Тело-обитель

Тело-обитель

Впервые увидев загородный дом родителей, Егор с открытым ртом смотрел в окно машины. Двухэтажный особняк, раскинувшийся возле молодого леса. Гараж, сарай, мощеная дорожка, петляющая мимо клумб, утопающих в розах и пионах. Чуть далее, за газоном, белая беседка, увитая плющом. Тепло августовского вечера, стрекот сверчков и крики птиц — идеальное место для отдыха и восстановления.

-Ты точно сам справишься? — Коля смотрел на брата пристально, словно выискивал признаки слабости.

-Да, точно, — Егор улыбнулся, но раздражение скрыть сложно. Он же не инвалид, в конце концов. Да и физическая боль и ограничения — ничто, в сравнении с душевными мучениями. Не страх беспомощности, а ужас ожидания ночи, когда придут кошмары. Групповая терапия не помогла. А, может, даже усугубила переживания.

Притормозив, Коля хотел выскочить и открыть дверь брату, но, увидев лицо Егора, передумал. Дом возвышался перед людьми, обещая покой и уют.

-Здесь так красиво, — благоговейно прошептал Егор.

-Тебя столько раз сюда приглашали, но ты же не хотел с нами общаться, — теперь Коля старался скрыть раздражение, и так же безуспешно.

-Жизненные приоритеты родителей… я не такой, как они.

-Да, но в чем проблема-то, ты помнишь хотя бы?

-Нет. То, что было до аварии — в тумане, — Егор не любил говорить о трудностях с памятью. Кое-какие отголоски прошлой жизни освещали тьму его разума, но очень редко. Вернее, он помнил многое, кроме отношений с родственниками. Зачем было отказываться от отдыха в таком месте? И почему он почти прервал все контакты с родителями? Это как-то связано с Димой, погибшим братом, но вот как?

-В общем, осматривайся и устраивайся. Еда есть, номера телефонов твоего физиотерапевта, психолога, мой и родителей — все записано. Костыли, на всякий случай. Ну, и на совсем крайний случай — инвалидное кресло.

-Спасибо, — Егор удивился искренности в голосе. Брат казался загадочной фигурой из туманного прошлого. Что-то произошло, испортившее отношения. Но сейчас, в момент слабости, и Коля, и родители сделали все возможное, чтобы вытащить его из депрессии.

-Звони каждый день. И я буду звонить. Не делай глупостей, и не стесняйся нас отвлекать, — Коля положил руку на плечо брата, но тот инстинктивно стряхнул ее. — Что ж, я поехал. Добро пожаловать домой!

Егор помахал брату, чувствуя облегчение — наконец-то один. Опираясь на костыль, побрел по дорожке. Шум ветра в деревьях убаюкивал. Родители никогда не нищенствовали, но отстроить такую громаду, да еще и в уединенном месте… Видно, дела их шли в гору. Как и его, до аварии. Стараясь не омрачать хорошее настроение мыслями о том, что потерял в искореженной машине, Егор толкнул входную дверь и вошел.

Первое, что увидел — мраморную лестницу, ведущую на второй этаж. Справа от коридора — гостиная с камином. Слева — обеденная зала.

-М-да, денег родители не пожалели, — сообщил Егор пустому дому.

Обход занял минут десять — и это только первый этаж. Во внутреннем дворике располагался бассейн. Поглядев на замурованную в гипс руку, Егор раздраженно покачал головой. Еще около месяца этого мытарства. С ноги снимут через две недели — уже полегче. Но, блин, сколько всего он терял за это время.

Выйдя из холла в гостиную, заметил инвалидное кресло, замершее в темном углу комнаты. Сглотнув, отвернулся. Забота, конечно, трогала, но вид этого орудия пытки возвращал к тяжелым послеаварийным дням. Стало жарко, пот стекал по спине. Не думать об этом, не думать! Сейчас нужно отдохнуть, а потом вернуть отобранную жизнь, понемногу, шаг за шагом. О повышении, которое он так ждал, уже можно и не мечтать. Анатолий, начальник, мужик, конечно, нормальный, но он не будет удерживать вакантное место для него. Интересно, кто станет новым замом? Главное, чтобы не долбоклюй Андрей.

Черт с ним. Нужно осмотреть еще второй этаж. Глядя на лестницу, Егор начал сомневаться в своих способностях. Нога почти не болела, он наловчился скакать на костыле резво и быстро, спускаться и подниматься по лестницам, но… Наверное, не сегодня.

-Добро пожаловать! — поприветствовал сам себя. Дом отозвался скрипом.

Последние солнечные лучи освещали гостиную. Здесь можно устроиться на несколько дней, а если ночью похолодает — разжечь камин.

Включив телек, Егор ощутил, как расслабляется тело. Натруженные мышцы разглаживаются, дыхание выравнивается. Но как бы успокоить и безумные мысли? С приходом ночи становится тяжелее. Звук гудка, крики Димы, свет фар и приборной панели — все эти образы окружают, сжимают кольцо, вызывают панические атаки. Гребаная терапия так ничего и не дала. Став жертвой ПТСР, Егор понял, что физическая боль бывает мучительной, но душевные терзания во сто крат хуже.

Оставив новостной канал, он устроился поудобнее, старательно избегая смотреть на инвалидное кресло. Черт! Такое ощущение, что его специально сюда поставили, чтобы доконать и вызвать очередной приступ.

Решив, что телек можно посмотреть и позже, Егор прошел в дальний конец коридора. За дверями скрывалось несколько спален для гостей, и, очень вовремя, ванная и туалетная комнаты. Кто бы мог подумать, что обычный поход в туалет может оказаться таким мучением? Кряхтя, он опустил сидение и, словно раненная чайка, постарался присесть на одной ноге, вторую вытянув, при этом не забывая и о руке. Ощутив триумф победителя, расслабился. Закончив (и, почувствовав себя героем), помыл руки. Заглянув в ванную, присвистнул. Серо-розовый кафель, огромная ванна, душевая кабинка. Стильно и красиво. Родители, оказывается, имеют вкус.

Забредя в кухню, увидел прислоненные к стене костыли. Черт! Эти напоминания о беспомощности бесят! Словно недостаточно гипса на руке и ноге, болей и кошмаров! Даже когда удается на несколько минут забыть о всех неудобствах, свыкнуться, что-то все равно напоминает о аварии и жизни после нее. Прошло чуть больше месяца. Иногда кажется, что кошмар случился вчера, а одинокими вечерами — что почти всю жизнь провел в гипсе. В такие времена Егор особо осознавал свою беспомощность и отчужденность. Ни друзей, ни девушки, да еще и натянутые отношения с родственниками. Дима, единственный, с кем он ладил и кого ценил, умер, истошно крича, вися вниз головой рядом с Егором.

