Карта солнечных снов
1. ВСТРЕЧА В СТАРОМ ПАРКЕ
Толе было тогда десять лет. Но он хорошо запомнил с тех самых пор знакомство с девочкой в старом парке… Ведь знакомство осталось немного волнующим событием из его еще детской жизни…
Стояла желтая осень, в парке лежали опавшие листья. Толя очутился в здесь случайно, ведь он пришел в этот маленький детский парк, называемый иногда школьным, вместе со своим дедушкой — чтобы вывести на прогулку младшую двоюродную сестру, которой было тогда чуть более года.
Дедушка с сестрёнкой неторопливо шли по аллее, а Толя вырвался вперед. Он подбежал к старым качелям, похожим на ряд железных вешалок из металлических труб. В этом тихом месте был близок выход из парка, и росли высокие тополя. А вдали по аллее шли дед с малышкой.
Толя вскочил на одни из качелей. Вскоре на соседних качелях стала раскачиваться подбежавшая девочка. Они разговорились.
Первой начала разговор девочка. Толя объяснил ей, что в парке он вместе с дедушкой и сестрой. Девочка призналась, что тоже гуляет с дедушкой. "Вон он, вдали", — сказала она пренебрежительным тоном.
Над ними стояли высокие тополя, уже почти сбросившие желтую листву. Вся земля была устлана листьями: желтыми и коричневыми. Девочка была его возраста. Толя тогда начал учиться в четвертом классе. Она как и он была одета в пальто сходной расцветки — желто-коричневой, в малозаметную клетку. Было уже начало октября, но не очень холодно. День был пасмурный, безветренный и тихий.
Перебросившись, быть может, еще парой фраз, они расстались. С тех пор прошло много
лет. Толя вырос, но время от времени он вспоминал встречу с девочкой в старом парке.
Вновь представляя тот осенний день, он ощущал чувство непонятной тоски или легкого сожаления. Было что-то недоговорённое, словно та встреча должна была стать началом какой-то интересной истории... А тогда серело пасмурное небо и желтели листья — шел октябрь тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года…
* * *
Прошли годы. Толя вырос. Он снова пришёл в этот заброшенный парк. Многие деревья вырублены, оставшиеся — сильно укорочены: нет качелей, нет классических белых скульптур. Новые хозяева без жалости уничтожили прежний мир детства.
Он задумчиво стоял посреди желтого ковра прошлогодних листьев. Ветер слегка раскачивал сухие коричневые травы. Толя неторопливо прошел дальше, вглубь парка. Он решил выйти из него с другой стороны. И решительно зашагал по направлению к кустам, росшим у дальней ограды парка. Пройдя уже больше десяти шагов, он вдруг остановился. Остановился, потому что вокруг него всё переменилось. Только что он стоял посреди бурого парка, под серым пасмурным небом и...
Вокруг него — покуда хватало глаз — расстилалась равнина, поросшая зеленой травой. А над головой сияло яркое солнце в синем небе. Толя огляделся. Ноги почти по колено утопали в зеленой траве, а дальше, возвышались покрытые травой небольшие холмы. Равнина была слегка холмистой. И хотя солнце светило ярко, он почти не чувствовал жары. Было легко и свободно, словно ранним утром, несмотря на то, что солнце стояло в зените.
Толя сделал несколько шагов по траве. Вдруг, из-за соседнего зелёного холма показалось что-то белое. Вот фигура мелькнула еще раз, и он увидел девушку в белом платье до колен, бегущую ему навстречу. Толя удивился и замер в ожидании. Она подбежала ближе и остановилась. Толя заметил, что платье у нее легкое, белое. Она смотрела на него с чувством небольшого удивления, будто она ожидала не совсем то, что увидела. Наконец, она подошла еще ближе и спросила:
— Как ты здесь оказался?
Он не сразу нашелся, что ответить, но после короткого замешательства сказал, что просто шел по парку и вдруг очутился здесь, сам не зная, как.
Девушка поглядела на него с чуть большим пониманием и будто что-то про себя решила. Толя, тем временем, рассмотрел нежданную встречную внимательнее. У незнакомки были темные длинные волосы, распущенные до плеч. И как еще раз удивился Толя — одета девушка по-летнему. Он отметил про себя, что в этом мире стоит лето, хотя там, откуда он только что прибыл была пора смутного межсезонья.
