Стены имеют не только уши

Стены имеют не только уши.

Все пути ведут в Рим, и, возможно, когда-нибудь Олег Лукин погожим весенним деньком прогуляется по пыльным улочкам Вечного города. Но, увы, пока что непредсказуемая дорога жизни привела его в этот не избалованный солнцем край. Конечно, на первый взгляд Русская Америка мало привлекательна для обычных людей, предпочитающих размеренный ход жизни, в тоже время она открывала новые возможности для всех тех, кто решился испытать свою судьбу в Новом свете. Как вы уже догадались, не избежал этой участи и наш главный герой. Олег являлся мастером в своем не легком деле и надеялся, что такой человек как он не останется без работы в этом богом забытом месте. Но его иллюзорные мечты быстро споткнулись о суровую действительность.

И вот уже заканчивался четвертый месяц выживания в городе обманных надежд — Новоархангельске. Фортуна не спешила поворачиваться лицом — желанная работа так и не находилось. А скромное денежное состояние растаяло прямо на глазах, словно крохотный кусочек льда под палящим солнцем жаркого июльского дня. Под гнетом извечных насущных проблем Лукин в доме пожилого ростовщика попрощался со своей тульской гармонью. Ведь, несмотря на многочисленные занятия Олег так и не смог овладеть этим прославленным музыкальным инструментом в совершенстве. Возможно, где-нибудь в Тверской или Костромской губернии на полученную скромную сумму можно было прожить несколько недель. Но только не в этом жестоком краю, где дюжина яиц ценится выше человеческой жизни. Этих жалких грошей хватит от силы лишь на пару полуголодных дней. К тому же еще овечий тулуп, давно переживший свои лучшие годы, плохо справлялся с морозами, и лишь крошечная искра надежды согревала Олега в это тяжелое время, когда на Аляске во всю царствовал Его величество Лютый месяц.

Но в целом положение дел оставалось не таким уж безнадежным, и у него не было повода придаваться отчаянию. И хоть нынешний день не сулил изменений к лучшему, Лукин все равно шел по занесенным снегом улицам Новоархангельска к трактиру " Хмельная берлога". " Хмельную берлогу" трудно было назвать изысканным заведением даже по меркам не искушенных роскошью моряков и портовых рабочих, но скромные денежные возможности не позволяли Олегу заказать даже жалкую тарелку ухи. Но для Лукина набить брюхо не являлось главной жизненной целью, здесь его больше привлекали объявления, которые вывешивались на специальной доске прямо перед входом в трактир. Русская Америка подарила Лукину немало разочарований, но сегодня долгие и голодные месяцы ожидания наконец-то увенчались успехом, и еще сильнее разгорелась искра неугасающей надежды. Ведь среди объявлений о продаже собак или об аренде саней, Олег увидел сообщение о том, что один неизвестный, но очень благородный господин желает заказать портрет для своего друга Дэвида Расмунсена, так же в нем говорилось, что детали сделки можно будет обсудить в трактире сегодня вечером за чашечкой горячего кофе. Прочитав еще несколько раз подряд объявление, Олег холодными от мороза руками прижал его к сердцу, вздохнул с облегчением и засунул за пазуху заветный клочок бумаги. Это первый день в Новоархангельске, который подарил надежду, а не разочарование о зря потерянном времени.

На первый взгляд в этом объявлении, написанном от руки на жалком клочке бумаги, не было ничего примечательного, но, тем не менее, оно смогло хоть немного обнадежить Олега. Поэтому Лукин в приподнятом настроении направился в свое временное жилище, но не забывал о том, что наш мир слишком мал, и в нем абсолютно нет места для милосердия, и даже единственный миг слабости может стоить собственной жизни. В такую погоду на улицах Новоархангельска было не очень многолюдно, поэтому подозрительная парочка, шедшая за ним следом, сразу же бросилась в глаза. И хотя незнакомцы этим морозным днем вели достаточно жаркую беседу, всем своим видом показывая, что им абсолютно нет никакого дела до одинокого путника, идущего к себе домой, Лукин все равно поглядывал с подозрением в их сторону. Вряд ли незнакомцы следили за ним только из чистого любопытства, поэтому Олег решил их немного помотать по городу. И когда до дома оставалось несколько десятков шагов свернул в сторону и немного снизив темп продолжил путь. Прекрасно понимая, что они раскрыты, незнакомцы все-таки проследовали за ним. Немало подобных ситуаций преподносила Лукину жизнь. Ему бы не составило большого труда скрыться от навязчивых преследователей, но все происходящее показалось весьма забавным, поэтому Олег просто взял и остановился. Видя, что объект не собирается сходить с места, преследователи были вынуждены подойти ближе. Они оказались крайне не многословны:

— Вам следует пройти с нами!

Под таинственной маской преследователей скрывались жандармы, которые в случае отказа не преминули бы воспользоваться силой, но, к их полному разочарованию, до этого не дошло, ведь Лукин сразу же согласился последовать с ними. И хотя у Олега даже не возникала малейшая мысль о побеге, его руки все равно украсили металлические браслеты. Сегодняшний день преподнес немало сюрпризов, и продолжились они и сейчас: ведь по заснеженным улицам Новоархангельска архаровцы вели Лукина по дороге ведущей не к жандармерии, а к центру города к дому самого губернатора Аляски Дмухановского. Во время пути Олег не раз пытался завести беседу со своими конвоирами, но каждый раз ответом было молчание.

Сам губернатор Аляски пожелал личной встречи с Лукиным, и это сулило перемены в жизни. Олег не знал хорошо ли это или все-таки плохо, но в любом случае ждать ответа оставалось совсем недолго.

Пожилой дворецкий, как всегда, был готов к встрече гостей, и первым делом, подав комнатные тапочки, попросил их переобуться. Олег медленно, пытаясь вывести из себя своих конвоиров, снял валенки и надел мягкие комнатные тапочки, которые оказались на два размера больше. Далее вся эта компания поднялась на второй этаж к кабинету губернатора. Дмухановский приказал Лукину пройти в кабинет, остальным же дожидаться своего часа за дверью. Письменый стол с ящиками запирающимися на ключ, несколько резных стульев для гостей, карта Аляски на стене и прочие мелочи — обстановка в кабинете была вполне типичная для российского чиновника, если не считать картину с изображением сенатской площади, искусно замаскированной под самое обычное окно (всего имелось четыре варианта полотна, на каждый из времен года). А сам губернатор был под стать вверенному краю: судя по всему, бывший морской офицер исполинского роста, с широкими плечами и квадратной челюстью, а единственный глаз придавал ему еще большую суровость.

— Присаживайтесь, — губернатор начал разговор, — я, признаюсь, сильно огорчен тем, что наше знакомство происходит в такой ситуации.