Отогнав непрошеные образы (пара глубоких вдохов, стишок, отвлекающий от подступающего приступа — все как рекомендовал психолог), заглянул в холодильник. От обилия еды потекли слюнки. Надо что-то приготовить. Глядя в окно, увидел окровавленное лицо брата. Дима кричал, пытался что-то сказать. Так, закрываем глаза, дышим, думаем о чем угодно другом. Гребаный психолог! Засунуть бы ему эти советы по самые гланды! Ничего не помогает! Перекошенный рот брата в окне все звал и звал, стрекот сверчков теперь звучал как пронзительный крик.

-Хватит! Хватит! — резко прижав руки к ушам, вскрикнул, когда гипс ударился о челюсть. Гадство! Стараясь сдержать слезы, всегда подступающие в такие моменты беспомощности, Егор схватил ближайший стакан с полки и запустил им в стену. Так немного полегчало. Просто не смотреть в окно, не прислушиваться к долбаным сверчкам, вообще ни о чем не думать.

Минут пять он стоял посреди кухни. Сгорбленный, стонущий силуэт. Понимая, что выглядит убого и ведет себя не лучше, Егор материл сам себя, обзывал слабаком и неудачником. Когда и это не помогло, тут же начал представлять светлое будущее, без проблем, без гипса, без панических атак.

Чуть позже, утопая в мягких подушках на диване у телека, уплетал разогретые в микроволновке макароны с тефтелями. Сейчас, когда так уютно, тепло и вкусно, он забыл обо всех проблемах. Настроение меняется как у беременной истерички, иногда Егор сам не успевал понять, что чувствует, о чем думает, что скажет в следующий момент. Человеку, всегда себя контролирующему, управляющему внутренним миром, тяжело осознать, что характер неумолимо меняется, преобразуя поведение в то, чего он всегда избегал. Столько лет работы над собой — и все коту под хвост. Успокаивало лишь то, что после снятия гипса вернется физическая сила, исчезнет зависимость от других.

Лунный свет отражался в хрустале люстры. Егор даже не понял, когда заснул. Поставив рядом пустую тарелку, попытался встать, но ноги не слушались.

-Что такое? — стараясь говорить спокойно, понимал, что паника охватит его в считанные минуты.

Ни боли, вообще никаких ощущений ниже пояса. Дрожащей рукой скинул одеяло. Увидел ноги — одну в гипсе, другую нормальную. Что могло случиться? Часто дыша, ущипнул чуть выше колена — ничего. Что делать? Надо доползти до телефона и звать на помощь. Ненавидя себя за слабость, попытался скатиться на пол, но ноги словно приросли к дивану. На экране телевизора — белый шум, комната утопала в темноте, только люстра над головой светилась в лунном свете. Из дальнего конца комнаты послышался скрип. Что-то приближалось к нему, медленно, но уверенно. Протяжный монотонный звук. Все ближе. Прижав руку к груди, Егор старался не закричать. Что могло быть там, во мраке? Скрип-скрип.

-Кто там? — тонкий, испуганный голос. Главное — не потерять сознание.

Из тьмы выкатилось инвалидное кресло, замерев у самого дивана. Сглотнув, почувствовав облегчение, Егор потащил себя к креслу, ноги, наконец-то, потянулись за остальным телом бесполезным придатком. Упираясь на сломанную руку, мысленно слышал хруст еще не до конца сросшихся костей. Перевалившись на кресло, постарался успокоиться. Воздух еле проникал через сведенное от страха горло. Устроившись удобнее, покатил в кухню, где висел телефон. А мобильник где? Черт! Коля не дал ему смартфон! Проклиная всех, Егор медленно продвигался по темному коридору под раздражающий скрип колес коляски. Казалось, помещение бесконечное. Где же гребаная кухня? Вдали что-то сверкнуло. Пятно света в море тьмы.

-Да что происходит? — звук собственного голоса немного успокаивал. Очередная паническая атака? Или что-то похуже?

На несколько секунд сжал здоровую руку в кулак, и тут же понял, что кресло едет само, без его усилий. Оно катило вперед, к свету. Но как оно может двигаться?

-Господи! — хотелось кричать, но вопль застрял в горле.

Кресло вывезло его в огромное помещение. Ни стен, ни потолка — лишь черный пол и тьма кругом. Егор увидел около десяти других инвалидных кресел. И силуэты, замершие, пристально смотрящие на источник света. На полу лежала светящаяся автомобильная фара. Кресло Егора заняло последнее свободное место, образовав круг из инвалидов. Стараясь не смотреть на спутников, Егор не отрывал взгляда от фары. Что-то хрустнуло сбоку, такой же звук с другой стороны. Сидящие фигуры извивались на своих местах, каждое движение сопровождалось звуком ломающихся костей. Не выдержав, Егор посмотрел на силуэты. Людские тела, полностью замотанные в гипс, а на головах — черные пакеты. Он застонал, стараясь отогнать жуткие образы. Хруст и шуршание дыхания сопровождали каждое движение инвалидов.

-Это сон, это сон, — шептал, словно мантру, Егор. Он все еще спит в кровати, такого в жизни не бывает.

Кресла с силуэтами резким движением взмыли в воздух, крутясь в потоках ветра. Скрип и хруст. Тихий шепот, словно все они декламировали какой-то стих. Егор единственный остался на полу, остальные висели в воздухе, перевернувшись вниз головой. Замотанные в пакеты головы смотрели на него. Черный материал сминался от их дыхания. А затем пакеты сползли с лиц, обнажая настоящий кошмар. Егор кричал, плакал, отказываясь смотреть на то, что осталось от его брата. Обезображенные лица Димы взирали на него сверху вниз, рты синхронно кривились в гримасах боли, тела хрустели, продолжая извиваться. А когда неведомая сила подняла в воздух его кресло, Егор потерял сознание, даже в беспамятстве слыша мерзкие звуки, издаваемые изуродованными пародиями его брата.

Сознание медленно возвращалось к нему. Значит, это был всего лишь сон, или очень яркий приступ панической атаки. Пальцы на руках замерзли, прохладный ветерок ерошил волосы. Открыв глаза, Егор застонал. Он сидел в инвалидном кресле. Вокруг — маленькие сосенки и ели, чуть далее — бассейн. Как он смог сюда добраться? И зачем? А если бы проехал еще чуть-чуть — свалился бы в воду! Хотя… так можно избавиться от всех страданий. Медленно подкатить к бортику, перегнуться, упасть. Прохладная вода накроет с головой. Несколько минут боли и страха — и все закончится. Вот только закончится ли?

Развернув кресло, закатил в дом. Устроившись на диване, постарался расслабиться. Не стоит доводить себя до безумия, а, тем более, до самоубийства. Суицид — выход для слабых, тех, кто сдался. Но Егор не такой. Он сможет выдержать, достойно пройти эти круги ада.

Несмотря на то, что подмерз, почувствовал запах кислого пота. Провел рукой по лбу — мокрый. И футболка насквозь влажная.