— Обратно ты сейчас не вернешься, так что пойдем, — сказала она. И добавила загадочную фразу. — Вспомни свои сны…
В конце этого же дня, двое молодых людей сидели в уютном деревянном домике, похожем на кафе или летний дом отдыха. Девушка была в темном платье до колен, сидела за столом, ее рука лежала на столе. Раздался щелчок:
— Диктофон включён, Толя. Продолжай чтение послания настоящим людям.
Молодой человек при ее словах подался вперёд, перебрал желтоватые листы на столе. И вот послышалась его спокойная поставленная речь:
— Оказалось, что единственным выходом из кризиса власти посчитали погружение людей в иллюзии. Хотя никто теперь уже толком не знает — где сны, а где реальные события, отражённые в снах. Дело в том, что когда человек находится в таком "сне", часть его сновидений основана на реальной жизни. Точнее — сон идет даже параллельно течению жизни. Это и позволяет "спящим" людям ходить по улицам, разговаривать и заниматься хотя бы основными делами жизни общества, необходимыми для его поддержания…
Вспомнил передачу "Монтаж": Спящий человек… Показывают молодого мужчину с бородкой с закрытыми глазами в своей квартире: домашняя обстановка, жена… Он женился, работает, защитил диссертацию — такой был сюжет в передаче "Монтаж" времен ранней перестройки… Молодой ведущий… Тогда мы все были наивны и такие первые ласточки нового времени на Центральном телевидении воспринимались целиком положительно.
Кто знал, что эта телешутка станет своего рода гениальным предвидением. Теперь все люди находятся в каком-то подобии сна. А может и не все… И еще: мы не всегда может отличить "настоящие" сновидения от целиком придуманных… Это — единственная наша беда… Впрочем она мало кого серьезно должна волновать… ведь общество добилось какого-то подобия порядка и умиротворённости… Или это тоже придуманная "нереальная" часть сна?
Поэтому я и решил вести анализ снов… И путается у нас то, что было и то, чего не было.
Совсем забыл — вторая наша беда, если ее так можно будет назвать — это наличие "настоящих" людей: тех, которые не спят… Но их даже если мы и видим, отличить пока не может от нас, спящих. А как? — если мы тоже ходим с открытыми глазами, хотя и спим — вот единственное отличие от того юмористического сюжета "Монтажа" из нашего детства. А может, не совсем юмористического, ведь в сюжете был социальный подтекст. Впрочем, в ту раннюю пору в жизни страны таких тонкостей было не разобрать.
А сейчас и подавно мы ничего уже не можем разобрать — уже в нашей современной жизни. Впрочем, так было и до погружения в сон. Кстати, почему погрузили в сон половину человечества? Границы районов подвергнувшихся социальному лечению…
Толя прервал свое чтение.
Лида сказала:
— Правильно, что добавлял к тексту дополнительные слова: живость речи нужна для достоверности. Тебе легче поверят.
А Толя снова начал говорить, устало склонив голову к столу, к лежащему на нем диктофону:
— Я буду читать записи моих снов. Потом их послушают и попытаются расшифровать…
2. ПРОГУЛКА В ДЕТСТВО И КОТЛОВАН
— Я иду вдоль небольшой ограды вдоль зеленых раскидистых кустов. Там человек выгуливает собаку. Собака большая, черная, мохнатая. Мой спутник в темном начинает идти по ограде. Рядом с ним появляется маленький мальчик со светлыми волосами.
