Эпизод №4. В поисках великого мамонта
Артемий чувствовал себя абсолютно счастливым человеком. Он переиграл предводителя мятежников, подавил индейский бунт в зародыше, на время успокоил американскую сторону и, главное, нашёл настоящего друга. Вера всё это сложное время была рядом и поддерживала в трудную минуту. Теперь оставалось решить, пожалуй, самый сложный вопрос: оставаться в Михайловке, или, раскрыв настоящее имя и ранг, вернуться в Петербург? Дядя никогда бы не отпустил Веру с ним…
Форт не вмещал всех гостей, желающих присоединиться к празднованию победы и заодно поглазеть на последнего шамана. После долгих колебаний управляющий разрешил казакам и охочим из янки разбить палаточный лагерь под стенами. Не пустили только колошей, даже из союзного племени. Дармовая водка, расслабленность, вольности — слишком уж велик риск разжечь было притихшую вражду.
Лейтенант Арчибальд как самый старый и опытный воин в колонии лично отвечал за охрану пленника. Четыре инвалида с винтовками в руках денно и нощно стерегли клетку. Сейчас, побитый, с распухшими губами и лиловыми синяками, мятежник выглядел жалким. Шаман ещё находил силы огрызаться на насмешки и шипеть как дворовый кот, но все понимали его бессилие.
Вера жалела бедолагу, пыталась заступиться, взывала к совести мучителей. Тщетно, слишком уж много он причинил зла колонии.
— Миша, может, ты поешь? — Вера часто подходила к клетке. Шаман качал головой. У него были очень грустные чёрные чуть раскосые глаза.
— Вера! Я пожалуюсь твоему дяде! — буркнул один из инвалидов, седой старик в поношенном мундире. — Лев Иванович запретил тебе…
— Я уже ухожу…
Артемий наблюдал за сценой со стороны, его мучила ревность. Михаил, он же последний шаман, был талантливым манипулятором, умел давить на слабые стороны. Перед Верой пленник уже успел разыграть роль несчастной жертвы обстоятельств. Артемий трясло от ненависти. Вспоминались жалобы Михаила на судьбу, как он мстил русским за насилие над матерью, как не было выбора… Ложь на лжи. Шаман никогда не рассказывал где получил образование, научился сносно говорить на нескольких европейских языках, овладел кабалистикой. За ним скрывалась какая-то страшная сила…
— Хорошо, что это всё закончилось! — буркнул Артемий и плюнул под ноги. Пусть теперь другие с этим разбираются.
Лев Иванович не жалел средств, в гостиной негде было камню упасть, собрались все более менее значимые "силы" колонии. Карточный столик оккупировали дамы в широких праздничных платьях, мэр из Харисбурга тихо беседовал с японским атташе, развалившись в глубоких креслах. Угрюмые бородачи из свиты самопровозглашённого атамана Алеутского казачьего войска Пахома налегали на редкое на Аляске вино. Управляющий исполнял роль радушного хозяина, для каждого гостя он находил шутку или ободряющие слова. Артемий не отходил от Веры.
В разгар "ассамблеи" в усадьбе появился незнакомый мужчина в красном военном мундире и при сабле. Лицо его, гладко выбритое и сухое, было серьёзным и сосредоточенным, но в глазах "играли" разудалые огоньки.
— Господа! — улыбнулся незнакомец. — Капитан, а впрочем, к чёрту этикет!
Дамы ахнули. Наталья Анатольевна раскрыла рот от возмущения, хотела поставить грубияна на место, но, столкнувшись взглядом с мужем, промолчала.
— Иеремия Ливли к вашим услугам! Предлагаю нам решить одну общую проблему в… непринуждённой обстановке. Видите ли, к вам попал один нужный нам человек. Последний шаман, кажется? Он уже разыскивается в Канаде, поэтому подлежит аресту и экстрадиции.
— Вы на территории Российской империи. Обращайтесь с запросом в консульство! — возмутился Арчибальд. Старик сделал шаг навстречу, положив руку на эфес. — А данный человек он и у нас наследил. Теперь суд будет, всё по правилам.
Иеремия должен был бы развернуться и уйти. Лев Иванович даже замер, не смея надеяться.
— Вы, кажется, не поняли, что у меня за спиной двадцатипушечный броненосец "Дублин", которого хватит, чтобы сравнять форт с землёй.
Управляющий схватился за голову. Столько проблем из-за какого-то фанатика! Не хватало только потерять всё нажитое из-за такого пустяка. И ведь дурни наверняка упрутся, начнут про великую Россию говорить, вспомнят Крымскую войну и Наполеона…
— Нам нужно посовещаться! — буркнул Лев Иванович.
Иеремия поднял указательный палец вверх.