— Вы знаете, я тоже не вижу причин для радости. Да, личная аудиенция с вами это конечно хорошо,— Олег поднял руки и показал свои запястья, — Но вот кандалы на руках, из-за которых не могу снять овечий тулуп — это уже не очень.

— Ничего личного, просто элементарные меры предосторожности, места здесь не самые спокойные, потерпите, если будете посговорчивие, наша беседа не продлится долго.

— Я всего лишь безвредный художник, привыкший творить и не желающий иметь ничего общего с тем, что несет одно лишь разрушение. Вы можете не верить, но жандармы меня уже трижды обыскали и не нашли никакого оружия.

— Конечно, в твоих словах есть доля правды, ты действительно не носишь оружие, но зато они нашли кое-что поинтересней, — Дмухановский показал смятое обьявленние.

— Обычное объявленние, не понимаю, почему Вам показалось таким подозрительным.

— Это Аляска, сударь, людям здесь нет никакого дела до высокой культуры. Тут никто не будет заказывать портреты ни для друзей, ни для самого себя. Максимум на что может рассчитывать художник — это мулевание плакатов "особо опасен". К тому же, это объявление написано моей рукой, если тебе интересно — Дэвид Расмунсен — это безумный американец, решивший заработать на продаже тухлых яиц, дело явно было провальным, поэтому бедняга покончил жизнь самоубийством два года назад.

— Блестяще, я преодолел Тихий океан, прожил четыре долгих голодных месяца на хлебе и воде, и все это для того, чтобы сегодня узнать, что это было напрасно, а еще чем то не угодил властям, и, судя по всему, дальше будет только хуже.

— Я вижу, что вы в подавленном состоянии, возможно интересная история сможет поднять настроение? Послушайте рассказ о человеке, который в молодости пошел служить в царскую армию, но нет, не простым солдатом, а специалистом по особо важным поручениям. За десять лет безупречной службы стал одним из лучших в своем деле, но началась очередная война с османской империей, кровь мамлюков дала о себе знать, и он отказался выполнять приказ. Дезертировав из армии, стал охотником за головами, наделав немало шуму в Индии и Китае — в конце концов оказался на Аляске. Как видишь, мне про тебя все известно.

— И что Вы теперь намерены со мной сделать? Но, предупреждаю заранее, если решили предать меня правосудию, то совершили ошибку не убив сразу, когда судьба предоставила Вам шанс.

— Судить? Нет.

Губернатор дал знак архаровцам, и они сняли с пленника наручники. Изрядно пропотевший Лукин скинул свой тулуп, и сразу же почувствовал легкую прохладу.

— Ну, сразу бы так. Так о чем Вы хотите поговорить?

— Между нами гораздо больше общего, чем может показаться на первый взгляд. Мы оба отдали лучшие годы жизни службе государю, и в качестве благодарности оказались на куличках у самого черта. Так что при кажущемся благополучии положение дел у меня гораздо хуже, чем у тебя. Ты уже знаешь, Российская империя терпит одну военную неудачу за другой в Европе, и это только начало. Ведь, пока еще наши солдаты чистят ружья кирпичом, индийские подлодки бороздят просторы океана, а китайцы даже умудрились запустить дирижабль на луну — поражение в Азии вопрос времени. Так что Русская Америка может оказаться последним оплотом некогда великой страны.

— Я уже отчетливо вижу картину происходящего, хотя еще не совсем осознал свою роль во всей этой истории. А на счет индийской подлодки — это все выдумки французского фантазера, занятная книжонка, скажу я Вам.

— Моя задача — навести порядок на Аляске, но ты уже успел познакомиться с жандармами, сущие дилетанты. Я постоянно прошу государя прислать мне больше солдат, вместо этого мне присылают каторжников. Скажи, что может сделать кучка дилетантов против матерых рецидивистов? Каторжники бегут, собираются в банды, которые выжимают все соки из "Русско-американской компании" — а ответит за все старина Дмухановский.

— Это очень грустно, но если Вы хотите просто выговориться, то я не лучший кандидат для этого.

— Видишь ли, фортуна — весьма непредсказуемая барышня, ты можешь не получить ни одного серьезного ранения во множестве сражений, но лишиться своего ока, если не идет карта, — Дмухановский достал из стола баночку с заспиртованным глазным яблоком, — но какие бы удары не преподносила судьба, я всегда отыгрываюсь. И в данном случае я не хочу выпускать ситуацию из своих рук, поэтому, придется работать с тем, что есть. Так что помощь такого специалиста как ты весьма кстати.

— Убивать во имя Родины, как в старые времена, о которых хочется забыть, но приходится помнить, увы, юношеские идеалы остались в прошлом, и сейчас я лишь солдат удачи. Но если Вы согласны — готов выслушать все предложения.

Встав из-за стола, губернатор подошел к высокому платяному шкафу, достал тубус и подал его Лукину. Внутри оказался сверток, раскрыв его Олег увидел перед собой портрет молодого человека, по всей видимости, казака.

— Твоя цель — Василий Кондратенко, он также известен как Юконский атаман. Увы, нам так и не удалось раздобыть фотографию, так что приходится довольствоваться портретом двадцатилетней давности.

Лукин взял в руки полотно и с интересом стал его рассматривать.

— О, Вы ошибаетесь, если предполагаете, что убогая черно-белая фотография может быть лучше данного полотна. В плане живописи мои глаза меня еще не подводили, и сегодня они говорят о том, что художник был мастером своего дела, и будь он более удачливым, то его бы работы украсили галерею купца Третьякова. Особенно автору на портрете удалось показать взгляд юнца, еще не обремененный грядущими жизненными ошибками.

— Рад, что ты оценил картину, и, если хочешь, можешь оставить ее себе, здесь она не стоит даже полупустой чарки с вином. Но вернемся к делу. Василий Кондратенко возглавляет банду беглых каторжников, состоящей преимущественно из казаков. Сейчас зима, поэтому они обосновались в заброшенном форте Емельянов, находящемся в двух километрах к востоку от Лосиного брода через реку Юкон. Но, как только сойдет снег, найти их будет не так-то просто, так что советую поторопиться — весна не за горами. Дело не будет легким, поэтому назови свою цену.

— Вы хотите, что бы я незаметно проник в форт на берегу Юкона и в окружении вооруженных до зубов разбойников убил атамана казаков? — Олег задумался на несколько секунд, — Дело действительно не из легких, но сегодня я добрый как никогда, поэтому готов работать всего за три тысячи рублей, из них пятьсот авансом.

Без лишних слов, окунув перо в чернильницу, губернатор своей размашистой рукой выписал чек на сумму пятьсот рублей и протянул его Лукину.

