Самоволка

Тропическое солнце едва выбралось из-за горизонта, а поднявшиеся с атоллов бабочки-подёнки уже кружили над океаном живой метелицей. Лишь раз в году, повинуясь внезапному выбросу половых гормонов, они покидают землю, по которой ползали несколько лет, и взмывают в небеса, чтобы найти себе пару, слиться в экстазе и назавтра погибнуть. Лишь один день — сегодня или никогда.

Личная яхта главы конгломерата "Симботроникс" лениво дрейфовала в облаках, подгоняемая муссонным ветром. В этот утренний час из-за двери одной из кают показалась девушка в обтягивающем комбинезоне. Она небрежно откинула длинные розовые волосы и зашагала к транспортному шлюзу.

Не дошла она двух шагов до люка, как на прозрачном пузыре над шлюзом вдруг проявилось лицо пожилого мужчины.

— Дафна? Куда ты в такую рань? — спросил он, хмуря седую бровь. Другую, вместе с глазом, скрывал замысловатый окуляр.

Девушка на мгновение закатила глаза, но тут же вернула маску равнодушия.

— На риф поплескаться. Пока не жарко, — и не дожидаясь реакции, зашла в шлюз.

В противоположном борту стал открываться люк. Сквозь него можно было разглядеть, как волны далеко внизу разбиваются о гряду Барьерного рифа.

— Ты опять взяла без спроса новый симбионт? — громыхнул в ушах Дафны всё тот же голос. — Это же экспериментальный образец! Он ещё не прошёл всех испытаний.

— Не волнуйся, папочка, — она помахала и направилась к люку. — Мы с ним обязательно поладим.

Её живой костюм, словно хамелеон, стал менять окраску с ядовито-синей на алую. За плечами выросли две полупрозрачные перепонки, удлиняясь в крылья.

— Жду тебя к обеду, — буркнул отец.

Вместо ответа Дафна раскинула руки и ласточкой выпрыгнула в люк. В ушах запел тёплый ветер. Громадина яхты стремительно уменьшалась за спиной, а навстречу рвалась аквамариновая рябь океана.

Но слова отца всё ещё преследовали:

— И не смей называть своего натурального предка этим мерзким словечком!

— Ой, ладно, папочка... — изловчившись на лету, Дафна выудила миниатюрный тюбик с иглой и вонзила в бедро. Рассерженный голос в ушах ослаб и растворился в помехах. — Хотя бы полдня не будешь капать мне на мозги, — ухмыльнулась она, закладывая крутой вираж над океаном.

Симбионт слушался идеально. Возбуждаясь от укола и быстрого полёта, он реагировал на малейшие перемены воздушных потоков. Прозрачные крылья трепетали на ветру. Стабилизаторы на ногах уверенно правили головокружительным спуском.

Сбив с гребней волн пену на бреющем полёте, девушка описала мёртвую петлю и, сложив крылья, вертикально ушла под воду. Симбионт прикрыл ей лицо пузырём шлема, собравшись вокруг шеи гармошкой дыхательных мешков. Стабилизаторы вытянулись в длинные плавники, ещё пара коротких — выросли на запястьях.

Извиваясь по-змеиному, девушка стремительно шла в глубину. Ещё немного — и она достигнет старинного, поросшего кораллами линкора. Если верить отзывам симбодайверов, где-то там был вход в подводную пещеру.

По мере погружения вокруг темнело. Поверженный в древнем сражении корабль, грозно топорщил ржавые оружия. Разноцветные стайки коралловых рыб шарахались от фонарика в пустые иллюминаторы.

"Ни одной крупной рыбины!" — девушка озиралась в подводных сумерках. — "А симбодайверы обещали тут много акул".

Зловещая громадина линкора осталась далеко вверху, когда луч фонаря пронзил черноту зияющей в рифе пещеры, и девушка заплыла внутрь.

Ту-тук! Дафна вдруг почувствовала, как её сжали огромные тиски.

"Что-то мне уже не нравится это приключение!" — она рванулась вверх, к жемчужному свету на поверхности океана, но тут фонарик погас, а симбионт перестал слушаться.

Последнее, что она видела, как неведомая сила тащит её всё глубже и глубже во тьму.

 

* * *

В казарме "Гармов" царило оживление.

— Скорей! На построение опоздаем! — Семьдесят Седьмой толкнул напарника в плечо.

— Зачем так напрягаться? — отмахнулся Шестьдесят Девятый. — Спорим, это очередная учебная тревога.

Семьдесят Седьмой лишь хмыкнул.

— Хорошо тебе! Ты быстрее всех слияние проходишь. Но если что-то пойдёт не так, нам обоим от сержанта влетит.

Не успели они занять место в шеренге, как в казарму грузно ввалится командир в боевом костюме.

— А ну, девчонки, подобрали копчики! На слияние — шагом марш! — громыхнул он, и кадеты ринулись к выходу.