Отпихнув кресло как можно дальше, взял костыль и похромал к ванной. Снова темный коридор. Правда, теперь стены освещали тусклые бра. Коричневые обои словно поглощали свет, серый пол леденил здоровую ногу. Вот тебе и роскошный дом! Ни отопления, ни нормального освещения. Наконец, открыл дверь ванной. Добравшись до душевой кабины, включил воду. Может, стоит принять ванну? Или одному страшно? Все-таки утонуть пока не хотелось. Трубы тарахтели, первые капли воды стекали по лицу. Как нагреть до нужной температуры? Чувствуя подступающее раздражение, Егор крепче стиснул зубы. Главное, не довести себя до истерики. Как раньше было хорошо — никаких приступов, контроль над телом и разумом. Сейчас он не узнавал сам себя. Словно в нем жили две, а то и больше, разных личности. Где-то вдали раздался сигнал гудка. Протяжный звук тут же пробудил воспоминания. Обычная жизнь может оборваться по щелчку пальца. Почему машина тогда слетела с обрыва? Дима не справился с управлением? Или что-то перебежало дорогу? Егор помнил, что они куда-то торопились, и говорили о чем-то важном. Но память подводила так же, как рука и нога. И тело, и разум — все сдало. Наконец, вода потекла сильнее. Но какая, блин, ледяная! Понимая, что сегодня вряд ли умоется, и уж точно не примет душ, он закрыл кран и раздраженно посмотрел на свое отражение. Мешки под глазами, слегка обвисшая кожа на щеках и подбородке — убогая копия настоящего Егора. Взлохмаченные волосы, щетина… сколько будет продолжаться апатия? Иногда хотелось просто лечь на диван, замотаться в одеяло, словно в кокон, и тихо умереть. Тяжелые мысли перебивал визг клаксона. Что за идиот сигналит без перерыва?

Стоя у зеркала, чувствуя подступающее отвращение, услышал тихий шорох, доносящийся из душа. Проверив кран, убедился, что закрыл его, но из отверстий стекло несколько капель. Густых и желтых.

-Это еще что? — дурацкая привычка говорить с самим собой раздражала, но иногда звук голоса придавал сил.

Трубы затряслись, стуча в стены. С потолка посыпалась штукатурка. Удар, сильнее предыдущих, заставил Егора подпрыгнуть. Воющий звук заполонил коридор. Автомобильный гудок. Казалось, он приближается. Закрыв дверь ванной, подпер ее спиной. Да что здесь, мать вашу за ногу, происходит? Глядя на щелку между полом и дверью увидел яркий свет.

-Только не гребаные фары! — именно этот образ всплыл в памяти. Что приближается сюда? Изуродованное тело Димы? Или что-то более голодное?

-Хватит! — он кричал, крепко вцепившись в ручку двери, которая ходила ходуном. Дерево сотрясалось от ударов — что-то пыталось вломиться в ванную. Стуки в стенах усилились, казалось, трубы взорвутся.

Из душа медленно стекала густая жидкость, заполняя помещения едкой вонью тухлятины.

-Прости меня, прости меня, прости…, — хриплый голос раздавался из-за двери.

-Дима? — Егор уже не понимал, спит он или нет, но кошмар был таким реальным. Звуки, запахи, ощущения. Неужели все это происходит на самом деле?

-Прости меня, — казалось, говорящий прижался губами к замочной скважине. Сгнившими губами, обнажавшими острые зубы.

-Иди к черту! — Егор кричал, стараясь заглушить окружающее его звуковое безумие. Какофония сводила с ума. Вонь почти лишала сознания.

Он в ужасе смотрел, как за густой нитью жидкости, стекающей из душа, появляется пузырь. Сначала напоминающий каплю, он раздувался, увеличивался. Кожаный мешочек с прожилками, наверное, венами, свисал из душа. С каждым ударом труб он увеличивался. Егор крестился, молился, хотя никогда не считал себя верующим. Вжимаясь в пол, подобрав под себя здоровую ногу, смотрел на распухающий кокон. Плотная кожаная капля, или что это, уже почти касалась ванны. Внутри что-то булькало. На несколько секунд что-то мелькнуло в жидкости. И когда Егор уже понял, что видит перед собой нечто вроде огромного живота с зародышем внутри, эта херня лопнула, окатив все пространство источающей смрад густой жидкостью. Гребаные околоплодные воды, роды произошли.

-Прости меня, — продолжал шептать голос. Гудок все усиливался, а свет пробивался сквозь щель. В ванну что-то шлепнулось, издав протяжный писк.

-Господи, я сошел с ума, — нервно хихикая, Егор качал головой. Да, все так просто. Он спятил. Лишился последних крох разума. Авария-таки доконала его. Но это даже к лучшему. Лучше быть безумцем, чем поверить, что все происходящее — реальность.

Из ванны появилась тонкая искривленная рука. Сглотнув, Егор постарался абстрагироваться от кошмара. Это все проделки разума. Тусклый свет внутри комнаты потух, оставив лишь отблески светящей из-под двери фары. Все стихло резко, словно кто-то отключил звук. Бесполезная нога тянулась за телом Егора, который старался уползти в дальний конец, подволакивая загипсованную руку. В темноте нечто передвигалось, ближе, все ближе. Скользящий звук. Егор почувствовал крепкую хватку на гипсе.

-Отвали! Отвали! — от крика уже саднило горло, но остановить вопль не получалось.

Писк и шорох, влажное тело скользнуло по коже. В ужасе чувствовал, как нечто пропихивает себя под гипс. Ледяное прикосновение к плоти. Резкая боль скрутила Егора, не давая вдохнуть. Треск кости, хруст разрываемой повязки. Тварь пробралась под гипс.

-Прости меня. Теперь он твой, — после этих слов голос за дверью затих. Свет фар несколько раз мигнул, и исчез. Егор остался один в кромешной тьме и вакуумной тишине.

Не один. Что-то ерзало под повязкой, все глубже погружаясь в плоть. Приступ резкой боли лишил его сознания.

Открыв глаза, Егор увидел что-то красное и белое. Сбоку раздавалось бормотание телевизора. Кряхтя, приподнялся. Ночью он свалился на пол, и заснул лицом в тарелке из-под макарон с тефтелями. Оттирая засохший соус, потер щеки и нос, озадаченно осмотрелся. Инвалидное кресло замерло в дальнем углу. Дверь во двор закрыта. Тут же осмотрел гипс на ноге, тщательно, ощупывая его, боясь почувствовать припухлость. Ничего. Неужели все ночное безумие привиделось? Такой яркий кошмар? Но, это к лучшему, значит, ничто не проникло под гипс.

Да, первая ночь в доме родителей оказалась совсем не такой, как он надеялся, но ничего страшного на самом деле не произошло. Лишь больное воображение. Наверное, нужно прекращать ныть и страдать, а постараться вернуть разуму былую ясность.