— Не стоит, — сказал Олег, разрывая чек на мелкие клочки, — лучше оформите на меня денежный перевод от имени графа Петра Горностаева…

Олег привык работать самостоятельно, поэтому отказался от дополнительной помощи со стороны властей. И сначала направился в банк. Тот факт, что в руках Лукина оказалась внушительная сумма денег, нисколько не облегчал жизнь. Возможно, теперь он не беспокоился о куске хлеба на ужин, но дело с юконским атаманом доставляло куда более серьезные проблемы. Но не малый накопленный жизненный опыт подсказывал Лукину, что у такого главаря крупной банды, как Василий Кондратенко обязательно должны быть свои люди в городе. Так что первая часть плана была довольно незамысловата и состояла в том, что бы привлечь внимание к своей персоне, ведь безумец с деньгами может оказаться слишком лакомым кусочком, от которого банда Юконского атамана вряд ли откажется, и, конечно, они, как настоящие хищники, не допустят, чтобы на их территории лакомился кто-нибудь другой. Олег направился в "Хмельную берлогу". Ведь там холодными зимними вечерами часто собираются люди, чтобы в теплой компании за кружечкой доброго пива, отдыхая после тяжелого рабочего дня, похвастаться, рьяно поспорить или просто обсудить последние новости.

Трактирщик Ерофеич был всегда рад увидеть среди завсегдатаев новое лицо:

— Добрый день! Старик Ерофеич рад Вас приветствовать в "Хмельной берлоге", что-нибудь будете заказывать? Хочу предупредить, у нас отличный выбор водки, пива и вина.

— Дайте, пожалуйста, черный кофе без сахара и солонку.

Трактирщик подал заказ Лукину, и продолжил беседу:

— Вы в первый раз у нас? — в ответ Олег сделал глоток соленого кофе и кивнул, — Хотя ваше лицо мне кажется знакомым.

— Да, я скромный художник и часто прихожу к трактиру, чтобы присмотреть интересные типажи среди посетителей. Но сегодня особенный день, ведь я наконец-то получил долгожданный денежный перевод от своего отца Петра Горностаева.

— И решили отпраздновать это событие? — трактирщик перебил Лукина.

— Нет, просто, наконец-то я могу осуществить свою давнюю мечту — запечатлеть на своей картине величественную красоту сурового края на берегу реки Юкон в зимний период. Думаю, я смогу найти здесь проводников?

На лице трактирщика появилась саркастическая ухмылка:

— Величественную красоту сурового края? Похоже, к нам пожаловал еще один безумный натуралист.

— Я не совсем понимаю, что значит — еще один?

— Да был просто недавно у нас тут норвежский исследователь Бьёрн Олафсон, и если тебе интересно, то спроси лучше у Артемия Филиппова, — кивком указал на человека, сидевшего за столиком у самого окна, — он как раз из экспедиции Олафсона.

Конечно, информация, которой располагал Артемий Филиппов могла оказаться весьма полезной, поэтому даже не раздумывая Олег заказал бутылку самой лучшей водки и две тарелки ухи. Артемий Филиппов только что покончил с выпивкой и было уже собрался покинуть " Хмельную берлогу", но не вовремя подошедший Лукин нарушил его планы.

— Простите, здесь свободно?

— Да, я уже собрался уходить.

— Вы куда-то спешите?

— Какое твое дело, спешу я или нет.

— Просто я впервые зашел в трактир и не успел еще познакомиться с постояльцами, но такой почтенный господин как Вы должен понимать, что не прилично пить одному, — сказал Лукин, показывая бутылку водки, — Я думаю, что Вы — приятный собеседник, и могли бы составить хорошую компанию.

— Вижу, это твоя первая зима на Аляске, так, если не будешь знать меры -быстро сгинешь, я сегодня уже достаточно принял.

Так просто Лукин не собирался сдаваться, поэтому стал еще более настойчивым, взяв за рукав Филиппова, он продолжил разговор:

— Я не хотел Вас обидеть, не обязательно пить, просто составьте мне компанию.

В этот момент закончилось терпение у Артемия, и он своей правой могучей рукой схватил за горло Лукина так сильно, что тот едва не задохнулся.

— Быстро говори, что тебе от меня нужно? — он слегка ослабил хватку.

— Бьерн Олафсон.

Услышав это имя, Филиппов отпустил Олега, и они вместе уселись за стол.

— Зачем ты мне напоминаешь это имя?

— До меня дошли слухи, что Вы были в составе его последней экспедиции, и, возможно, соблаговолите стать моим проводником на Лосиный брод через реку Юкон. И, я, наконец-то, смогу осуществить свою давнюю мечту — запечатлеть красивую природу Аляски в этот период года.

— Дурацкая у тебя мечта, так что советую просто забыть или выдумать новую, а самое главное — оставить меня в покое!

Лукин достал из кармана увесистую пачку денег и поднял ее так высоко, что все завсегдатаи трактира смогли ее разглядеть.

— Как видите, я не ограничен в средствах, говорите Вашу цену.

— Спрячь их, пока не навлек на себя беду, что же касается цены, то жизнь для меня дороже. Честно говоря, не хотел вспоминать об Олафсоне, но, по всей видимости, придется. В прошлом году норвежский исследователь нанял меня и еще нескольких человек для своей экспедиции. С каждым днем мы продвигались на север, на третий день к нашей экспедиции присоединилась пара алеутов. Дни становились все холоднее, припасов становилось все меньше и меньше, начали умирать собаки. Продвижение на север становилось все медленнее. Но дальше было только хуже: один из алеутов погиб, и остальные стали говорить о том, чтобы Олафсон повернул назад, но норвежец был непреклонен, и после того, как его покинули все члены экспедиции, продолжил свое путешествие на север. Больше о нем никто ничего не слышал.

— Это печальная история, но она настолько трагична, что вряд ли ей суждено повториться. Мне верится, что через год на этом самом месте Вы с радостью будете рассказывать о своем новом путешествии с художником Олегом Лукиным.

— Надо отдать тебе должное. Ты не привык сдаваться, я тебе последний раз говорю — забудь!

После сказанного Артемий показательно ладонями заткнул уши, и Олег оставил все свои попытки переубедить его. Пускай сегодня и не удалось найти себе проводника, но начало все-таки положено, пройдет совсем немного времени и о безумном художнике с деньгами будет говорить весь город. С этими мыслями Олег шел домой, но сейчас ему было что терять, поэтому он как и раньше не забывал поглядывать по сторонам и заметил приближающегося человека. Его лицо показалось знакомым. Лукин мельком видел его в трактире, сейчас же этот незнакомец приближался стремительными шагами, вид у него был очень свирепый, к тому же в руке он держал кусок изрядно проржавевшей чугунной трубы.