В оружейном отсеке они выстроились перед рядами чанов, где плавали их боевые симбионты. По команде над водой показались острые грани бронепластин. Кадеты вытянулись в струнку, и сержант начал громко зачитывать молитву слияния.

— Это мой симбионт. Он — мой лучший друг. Я должен владеть им так же, как своим телом. Без меня он бесполезен. А без него бесполезен я.

Слова молитвы разносились по казарме. Кадеты повторяли каждую фразу, сложив руки на груди как перед причастием.

— Я должен любить моего симбионта как родного брата. Я должен беречь его как свои руки и ноги. Мы станем частью друг друга. Мы сольемся с ним в единое целое. Мы будем разить врага, пока он не сразил нас. Мы на страже жизни. Да будет так!

Наступил момент слияния. Кадеты припали губами к холодным панцирям своих костюмов. Установив контакт, погрузили руки в воду.

Какое удивительное ощущение, думал Шестьдесят Девятый, чувствуя, как его симбионт в чане шевелится, присасываясь к голой коже, и ползёт всё выше и выше. Бронированные пластинки гремят, когда желеобразная масса грузно вываливается наружу и начинает обтекать тело.

Как и все живые существа, симбионт имеет свою волю. Поэтому в момент слияния всегда происходит невидимый глазу поединок. Человек и симбионт словно проверяют друг друга: кто из них слизняк, а кто — крепкий орешек, имеющий право приказывать другому. Любой, кто катался верхом, знает, что это такое. Многие кадеты побаивались этого момента. Не один из них покинул Академию, так и не заставив симбионта подчиняться.

Но Шестьдесят Девятому не было страшно. Он с первой попытки входил в контакт с самыми разными моделями. Соединяться с другими живыми существами было для него чем-то вроде любимого искусства, в котором он старался достичь всё больших высот. Вот и сейчас кадет лишь радовался, встретив старого друга.

Симбионт — как боевой конь — знает своего хозяина. Если припечёт, можно взять и чужого, но наилучшее слияние всегда будет лишь с одним, привычным, которого ты изучил до последнего шрамчика, и который знает тебя лучше всех.

Через минуту весь отряд уже стоял, облачённый в живые доспехи. Плечевые и коленные щитки ещё шевелились, занимая положенные места.

— Слушай, — Шестьдесят Девятый глянул на товарища, — Что значит родные братья?

— Это вроде натуральных потомков из одного расплода, — Семьдесят Седьмой почесал затылок. — Но, думаю, в молитве имелось в виду не генетическое родство, а нейроэмоциональная совместимость.

— А это как?

— Ну, это... — напарник с улыбкой хлопнул Шестьдесят Девятого по плечу. — Как мы с тобой!

Товарищи дружно рассмеялись.

— Смирно! — рявкнул сержант, и кадеты ответили жестом почтения. — Слушай учебно-боевое задание! За неделю в районе Барьерного рифа исчезли несколько симбодайверов. "Гармам" приказано обыскать каждый метр в квадрате двадцать два ноль семь. О любой подозрительной активности докладывать без промедления. Вопросы?

Семьдесят Седьмой поднял руку.

— А правда, что мы ищем пропавшую принцессу?

Кадеты прыснули от смеха.

— Семьдесят Седьмой? — нахмурился сержант.

— Да, сэр!

— Ты, кажется, из рабочего инкубатора?

— Так точно!

Командир закатил глаза.

— Откуда ещё в Академию пришлют такого идиота! В приказе ясно сказано: ищем симбодайверов — живыми или мёртвыми! По коконам — разойдись!

Когда кадеты, громыхнув каблуками, потянулись в транспортный отсек, Шестьдесят Девятый наклонился к товарищу.

— Что ты там про принцессу наплёл?

— А ты сам подумай: стали бы из-за простых дайверов отряд поднимать? Биотехники в ангаре шептались, что пропала дочь главы конгломерата. По нынешним меркам, считай, что принцесса.

Шестьдесят Девятый знал, что его напарника перевели в Военную Академию из Рабочей касты за выдающиеся физические и умственные данные. Такое случалось крайне редко, поэтому Семьдесят Седьмой верил в чудеса карьеры и каким-то чудом умел добывать самые ошеломляющие слухи.

— Дочь? — переспросил Шестьдесят Девятый.

— Ну натуральный потомок. Ты же слышал, что Высшей касте дозволен расплод без инкубатора?

— Как это?

Семьдесят Седьмой лукаво ухмыльнулся.

— Когда-нибудь поймёшь. А то так и будешь с одними симбионтами сливаться.

— Угу, — вздохнул Шестьдесят Девятый, хотя ничего не понял. О значении слова "принцесса" он спрашивать и вовсе не решился.

Семьдесят Седьмой похлопал его по плечу.

— Эх, пожил бы ты в рабочем квартале, и не такое бы о жизни узнал.

 

* * *

Когда десантный кокон вышел в заданный квадрат, солнце уже клонилось к западу. Как только люк распахнулся и желтоватый луч света скользнул по серым панцирям, Шестьдесят Девятый внутренне собрался, но волнения не было.