Добравшись до кухни, позвонил брату. Коля радостно приветствовал его, Егор не захотел портить брату утро россказнями о ночных галлюцинациях. Спросил про телефон, и брат пообещал привезти через два дня. Что ж, это не так и много. Попрощавшись с Колей, набрал номер физиотерапевта. Тот казался испуганным и неуверенным, но Егор убедил мужчину, что все хорошо, первая ночь прошла отлично и боли почти не донимали. Покривил душой, конечно, но зачем расстраивать человека? После разговоров решил проверить второй этаж. Надо себя чем-то занять, замотать себя так, чтобы ночью заснуть как убитому, без всяких кошмаров и видений.

Пыхтя, подтягивая больную ногу, упираясь на костыль и стараясь не задеть загипсованную руку, начал восхождение. Ступенька, еще одна, еще… элементарная вещь давалась так тяжело. Опять подступили мрачные мысли, но Егор отогнал их, думая о будущем. Не все потеряно, можно вернуться к обычному состоянию. Жить и радоваться. Наконец, оказался на втором этаже. Чуть не падая от усталости, побрел по коридору. Несколько спален, еще одна ванная, при виде которой вернулись образы вчерашнего кошмара. Рожденное из кожаного мешка безумие, забравшееся под гипс. Содрогнувшись от этих видений, Егор поплелся дальше. Нога ныла, рука болела. Но ничего, ничего, нужно разрабатывать суставы. В конце коридора запертая дверь. Несколько минут безуспешно покрутил ручку. Интересно, что за дверью? Почему во всем доме только одна закрытая комната? Что родители могли там хранить? Вот и будет чем заняться. Завтра найдет отвертку или еще что-нибудь и попытается взломать дверь. Как потом объяснить свой поступок родственникам, правда, еще не придумал. Но у боли и немощности есть свои плюсы. Родители лишь пожалеют его, а Коля похлопает по плечу.

Одна из комнат особо приглянулась. Широкая кровать, мягкий матрас. Отличное место для ночевки. И телевизор есть. А поход по лестнице вернет силу духа.

День прошел в прогулках по участку. Аромат цветов и птичье пение успокаивали. Дыша теплым предосенним воздухом, Егор понял, что все можно исправить. Диму не вернуть, но спасти себя нужно. В память о брате, о самом себе, своих мечтах, амбициях, надеждах.

Закрыв глаза, подставив лицо теплу солнца, Егор, впервые с аварии, ощутил себя целым. В происшествии он сломал не только руку и ногу, но и душу. Проведенные в перевернутом салоне полчаса надломили что-то внутри, искорежили личность, как удар, смявший кузов. Он сам походил на пострадавшую в аварии машину. Нужно собрать себя по осколкам, склеить, и начать жить снова.

Отдохнув беседке, увитой плющом, похромал к бассейну. Опустив здоровую ногу в воду, снова удивился, почему несколько последних годов перестал общаться с родителями. Авария стерла некоторые воспоминания. Такая избирательность удивляла, но сейчас хотелось выкинуть из головы все ненужные мысли и насладиться августовскими сумерками.

Когда окончательно стемнело, Егор поплелся в дом. Внутри царила атмосфера покоя. Ничего не напоминало о вчерашних событиях, реальных или нет. Казалось, в этой крепости всегда будет уютно и мирно, и никакое безумие из внешнего мира не проникнет внутрь. Разогрев в этот раз пиццу, устроился на диване перед телеком.

Очередное восхождение по лестнице, но в этот раз, казалось, оно далось легче. Глядишь, так скоро он забудет о гипсе и вызываемых им неудобствах.

В спальне включил настольную лампу, открыл окно, укрылся одеялом, и понял, что абсолютно счастлив. Немного надо для полного расслабления. Егор смотрел на игру лунного света и теней на потолке, и даже не понял, когда заснул.

Проснулся он в салоне автомобиля, вися верх ногами. Ремень крепко впился в плечо и живот. Рядом кричал Дима. Кто-то стонал, и Егор не сразу понял, что это он сам издает хнычущие звуки. Левая рука повисла у самого лица под странным углом. Правую ногу словно подожгли. Каждое движение вызывало боль. Фары светили в ствол дерева, остановившего их падение. Раздражающий звук клаксона сводил с ума. Хотел сказать брату, чтобы тот перестал сигналить, но язык не слушался. Кряхтя, снова посмотрел на Диму. Смятая дверь словно зажала тело брата, погрузив металлические клыки в плоть, разрывая ее. Волосы Димы смешно сдвинулись набок, но Егор чуть не подавился подступающим хохотом, когда понял, что скальп брата почти срезало обломком двери. Кусок металла торчал из щеки, бок вмялся внутрь, а руль почти выдавил грудную клетку. Кровавая слюна стекала изо рта Димы. Егор видел, как жизнь покидает тело брата, как кожа его сереет, а кровь ритмичными толчками вытекает из рваных ран.

-Прости меня, ты тоже должен был…— когда Дима говорил, Егор видел металлический обломок, шевелящийся во рту, раскрошивший зубы.

-Дима, Дима, нет! — хотелось кричать, но набрать воздуха в грудь не получалось. Брат больше не шевелился.

Егор постарался подвинуться, освободиться, ведь нужно еще вытащить брата из машины, если та вдруг взорвется. Он видел такое в фильмах — всегда после падения автомобили загораются. Напрягая память, старался вспомнить — что же за фильм? И почему фары все еще горят, а гребаный клаксон не умолкает? Отчет! Черт, он не успел доделать его, а Анатолий очень рассчитывал на него. А повышения еще нужно добиться. Мысли туманились, перескакивали с одного образа на другой. Какой, к черту, отчет?! Его брат умирает!

-Дима, — тихий шепот вместо крика. Брат не отвечал, по перевернутому лицу стекала кровь, волосы почти упали на пол, или это потолок? И почему он просил прощения? Как выключить гребаный гудок? Рука Димы упиралась в руль, почему машина не заглохла?

Что-то шевельнулось в свете фар. Высокая темная фигура мелькнула на долю секунды и скрылась за деревом. Это еще что? Чувствуя, что еще немного и отключится, Егор постарался собрать мысли в одно целое. Не засыпать, главное не заснуть! Видеорегистратор, как ни странно, все еще был прикреплен к треснувшему лобовому стеклу.

Шорох со стороны водительского сиденья. Неужели Дима все-таки не умер?

-Эй! — повернувшись, он закричал. Что-то выбиралось изо рта брата. Повернув видеорегистратор внутрь салона, Егор кричал и молился, а затем потерял сознание.

Резко подскочив на кровати, уставился в два ярко светящих круга.

-Кто здесь? — голос хриплый, словно он кричал не во сне, а на самом деле.