— Стоять! — Скомандовал незнакомец.

— Не знаю, что задумали, но предупреждаю — Вы совершаете огромную ошибку.

— Мне лучше знать что делать, давай сюда деньги, иначе с тобой побеседует моя труба.

Лукин совсем не испытывал страх перед этим забулдыгой, и уж точно не собирался отдавать деньги. Поэтому незнакомец одним ударом повалил его на землю, бросил свою трубу, склонился над художником и стал тщательно обыскивать. Вместо денег нападавший нашел свернутый альбомный лист, развернул его и ужаснулся. На бумаге было нарисовано человеческое сердце в натуральную величину. Все свое не малое мастерство Лукин вложил в рисунок, поэтому изображение было настолько реалистично, что нападавший стал слышать стук сердце, он бросил лист и заткнул ладонями уши, но звук не прекращался. Тогда от страха закрыл глаза.

Олег не стал зря терять время и, воспользовавшись заминкой нападавшего, быстро встал и побежал как можно дальше от этого места. Позади раздались выстрелы. Обернувшись, Лукин увидел замертво упавшего незнакомца, а так же Артемия, убирающего свой револьвер в кобуру.

— Похоже, у тебя талант находить неприятности, ни на минуту нельзя оставить без присмотра.

— Спасибо, что спас мне жизнь, — сказав это Олег достал из кармана деньги и в благодарность стал отсчитывать нужную сумму.

— Никто не хочет учиться на своих ошибках, а ну быстро спрячь деньги, а то у меня не хватит пуль на всех проходимцев.

— Если судьбе было угодно, чтобы мы встретились вновь, может снова вернемся к разговору о Лосином броде.

— Похоже, иметь дело со всякими безумцами — мое проклятье, хорошо я согласен сопровождать тебя в опасном путешествии…

Лукин со своим новым знакомым наконец-то смогли отправиться в путь. И опасность не заставила себя долго ждать, спустя несколько дней разыгралась сильнейшая буря. Холод пронизывал все тело, огромные снежные массы летели прямо в лицо, и сильнейший ветер несколько раз опрокидывал сани на земь, тем самым замедляя и без того небыстрое продвижение к заветной цели. Но даже сильная буря не смогла остановить путников…

— Готов поклясться, что ты — самый везучий сукин сын на свете, честно говоря не думал ,что переживешь такую бурю, — сказал Артемий, похлопывая по плечу своего спутника.

— Сам порой удивляюсь, насколько поставленная цель может придавать силы.

— Плохо не у всех в нашем путешествии есть поставленная цель — пара собак не смогла пережить буран. Мы можем добраться на оставшихся, это займет больше времени, но вот нарты изрядно повреждены и долго не протянут.

— Если ты намекаешь на то, что нам следует вернуться в город, то об этом не может быть и речи.

— Я тоже не привык отступать, хотел лишь предложить сделать небольшой крюк в сторону ближайшего селения алеутов. Там мы сможем раздобыть собак и починить сани.

В такой тяжелой ситуации Олегу осталось лишь полагаться на опыт своего спутника.

Алеуты не очень жаловали чужаков на своей земле, но, как и для большинства людей, зависимость от денег диктовала свои законы. Индейцы без всяких проблем впустили в свое селение двух путников. И пока Артемий пытался раздобыть все необходимое, Олег гулял по стоянке, с интересом осматривался по сторонам, с неменьшим любопытством алеуты наблюдали за гостем, но при каждой попытке завести разговор они делали вид, что напрочь не знают русского языка. Лукину пришлось бездельничать до самого возвращения Артемия.

— Рад сообщить, что мне удалось раздобыть двух собак, — сказал Артемий, — а вот ремонт саней может занять несколько дней, так что проще купить новые.

— Выбора у меня сейчас нет, — сказав это, Олег начал отсчитывать деньги, — что-нибудь еще?

Артемий достал старый пистолет:

— Я понимаю твое отношение к оружию, но за последние несколько дней ты уже успел убедиться, сколько опасности таит в себе Русская Америка, дальше нас ждет не менее трудный путь.

— Убери его, еще раз повторяю мне не нужно никакое оружие, что же касается опасности, то на этот случай я и нанял тебя.

— Ты хоть знаешь, каких трудов стоило выторговать его у алеутов?

— Так и быть я заплачу за пистолет, но он будет лежать у тебя.

Все было готово для продолжения путешествия, и Олег со своим спутником собрались в дорогу, как к ним подошел индеец и сказал, что вождь Седой Утес хочет видеть Лукина. Путь к цели был не близкий, а много времени и так было потеряно, но он посчитал, что отказывать не очень деликатно, и с большой неохотой направился в вигвам алеутского вождя…

Войдя в вигвам, Олег начал кашлять из-за густого дыма. Но несколько мгновений спустя кашель перестал волновать Лукина, ведь в клубах смога он разглядел вождя, и это был не пожилой индеец и даже вообще не человек. Олег лицом к лицу встретился с самым настоящим сасквочем.

— Седой Утес рад приветствовать тебя! — сказал вождь вошедшему Олегу.

Лукину казалось, что за годы скитаний по миру он уже успел повидать все и его уже было трудно было чем — нибудь удивить. Но сасквоч говорящий на чистом русском языке доказывал, что мир гораздо загадочней, чем кажется.

— Я Олег Лукин, тоже очень рад знакомству, честно говоря, не ожидал, что Вы так хорошо говорите по-русски.

— Что? Мой голокожий друг удивлен, что дикий зверь заговорил с тобой? Что же касается моей речи, то Седой Утес всегда говорит на одном языке — языке силы духа, он един для всех для людей, для животных, для деревьев и даже для камней, что лежат под ногами.

Лукин кое-как свыкнулся с увиденным, и с интересом начал расспрашивать своего собеседника:

— Язык силы духа? Впервые об этом слышу. У Вас в самом деле есть дар говорить с камнями?

— Человеку не нужен дар, чтобы говорить с камнями, нужно только уметь слушать. Для начала подними с земли камень.

Олег наклонился и, подняв с земли увесистый булыжник, поднес его к уху.

— Седому Утесу интересно, что же услышал его голокожий друг?

— Ничего, похоже, мне достался не мой камень.

— Главная беда голокожих состоит в том, что они любят говорить, но абсолютно не умеют слушать молчание. Подай мне камень!

Олег передал булыжник вождю. Сасквоч приложил камень к своему уху, закрыл глаза.

— И о чем же он молчит? — спросил Олег.