Ту-тук — сердце, взнузданное гормональным регулятором, билось ровно.

— Внимание, девочки, высадка! — рык сержанта перекрыл грохот двигателей. — Пошёл! Пошёл!

— Кто последний, тот слизняк! — толкнул напарника Семьдесят Седьмой и рванулся к выходу.

Ту-тук! Ту-тук! Стуча тяжёлыми ботинками, кадеты попарно вываливались из кокона. Рёв дюз над головой, свист ветра в ушах. Симбионты громыхали бронещитками, выпуская закрылки. Постепенно отвесное падение перешло в скольжение по наклонной траектории.

— И-и-их-ха! — Семьдесят Седьмой вихлял как боеголовка, обходящая противоракетную оборону противника.

Ту-тук! Ту-тук! Пульс участился, но симбионт держал его в пределах нормы. Шестьдесят Девятый спокойно наблюдал, как навстречу неслись бушующие волны океана, и думал, как обойти напарника.

Ту-тук! Посадочный маневр — и он первым плюхнулся в солёную пену. Не успели брызги коснуться лица, как симбионт захлопнул забрало, подавая в шлем воздух из дыхательных мешков.

Весь спуск на риф занял меньше минуты.

— И что могло случиться? — размышлял Шестьдесят Девятый, проплывая над зарослями кораллов. — Вряд ли акуле по зубам дайверский симбионт.

— Кто знает, — ультразвуковая связь шептала в ухо голосом напарника. — Говорят, сбежала опытная модель и теперь охотится на людей.

Шестьдесят Девятый покосился на товарища.

— А разве может костюм убежать в самоволку?

Но напарник засмеялся так, что пузыри вырвались из жабер его симбионта.

— Ты ещё скажи, что кадет не может!

Товарищи спускались всё глубже.

— А это что за страшилище? — кивнул вниз Шестьдесят Девятый.

— Линкор древних. Говорят, когда-то вместо боевых коконов люди плавали в таких вот железяках.

— Ох и здоровенный!

— Да, нам его и за полдня не обыскать! — фонарик Семьдесят Седьмого выхватил из полумрака громаду поросшей кораллами палубы.

— Может, разделимся? — предложил Шестьдесят Девятый, балансируя на стволе ржавого орудия. — Ты — по палубе, а я — по грунту.

— Ну давай, брат! — напарник поднял большой палец. — А кто первым что-то найдёт — бонус от командования обеспечен!

Шестьдесят Девятый оттолкнулся и прыгнул вниз. Он помнил, что напарникам запрещено разделяться во время учений. Но каких только правил не нарушат кадеты от скуки и желания быстрее продвинуться по службе.

В глубине вода становилась всё мутнее. Присмотревшись, Шестьдесят Девятый заметил, как со дна поднимаются шлейфы микроскопических пузырьков.

— Пузыри. Ты их тоже видишь? — спросил он у товарища.

Но ультразвуковой канал молчал, а свет фонарика тонул в этой мути. Шестьдесят Девятый хотел пробить её лучом сонара, но и тот увяз, словно в вате.

И вдруг в темноте что-то пошевелилось. Акула? Но они не живут в пещерах. Да и размер — ни одной акуле не сравниться.

Ту-тук. Сердце ударило сильнее. Регулятор симбионта не стал подавлять волну адреналина, наверное, тоже почуял неладное.

— Брат? — позвал кадет, но ответа не последовало.

Ту-тук! Ту-тук! Сердце забилось чаще. Неведомая тварь извивалась кольцами — большая, непроницаемо чёрная, недобрая. И разбираться с ней Шестьдесят Девятому придётся в одиночку.

И тут чёрная масса ринулась прямо на него. Туша сбила кадета с ног и потащила по грунту. Панцирь костюма сдавили тяжёлые, будто стальные клещи, уродливые жвалы скрежетали, пытаясь разгрызть бронещитки. Даже гормональный регулятор не мог теперь справиться с накатившим ужасом.

Шестьдесят Девятый стиснул зубы. Он почувствовал неестественную дрожь своего симбионта — неужели его боевой конь ранен?

— Я не умру здесь! — прорычал он, стараясь подошвами уцепиться за грунт. — Кадетам запрещено умирать без разрешения сержанта!

Но дно вдруг ушло из-под ног, и он полетел в пучину. Чёрная туша ринулась следом.

Наконец, ему с трудом удалось остановить падение.

— Вот сейчас и узнаем, кто тут слизняк, а кто — крепкий орешек, — процедил кадет сквозь зубы.

Коснувшись грунта, Шестьдесят Девятый успел принять устойчивую стойку, а его симбионт трансформировал щитки на правой руке в мощную клешню. И тут сверху обрушился монстр.

— Получи, гадина! — крякнул кадет, изо всех сил вонзая острую клешню во что-то мягкое.

На этот раз ему удалось устоять, а тёмная извивающаяся масса отступила. Кровь чернильной тучей расплывалась по воде.

"Помогите..." — не услышал, а скорее почувствовал кадет дыхание монстра.