— Один час. Спустите флаг и выведите к нашей лодке шамана. Иначе…
Артемий сжимал кулаки. Дело принимало неприятный оборот.
Капитан быстрым шагом покинул гостиную. Едва за ним закрылась дверь, как присутствующие разразились возмущёнными криками.
— Мы не можем спустить флаг! — заявил Арчибальд. Старика трясло. — Я никогда не отдам своим людям подобный приказ. Это наша земля и у нас Россия-матушка за спиной!
— Может догнать хама и вздёрнуть? — предложил Пахом. Бородачи одобряюще засмеялись.
Мэр и атташе поднялись со своих мест и подошли ко Льву Ивановичу.
— Это не моя война, я увожу своих, — предупредил янки. Атташе покачал головой. Лицо его осталось невозмутимым.
Лев Иванович повернулся к Арчибальду:
— Что ж, драться, так драться…
С "Дублина" взлетела синяя предупредительная ракета. Следом громыхнул залп орудий левого борта. Снаряды разрывали песчаный берег, клубы дыма и пыли заволокли пляж. Ударная волна докатилась до наблюдателей. Артемий почувствовал холод — шапку сорвало и поволокло по земле. Он стоял, оглушённый и испуганный, в груди колотилось сердце. Руки сжимались от бессилия. Здесь, перед лицом злого человеческого гения, все его "институтские" знания были бессильны.
Вторая ракета взмыла над броненосцем. Следующий залп должен был пройтись под стенами. То один, то другой казаки, воровато оглядываясь, начали покидать укрепления. Пахом прижимался к управляющему. Лицо у атамана заранее приняло извиняющее подобострастное выражение.
Арчибальд нервно крутил "перцовый" ус. Поколебавшись, лейтенант приказал трубить отступление. Инвалиды отступили за частокол.
Новый залп ввергнул в ужас даже самых храбрых защитников. Даже лейтенант, на что прошедший турецкую войну, инстинктивно пригнулся. Над головой свистела шрапнель. Осколки врезались в деревянный частокол и пролетали навылет. Нескольких человек ранило. Один из снарядов разорвался во дворе. К счастью, взрывную волну погасили пристройки, но и этого хватило.
Артемий даже не заметил, как очутился на спине. Очки, к счастью, остались целы. Двор усеяла щепа, вперемежку с битым кирпичом. Пальцы залезли в чью-то кровь. Парня затошнило.
"Господи! Неужели ты не видишь, что творится? Разве может быть справедливым, чтобы так было? Разве можно допустить, чтобы чистые вежливые люди убивали, не замарав рук, с улыбкой на устах?" — переживал Артемий.
Теперь уже не могло быть и речи о сопротивлении. Второй залп показал настоящую силу техники. Во всём форте не было ни одного орудия, способного дать отпор. Две 87-мм полевые лёгкие пушки не могли противостоять корабельной артиллерии.
— Ну, что Арчибальд, доигрались? — выкрикнул Пахом. — Делай что хочешь, хоть под трибунал, но я увожу казаков. Пусть высадятся, гады, тогда мы их и выбьем. А так, только зазря погибать!
Над единственной уцелевшей сторожевой башней поднималась тряпка белого флага. Управляющий, окружённый дворней, лично командовал сдачей форта.
Арчибальд в сердцах плюнул под ноги.
С "Дублина" спустили шлюпку с двумя матросами и уже знакомым капитаном. Невозмутимый, будто произошедшее было сплошным недоразумением, Иеремия сошёл на изувеченный берег. Спина у него была прямая как стена, на лице вежливая улыбка, только глаза стали более строгие, хозяйские. Теперь уже Иеремия, а не Лев Иванович стал господином здешнего края.
"Ну, погоди, гадина! — кипел про себя управляющий. — По миру пойду, последние сбережения растрачу, но достучусь до Петербурга, до императора. Найдут тебя гада, за каждую воронку, за каждую каплю крови ответишь! И тебя, и твоего шпиона, всех выдадут. Россия нужна Британии, пока ещё нужна".
Михаил боком, подволакивая раненную ногу, залез в шлюпку. Вид у него был нерадостный.
— Эй ты! — крикнул Артемий и осёкся. Внезапно он понял, что не хочет продолжения истории. Гнев иссяк. Теперь у него была Вера, и не хотелось лишний раз рисковать головой.
Михаил поднял голову и что-то прошептал под нос. Губы у него были чёрные, распухшие от побоев.
— Спаси и сохрани, — едва расслышал Артемий. Неужели, молитва? Или благословение от врага? Он не знал наверняка, но чувствовал, что этот страшный человек больше никогда их не потревожит. Впереди лежало немало трудностей, но Вера была рядом, и это главное!