Обычный мечтатель

Лучше всего мечтается лёжа на раскладушке. Она, конечно же, скрипит, стоит лишь слегка повернуться. И комары, конечно, звенят в темноте сарая. И где-то — или везде — трещат всякие сверчки, цикады и прочие ворчки. И этот звон, и звёзды сквозь щели дырявой крыши, и тёплое дыхание июньской ночи создают этакое мечтательное поле вокруг меня.

Деревня давно оставлена жителями. Кому хочется жить там, где нет водопровода и прочих — проводов? Без интернета и даже без нормального шоссе? Нет, все перебрались в более обжитые и удобные места. Я тоже давно уехал отсюда — лет десять назад. Уехал к более сытой и спокойной жизни, туда, где с утра с чашкой кофе хорошо сидеть за столом перед ноутбуком, а не брести с тяпкой на поля. В городе я живу. Работаю шесть дней в неделю и подрабатываю по вечерам и выходным. Встречаюсь с женщинами — наверное, даже когда-нибудь женюсь. Играю в игры, слушаю музыку, езжу на выставки… редко, но езжу!

Я вкусно ем, пью, курю, успеваю сходить в спортзал два раза в неделю — это если не лень. Ещё в городе можно беседовать с приятелями, ходить в театр или кино, можно обсуждать новости в блогах, тупо пялиться в телевизор, выходить по ночам на балкон с сигаретой.

Но в городе мне не мечтается. Это то, что трудно успеть и то, что нельзя догнать. Мечтать я езжу в деревню. Хотя бы на сутки — обязательно, чтобы захватить волшебную ночь в плен. А лучше на двое, чтобы ещё порыбачить с полуразрушенных мостков и сварить уху.

О чем я мечтаю? Да о разном. Можно сказать, в воображении я рисую различные картины, и придумываю тут же забывающиеся истории. Они чаще всего о каких-нибудь людях. Однажды я намечтал существ с одним крылом. Которые летают один раз в жизни, когда спариваются. Я бы хотел летать, как в детстве во сне. Но почему-то ни разу так и не полетел в жизни — даже на самолёте. Ещё как-то однажды мне примечталась девушка-художница, которая рисует только двери. Нарисует себе дверь на берег моря, но выйти туда не может. Смотрит себе на море, пока не надоест, потом закрывает дверь… и рисует другую. Когда-нибудь она выйдет, но уже не вернётся. Мне бы хотелось попасть в другой мир или хотя бы другую страну, но дальше столицы моего края я никогда нигде не был.

Или вот музыкант — серый менестрель. Он поёт, и люди вокруг засыпают. Никто не помнит, как прекрасны его песни, но едва проснутся — как вспоминают волшебные сны, приснившиеся под мелодии серого менестреля. Он никогда не получит признания! Зато он может усыпить своей песней навеки…

Понимаете, всегда мечтал играть на гитаре и петь, но когда начал учиться — оказалось, что не способен даже просто три аккорда разучить и тем более под них не сфальшивить ну хотя бы одну строчечку…

Просто когда мечтаешь, твоя жизнь не кажется такой уж бессмысленной и бесполезной. Для чего живешь и зачем вообще бегаешь по свету — работаешь, ешь, спишь, трахаешься, болеешь, копишь деньги? Ты по большому счету никто, и звать тебя никак, и не приходится рассчитывать на чудо в тот момент, когда, например, на тебя орёт клиент или когда автобус с тобой на борту накреняется и опрокидывается… В мечтах стараешься помочь, и получается же! Даже можешь представить себя героем! Спасателем десятка-другого автобусных жизней, особенно — женщин и детей. И еще, может быть, стариков, но женщин обязательно… А если в жизни такое? Визжишь от страха. Презираешь себя, но отталкиваешь людей и бежишь бить молотком в стекло…

И вот я лежу на скрипучей брезентовой раскладушке в старом-престаром сарае, пахнущем серым старинным деревом, и всякие там сверчки и стручки точат свои бесконечные песни звёздам…

Я мечтаю, следовательно, существую.

А потом засыпаю.

Июньские грозы — штука странная. Их обещают прогнозы погоды. Даже иногда на мобильный поступают сообщения от МЧС, что буря! Скоро грянет буря! И ничего не происходит, прекрасная погодка стоит, и изнурённая жарой рыба одурманенно клюет полудохлого червя на заре, в тёплой как моя подмышка воде. А вот потом! Среди ясной ночи! Когда ни ветерка!