— О, этому камню есть о чем молчать: он молчит о сырой земле, пленником которой является, но больше молчит о кратковременном полете, который ему однажды пришлось пережить. Конечно, он не скажет тебе о том, что он счастливей всех камней, не знающих полета в небо, в тоже время он еще и несчастней их, ведь ему приходится быть пленником земли, зная что такое небо. Так что умей слушать, но не ушами, а своим духом. Вы голокожие привыкли видеть лишь глазами, а они не способны разглядеть истинную силу духа, поэтому для них ты всего лишь жалкий человечишка. Но Седой Утес увидел в тебе истинную силу.

Со стороны все это было похоже на наркотический бред, но, похоже, вождю удалось разглядеть истинную сущность Лукина. Олега это не очень радовало. Ведь кажущаяся слабость всегда была одним из составляющих его успеха.

— Рассказы о силе духа — все это, конечно, очень познавательно, но все таки у меня много дел и не так уж много времени.

— Еще одна проблема голокожих — вы вечно спешите. Седой Утес не будет тебя задерживать. Он просто хочет пожелать тебе удачи в нелегком деле.

Первым желанием Олега после диалога с вождем было как можно скорее покинуть это селение, благо Артемий уже успел снарядить сани, и больше не осталось причин задерживаться в этом месте.

— Ну, и что хотел от тебя этот скверный индеец? — с любопытством поинтересовался Артемий.

Олег решил не рассказывать все правду об увиденном. В конце концов, Филиппов и так считал его безумцем.

— Да так, всякие разговоры о силе духа.

— Похоже, вождь в очередной раз перебрал с огненной водой.

Погода немного успокоилась, да по прежнему был нещадный мороз, но зато стих сильный ветер. Вся это тишина не предвещала ничего хорошего, но Лукин стараться не думать о плохом. В данную минуту все мысли его были лишь о природе Русской Америки. Идея запечатлеть девственную красоту сурового края была всего лишь предлогом, и Олег сожалел о том, что он не имел ни малейшей возможности остановиться хотя бы на пару дней и сделать несколько набросков. Но все-таки надеялся, что после успешного завершения дела с Василием Кондратенко, выкроет немного времени, чтобы написать несколько пейзажей этого, хоть и опасного, но все-таки очень прекрасного края, и даже возможно вернуться сюда летом. И в этих раздумьях он и не заметил, как трудный путь подошел к завершению.

— Честно говоря, приятно удивлен, что мы дошли до конца. Сначала подумал, что ты повернешь назад, и теперь я вынужден у тебя просить прощение, — сказал Артемий, снимая свои перчатки.

— Не волнуйся, я нисколько не в обиде за то, что ты во мне сомневался.

— Нет, сейчас я прошу прощение за это.

Последнее что увидел Лукин перед тем как потерять сознание был стремительно приближающийся к лицу массивный кулак Артемия. Когда Олег очнулся, у него все еще болело лицо, он еще не мог открыть глаза, но уже отчетливо слышал происходящее вокруг, и, судя по услышанному, компанию Артемию Филиппову составили еще несколько человек.

— Сколько раз тебе говорить, Артемий, рассчитывай свои силы, а то еще подохнет раньше, чем нужно.

— Да что с ним станется? Конечно, на вид хилый, но он же добрался сюда с самого Новоархангельска. К тому же уже приходит в себя.

Лукин открыл глаза и увидел, что компанию Артемию составили еще четыре казака. Одного из них он сразу узнал. Ведь не смотря на то, что минуло более двух десятилетий, его лицо украсила борода, а волосы покрылись сединой, но самое главное изменился взгляд: и сейчас на Олега смотрел не юноша с портрета, а безжалостный атаман разбойников. Не дожидаясь пока Лукин подымется, один из казаков взял его за плечи и грубо поставил на ноги. Дальше, как и положено атаману, Кондратенко начал разговор:

— Рад сказать, что тебе выпала честь пообщаться с самим Василием Кондратенко, а это — атаман указал на остальных казаков, — Мои верные соратники. Вот такие ребята, если, конечно, у них хорошее настроение, но, как понимаешь, им пришлось покинуть уютный форт, и все ради тебя. Конечно, Филиппов уже успел кое-что о тебе рассказать, но ребятам будет интересней узнать твою историю лично из первых уст, и советую — не разочаруй их, а то пуля у тебя в голове окажется раньше, чем успеешь закончить рассказ.

Выбора у Олега просто не оказалось, поэтому в окружении вооруженных казаков он поведал свою историю. Первым делом он рассказал о любви богатого русского дворянина Горностаева и пленной турецкой девушки Сальхи, в результате чего на свет и появился Лукин. Сей грех не мог остаться безнаказанным свыше, и в дальнейшем в семье у Горностаева рождались лишь девочки. Что же до новорожденного мальчика, несмотря на происхождение, рос он в любви и достатке. Повзрослев он получил диплом выпускника " Московского училища живописи, ваяния и зодчества", отправился на вольные хлеба. Дальше жизнь начала набирать стремительные обороты, и он сам не заметил, как желание первым запечатлеть суровый край привело его в Русскую Америку. Олег нисколечко не сомневался, что они ему поверят, в конце концов он говорил чистую правду. Хотя кое-что пришлось и утаить, в частности он промолчал о том, что не дюжинные таланты выпускника художественного училища не остались незамеченными, и он попал в поле зрения братства Сынов Ганнибала.

— Говоришь, сын Графа Горностаева? Допустим. Тогда молись, чтобы папашка заплатил выкуп за любимого сыночка, иначе тебя ждет судьба Олафсона. У бедняги на родине остались только долги. Ребята пора возвращаться домой!

Казаки даже не собирались связывать своего пленника, вместо этого они заставили Лукина всего лишь поцеловать стальной пруток. На морозе язык мгновенно прилип и весь путь до форта Олег тащил прут в своих руках.

Лишь один Артемий Филиппов продолжил свой путь на собаках, а остальная компания решила попусту не тратить время и воспользовалась парящим судном. Признаться, лет десять назад в Иркутске Олегу уже приходилось иметь дело с такими машинами, с той лишь разницей, что все это время прогресс не стоял на месте, и парящее судно обзавелось ветровым стеклом и работало не на угле, а на ворвани. В следствии чего с ним спокойно мог управиться один единственный человек.

Техническая революция не стоит на месте. Даже, казалось бы, в первобытном краю уже никуда от нее не спрятаться, и ведь с каждым годом все больше подобных машин начинают свой бег по просторам планеты. Хотя на лицо были все достоинства, но несколько существенных недостатков говорили о том, что их время еще не пришло: Во первых — их довольно высокая стоимость, а во вторых — слишком большой расход топлива не позволял путешествовать на длительное расстояние, да и прочность оставляла желать лучшего.

Дорога было недолгой, но малоприятной ведь работающие пропеллеры заглушали все оставшиеся звуки, и Олег даже не слышал гомерический хохот казаков из-за его нелепого внешнего вида. Хоть стальной пруток и доставлял немало неудобств, сложившаяся ситуация была на руку Олегу. Ведь разбойники так еще и не осознали, что вместо золотой рыбки в их сеть попала настоящая мурена.