Из стены медленно появился капот автомобиля. Фары светили, точно прицелившись на жертву. Прикрывая рукой глаза, чтобы не ослепнуть, Егор пытался понять — это снова сон или реальность? Или галлюцинация? Пронзительный гудок заполнил комнату. Шорох шин, и машина проехала еще немного, стена с чавкающим звуком выпускала ее. Взвизгнули колеса, где-то внутри стены хлопнула дверь.

-Отстань от меня! — Егор понял — либо он сдается и сходит с ума, либо борется с этим сумасшествием.

Схватив костыль, выбрался из скомканных одеял под пристальным наблюдением фар. Мотор урчал, словно голодный зверь. Внутри салона, в клубящемся там мраке, что-то шевелилось. Водитель. Боясь представить, что же может сидеть за рулем, Егор максимально быстро выбрался из комнаты. Оглянувшись на коридор, не увидел ничего странного. Значит, машина вырастает прямо из гребаной стены! Шаг, подтягиваем ногу на костыле, аккуратно с рукой, глубоко дышим, сохраняем спокойствие. Визг тормозов прямо за спиной заставил Егора закричать. Обернувшись, увидел занимающую весь коридор машину. Свет фар жег спину, колеса медленно месили ковер. Да что за хрень творится? Ковыляя все быстрее и быстрее, Егор слышал, как автомобиль медленно преследует его. Лестница! Теперь не навернуться, на первом этаже можно где-то спрятаться. Кряхтя от боли, спустился на несколько ступенек, и тут свет фар высветил его тень на стене. Оглянувшись, Егор захлебнулся ужасом. Машина медленно спускалась за ним. Она словно сузилась по бокам, идеально вписываясь в пространство между перилами. Как от нее сбежать, если она меняет форму?

-Пошла к черту! Отстань! — он кричал и спускался, стараясь уследить и за преследующей его машиной, и за больной ногой.

И тут костыль выпал из рук. Балансируя, постарался ухватиться за перила, но больная рука не слушалась. Падая, скатываясь по ступеням, увидел зависшую на втором этаже машину. Теперь та замерла прямо над холлом. Оказавшись на полу, Егор застонал, казалось, все ребра переломаны, и воздух не поступит внутрь, но, сипя и судорожно сглатывая, он все-таки смог вдохнуть. Отползая от лестницы, посмотрел вверх. Машина упиралась в перила, и останавливаться не собиралась. Сейчас она упадет на него и погребет под грудой металла. Извиваясь, выкручиваясь всем телом, ощущая скрип костей, он полз по полу. Чертов ковер замедлял движения, капот машины уже выломал перила и завис над холлом. Взвизгнули шины, выхлоп, стон металла, и громадная масса рухнула вниз. Визжа, Егор откатился в бок, поджав под себя руку и ногу, стараясь подтянуть беспомощные конечности. Машина на несколько секунд зависла в воздухе, а затем понеслась на первый этаж. Пол треснул, обвалился, погребая автомобиль. Обломки дерева, пыль, выхлопные газы смешались в помещении. Кашляя и отплевываясь, Егор услышал, как машина продолжает газовать, уверенно проникая под землю. Свет габаритных огней на несколько секунд ослепил его, а визг клаксона оглушил. Замерев у самого края, он покачивал ноющую руку. Гипс бугрился, словно что-то там, внутри, перемещалось. Крича, Егор увидел два глаза, глядящих на него из-под повязки.

Даже в беспамятстве он слышал гудок машины, погружающейся все глубже и глубже в темные бездны.

-Помогите! — крик рвался наружу, и остановить его не получалось. Егор сидел в кровати, глядя на стену, из которой ночью появилась машина, и понимал, что сходит с ума. В комнате тихо и пусто. Никаких следов очередного кошмара. Неужели опять привиделось? Или что-то все же произошло ночью? Утирая пот со лба, увидел порванные майку и пижамные штаны. Но тело не болело, хотя в кошмаре он рухнул с лестницы. Внизу, на кухне, разрывался телефон. Мир снова стал казаться нормальным. За окном — солнце, шумящие на ветру кроны деревьев. Внутри — мир и покой. Что же происходит?

Медленно спускаясь, чтобы не повторить триумфальное падение из кошмара, Егор старался понять самого себя. Усталость, шок, депрессия, ПТСР? Что могло вызвать такие яркие и реальные видения? Пробитый машиной пол оказался целым, что лишь подтверждало опасения — он сходит с ума.

Схватив трубку телефона, еле сдержался, чтобы не рявкнуть на звонившего. Мама и папа радостно приветствовали его, перебивая друг друга, желая ему хорошо провести день. Он слушал их вполуха. Почему-то мысли возвращались к запертой двери. Что там? Что могут скрывать родители? Связано ли это как-то с происходящим в доме? Егор уже не мог отрицать никаких домыслов. Так можно поверить и в сверхъестественное.

Машинально набрал номер врача, отчитался, снова удивившись настойчивости мужчины, его тщательно скрываемой дрожи в голосе.

-Вы что-то от меня скрываете? — почему-то эта фраза показалась подходящей.

-Нет, что ты, что ты! — то, с каким рвением врач убеждал его в обратном, вызвало подозрения. Кажется, все вокруг тоже сходят с ума.

Попрощавшись, Егор решил, что стоит услышать и нормального человека. Да и пора решить вопрос с повышением, поставить точку. Анатолий сдержанно его поприветствовал, задав дежурные вопросы о самочувствии. По тону Егор все понял, можно и не спрашивать. Да, его место закреплено за ним, и все ждут его возвращения. Но повышение получил Роман. Не попрощавшись, Егор с размаху ударил трубкой по аппарату! П**ец! Три года усиленной работы, выходы в нерабочее время, переработка, подтирание жоп менее умелых сотрудников — и вот благодарность! Ублюдочный Анатолий. Егор понял, что на эту работу не вернется — пусть они все там горят синим пламенем! Единственное, что немного утешало — должность получил не долбоклюй Андрей. И поделом идиоту!

Стоя у телефона, попивая чай, Егор задумался. И что же, в итоге, он ощутил, когда узнал о повышении? Облегчение, что больше не нужно переживать? Разочарование, что его так легко заменить другим? Злость и ненависть на несправедливость мира? И понял, что ему, в общем-то, пофиг. Есть много других рабочих мест, свет не сошелся клином на их задрипанном офисе. Пусть Анатолий, Роман и Андрей, взявшись за руки, идут нахер! Авария расставила приоритеты. Нужно было думать о семье и личной жизни, а не о жалкой прибавке к зарплате.

Устроившись в беседке с книгой, Егор ощутил облегчение. Если бы не эти чертовы кошмары, жизнь, можно сказать, налаживалась. Смерть Димы омрачила будущее, но люди выбирались и не из таких передряг. Время лечит. И кости, и душевные травмы. Задумавшись, Егор даже не заметил, как заснул.