Раненое чудовище стало отступать в пещеру, но Шестьдесят Девятый ринулся за ним.

— Что, слизняк? Орешки слабоваты?! — злорадно кричал он.

Схватка его опьяняла, но регулятор помогал сохранять голову ясной. Кадет вцепился в хвост монстра и теперь, не касаясь грунта, летел по тёмному гроту.

Внезапно пещера закончилась просторной камерой с воздушным пузырём. Здесь тварь смогла извернуться и атаковать с новой силой.

Но кадет был готов к этому: первое волнение прошло, гормональный баланс выровнялся, а симбионт успел прийти в себя после ранения.

Когда у хозяина прочная связь с симбионтом, тот не просто слушается, а помогает в бою. Вот и сейчас костюм сам выпустил штыри высоковольтного шокера и мигнул огоньком.

— Думаешь, я смогу оглушить его? — догадался Шестьдесят Девятый. — Только сперва нам нужно выдержать удар этой туши!

Симбионт раскрыл на левой руке длинное лезвие, и когда монстр бросился снова, кадет распанахал ему брюхо от горла до хвоста. Затем воткнул клешню в трепещущую плоть и спустил разряд.

Монстр выгнулся дугой и, хлестнув по стенам пещеры хвостом, осел бесформенной массой.

Словно птенец из скорлупы, кадет с трудом выбрался из боевого костюма. Разрыв слияния всегда порождал в нём чувство опустошения, но сейчас тело просто сводило в конвульсиях. Раненый симбионт мелко дрожал от боли. Шестьдесят Девятый дал ему свернуться в клубок и оставил на мелководье.

— Полежи здесь. Так ты быстрее восстановишься, — сказал он и двинулся в сторону поверженного монстра.

В пылу сражения не хватало времени думать, с чем он столкнулся, но теперь кадета одолевало любопытство.

Когда он пнул скользкую, похожую на желе массу, внутри что-то слабо зашевелилось. А потом из жгутов полужидких внутренностей показался комок слизи, не имеющий чётких очертаний. Во мраке пещеры кадет не мог разобрать что это. Монстр внутри монстра?

Он отшатнулся, но вскоре понял, что это нечто вроде капсулы, формой отдалённо напоминающей человека, и рванул скользкую оболочку. Внутри, словно куколка в коконе, лежала девушка.

Ту-тук! Сердце кадета встрепенулось. Девушка. Без симбионта. За все шестнадцать лет после инкубатора он ещё ни разу не видел женщин так близко.

— Ты кто? — уставился на неё кадет.

Девушка пошевелилась. На вид она казалась не старше его, длинные розовые волосы змеились, прилипая к мокрому телу.

— Спасибо... — прохрипела она.

Семьдесят Седьмой на его месте, пожалуй, уже прикидывал бы размер награды за найденную "принцессу", но Шестьдесят Девятый совсем не думал об этом.

— Это ты управляла монстром?

— Это он мной управлял... — ответила она, кашляя и выплёвывая слизь, — Я опробовала экспериментальный образец... Но он перехватил контроль.

Кадет с жалостью посмотрел на неё.

— Потерпи, скоро прибудет помощь, — он протянул руку, чтобы тронуть её за плечо. — Ты не постра?..

Девушка вдруг подняла голову, и кадета встретил холодный взгляд аквамариновых глаз.

— Да в норме я! — она откинула его руку и зябко поёжилась. — Сама виновата: после слияния самовольно отключила регулятор, вот он и вышел за критический режим.

На её коже алели свежие царапины, но серьёзных ран не было.

— Ну, чего уставился? Женщин никогда не видел? — спросила она, заметив, что её разглядывают.

Шестьдесят Девятый невольно сделал шаг назад. А незнакомка, лениво потянувшись, с ухмылкой добавила:

— Что-то для воина ты не слишком храбрый.

Девушка встала и сделала шаг к нему. То, что она предстала кадету без симбионта, словно только из инкубатора, её, похоже, совсем не волновало.

— И как имя моего героя? — спросила она с иронией, но в её голосе слышалась привычка повелевать.

Кадет вытянулся как на плацу и отчеканил:

— Шестьдесят Девятый Гарм... э-э... сэр?

— Гарм, значит? — девушка окинула его взглядом. — Можешь звать меня Дафна.

— "Гарм" — это название отряда... э-э... Дафна, — промымрил кадет, ещё больше смущаясь. То, что девушка вела себя настолько уверенно, окончательно сбило его с толку.

— Неважно, Гарм. Мне так проще, — и она мило улыбнулась.

Ту-тук! Кадет нервно сглотнул. Не зная, как себя вести, Шестьдесят Девятый лишь молча изучал царапины на её теле, строение которого заметно отличалось от его товарищей по казарме.

— А что с другими дайверами? — наконец выдавил он, чтобы как-то заполнить тишину.

