Санитар
Санитар.
Ольга нервно обернулась вокруг.
Кто?
Кто на этот раз? Ведь не зря же обостренный на пределе нюх, привел её именно сюда. На эту беззаботную зелёную лужайку, яркими пятнышками пестревшую меж каскадами воды. Фонтан "Радуга". Излюбленное место отдыха, единственное в городе развлечение любимое со времен СССР. Сегодня, отремонтированное и благоустроенное, оно засияло новыми красками. Детский городок, мостик с беседкой, расцвечивающий темноту яркими неоновыми огнями.
Кто?
Парочка, мирно целовавшаяся на холмике. Девушка сидела, обвив парня ногами, нежно прижавшись щекой к бритому загорелому затылку. Вдруг она отпрянула, встряхнула кудряшками и весело рассмеялась, видимо в ответ на какую-то шутку своего лысого мачо.
Ольга скользнула по ней равнодушным взглядом. Не они.
Дети, задорно гонявшие маленького толстого мопса вокруг фонтанного озерца, парочка, пожилые супруги, явно из тех, которые умирают вместе и в один день, упитанная крашеная мамаша с сигаретой и коляской. Ольга задержала на ней неприязненный взгляд и прислушалась. Нет. Не она. А жаль. Ничего хорошего в этой жизни, она уже не сделает. Рождение младенца — её лучшее и единственное предназначение в этой жизни.
Кто? Кто? Кто же?! Её чутье не могло её подвести.
Ольга стояла, не двигаясь посреди заросшего травой холмика, вглядываясь в толпу. Ее глаза медленно скользили по разношерстным компаниям не выделяя никого, но, в то же время, чувствуя каждый нерв, каждую мысль, каждое биение сердца. Всех и каждого в отдельности. Она закрыла глаза силясь вычислить того самого, того одного чья жизнь больше не нужна этому обществу. Мир слился в единый пульсирующий комок, который перекатывался и гудел, протягивая свои нити друг к другу, и к ней и тут же отдергивал, словно обжегшись и зло шипел не в силах противостоять её цепкому взгляду.
Кто? Напряжение достигло предела. Дети собаки, пары, бабушки, вода, фонтан — все замелькало и слилось в единый круговорот разношерстных искр, переливаясь и давя, грозя взорваться и миллионами цветных осколков впиться в уставший измученный мозг. Еще. Еще. Еще чуть-чуть. Мир наращивал обороты, грозясь съехать с орбиты и увлечь её за собой.
Есть! Ольга открыла глаза.
Иностранные студенты, мирно расположились под деревом на холмике чуть справа от неё и живо что-то обсуждали на своем языке. Медики. Представив, что могло вызвать столь бурную реакцию будущих врачей, Ольга не смогла сдержать улыбки. Очевидно, обсуждают 101 способ промывания кишок или преимущества водяной клизмы перед аппаратной. А вот и он. Тот, ради кого она сегодня пришла на этот праздник жизни. Высокий и смуглый, чуть выше, чем среднестатистический его соплеменник, широкоплечий. Тонкий нос, мужественный подбородок, завитушки смоляных волос и спокойные, изучающие и неожиданно серые глаза. Хорош. Ольга не любила иностранцев, предпочитая им родных русских мужчин, но, тут она с неохотой поймала себя на том, что вполне могла бы им заинтересоваться. При других обстоятельствах, конечно. Между тем, парень уловил её взгляд и сейчас спокойно изучал Ольгу, не скрывая и не совершенно не смущаясь своей заинтересованности. Еще с большей неохотой Ольга признала, что глаза у него не только серые, но и умные. А это было вообще караул, как нехорошо. Ладно, не в первый раз. И не в последний — съехидничал внутренний голос. Ольга куснула нижнюю губу и ни секунды не сомневаясь, двинулась к парню.
*****
— Амир.
— Ольга.
Она первая подала руку, и он пожал её абсолютно не кокетничая и не позируя, что было неожиданно и приятно. Ольга не любила мужчин, которые излишне усердствовали в попытке понравится, она вообще не любила излишеств ни в чём.
— Вы учитесь?
— Работаю.
— Правда? — Амир великолепно сыграл удивление, Ольга знала, что выглядит на свой возраст.
— Правда, — улыбнулась она.
— Кем?
— Менеджер по продажам.
— Это интересно, — уважительно кивнул её восточный собеседник. В его взгляде что-то неуловимо изменилось. Ольге подумалось, что во всех странах, которые идут долгим капиталистическим курсом, умение зарабатывать деньги цениться, как высший талант, точно так же ценилась во времена СССР причастность к касте рабочих-пролетариев.