Парящее судно достаточно быстро домчалось до форта Емельянов. Кондратенко в знак того, что приехал атаман, выстрелил в воздух из своего револьвера. Ворота форта открылись, и машина въехала внутрь. Вся компания ступила на землю, последним выходил Лукин, он как бы невзначай стальным прутком сломал деревянный рычаг управления, но казаки так были рады возвращению домой, что даже ничего не заметили.

Первой в форте их встретила красивая девушка, она подошла к атаману, и он ее легонько приобнял за талию.

— Дорогой! Я по тебе скучала.

— Да ладно, Ася! Разлука была не долгой, зато полюбуйся на наш улов. Да на вид он не очень, но, поверь, на нем можно будет заработать. А теперь, пожалуйста, позаботься о нашем дорогом госте.

Ася Парижанка в сопровождении пары казаков повела Лукина в каземат. Олег был по дороге не прочь перекинуться парой словечек с этой милой девушкой, если бы не стальной пруток, который в очередной раз заставил его убедиться в том, что все гениальное просто. Ведь сие примитивнейшее изделие в купе с сильными морозами служило не только надежными кандалами, но еще и кляпом. Сама камера пригодна для жизни и мало чем отличалось от его жилища в Новоархангельске, если не считать, конечно, решеток на окнах. Теперь Олег был как птичка в клетке, и казаки, наконец-то, соблаговолили разлучить пленника со стальным прутком. Разбойники прекрасно понимали, как сильно Лукин возненавидел этот стальной пруток, поэтому не стали уносить его далеко, а оставили напротив камеры. Язык и руки Олега наконец-то были свободны.

— Снимай свою верхнюю одежду! — приказала ему Ася.

Возможно, его видавший виды тулуп и не был надежным защитником от морозов, но Лукин не спешил с ним расставаться.

— Но сейчас не май месяц, и здесь довольно холодно.

— Да, ты проделал путь от Новоархангельска до Лосиного брода, и теперь говоришь, что боишься морозов. Не задерживай меня, снимай тулуп, шапку и перчатки.

Обстоятельства были не в пользу Лукина, поэтому он подчинился.

— Хорошо, но я ведь художник, должен беречь руки, оставьте хотя бы перчатки.

Парижанка внимательно посмотрела на перчатки Лукина.

— Старые рваные перчатки, сдались они тебе?

— Я понимаю, тебя тяжело переубедить, но все, что могу предложить это — написать твой портрет, и через столетия люди будут восхищаться красотой Аси Парижанки.

Услышанное заставило Асю немного призадуматься, она на миг закрыла глаза и представила эту картину.

— А что, очень может быть, ладно забирай свои перчатки.

Олегу повезло, что Ася так и не придала особого значения клейму Павла Буре на перчатках, а ведь известный часовщик еще и мастерил механические устройства в угоду тайной канцелярии…

Совсем еще ребенком Ганнибала подарили Петру Великому. Надо сказать, что далекий край стал для эфиопа второй родиной, и в благодарность потомок царя Соломона и Царицы Савской решил приоткрыть тайны магии своих великих предков для новых соотечественников, но при условии, что посвященные напрочь откажутся от оружия, и будут применять знания во благо отечества. С тех пор минуло более двухсот лет, и за прошедшее время на новом месте магия сильно видоизменилась, но основы ее остались незыблемыми. Итак, магия братства строится на творчестве. Лишь тот, кто добьется успехов в одном из искусств (живопись, поэзия, музыка…) может стать членом братства. Олег явно преуспел в изобразительном искусстве, но все попытки освоить музыку не увенчались успехом, да и в поэзии его ждала неудача. Прекрасно это понимая, Олег покинул ряды братства, чтобы на практике совершенствовать свое мастерство…

Уже была глубокая ночь, положение дел казалось безвыходным. Но для Лукина прежде всего главным было не найти выход, а разобраться с Василием Кондратенко. Поэтому он приступил к делу. Со своей левой руки Олег снял перчатку, отвернул большой палец и провернул его двенадцать раз. Завода должно было хватить на пару часов. Левая перчатка в точности повторяла движения правой, но Павел Буре был всего лишь часовщиком, поэтому эти перчатки были бесполезны, стоило только потерять их из виду, но там где наука вставала в тупик, приходила на помощь магия, и нарисованный на них глаз сильно расширял их возможности. Ко всему прочему, в перчатки встроены три баллончика с краской, на полноценную картину их бы не хватило, но истинному мастеру, чтобы создать шедевр, достаточно и небольшого наброска.

Кондратенко спал в своей кровати, на его плече удобно расположилась голова Аси, а рядом на столике стояла опустошеная бутылка из-под шампанского с двумя бокалами. Тихий шорох перчатки не смог нарушить их безмятежный сон, поэтому Олег спокойно занимался своим делом, и скоро изображение украсило стену, и все было готово, чтобы первые зрители оценили картину. Лукин начал свое представление и в качестве первого звонка, механическая перчатка всего лишь опрокинула бутылку на пол. От шума любовники сразу проснулись, и от увиденного потеряли дар речи. Со стены на них уставились два огромных светящихся глаза, но Василий не растерялся и, достав револьвер, выстрелил в изображение на стене.

Микита Кривошей всю ночь нес вахту перед дверью в покои атамана. Едва услышав выстрел, ворвался в спальню. Кондратенко указал на стену и разбойник при помощи керосиновой лампы посветил на стену. При тусклом свете глаза больше не сияли, но от этого они не становились менее ужасными: два огромных серых ока выглядели настолько правдоподобно, что даже всем в комнате стало казаться, что они моргают, и складывалось ощущение будто что-то за ними наблюдает.

— Что за чертовщина? Откуда они здесь взялись? — дрожащим голосом спросил атаман.

Разумеется, Кривошей не имел ни малейшего представления о происходящем.

— Не знаю, — сказал охранник, — я всю ночь дежурил возле двери и ничего подобного не наблюдал. Может, это — происки нечистой силы?

В данную минуту Кондратенко даже был готов поверить в эти россказни о нечистой силе, если бы не почуял запах перегара.

— Микита, ты что? Опять пил на посту?

— Да, — прекрасно видя, что врать сейчас бесполезно, казак сказал правду.

— Я позабыл, ты — правша?

— Так точно.

— Тогда будь любезен, выстави левую руку в сторону.