— Не знаю. Похоже, беглый экземпляр их съел. Видишь, какой здоровый вымахал за несколько дней, — пожала плечами девушка, кивнув на останки симбионта. — Эти модели очень коварны — думаешь, ты их контролируешь, а это они контролируют тебя. Всё, как и планировал папочка: твои гормоны, а значит — и твои эмоции. Вот я и пыталась хоть ненадолго сбежать от этого контроля.

Она подошла к кадету вплотную.

— А ты, я вижу, неплохо справляешься с симбионтами, раз смог его одолеть, — Дафна с интересом рассматривала парня.

Ту-тук! Ту-тук! Она была так близко. Без гормонального регулятора пульс Шестьдесят Девятого подскочил заметно выше нормы, но он никак не мог понять почему. Ведь бой закончился, и опасности уже не было. Или была? Рядом с этой девушкой его почему-то бросало в дрожь.

— Я лучший в отряде, — пробормотал Шестьдесят Девятый, потупившись. — Сержант говорит, у меня особые способности к слиянию.

— К слиянию, значит? Это мы проверим,— Дафна провела пальцами по его груди и лукаво улыбнулась. — Ну что, мой герой, чем займёмся, пока не явилась подмога? Лишиться гормонального регулятора — это такое удивительное ощущение, правда? — и она ещё раз провела рукой по влажной коже.

Ту-тук! Ту-тук! Ту-тук! Сердце кадета заколотилось как бешеное. Он невольно отступил назад и схватился за грудь.

— Что с тобой, Гарм? — кажется, девушка наслаждалась произведённым эффектом.

— Я не знаю... — едва смог выговорить он, хватая ртом воздух. — Со мной что-то не так... У меня даже в стресс-камере такого не было!

Он чувствовал, как дрожат колени. Но почему его биологические показатели вдруг настолько разладились? Может, чудовище успело впрыснуть ему какой-то яд?

— Э, что-то ты рано сдался, — разочарованно вздохнула Дафна. — Мой спаситель не должен так быстро раскисать! Ты думаешь, это последствия боя?

Её ладони нежно легли на щёки кадета, поднимая его лицо. Их глаза встретились.

И тут Шестьдесят Девятый понял, что именно прикосновения Дафны оказывают на него такое пугающее воздействие. Она это нарочно? Может, это что-то вроде поединка? Но как играть в игру, правил которой он не знает? А что, если эта девушка опаснее монстра? С тем хотя бы было понятно, что делать.

"Да что я за слизняк! Перед врагом не отступил, а тут спасую?" — он схватил её за руки и силой развел их в стороны, как на тренировке по борьбе.

— О, такой ты мне нравишься больше. Опасный! Вон как глазки загорелись,— Дафна удовлетворённо сощурилась. — Думаю, ты заслуживаешь награды...

И она вся подалась вперёд, так что её губы оказались совсем рядом.

"Это же похоже на... церемонию слияния!" — неслись в голове Шестьдесят Девятого панические мысли. — "Но она ведь человек? Разве могут люди сливаться в симбиозе?"

Кровь прилила к его лицу. Казалось, сердце колотится уже где-то в горле и вот-вот выскочит наружу. А глубины аквамариновых глаз девушки вдруг сверкнули голодными огоньками, словно расширенные зрачки ночного хищника.

Не только бешеный пульс, уже всё тело Шестьдесят Девятого кричало, что он приблизился к некой опасной черте, пути назад за которой уже не будет.

И в этот момент за спиной раздался плеск воды.

— Похоже, наше время вышло, — грустно вздохнула Дафна.

Оглянувшись, Шестьдесят Девятый увидел, как в пещеру заплывают несколько симбионтов.

— Помощь прибыла! — гаркнул из темноты знакомый голос сержанта. — Теперь вы в безопасности!

За ним следовали два ассасина в чёрных костюмах охраны конгломерата. От одного их грозного вида кадетов бросало в дрожь, но сейчас Шестьдесят Девятый испытал облегчение.

 

* * *

Почетная аудиенция на борту яхты состоялась тем же вечером. Глава конгломерата "Симботроникс" Триптофан Пятый восседал посреди огромной каюты, служившей ему кабинетом. Вогнутые пузыри экранов отображали бесчисленные сводки информации. Когда Шестьдесят Девятый вошёл, они поблекли, превратившись в огромные иллюминаторы, за которыми желтело закатное солнце.

— Первым делом, кадет, я хотел бы поблагодарить вас за спасение моей наследницы, — кресло главы развернулось к Шестьдесят Девятому, а окуляр на месте глаза вперился в юношу. — Я лично позабочусь, чтобы вы и ваш отряд получили заслуженное вознаграждение.

Парень вытянулся в струнку. В чужой костюм сидел непривычно, но это всё, что сержант успел подыскать взамен раненого симбионта, дабы представить кадета в приличном виде.

Он изобразил жест почтения и привычно отчеканил:

— На страже жизни, сэр!

Строгое лицо главы потеплело. Издали его костюм напоминал старомодный твидовый сюртук. Но присмотревшись, можно было заметить, как симбионт дышит, лацканы подрагивают, словно уши спящего кота, а по ворсу пробегают волны.