— Интересно, — вслух согласилась девушка.
— Что продаете? — новому знакомому, похоже, и, правда, было интересно.
— Инструмент.
-…?
— Металлорежущий, — еще с секунду Ольга наслаждалась вытянувшимся лицом Амира, а потом весело и искренне расхохоталась. В этой сфере она работала уже 7-й год, но ей неизменно нравилось наблюдать за тем, какой эффект услышанное производить на её новых знакомых.
— Ну, это плашки, сверла, метчики, резцы…
— А-ааа — с облегчением протянул Амир и тоже заулыбался.
Знакомство состоялось.
*****
Они были вместе уже неделю. За это время Ольга осторожно узнала о вкусах нового знакомого, его семье и далёкой родине, о которых он тосковал, так, как, наверное, умеют только восточные люди, Амир много рассказывал Ольге о своей земле. Она не такая как здесь. Сухая и красная, словно кровь колонистов до сих пор ржавеет на ней, пока кто-нибудь не смоет их позор перед его страной. О своем брате, который совсем бестолковый и как же он там без него. О желтых реках и влажном ночном воздухе тропических джунглей. О том, как дрожит Тадж-махал в розовом зареве предрассветного тумана. Как из колеблющегося, зыбкого воздуха вырисовываются плавные линии мраморных колоннад и мощные белые стены, как когда-то царские стражи встают над землей во всей своей красе и великолепии. О том, что солнце живет на крыше этого дворца и по утрам никак не хочет покидать свой дом, поэтому так больно глазам. О том, что он никогда не встречал девушки, похожей на неё.
И Ольга кисла как окрошка на солнце. Не понимая, что происходит и отчаянно досадуя на себя за это.
Больше всего она не любила эту часть программы, но так было надо. Возможность ошибки должна быть исключена полностью.
Секс тоже присутствовал в их отношениях. Это было не обязательно, можно было обойтись и без него, но так было верней. А Ольга всегда работала наверняка. Да и, положив руку на сердце, на этот раз девушка втайне радовалась своей рабочей щепетильности. Как бы она ни гнала от себя крамольные мысли, но её, умудренную опытом взрослую женщину, всё больше и больше завораживал этот юноша, с серыми глазами и удивительным качеством быть уместным в любой ситуации. Нет, она не любила его. Она была слишком профи для этого, но ей было приятно с ним. Сама не отдавая себе отчёта в происходящем, рядом с Амиром она радовалась как маленький ребёнок. Солнцу, небу, лету, воздушным шарикам, которые Амир приносил на их учащавшиеся свидания. Могу же я позволить себе немного отдохнуть, в конце концов — так решила Ольга, и ей казалось, что она поступает правильно.
*****
— Гордова! Что вы себе думаете?! Что вы о себе думаете? Придите в чувство, наконец! — голос говорившего гремел, словно эхо в пустой комнате. Он отскакивал от холодных стен и каждым новым словом протыкал душу насквозь. Голос хлестал и бил наотмашь, словно цыганский батог рассекая воздух, со свистом раскалывая Ольгину голову пополам.
— Гордова. Оля… — говоривший, невысокий человечек, со смешно взлохмаченной рыжей шевелюрой, напоследок беспомощно всплеснув руками, устало опустился в вращающееся кресло напротив Ольги.
— Вы ведь не контролируете ситуацию, Ольга, — вздохнув, уже абсолютно спокойным тоном произнес взлохмаченный рыжеволосый в упор глядя на девушку.
— Уже не контролируете, — уточнил он.
Ольга, до этого молча смотревшая в пол, зло подняла глаза и хмуро уставилась на говорившего. Что он такое говорит? Да что он вообще может знать?
— Гордова, Гордова… Вы, сколько уже с нами работаете, а?
— 11 лет — еле слышно машинально произнесла Ольга.
— Наш лучший сотрудник, — рыжеволосый беспомощно покачал головой — и такое… получи фашист гранату — невесело пошутил он.
Ольга нахмурилась еще больше — Всё под контролем — тихо, но упрямо повторила она в сотый раз за последние 2 часа.
Рыжеволосый, подпер голову рукой, вращаясь взад-вперед в своем большом кресле, и не мигая, задумчиво уставился на Ольгу. Так, смотрят, когда решают, жить человеку или умереть. Так раньше всегда смотрела Ольга на своих клиентов.
— Оля, поймите, — рыжеволосый, наконец, заговорил, и его тон, был тоном врача, говорившего со своим молодым коллегой, которому предстоит сделать нечто ужасное в первый раз, например, прооперировать заведомо неоперабельного, такой же мягкий, и одновременно требовательный.