Я вижу, что собака лает, и иду быстрее мимо тех деревьев. Потом, я оглядываюсь и вижу так же черную собаку с хозяином — полноватым мужчиной в серой рубашке вдали и белоголового мальчика... Стоит яркий летний день. Но спутника своего не вижу. И тут я кричу: "Данька-а!". Голос у меня неожиданно высокий и звонкий. Я его зову этим именем, хотя осознаю, что молодого человека зовут по-другому. Я кричу от отчаяния еще раз и тут вижу его: это бежит он ко мне навстречу. И меня нисколько не удивляет, что выглядит он по-другому, у него светлые волосы, более плотный и ростом гораздо меньше, примерно как младший подросток, не больше тринадцати лет. Он с радостью на лице подбегает ко мне. Затем мальчик бежит дальше, а я за ним. Наконец он подбегает к песочнице около длинного четырехэтажного зеленого дома. Я бегу за ним. Для этого надо сначала бежать прямо, а затем свернуть вдоль дома направо…
И вот я подбегаю к песочнице, и у меня почему-то мысль: здесь то самое место, где ты был счастлив... На деревянном борту песочницы написано краской: 1985.
Но, подбегая, я стараюсь не смотреть на тех, кто сидит на песочнице, хотя я точно знаю, что там самые лучшие для меня люди... Кажется, несколько детей, среди них девочки.
Добежав, я наклоняю голову и утыкаюсь лицом в деревянный борт песочницы, лишь бы не смотреть на них. Я чувствую, что нужно какое-то время, несколько секунд, чтобы не видеть их и прочувствовать счастье сполна. Уткнувшись лицом в деревянный бортик песочницы, я начинаю плакать. Это плач от радости. Я думаю: здесь моя мама — молодая и красивая, — почему-то такая мысль приходит в голову... А я, тем временем, содрогаюсь от плача сильнее, и понимаю, что нужно выплакаться изо всех сил. Мое тело дрожит, спина вздрагивает от плача над краем деревянной песочницы, и мне становится в самом деле легче...
После этого слышу строгий голос женщины из моего настоящего. Звук ее голоса раздается на фоне этого же синего неба, около этого же зеленого дома рядом с песочницей. Обычная жизнь, я отвечаю насчет проблем настоящего, пытаюсь оправдаться. Вижу перед собой это же голубое небо летнего дня, но уже с левой стороны зеленого дома. Кажется, я в какой-то мере вернулся к себе, но насколько реально?
Но, может быть — думаю я — мне удалось увидеть их, поговорить с ними. Просто это произошло в другой ветви реальности. Но воспоминание осталось: всё произошедшее, начиная с того зимнего снежного дня на улице, размёткой участков, длинным колодцем с водой и кончая серым бортиком песочницы напротив зеленого дома. Я видел своими глазами, всё это было со мной, не важно в какой реальности, и еще неизвестно, какая из них более настоящая и близкая.
А вот сейчас, Лида пойдут, наконец, сны нового века… Но мы не знаем, какие из снов настоящие, а какие нет…
Карьер. Тела людей.
"Благодаря многочисленным трупам, в этом котловане накапливается золото", — объясняет журналист в светлом костюме, оглядывая пустынную местность: белая глина и больше ничего, кроме сравнительно небольшого котлована. Но в его боковой стенке вместо отопительных труб высовываются головы людей, облепленные беловатой массой.
Журналист держит в руках микрофон: "При рытье котлована за городом нашли неопознанные тела людей. В карьере видны многие десятки трупов людей, покрытых неким подобием светлого бетона: их головы выглядывают из земли бокового края карьера...".
Я задумываюсь: неужели мертвые тела людей обладают свойством привлекать к себе атомы золота? Молекулярная сборка — это понятно. Но зачем мертвечина? Как она притягивает золото…
Мы находимся на пустынной равнине у блеклой громады старого здания, которое когда-то называлось Дворцом культуры, я помню его еще с самых ранних детских лет…
Мои раздумья прерывают новые гости: Двое в костюмах — я сразу понял, что они пришли за журналистом. Мужчина в светлом пиджаке убегает. За ним бегу и я, догоняя его.
Он забежал в здание, поднялся на лифте на верхний этаж, но и там не нашел помощи. Все словно в каком-то ступоре сидят в своих кабинетах, будто их нет. И я бегу снова вниз: он решил спуститься обратно по лестницам.
Я по-прежнему держусь впереди "Двоих" — спускаюсь по лестничным маршам, всё дальше вниз, этаж за этажом… Чтобы задержать беглеца начинаю бросать в лестничный пролёт стулья. Они попадают беглецу на спину, застревают там, надеваясь на согнутое тело. Целый ряд стульев уже водружён на его спине. Мужчина почти не виден в этой батарее из стульев, он уже остановился… Он подавлен и побеждён...