— Я слышал у вас особый талант к слиянию. И как симбионт в бою? — спросил Триптофан. — Вы же в курсе, что это мой конгломерат их выращивает?

— Отлично, сэр! Без него мне бы никак не победить!

— Что ж, хорошо, — было заметно, что глава доволен ответом. — Есть у тебя какое-нибудь особое желание?

Кадет на миг задумался, и тут в его памяти вспыхнули аквамариновые глаза.

— Дафна... Я хотел бы снова её увидеть, сэр! Убедиться, что с ней всё в порядке.

Триптофан вздохнул и помрачнел.

— Можете не волноваться, с ней всё замечательно. Моя наследница частенько попадает в различные ситуации, но это уже моя проблема, — сделав паузу, глава вдруг добавил. — И вот ещё что. Не придавайте слишком много значения тому, что произошло между вами в пещере. Ваши регуляторы вышли из строя, а под влиянием гормонов люди часто способны на неадекватные поступки. Особенно в вашем возрасте.

Ту-тук! Перед глазами кадета невольно всплыли розовые волосы, прилипшие к голому телу, а щёки вспыхнули румянцем, вспомнив касания нежных рук.

— Но...

Тепло, возникшее внутри Шестьдесят Девятого после ласковых прикосновений девушки, никак не хотело исчезать. Такое с ним случалось лишь на самых удачных занятиях, когда, даже разорвав контакт с родным симбионтом, ещё долго оставалось чувство единства. Но потом накатывало такое опустошение, что заглушить его могло лишь новое слияние.

— Вы больше не увидитесь, — твёрдо сказал глава. — Она всё равно вас скоро забудет, так что незачем растягивать этот неизбежный процесс.

Ту-тук! Костюм сержанта, одолженный на время аудиенции, не был привычен к гормональным скачкам молодого организма. А теперь внутри Шестьдесят Девятого разразилась настоящая буря.

Забудет? Неизбежный процесс? Значит, следующего контакта уже не стоит ждать? Но не похоже, чтобы девушка так стремилась его забыть. Скорее наоборот.

Кадет вдруг увидел в словах Дафны новый смысл. Контроль, регуляторы — вот от чего она убегала такими опасными методами! Разве не должен он защитить её от этого, как и тогда от монстра? Он ведь стражник жизни. Этому его учили.

Ту-тук! Его кулаки непроизвольно сжались.

— Это вы... Вы её контролируете своими симбионтами, — теперь он понимал истинное значение разговора в пещере. — Её гормоны и её эмоции!

Окуляр главы уставился на него с недоумением.

— Хм, вижу, твой гормональный дисбаланс достиг опасной черты, — его кресло подъехало вплотную к юноше, а на лице проступило издевательское выражение. — Не собираешься ли ты учить меня — с кем и как мне обходиться в собственном доме?

Он был так близко, что лишь одно движение — и клешня схватит его за горло.

И тут словно что-то взорвалось внутри Шестьдесят Девятого, а старенький симбионт не смог справиться с этим взрывом. Рука самовольно дернулась вперёд, пытаясь дотянуться до старика.

Но симбионт отреагировал странно, и уже начавшийся выпад был прерван. А ещё через секунду кадет с удивлением понял, что его боевой костюм уже не послушный союзник. Он, словно в клещах, удерживал юношу, не давая пошевелиться.

— Хотел напасть на меня при помощи моего же симбионта? Неужели ты думал, что я не позаботился, как обезопасить себя от собственных творений? — в единственном глазе Триптофана горел злорадный огонёк. — Но даже в чужом костюме, у тебя всё равно бы не было ни единого шанса.

Пол каюты вдруг разошелся широкими расселинами, и оттуда вырвались толстенные багровые щупальца. Они скрутили кадета вместе с его костюмом так, что ни пошевелиться, ни вздохнуть.

— Думал, на мне лишь этот хилый сюртучок? — глава хлопнул себя по лацканам. — Да вся эта яхта — мой симбионт!

Под ногами Шестьдесят Девятого раскрылась похожая на громадную пасть яма, и щупальца потащили его куда-то вниз, где извивались и влажно булькали живые внутренности яхты.

Последнее, что он увидел, это склонившееся над ямой лицо главы.

— Глупый щенок, — вздохнул тот, пока булькающая жижа засасывала кадета по самые глаза. — Я хотел оставить тебе приятные воспоминания, но вижу, ты недостоин даже такой награды. Ну что ж, прощай!

И шевелящееся багровое нутро яхты поглотило его с головой.

 

* * *

Под крышей казармы бесцельно порхали одинокие бабочки-подёнки, оставшиеся без пары.

— Вот невезуха, брат! — Семьдесят Седьмой склонился над кушеткой напарника. — Остаться наедине с красоткой, чтобы потом напрочь всё забыть?

— Ну... Медик сказал, в кровь попал какой-то токсин, — вздохнул Шестьдесят Девятый. — Во время боя я не заметил, а потом вдруг отключился прямо на аудиенции.