А проснулся в инвалидном кресле, мчащемся по темному коридору. Мимо мелькали бра, двери, фотографии семьи. Скрип колес нарушал мертвенную тишину. Что-то крепко сжимало руку и живот. Ремень безопасности! Господи! За что все это? Что он мог такого сделать, чтобы так страдать? Воздух вокруг коляски вибрировал, сгущался, материализовался. Из ничего появлялись металлические детали, образующие корпус машины. Прямо посреди коридора росли деревья. Их темные силуэты пробивали потолок, кроны шумели на ветру. Подлесок цеплял колеса коляски-автомобиля. Гибрид несся все быстрее и быстрее. Капот уже полностью сформировался, теперь воздух стекал, словно густой сироп, превращаясь в лобовое стекло, по бокам твердел металл. Несколько минут гонки по коридору, поросшему деревьями, и Егор оказался в машине. Той самой. Рядом что-то сипело. Дима. Искореженное тело брата тянулось к нему, рот раскрывался, но пробивший щеку металл мешал говорить.

-Что, что ты хочешь сказать? — закричал Егор, в ужасе смотря на проносящиеся мимо стволы. Они уже не в коридоре. В лесу, и машина в любой момент перевернется.

Скрип тормозов, визг шин, скрежет металла. Только что Егор сидел нормально, и вот он уже висит вниз головой, рука и нога снова сгорают в безумной боли, а мертвый Дима открывает рот, выпуская что-то наружу.

Крича, Егор подскочил в беседке. Черт! Оглядевшись, убедившись, что все хорошо, с удивлением обнаружил, что уже стемнело. Нет, пора прекращать искать обычные оправдания происходящему. Что-то здесь не так, совсем не так. Не стоит объяснять происходящее галлюцинациями, ПТСР или виной выжившего. В доме, а, скорее всего, лично с ним самим, происходит нечто сверхъестественное. И начало оно происходить после аварии. Гребаный Дима передал ему эстафету. Не зря он тогда извинялся, когда пытался выломать дверь в ванную.

Идя по дорожке, услышал рычание мотора. Неужели, снова? Оглянувшись, увидел яркий свет, истекающий из розовых кустов. Из каждого цветка струился луч, рыскающий по участку, словно прожектор. Ищет жертву. Что ж, Егору надоело быть жертвой. Подбежав к кустам, принялся выдирать цветы один за другим, расцарапывая руки в кровь. Вырвав три куста, увидел, что даже брошенные на землю, они продолжают светить. Значит, это бесполезно. Но, пять с плюсом за попытку. Егор чувствовал, как внутри разгорается вулкан ненависти и ярости.

Зайдя в дом, прошел в гостиную. Сквозь стеклянную дверь увидел, бурлящую в бассейне воду. Свет пробивался вверх, пронзая темное небо. Пожав плечами, Егор побрел к лестнице. Почему-то он понял, что убить пока его не пытаются, только запугивают. В этот момент входная дверь с грохотом вылетела, рассыпавшись на щепки. В холл въехала машина, сминая колесами упавшие с полок фигурки. Замерев перед Егором буквально в миллиметре, автомобиль зарычал, из выхлопной трубы вырывался густой дым, колеса визжали, но с места не двигались. Фары освещали темную комнату, тени на стене бесновались, вытягиваясь, увеличиваясь.

-Что ты мне сделаешь, а, ублюдок? — Егор с размаху ударил кулаком по капоту. Мотор взревел громче. Молотя кулаками по металлу, Егор вторил крику. Звериный рев рвался из его груди, пронзая все тело, изливая всю накопившуюся боль, обиду, злость. Взвыл клаксон, шум в доме достигал крещендо.

Егор увидел нечто, извивающееся на водительском сиденье. Тонкое и длинное, явно не Дима. Плюнув в лобовое стекло, отвесил пинка колесу, и развернулся. Поднимаясь по лестнице, спиной ощущал исходящую от машины ярость. Вернее, от того, что сидело за рулем. На нижних ступенях появились фары, освещавшие ему путь. С потолка свешивался смятый капот машины. Гудок оглушал даже в коридоре. Стены влажно чавкали, выпуская из себя все новые и новые фары. Те, словно глаза, следили за Егором, освещая его, поворачиваясь, втягиваясь внутрь. В дальнем конце коридора очередная машина, грозно рычащая мотором. Покачав головой, Егор закрыл дверь в комнату. Расправив одеяло, удобно устроился в кровати. Страх прошел. Эти призрачные видения безопасны, могут лишь свести с ума, а он так просто не поддастся. Засыпал он под непрерывный рокот мотора, визг клаксона и свет фар, облепивших все стены, пол и потолок.

Утром почувствовал себя бодрым. Довольным. Победившим. С ПТСР справиться не получилось, но он не даст какому-то призраку или что оно там, достать себя.

Быстро перекусив, насладился тишиной в доме. Во сне он кое-что вспомнил, но теперь мысль утекала, словно тающий снег между пальцев. Но Егор знал, куда нужно идти и где искать источник всего приключившегося. Никому не позвонив, побрел к запертой двери на втором этаже, попутно роясь в ящиках, ища нужный ключ. В итоге, нашел целую связку. Какой-то из них подойдет, а если нет — дверь можно просто выломать.

Поднимаясь наверх, вспоминал вчерашние видения. Их не нужно бояться, они не причинят вреда, по крайней мере, не убьют. А вот то, что скрывалось под гипсом — другое дело. От паразита, присосавшегося к кости, нужно избавиться. Егор не чувствовал каких-то изменений в руке, но иногда что-то там шевелилось, между кожей и повязкой. И это нужно уничтожить. И какие-то ответы он найдет за дверями запертой комнаты.

Отголосок события всплыл в сознании. Туманные образы, обрывочные фразы. Дима не просто так извинялся тогда, в ванной. Он хотел, чтобы погибли оба. И считал, что таким образом спасет брата от более страшной участи. А виноваты во всем родители. Нужно лишь вспомнить, почему он перестал с ними общаться. Что они могли ему такого сообщить? Образы из детства, четкие и чистые, показывали счастливую семью. Любящие родители, нормальный старший брат. И запуганный, одинокий младший. Мама, обнимавшая Егора и Колю, игнорирующая Диму. Отец, взявший на рыбалку старшего и среднего, но забывший младшего. В этих отношениях кроется истина. Какой-то долгосрочный план. Опять проклиная себя за невозможность вспомнить, Егор принялся подбирать ключ к комнате. Первый не подошел, второй тоже, как и третий. Начиная чувствовать раздражение, глубоко вдохнул. Сейчас не время срываться. Щелк! Отлично, пятый ключ сработал. Дверь с тихим скрипом приоткрылась. Что ж, пора войти и узнать правду. Стиснув здоровую руку в кулак, Егор зашел внутрь.