Подходит один из двух людей в костюмах. Думаю, что он уже прикончит несчастного, но пока он надевает на журналиста еще один стул сверху, нанизывая его с натугой на другие стулья.
После этого "Двое" тихо стоят около пойманного бедолаги. Вижу, что они начинают что-то делать с этим человеком, увешанным гроздьей стульев…
Из приговорённого начинают выходить сгустки черного тумана. Я решил отойти еще дальше от такого опасного дела и вижу уже из-за угла, как последний черный сгусток отлетает от тела, согнутого под стульями…
— Это иллюзия. Конечно, сразу видно, не воспоминание, — говорила Лида. — Возможно, иллюзия, основанная на каких-то реальных процессах в большом настоящем мире.
Толе пришла в голову неожиданная мысль:
— Может, в таком виде показаны результаты внедрения нанотехнологий в соединении с новыми (или старыми) открытиями в эзотерике? Ведь сборка новых веществ из отдельных молекул и атомов идёт пока медленно, мы делаем первые шаги в наномире. Выходит, может существовать более радикальное решение проблем наносборки…
— Хорошо, я сейчас подумаю, — озабоченно сказала Лида и углубилась в раздумья. …
Через полчаса девушка подготовила очередной комментарий к снам:
Незнайки с нашего двора
А что если серьезно подойти к возможности существования малышей из произведений Евгения Носова о Незнайке?
В Цветочном городе господствует натуральный обмен вещами. А в книге "Незнайка в солнечном городе" описан мир, где есть магазины. Но товары в этих магазинах выдаются бесплатно…
Вновь прибывшим туда малышам (Незнайке и его друзьям) показывают чудеса техники. За скобками остаётся вопрос: как в Цветочном городе они производят товары высокого качества…
Ведь при натуральном обмене уровень развития техники обычно крайне низкий, быт людей весьма примитивен. Но даже в Цветочном городе и дома порядочные, и все вещи, и даже автомобили есть. Также всякие гайки, болтики и отвёртки… Даже кое-кого из обитателей городка зовут по-технически — Винтик-Шпунтик… Есть и девочка Кнопка.
Но где у них сталепрокатные заводы, в конце концов? А шахты, где добывалась бы руда?
Придётся что-то придумать. Может эти люди — продукт высокоразвитой цивилизации будущего Земли, где удалось, во-первых, генетически модифицировать людей (об этом чуть позже). А во-вторых, у них в ходу скатерти-самобранки — мини-установки молекулярной сборки (нано-технологии) для повседневного использования каждым гражданином. Они и штампуют: один малыш — штаны в своём доме, другой еще что-то производит. Потом они меняются вещами, но это неудобно. Поэтому неведомые творцы (те самые волшебники? О них тоже чуть позже) придумали другой город — где люди живут уже с готовыми магазинами. Впрочем, в Солнечном городе описано производство вещей на заводах, пусть и механизированное.
Существование же самих малышей можно объяснить одним явлением из биологии, когда способность к размножению приобретается организмами, не достигшими взрослого состояния. Таковы, например, амфибии аксолотли…
Тело ребенка, по-видимому — одна из самых оптимальных конструкций человеческого организма. Вспоминается "День ангела" Леонида Филиппова из сборника "Время учеников-2" (серия "Миры Стругацких"), где 12-летние дети, благодаря особому препарату, останавливаются в росте. Младший подростковый возраст оптимален по каким-то своим критериям. Может, больше приспособлен для научной работы, устойчива психика… В общем, это так!
Но у Носова — малыши гораздо младше. Смысл? Сейчас подумаем.
Во-первых, 11-13 лет — уже не совсем детство. Это младший подростковый возраст. Поэтому, несмотря на расцвет умственных способностей и больший объем знаний, содержать мир, где столько людей на опасной грани перед переходным возрастом — довольно рискованно. Чуть что — гормональные сбои, а следовательно, проблемы в психологии: нервы, трения, выяснение отношений; депрессии, или наоборот, агрессия…
Поэтому Демиурги (Создатели мира Незнайки) решили не рисковать и определили возраст его обитателей на безопасном расстоянии от периода взросления. И посадили малышей (и малышек) в мир, напичканный высокоточными приборами…
А волшебники? Под ними имеются в виду взрослые.