— Амир, великий врач. Действительно великий. Он ошибется лишь однажды, это очень мало, совсем ничего, и вовсе не его вина, что эта ошибка станет фатальной для общества. Для общества, в котором будут жить твои дети Оля — четко разделяя слова, закончил рыжеволосый.
— Но… Но, это… неправильно! Это неправильно! Так не должно быть — голос сорвался на крик и потерялся где-то в холодной рабочей комнате. Ольга попыталась встать и не смогла. Так и сидела, чувствуя, как кружится и рушится мир, а она, профессионал класса А, вот-вот задохнется, погребённая под его обломками.
Ольга, не шевелясь, сидела на неудобном офисном стуле и механически глотала воду из граненого советского стакана. В голове была только одна мысль. Неужели это с ней?
— Почему? — она не знала, сколько сидела, тихо сложив руки на коленях, подобно пациентам палаты №6, но сознание постепенно возвращалось к ней. Снова возвращалась боль. — Почему? — с нажимом повторила Ольга. Вроде бы самой себе, но рыжеволосый её услышал.
-А почему бы и нет? — пожал плечами он, а затем просто пояснил — кто-то же должен это делать. Природой так заложено. Когда популяция хомячков достигает критического предела, увеличивается популяиия лис. Которых затем отстреливает человек с ружьем. Популяция людей с ружьем тоже регулируется. Только другими методами. — Рыжеволосый на секунду умолк, словно хотел еще что-то сказать, но передумал — Вот так и мы... У природы есть свои ляпы, так почему бы им не быть у истории? На протяжении нескольких тысячелетий наша организация занимается тем, что устраняет ошибки, допущенные историей.
— Почему тогда родился Гитлер? Сталин? Калигула, наконец — горько усмехнулась Ольга. — Сколько великих умов полегло в массовом геноциде? А сколько гениев просто не родилось? А ведь у них тоже могли быть дети… Почему мы не убили их в самом начале. Ведь от них должно было так "фонить", что уши закладывало.
— Странно, что ты не говорила об этом раньше — хмыкнул рыжеволосый. — Понимаешь в чём дело, положительные или отрицательные качества не есть признак правильного или неправильного развития и истории человечества. Зло не обязательно ошибка, а добро не всегда уместно. Я знаю, это странно звучит, но подумай сама… — рыжеволосый передохнул, сделав небольшую паузу. — Добро тоже иногда оборачивается задницей, а Гитлер, вполне возможно, по ходу своего геноцида уничтожил таких негодяев, о которых нам лучше и не знать. Я не утверждаю, что это именно так, — поспешно затараторил рыжеволосый, — я не знаю, зачем эти фигуры были нужны истории. Правда не знаю — он чуть смущенно пожал плечами и продолжил — но то, что они не "фонили" — это факт, иначе их не стало бы гораздо раньше, чем они того заслужили.
Рыжеволосый умолк. Ольга тоже ничего не сказала. Тишина длилась какое-то время, и никто не знал сколько.
— Я могу заменить тебя другим оперативником, Оля.
— Нет.
*****
Утро было особенным. Оно навсегда останется таким в её памяти. Теплым, но уже слегка подёрнутым редким предосенним ветерком. То ли едва уловимая свежесть, то ли первый выходной день — суббота так подействовали, но в городе явно чувствовалось ощутимое предвкушение чего-то необычного и праздничного. На "Радуге" было людно. Там всегда было так, еще со времен СССР, но в тот день народу было больше чем обычно. Весело галдели дети, верные собаки самоотверженно бросались в фонтан, в который раз таща хозяину, такую, без сомнения нужную ему пластиковую бутылку из-под Колы.
Ольга сидела, прижавшись к Амировому плечу, и ни о чём не думала. Амир смеялся, рассказывая о том, как его друг перепутал лекарства на практике. Ольга улыбалась и кивала, тихо прижимаясь всё ближе и ближе. Хотелось, чтобы это мгновение осталось с ней вечно. Хотелось, чтобы это тепло до конца жизни было с ней. Грело в постели холодными вечерами и ждало с работы, разгоняя тоску и даря силы жить дальше. Но, этого не будет. А поэтому… Ольга резко отпрянула и, не глядя в непонимающие расширенные глаза Амира, потянулась к его сердцу и остановила его. Всё.
А затем была скорая и молодой врач сочувственно, констатирующий "смерть от сердечного приступа", оханье бабулек и испуганные взгляды притихших малолеток. А ей было всё равно. Она сделала свое дело, как настоящий профи и что с того, что она никогда не будет счастлива.