Зная нрав атамана, Кривошей понимал, что ничем хорошим это не кончится, но гораздо хуже будет, если он не подчинится. Микита закрыл глаза и выставил свою трясущуюся руку в сторону. Спустя мгновение раздался выстрел, Василий не промахнулся, Кривошей не смог сдержать свой крик…

Ночью у Лукина было много работы, заснул только под утро, но его недолгий сон был прерван казаком Степаном Валидубом:

— Вставай!

— Я плохо спал, всю ночь слышал выстрелы, кому-то снились кошмары?

— Это не твое дело. Твое дело — помалкивать и браться за работу. И поверь мне, это в твоих интересах, а то от безделья совсем околеешь, а топор, знаешь, лучше шубы греет.

— Выбора у меня сейчас нет, хотя на сытый желудок я вряд ли буду работать хуже, ведь со вчерашнего дня ничего не ел.

— Ну да, я чуть не забыл о законах гостеприимства, тебе сегодня повезло: одна из собак сдохла, так что получай ее порцию.

Он отдал Лукину две миски. В одной была вяленая рыба, другая же была наполнена снегом.

— Советую поторопиться, не успеешь за пятнадцать минут, завтракать будешь в ужин.

Еда была малоаппетитна, но Лукин был неприхотлив, и пища показалась ему вполне съедобной. Закончив свою убогую трапезу, Олег приготовился было к работе, но тут в каземат вошла Парижанка.

— Надеюсь, ты не забыл, что обещал написать мой портрет?

— Конечно, помню, и после работы обязательно напишу.

Ася повернулась к Валидубу, и начала кокетливо строить глазки:

— Что за вздор? Правда, Валидуб, работа может подождать?

Валидуб был категорически с ней не согласен, но все-таки не решился перечить возлюбленной атамана.

— Да, конечно. Тем более, что у меня много свободного времени, и я сам с радостью наколю дрова.

Ася оставила без внимания сарказм Степана.

— То-то же, а теперь будь любезен, повесь на стену зеркало, а то на улице поднялся ветер, аж слезы из глаз, — Ася достала из сумочки платочек, — ведь Василию не понравится, если на картине я буду некрасивой.

Валидуб сильно разозлился: мало того, что ему предстояло нарубить дров, так еще пришлось нести огромное зеркало из спальни Парижанки. Ася начала длительный процесс прихорашивания, у Олега было более чем предостаточно времени, чтобы незаметно стянуть при помощи перчатки влажный от слез платочек.

Парижанка зря волновалась за свой внешний вид, беспощадная природа Русской Америки оказалась бессильна против ее нерукотворной красоты. Лукин, как настоящий художник, всегда умел видеть прекрасное. И сейчас он восхищался ее мягкими каштановыми волосами, свисающими практически до пояса, белоснежной улыбкой и родинкой на изящной шее. Конечно, отважная разбойница не пожелала остаться безоружной, и на ее поясе висела кобура с револьвером. Хотя главным ее оружием оставались голубые глаза, ведь даже самый лучший пистолет не застрахован от осечек и промахов, а ее очи всегда били в самое сердце. В такие минуты Олег себя просто ненавидел. Портрет был практически готов, но Лукин решил, что картина была бы не полной, если бы он не использовал несколько хрустальных слез очаровательной разбойницы.

Олег наконец-то закончил картину, и Парижанка не смогла скрыть свой восторг. Ведь Лукин решил немного приукрасить действительность, и мрачный каземат на портрете заменил на роскошнейший тронный зал, а голову Аси венчала корона королевы разбойников. От увиденного Парижанка была так взбудоражена, что не обратила внимание на цвет глаз на картине, а он стал серым вместо голубого.

Конечный результат превзошел все ожидания, и за проделанную работу Парижанка, не только дала отдохнуть Лукину до следующего утра, но даже приказала Валидубу вернуть тулуп…

Портрет королевы разбойников украсил стену в уютной комнатушке Аси. Парижанка была так довольна, что решила поделиться радостью в этот хмурый день со своим милым Кондратенко.

Василий целый день был сам не свой, глаза на стене закрасили толстым слоем эмали. Но даже через краску атаман видел, как за ним наблюдают два ненавистных серых глаза. Он перебрался в другой дом, но и там не мог не думать о глазах, ведь они постоянно всплывали в памяти, словно его первое убийство. Атаман пожелал остаться один и приказал Валидубу никого не впускать. Но казак все-таки не смог отказать Асе.

— Дорогой, я пришла, — сказала Ася.

Но голос возлюбленной не принес нисколечко радости, и он посмотрел на нее. И в миг перестал слышать сладостные речи Парижанки, ее прекрасное лицо было размыто и единственное, что он отчетливо видел, были ее глаза. За атаманом снова следили два ненавистных серых глаза.

— Ты? Это была ты?

Ася так и не поняла о чем он говорил, но все дальнейшие попытки достучаться до благоразумия Кондратенко провалились. А он не унимался:

— Зачем ты меня мучаешь? Зачем тебе это надо?

Он так и не услышал ее ответа, а его рука потянулась за револьвером, звук выстрела привел его в сознание, и он увидел лежащий на полу труп Аси. Шальная пуля прошла промеж глаз, не оставив ни единого шанса прекрасной разбойнице. Василий Кондратенко присел на колени и приподнял бездыханное тело. Он не мог в это поверить, но это было уже неизбежно. На звук выстрела прибежал Валидуб, от увиденной картины он был в шоке. Атаман склонился над бездыханным телом Парижанки и истерически рыдал.

— Что тут произошло?

Но казак так и не дождался ответа. Юконский Атаман нежно взял бездыханное тело возлюбленной на руки и пошел в ее домик. Он положил мертвое тело Аси на кровать и долго смотрел в ее лицо. Ему хотелось верить, что все это ужасный сон, и что он сейчас проснется и увидит прекрасную улыбку возлюбленной. Но все это было явью. Василий перестал тешить себя иллюзиями, отвел взгляд от кровати и его взору открылся портрет королевы разбойников. И с картины за ним снова стали наблюдать два серых глаза. Василий сорвал со стены полотно и швырнул его в горящий камин. Пламя стало съедать холст но только два ненавистных серых глаза по-прежнему смотрели на него.

— Степан! Откуда взялась это картина?

— А, припоминаю, Ася вчера обмолвилась, что пленный художник обещал нарисовать ее портрет…

За последние сутки столько произошло, что атаман и позабыл о томящемся пленнике форта. Теперь же все встало на свои места, все несчастья начались после того, как в плену у разбойников оказался Лукин, и теперь разгневанный Кондратенко вместе с Валидубом отправились в темницу с тем, чтобы пленник ответил за все. Все к этому шло, и Олег, разумеется, был готов к такому повороту событий, он нисколечко не удивился, когда Кривошей открыл дверь и в камеру вошел атаман:

— Я не знаю, что ты за чудовище, но фокусы больше не помогут, и сегодня тебе придется за все ответить! — в голосе его чувствовался гнев.

