы ДНК. Репликацию ДНК осуществляет сложный комплекс, состоящий из 15—20 различных белков-ферментов, называемый реплисомой

7. Софонт (главным образом научная фантастика) разумное существо ; существо с базовой способностью рассуждения, приблизительно эквивалентной таковой у человека . Это слово не относится к машинам , если они не обладают истинным искусственным интеллектом, а не просто обрабатывающей способностью. То же самое относится и к психологии разумных видов. Большинство софонтов действительно обладают базовыми инстинктами, которые в той или иной степени расходятся с человеческими.

8. Амниотическая жидкость (лат. liquor amnii) (околоплодные воды, плодные воды) — биологически активная жидкая среда, находящаяся внутри плодных оболочек во время беременности. Амниотическая жидкость окружает плод и является его естественной средой, играя при этом существенную роль в обеспечении его жизнедеятельности. К самым важным функциям амниотической жидкости относятся её роль в процессе обмена веществ плода.

9. Факторы транскрипции (транскрипционные факторы) — белки, контролирующие процесс синтеза мРНК на матрице ДНК (транскрипцию) путём связывания со специфичными участками ДНК. Функции: регуляция базальной экспрессии генов, регуляция онтогенеза, ответ на внеклеточные сигналы, ответ на изменение окружающей среды, контроль клеточного цикла. К ним относятся, так называемые, Факторы Яманака — группа белков, активированных в эмбриональных стволовых клетках и ответственные за поддержание плюрипотентности.