Наверное, это — кабинет отца. Обои оливкового цвета, дубовые панели, стол из красного дерева. Стильно. Напыщенно. Огромный глобус, две экспрессионистские картины, шкура волка на полу, ружье на стене, дорогущий ноут. М-да, родители возомнили себя богачами? Пошлая показушность раздражала. В стене — сейф. Там, наверное, все сбережения? Интересно, сколько денег они успели собрать? И откуда они берутся?

Что-то шуршало в доме, в его спальне. Страха больше нет, есть только желание узнать, что происходит и как это остановить. Рабочий стол. Егор представил, как за ним сидит отец и считает сбережения. Взятки? Может, нелегальный бизнес? Папа работает охранником, мама — домохозяйка. Может, получили наследство?

Усевшись в удобное кожаное кресло, осмотрел поверхность стола. Ворох бумаг, документы, папка. Ничего подозрительного. Но истина где-то рядом. Открывая ящики стола, убедился, что нижний заперт. Повозившись с ручкой, плюнул, и начал выбивать его костылем. Не особо помогло. Оглядываясь, чувствуя подступающее раздражение, подошел к винтовке. Ружье на стене, и, конечно, оно должно выстрелить — закон жанра. Надеясь, что оно заряжено, повертел в руках. Стрелять Егор не умел, но, наверное, это не так уж и тяжело. Прицелился, вспомнил, что вроде нужно снимать с предохранителя, поискал, ничего не нашел, спустил курок. Отдача чуть не выбила кость из плеча, в кабинете воняло дымом, но дверцу снесло к чертям. Радуясь, что не отстрелил себе ногу, отложил ружье. Момент истины.

Засунув руку в глубины шкафчика, выгреб оттуда какие-то бумаги, рисунки, фотографии.

-Что ж, посмотрим, — дыхание участилось, вена на виске пульсировала. Он чувствовал, что сейчас собственноручно проколет пузырь счастья, в котором находился после аварии. Узнает, почему перестал общаться с родителями, и что случилось с Димой той темной ночью.

Бумаги оказались вырванными страницами из книги. Заклинания, нарисованные символы, советы, как призвать демона-заложника. Вот чего Егор не ожидал — так это гребаной черной магии!

В ужасе читал, как призвать исполняющего желания демона, заточить его в сосуде, взращивать и кормить, и получать от него богатство и здоровье. Процесс длительный, но окупающий себя в итоге. Всего-то делов — младший ребенок впускает в себя тварь, становясь домом для него, пока дух не прикончит его, заняв тело, и будет предоставлять все, что желают заточители. Потом дух передается по наследству следующему ребенку, и тот повторяет все со своей семьей.

Теперь Егор начал вспоминать. Диму всегда отделяли от семьи, не любили, не ценили. На всех фото он стоял рядом, словно не младший сын, а дальний родственник. Коля и Егор были любимцами родителей. А пару лет назад папа и Коля рассказали все. Егор, конечно, не поверил, да и кто бы поверил? Но через пару дней к нему пришел Дима, умоляющий помочь. Брата мучали боли, словно что-то вгрызалось в тело, в самые кости. А родители как раз начали строить дом. Откуда у них тогда взялись деньги? Теперь-то ясно.

-Как так можно? — Егор покачал головой, не в силах выразить даже не удивление, а тотальное непонимание, как любой родитель согласится отдать своего ребенка в жертву ради материальных благ? Коля еще тогда так ехидно посмеивался, типа, фиг с ним, с Димой, убогий и несчастный, он получит то, ради чего его и родили.

Еще страницы, отсканированные, с другими заклинаниями. Откуда родители и Коля все это знают? Им передали по наследству? Фотографии, на которых группка людей, человек из пятнадцати, стояла в кругу. Егор узнал некоторых друзей родителей, соседа, и физиотерапевта!

-Вот ублюдок! — и он тут замешан. Правда, появился только на последнем фото, года два-три назад, остальные мелькали на снимках еще с тех времен, когда клеш был в моде.

Последним, что он достал из шкафчика, оказался видеорегистратор. Тот самый, снимавший аварию и смерть Димы.

Загрузив ноут отца, молился, чтобы тот не потребовал пароль, но повезло. Подключив устройство, нашел последнее видео. Глубоко вдохнув, открыл проигрыватель.

Темная дорога, вьющаяся вдоль обрыва. Силуэты деревьев мелькали с другого бока, бледный свет фонарей, машина словно выныривала из мрака, чтобы вновь в него погрузиться. Дима рассказывал о происходящих с ним ужасах. Буднично, обыденно, словно так и должно быть. Но брат устал терпеть. Он узнал всю правду, так же порывшись в отцовском кабинете. Слушая его ровный голос, Егор все же уловил нотки горечи. Чувствуя, как к глазам подступают слезы, решительно смотрел дальше. Дима сообщил, что покончит с собой, но тогда кошмар перейдет к Егору. И он решил спасти их обоих, попутно отомстив Коле и родителям. Старший станет новым пристанищем для демона, и это морально сломает родителей. Тут, правда, Егор с ним не согласился. Если они так легко отдали младшего сына, а потом и среднего, то и смерть старшего как-нибудь переживут. А затем Дима резко вывернул руль, и машина понеслась с обрыва, пробив ограждение. Видеорегистратор хаотично выхватывал эпизоды их падения. Черное небо, молчаливые деревья. Автомобиль обо что-то ударился и перевернулся, затем на полной скорости ударившись в огромный дуб. Хруст и скрежет, в этот момент, как вспомнил Егор, смяло водительскую дверь, переломав металл и кости Димы. Крики и стоны, хрип брата. В свете фар, за деревом, мелькнуло что-то темное. От гудка разрывало слух. Егор развернул видеорегистратор, как раз тогда, когда Дима попросил прощения. Больше брат ничего не сказал, а его губы раздвинулись, и из его рта появилась рука. Тонкая и длинная, она уцепилась за остатки приборной панели, подтягиваясь, освобождая нечто длинное. Змееподобная тварь с руками и почти человеческой головой выбиралась из тела Димы почти минуты, а потом растворилась в воздухе.

Дрожащими руками Егор отключил видео. Если какие-то сомнения и оставались, запись вернула все на свои места. Родители гребаные колдуны, пожертвовавшие своими детьми. И теперь демон оккупировал тело Егора. В панике, он схватил кипу бумаг. Заклинания на неизвестном языке, какие-то рисунки, чертежи… как избавиться от этой твари? Крича, Егор вцепился в картину, сорвал ее со стены и бросил на пол. Расшвыривая все в комнате, он понимал, что лишь оттягивает неизбежное. Нужно что-то решать, и срочно. Демон еще не сросся с ним, не поглотил душу, значит, шанс есть. Но что делать? Как спастись?

Спускаясь по лестнице, осознал, что дело в гипсе. Тварь прячется под ним, если от него избавиться, можно и разорвать ужасающий симбиоз с демоном. Как — это он решит потом. Опираясь на костыль, побрел к ванной. Сначала повязку стоит смочить, уже потом снимать ее. Повернув кран, подождал несколько секунд. Ничего.