— Монстр, я знаю, что среди нас лишь одно чудовище, и это не я.

— Не заговаривай зубы, — сказал Кондратенко и поднял револьвер вверх, — сейчас ты ответишь за смерть Аси.

Лукин поднял вверх свои руки с раскрытыми ладонями, на них были изображены два ненавистных серых глаза. Олег свел ладони и прикрыл ими свое лицо, далее он всего лишь сгибал свои пальцы, и изображение начало пугающе моргать. Казаки были в шоке от увиденного, ведь существо с глазами на кистях рук не может быть человеком. Кривошей и Валидуб от страха прижались к стене и боялись сказать хоть одно слово. Василий тоже не мог видеть эту картину, но сдаваться было не в его планах, он зажмурился и выстрелил в слепую. Открыв глаза, Кондратенко увидел пленного художника держащегося за бедро, из которого сочилась алая кровь.

— Я по-прежнему не знаю, что ты за демон, но против пули бессилен даже ты, — он крутанул барабан револьвера, в пистолете остался всего один патрон, -теперь мой черед в игры играть.

Он нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало.

— Неужели ты думаешь, что убив меня ты решишь проблемы?

Атаман снова выстрелил, и в этот раз удача была на стороне Лукина.

— Тебе опять повезло, наслаждайся последними мгновениями жизни.

— Как ты думаешь, почему многих пугают эти глаза, но сводят сума лишь тебя самого? — спросил Олег, сдерживая стон.

— Все слова пусты, — атаман опять нажал на спусковой крючок, снова не последовало выстрела. Игра в русскую рулетку затягивалась, и стало раздражать Василия.

— Ты так и не понял, что это твои собственные глаза!

Услышанное окатило словно холодный душ. Василий повернул голову и увидел Асино зеркало на стене. Собственное отражение стало расплываться, и только два ненавистных серых глаза уставились на него. Молчать Лукин не собирался:

— Где бы ты не спрятался, эти глаза будут с тобой повсюду. За свою жизнь ты не раз смотрел смерти в лицо, но сможешь ты выдержать собственный взгляд, в котором отразились все совершенные грехи, а ведь с каждым днем их станет все больше.

Василий сорвал зеркало со стены и швырнул его, пол усеяли блестящие осколки. Юконский атаман яростно топтал их, затем склонился над ними на колени и стал говорить:

— Нет, ты врешь, этого не может быть, тебе меня не сломать, — он начал неистово хохотать. Внезапно он взял в руки осколок и выколол себе оба глаза, — тебе меня не сломать!

Остатки благоразумия окончательно покинули атамана, он с окровавленным лицом громко смеясь постоянно повторяя: "Тебе меня не сломать", — покинул темницу и отправился как можно дальше от этого проклятого места…

Надо сказать, обезумевший слепец произвел очень сильное впечатление на своих недавних собратьев. Суеверные казаки не стали долго раздумывать и пришли к выводу, что это все происки нечистой силы. Ведь не самый праведный образ жизни всегда был привлекательным для слуг лукавого. Сами разбойники решили не связываться с нечистью и ждать пока их постигнет участь Кондратенко, как можно скорее покинули треклятую крепость, второпях прихватив все самое ценное из того, что можно унести в своих руках.

Олег внимательно осмотрел свое ранение, к счастью пуля прошла на вылет. Лукин перевязал свое бедро и попытался подняться на ноги. Но, сделав несколько шагов, свалился на холодный пол, усеянный зеркальными осколками. Кто бы мог подумать, что стальной пруток, доставивший Лукину немало мук, окажется едва ли не единственным средством спасения. Опираясь на него, Олег, хоть и с трудом, вышел во двор форта. Разбойники уже успели покинуть форт, напоследок предав его огню. Полыхающая крепость оставляла мало возможностей на спасение, ведь казаки воспользовались всеми своими парящими судами, но одно осталось ведь казаки так торопились, что не стали ремонтировать сломанный рычаг управления. Может, пруток был не лучшей альтернативой сломанному механизму, но другого варианта сейчас просто не было. Олегу удалось запустить парящее судно. Запаса топлива хватило лишь на то, чтобы отъехать всего на пару километров. Лукин потерял много крови, и его окончательно покинули силы. Он прекрасно понимал, что запах свежей крови привлечет хищников. Начал терять сознание…

Олег проснулся и обнаружил, что находится в вигваме, а напротив него сидел губернатор Дмухановский:

— Я вижу, мой друг уже проснулся?

— Боюсь, что я все еще брежу.

— Понятно, ты удивлен увидев меня здесь, но знай, что Русская Америка никогда не склонится перед человеком, боящемуся высунуть свой нос из кабинета.

— Хорошо, я Вам верю. Может, Вы скажете, как я здесь очутился?

— Это интересная история. Видишь ли, Седой Утес был так впечатлен твоей силой духа, что направил своих алеутов следить за тобой. Так что, тебя нашли без сознания и доставили сюда. Сказать по правде, тебя лихорадило три дня, и я было начал терять надежду, но Седой Утес утверждал, что ты слишком силен духом и справишься с любой напастью.

— Постойте! Вы знакомы с Седым Утесом и так спокойно об этом говорите?

Сказав это Лукин попытался подняться. Дмухановский, протянув руку, помог раненому присесть и продолжил разговор:

— Ты по поводу его немного странного внешнего вида? Да, может он не человек, но, все таки, между нами гораздо больше общего, чем может показаться на первый взгляд. Нам обоим дана сила, чтобы обуздать этот неистовый край. К тому же он приятный собеседник, хотя не советую с ним играть в покер, похоже он видит все карты насквозь. Насчет денег можешь не волноваться: в Новоархангельске получишь все до копейки.

— Похоже, горбатого могила исправит.

— Вынужден с тобой согласиться, но я не из тех, кто повторяет свои ошибки, сегодня проиграл всего лишь аппендицит.

Олег еще раз убедился что Дмухановский являлся предприимчивым человеком и в любой ситуации не упустит возможность завести полезное знакомство, хоть и себе во вред.

— Я, честно говоря, рад, что Вам удалось найти меня. Но что слышно о Кондратенко?

— Тело атамана так и не нашли, но у слепого безумца просто нет шансов выжить на просторах Аляски, а что касается его банды, жандармам удалось поймать несколько разбойников. Казаки так напуганы, что не скоро вернутся к незаконному промыслу. Как тебе это удалось?

— Я не из тех людей, которые делятся своими секретами, ведь что знают двое — может узнать весь мир.

— Да брось, мне ты можешь довериться, или все-таки боишься того, что стены имеют уши.

— Поверьте, самое страшное в этой истории как раз то, что стены имеют не только уши…