Я проснулся от невероятного грохота. С сарая сорвало ветхую крышу. Сыпались град, дождь и древесная труха. Вначале даже сухая, потому что крышу не сразу, а постепенно. Её снесло набекрень сарая и довольно долго тащило по земле, и всё это время я соображал, куда деваться и как спасаться. На меня уже напали беспощадные хлесты ливня, и ледяные обмылки колотили плечи и грудь, не спрятанные одеялом. Голову я догадался прикрыть руками.

Странно, но за все годы, которые я ездил сюда в деревню, ничего такого ни разу не происходило. Дождь накрывал меня иногда в дороге или на реке, но так, неожиданно, среди ночи? Он подстерёг меня и накрыл целиком. И отступать было некуда и некогда, вот же засада!

Я запоздало заорал. Всё равно никто не услышит, конечно, но крик из меня так и рвался наружу. Вскочил, накинул мокрое одеяло на голову и плечи и побежал к машине. Машины, моей козочки, не было! Сначала я подумал, что, может быть, её накрыло крышей сарая, но её оттащило уже довольно далеко. Обежал вокруг, надеясь встретить козочку поблизости — увы! Неужели угнали? Здесь, в этих нежилых краях? Невозможно.

Ливень стоял стеной и я стоял вместе с ним. Сперва вода казалась тёплой, потом меня начало колотить от озноба. Сарай трясло, но я прижимался к его стенке, боясь отойти. Вдруг ударит молния?

В итоге она и ударила, в дом по соседству. Там по идее и осталось всего, что три стены и печная труба, вот в трубу и попало. Против моих представлений о молниях, ничего не загорелось, и никаких электрических сполохов я не увидел.

Первой дельной мыслью, осенившей меня, было "домечтался". Небо опрокинулось куда-то и дождь внезапно стал заливать глаза и рот с такой силой, как будто хотел окончательно меня утопить. Я попытался набрать воздуха в лёгкие, как перед нырком на глубину, но так и не набрал — захлебнулся, закашлялся и поплыл по течению. Откуда тут оказалась река, я уже даже не мог сообразить. Наверное, всемирный потоп, вон, машину уже унесло.

Увидев, как вместе со мной по потоку течёт моя козочка! Бултыхается, как серебристый поплавок, отсвечивая в сполохах молний. Зная, что по реке в грозу плавать опасно, я попытался прибиться к какому-нибудь берегу, но берегов в обозримом пространстве не было.

А что, если это не просто потоп? Что, если меня сейчас вынесет в другой мир? А? Что я там, скажите на милость, стану делать? Я же понимаю, что буду бесполезен как боевая единица или там как учёный. Даже ЕГЭ я сдал плохо, еле-еле дотянул до минимального балла.

Понимаю, самая тупая мысль, посетившая меня, это именно про ЕГЭ. Тут я вздохнул, понял, что дождь уже не хлещет так сильно и можно вобрать в себя нормальную порцию воздуха, и потерял сознание.

Очнулся в сарае. Раскладушка вдребезги, крыши нет, моя козочка стоит у бывшей двери — там, где поставил.

Что я должен думать? Приснилось или нет?

Выкарабкался из мокрого одеяла, снял с себя одежду и как следует отжал. Напялил на себя. В солнечном свете от ткани курился слабый пар.

И только тогда услышал музыку. Красивую мелодию на гитаре.

Там, за машиной, у костра. Там сидели люди. Они пришли сюда с пожитками. Много людей — не меньше десятка. Или больше. Я не умею на взгляд определять точное количество.

Но там был серый менестрель, который давно мечтал, чтобы его творения признали и не засыпали бы при первых аккордах, и девушка, которая хотела выйти в нарисованную дверь.

И другие там были.

В общем, я достал из машины сухую ветровку и второе одеяло, взял ещё пару каких-то вещей и пошёл к тому костру.

Мне бы, конечно, хотелось взять ещё и раскладушку, но я понимал, что тащить её в дорогу будет неудобно. А что предстоит дальний путь, сразу же стало понятно, как только симпатичная молодая художница взяла в руку карандаш и прямо в воздухе начала рисовать