— И теперь даже погружения не помнишь?

— Нет, — кадет угрюмо покачал головой.

После отравления Шестьдесят Девятый чувствовал себя ужасно. Всё валилось из рук. Обычно спады настроения он лечил интенсивными тренировками, но сегодня даже симбионты отказывались идти с ним на контакт. Такого не бывало со времён учебки.

— Жаль. Я думал, ты расскажешь мне какая она... — Семьдесят Седьмой мечтательно уставился на потолок, где бабочки безнадёжно штурмовали светильник. — А то нам её вообще не показали. Сержант с ассасинами тут же увезли принцессу на яхту. Ты хоть помнишь, она в симбионте была или так? — он лукаво покосился на товарища, но тот лишь и отвернулся к стене.

В этот момент раздался крик дежурного.

— Сержант в отсеке!

Все вскочили с кушеток и привычно вытянулись в струнку.

— Ну что, девочки! Для вас нашлась работёнка не бей лежачего, — оскалился командир. — На парящем лайнере проходит встреча Большой Десятки. Важные шишки из конгломератов трут тёрки, как планете жить дальше, и втюхивают друг другу разную дорогую хрень. Но вас это не должно волновать! "Гармам", как отличившемуся на прошлом задании отряду, — сержант зыркнул на Шестьдесят Девятого, — выпала честь отстоять сегодня в почётном карауле. Не задание — курорт! Но это не значит, что вы можете расслабляться и покидать свои посты. А то знаю я вас! — и он показал кадетам увесистый кулак в бронированной перчатке.

В оружейном отсеке Семьдесят Седьмой тронул напарника за плечо.

— Как ты, братишка? Сможешь с костюмом соединиться?

— Смогу, — тот раздражённо откинул руку товарища. — Что я, слизняк какой-то?

Через час "Гармы" уже высаживались на борту роскошного лайнера "Эфемерида". Сегодня кадеты щеголяли в парадных симбионтах цвета аквамарина с изящными перламутровыми щитками. Сержант сказал, что в следующий раз им позволят в них облачиться лишь на церемонии выпуска из Академии.

Выстроившись попарно, они шествовали за сержантом по огромному лайнеру, сменяя караульных ночной вахты.

Многоярусные палубы кишели вельможами из Высшей касты, и Шестьдесят Девятый заворожёно таращился на многоцветье дорогих симбионтов, выращенных в единственном экземпляре. Гостей покрывали разноцветные плащи, длинные тоги с диковинными воротниками, султанами или рогами. Всё сливалось в блистающей ярмарке тщеславия, на которую далеко не каждому кадету выпадет поглазеть за всю его недолгую жизнь.

Проходя роскошный зал, в центре которого, словно живой, извивался музыкальный фонтан, Шестьдесят Девятый заметил на балконе незнакомую девушку. Розовые волосы спадали на кричаще алый симбионт с высоким воротником. Её аквамариновые глаза со скукой взирали на гостей, будто на букашек под ногами.

Ту-тук! Почему-то от этого холодного взгляда сердце Шестьдесят Девятого пропустило удар.

— Наследница конгломерата "Симботроникс", — толкнул его в бок Семьдесят Седьмой, кивнув на девушку. — Это её предок нам костюмчики поставляет.

Но Шестьдесят Девятый лишь скривился.

— И откуда ты всё знаешь? Ищешь, кому лизнуть, чтобы выбиться на самый верх?

— Эй, братишка, не будь таким колючим! — ухмыльнулся напарник в ответ. — Здесь собрался цвет Высшей касты! От одного их взгляда может зависеть вся твоя будущая карьера! И вообще... — но тут на них сердито зыркнул сержант, прервав неуставные разговорчики.

День прошёл для Шестьдесят Девятого скучнее некуда. Вопреки обещаниям лёгкой прогулки, кадеты несколько часов простояли у дверей, вытянувшись в струнку и отдавая честь каждому из проходящих вельмож. Парадный костюм непривычно жал в разных местах. Было невыносимо жарко, но Шестьдесят Девятый забыл, как включается терморегулятор у этой модели, а спросить у напарника не решался, чтобы не нарушить протокол.

Ту-тук! И вдруг он снова увидел ту девушку. Процессия разодетых гостей неспешно приближалась к выходу. Девушка шла в самом конце. Её вечерний симбионт влажно алел, переливаясь кружевом багровых прожилков. На шее топорщился диковинный воротник, а ноги удлиняли изящные копыта высоких каблуков. Длинный шлейф из тентаклей грациозно извивался по полу следом, довершая образ опасного монстра.

Поравнявшись с Шестьдесят Девятым, девушка вдруг остановилась, словно припомнив что-то, и повернулась к нему.

— Кадет, сопроводите меня в апартаменты, — произнесла она надменным тоном, не терпящим возражений, и её багровый воротник раздулся, словно капюшон кобры.

Кадет нервно глянул на своего напарника. Сержант не говорил, входит ли подобное в обязанности почётного караула. Но Семьдесят Седьмой лишь ехидно подмигнул, мол, давай, брат, лови свой шанс!