Символично окончание фильма "Незнайки с нашего двора", где на загородной дороге Знайка и Незнайка встречаются с Волшебниками (выросшими братьями Торсуевыми, игравшими в "Электронике"). Волшебник в одежде начала XIX-го века ласково держит на руках детей… Все ясно: дружба-мир, дети-взрослые, все люди — братья и т. д.
Маленьких человечков нет. Может, потому что еще наука не дошла. И мы сами — далёко не волшебники, хотя и давно взрослые…
Но мы не виноваты. Особенно "мы" в узком смысле понятия. Наше поколение последних советских детей к моменту катастрофы мира Носова, оказались в том самым нежелательном переходном возрасте.
Учили, учили… и не доучили нас жить в Мире Незнайки. Но хочется, так хочется вернуть его — мир безмятежного счастья в прекрасной стране, и весёлых приключений, и настоящих друзей. Наша страна лучшая на Земле. А мы лучшие люди. Вот только мы уже были ими — в далёком детстве.
Давайте снова станем малышами. В хорошем смысле: чтоб у нас была дружба — легкая и весёлая как в детстве, и мы легко бы прощали обиды.
Нас недоучили и бросили в переходном подростковом возрасте — всех людей конца семидесятых-начала восьмидесятых годов рождения. Тогда всё общество "слетело с рельсов", и почти уже выросшие дети (то есть Мы) остались сами по себе. Осталось только детство.
Те, кто старше — успели стать взрослыми людьми с собственным устоявшимся менталитетом.
Итак, дети Мира Незнайки — объединяйтесь!
3. СОН В СОЛНЕЧНОЙ БАШНЕ
В летнем домике кто-то невидимый только что выключил громкую песню: пульт управления динамиком (и не только) находился за пределами комнаты, где сидели Лида и Толя, но, возможно, очень близко, где-то за дощатой стеной…
На стене тикали часики — в послеобеденной тишине загородного поселка, куда Толя попал сегодня в обед из другого пространства — из старого, испохабленного современной жизнью до неузнаваемости маленького парка в центре старой рабочей окраины сибирского города.
Лида остановилась в задумчивости у карты мира, висевшей на стене этого деревянного домика, в котором они уже находились больше часа:
— Отдельные негативные моменты могут быть — отклонения неизбежны… Зато и в этом мире есть много лишнего, безумного и опасного. Пока достаточно, — сказала она напряженно, явно довольная свои чувством превосходства, основанным на причастности к тайне, которая только начинала открываться ее собеседнику Толе.
Она уже была очень рада за него, за его успехи в такой "учебе", пусть и не видела его до полудня сегодняшнего дня…
Толе пришла в голову неожиданная мысль:
— Использоваться могут традиционные познания народов в магии и эзотерике. Такое соединение высоких технологий с тем, что еще недавно именовали "паранаукой", и до сих пор иногда именуют часть ученых, хотя даже спецслужбы используют кое-что из-за познаний в области невидимых потоков энергии от тела человека — манифесты, выдающие злоумышленников, которые иногда замечают наблюдательные люди.
Лида перевела разговор на другую тему:
— Толя, прости. Это оборудование, которое слегка гудит в этой комнате нужно для глушения излучения, которое и дает нам эти сны. Возможно, помогает. Если мы пытаемся что-то найти или кого-то разоблачить, они не узнают об этой попытке.
— Да… Сейчас тоже своего рода сон…
— Ты всё-таки догадался… Надеюсь, он имеет соответствие в реальной жизни. Только запомни, Толя. Сон может иметь соответствие, сильно отличающееся по внешним признакам. Но, по сути (если судить по чувствам людей) оно должно быть соответствующим. Надо в реальной жизни тем людям создать общественное явление равное по силе своих "чувств" нашей группе борцов за освобождение от сна. Звучит знакомо? — Насчет "сна", в который погружены люди в обществе. Но сходный сюжет, напомню еще раз, приходит разным авторам независимо друг от друга. Тем более это может быть правдой. Так что будь оптимистом, Толя.