-Черт! — ну почему все так не вовремя?

Пройдя в кухню, попробовал и там — ни капли воды. Стоя в растерянности, смотрел в окно. Чувство ненависти накрыло его, словно приливная волна. Не стоит сейчас отвлекаться, нужно думать. Бассейн!

Ковыляя к бассейну, чувствовал, как кости под гипсом словно скручиваются. Казалось, они прорвут плоть, треснут и рассыплются в прах. Крича, упал на пол. От боли хотелось убить себя. Гипс словно сжимался, перемалывая все, что под ним. Под звуки костной крепитации, здоровой рукой Егор подтягивал себя к двери во внутренний двор. Каждое движение сопровождалось хрустом и изнурительной болью. Вывалившись наружу, пополз, словно змея, к бассейну. Погрузив руку под воду, ощутил, как движение под повязкой смещается, словно тварь хочет выбраться наружу. Посмотрев на свою руку, закричал, когда из-под гипса появилась темная ладонь. Пальцы сжались, крепко вцепившись в плечо, резким движением его потянуло в бассейн. Не успев набрать воздуха, камнем пошел на дно. Нога тянула вниз, извивающаяся рука, появившаяся из-под повязки, вцепилась в горло, выдавливая крохи кислорода. Барахтаясь, Егор понял, что сейчас утонет. И когда казалось, что мозг и легкие взорвутся, тело словно выстрелило вверх. Отплевываясь, жадно дыша, он здоровой рукой уцепился за борт, подтягивая себя.

Пошатываясь, побрел к дому. Может, стоит перерезать руку и ногу? Да, можно истечь кровью, и вряд ли все получится, но сдаваться Егор не собирался. Зайдя в гостиную, увидел, как в камине вспыхнуло пламя. Нога подкосилась, не слушаясь команд мозга, а поломанная рука вцепилась в ковер, таща безвольное тело все ближе и ближе к гудящему пламени. Егор чувствовал жар огня, ресницы обуглились. Демон почти победил. И тут в сознании всплыла одна фраза, прочитанная несколькими минутами ранее. Демон-заложник.

-Стой! — Егор обращался к тому, что поселилось в его теле. — Не надо! Давай все обсудим!

Он почувствовал, что снова владеет своим телом. Демон задумался? Его заинтересовало, что может предложить жертва? Но разве это существо, по сути, не такая же жертва? Заточенное, оно исполняет все приказы, паразитируя в чужих телах.

Указательный палец показал в сторону холла. Егор поплелся туда, успев подобрать костыль. Как вести себя дальше? Что может он дать демону? И тут понял, чего хочет сам. Мести. Идя вслед за собственной рукой, подошел к зеркалу. И остановился. В отражении увидел не себя, а что-то отдаленно похожее. Выше, тоньше. С черной кожей, но с лицом Егора.

-Ты заложник, такой же, как я, — сказал он. Отражение не повторяло его слов, а лишь молча наблюдало, не мигая. — Мы можем помочь друг другу. Освободи меня, я освобожу тебя. А еще, мы сможем отомстить, — Егор говорил, наблюдая за реакцией темного двойника. Существо, казалось, прислушивалось с любопытством. А затем его губы разошлись. Так оно улыбается? Егор ощутил, как и его рот растягивается в усмешке, против воли.

А затем резкая боль согнула его. Хватаясь руками за живот, упал на колени, даже не услышав, как хрустят кости. Изо рта что-то появилось. Вцепившись пальцами, потянул. Каждый рывок словно разрывал желудок, горло, рот. Воздуха не хватало, он пытался вдохнуть, но вываливающиеся изо рта бинты перекрыли доступ к кислороду. Метр за метром тянул он, почти теряя сознание. Мотки бинтов покрывали пол. И вдруг все закончилось. Хватая ртом воздух, Егор устало упал на пол. Все, силы на исходе. Сжавшись в позе эмбриона, с вытянутой ногой и рукой, постарался дышать ровно, но обожженное грубыми бинтами горло саднило.

Он не знал, сколько так провалялся. Но тут увидел перед собой черные ноги, длинные и худые. Покачиваясь, существо обошло бывшую жертву. Кряхтя, Егор повернулся вслед. Темный силуэт скрылся за кухонной дверью.

Подавив страх и отвращение, он пополз за мучителем. Существо стояло у телефона, выжидающе сверля Егора взглядом. Удивительно смотреть на самого себя. Егору казалось, что он уже умер, и попал в ад. Тварь открыла рот, губы двигались, но не издало ни звука.

-Месть, — прохрипел Егор, не контролируя себя.

Привстав, опираясь здоровой рукой на стол, Егор смотрел на демона и на телефон.

-Что я должен сделать?

-Звони, — и снова губы двигались против воли. Рычащий голос нисколько не напоминал его. Значит, они еще не до конца разорвали губительную связь.

Трясущимися пальцами он набрал номер родителей. Гудки. Чувствуя, как по спине ручьем стекает пот, а ноги и руки дрожат от боли и усталости, ждал ответа.

-Алло? — бодрый голос Коли напомнил Егору о всех ужасах и страданиях которые сначала пережил Дима, а затем и он сам.

-Мама и папа рядом?

-Да, — настороженный голос брата. Неужели сегодня должно было все произойти? Личность Егора стерлась бы, а его место занял послушный раб?

-Тут кое-кто хочет с вами поговорить?

-О чем ты?

Не ответив, Егор передал трубку своему двойнику, но тот лишь покачал головой. Положив телефон на стол, он в ужасе смотрел, как из демона начинает вытекать кровь. Из каждой поры черного тела сочилась красная жидкость. Она взмывала в воздух, а затем потоком потекла в трубку. С той стороны послышались крики. Затем с демона стала стекать плоть, обнажая мышцы. Кожа, затем мускулы, кости и органы, словно распались на атомы. Вся эта масса разом втекла в телефон. Крики стали громче. Окно напротив покрылось рябью, а затем Егор увидел отца, мать и Колю, сжавшихся на полу. Демон восстанавливался, собирая себя заново. А затем свершилась месть.

Егор даже не вздрогнул, когда тварь размозжила костылем голову брата. Не моргнул, когда тела родителей искривлялись под немыслимыми углами, когда кости вспарывали плоть. Из трубки слышались крики и стоны боли, хруст костей и звук разрываемых тел.

А когда через полчаса он набрал номер физиотерапевта, почувствовал радость. Дима отомщен. Сам он теперь не проклят, да еще и нехилое наследство получит. Глядя на прикованного в инвалидное кресло врача, которому демон залепил все лицо гипсом, зевнул. Мужчина еще несколько минут ерзал, руками стараясь сорвать пропитанные повязки, а затем затих.

Развернувшись, Егор увидел свое почерневшее отражение в зеркале, улыбающееся ему. Кивнул в ответ, почувствовал, как улыбается, добровольно.