Не смея возражать, Шестьдесят Девятый изобразил жест почтения и последовал за гостьей.

Они вошли в лифт. Как только дверь закрылась, в руке наследницы вдруг что-то блеснуло, и кадет почувствовал болезненный укол в бедро.

— Что это? — он покачнулся от внезапного головокружения.

— Не бойся, Гарм, — она поддержала его под руку. — Сейчас к тебе вернётся память. Я так частенько обманываю папочку.

Кадет чувствовал, как по ноге расползалось тепло, волной поднимаясь всё выше. У него похолодело животе, заколотилось сердце, и наконец волна жара ударила в голову.

И тут он вспомнил! Бой с чудовищем, пещеру, спасенную девушку без симбионта. И свои странные, неописуемо волнующие ощущения рядом с ней.

— Дафна? — он прошептал её имя, но сжавшееся горло едва могло выдавить слова. — Со мной всё в порядке?

Это было то же чувство, что и в пещере. И Шестьдесят Девятый с ужасом понял, что эти волны жара и дрожи возникают не от разливающегося по телу препарата, а от близости с ней.

— Конечно, Гарм! Просто я отключила твой гормональный регулятор. Ты быстро свыкнешься, даже будешь скучать по этим ощущениям.

Она сделала шаг к нему и улыбнулась. В глазах заплясали озорные искорки и отразился аквамарин его парадного костюма.

— Я просто не успела как следует отблагодарить тебя за моё спасение, — и, обвив его руками, она губами прикоснулась к его губам.

Тепло. Влага. Волна неописуемых ощущений пронеслась по телу кадета. Её прикосновения, словно триггер, запускали какие-то неведомые процессы в организме.

— Это что-то вроде слияния? — удивленно проговорил он, когда их губы разомкнулись. — Я и не знал, что между людьми такое возможно.

— Но ты ведь у нас эксперт по слияниям? — лукаво хмыкнула девушка. — Слушай, ты вообще знаешь, откуда берутся дети?

— Как откуда? Из инкубатора, конечно! — не задумываясь, выпалил Шестьдесят Девятый.

— Понятно, — вздохнула она с кривой улыбкой, словно он брякнул какую-то чушь. — Ах, да, вам же ничего не говорят об этом и всё время держат на гормональных регуляторах.

— А вас?

— Ох, ты не представляешь, как скучно жить в Высшей касте! Все эти нудные встречи, приёмы. Всё под контролем, по протоколу!

— Прямо как у нас в казарме, — потупился кадет. — А расплод?..

— Ещё скучнее, — фыркнула девушка и отвернулась. — Нас, как породистых собак, сводят парами селекционеры, копаясь в родословиях до двадцатого колена. Там тоже всё расписано на много лет вперёд.

Шестьдесят Девятый вдруг осознал, насколько они с Дафной похожи. Каждый был по рукам и ногам связан условностями и предписаниями.

— И ты хочешь сбежать от такой жизни?

— Я так завидую бабочке-подёнке, живущей одним днём!

Лифт остановился. Но к удивлению Шестьдесят Девятого за дверьми оказались не роскошные апартаменты, а транспортный шлюз.

Наследница стремительно проследовала между рядами грузовых коконов и остановилась у кромки палубы. За люком простиралось величественное море облаков в лучах предзакатного солнца. Ниже туч проглядывала далекая рябь океана с оспинами тропических атоллов.

— Ну что, кадет? Как насчёт самоволки? — наследница лукаво склонила голову набок. — Папочка, конечно, будет недоволен. Но если что, данные об опасности симбионтов отправятся прямиком к его конкурентам.

Её роскошный наряд вдруг алым пузырём вздулся на спине, и оттуда прыснули две полупрозрачные струи.

— Полетели! Ты ведь хочешь познать настоящее слияние? — она развернулась навстречу солнцу и ветру, широко расправляя радужные крылья. — Или всё ещё дорожишь карьерой?

В её взгляде мелькнуло что-то зловещее и одновременно невыносимо манящее. Оттолкнувшись от края палубы, Дафна гигантской бабочкой выпорхнула наружу.

Шестьдесят Девятый заглянул в бездну по ту сторону люка. Ту-тук! Ту-тук! Ту-тук! Не сдерживаемое регулятором сердце теперь бешено колотилось. Кадет судорожно пытался вспомнить параметры непослушного костюма. Парадный симбионт он надевал впервые, но должны же у него быть хотя бы спасательные закрылки. Страх, здравый смысл и нахлынувшие желания вступили в неравный поединок в его голове.

Но глава был прав: под влиянием гормонов даже люди склонны к необдуманным поступкам. А бабочки-подёнки — лишь на один день взмывают в небеса, чтобы слиться со своей парой. Но только ради этого дня они и ползали по грешной земле все предыдущие годы.

"Сегодня или никогда!" — кадет глянул, как быстро удаляется в небе алая бабочка, и выпрыгнул следом.