Нить сюжета
Она знает этот фильм наизусть. Каждое слово, каждую фразу. И испытывает особый кайф, беззвучно повторяя реплики за персонажами.
— Путь праведника сопровождает несправедливость себялюбцев и жестокость злодеев. Блажен тот, кто во имя милосердия и доброй воли ведет слабых сквозь мрак, ибо он хранит братьев своих и находит заблудших детей своих. И да обрушится месть моя на тех, кто попытается отравить и уничтожить братьев моих, и узнаешь ты, что имя мне Господь, когда тебя коснется эта кара, — слышится с экрана, а потом комнату заполняют звуки выстрелов.
Маленький носик довольно морщится, губы растягиваются в улыбке, глаза сверкают. В этот момент она особенно красива. Молоденькая девушка с длинными чёрными волосами, завязанными в конский хвост. Растянутая футболка с надписью Destiny оставляет открытым трогательное плечико. Девушка поджимает под себя стройные ножки и улыбается ещё шире. В её голове только что родилась идея.
***
Всё началось с похода в бар. Позже Джек себя спрашивал, какого хрена он вообще туда пошёл. Когда он хотел напиться, то обычно покупал бутылку дешёвого бухла, включал музыку и надирался в полной темноте. Но в эту ночь он отправился в бар. В самую злачную тошниловку.
И, конечно, там была женщина. Такая, от которой в джинсах становится тесно, а глаза отказываются смотреть куда-либо, кроме как в роскошное декольте.
И после того, как его руки исследовали почти все закоулки упругого женского тела, эта хитрая бестия наклонилась к его уху и прошептала:
— Мне нужна помощь…
Её взгляд обещал такую награду, что Джек был готов спуститься в Ад и засунуть Сатане в задницу его же трезубец.
***
Нить натянута между её ловких пальцев. Она перекручивает её, накидывает петли, снова распрямляет. Всё это быстро и ловко. На губах довольная улыбка.
Наконец нить отправляется в карман, девушка накидывает на плечи курточку и сбегает по лестнице.
Телевизор взрывается консервированным смехом — идёт очередной ситком. Кажется, "Женаты. С детьми"
— Куда ты на ночь глядя? — привлекательная молодая женщина недоверчиво смотрит на девчушку, сжимая в руке огромный сандвич.
— Погулять, мамочка, — сарказм будто капает на пол. — Старая спит?
— Угу, — глоток томатного сока. — Я что-то почувствовала.
— Нормально всё. Немного самовыражения. Вера, не парься. Старой не говори, хорошо?
— Всё равно ведь узнает, — женщина, которую иногда называют Вера, откидывает со лба прядку тёмно-каштановых волос.
— Ну, когда узнает, тогда и узнает, — девчушка беззаботно пожимает плечами. — Я ушла!
— К утру хоть вернёшься?
— Не знаю, мамочка. Но я буду паинькой, — хихикает она и хлопает дверью.
Вера откидывается на спинку дивана, некоторое время тупо пялится в экран, а потом морщится.
— Какой же бред… Куда пропал этот долбанный пульт?
***
Старый Кадиллак подпрыгивал на каждой кочке, натужно всхрипывал и жаловался на горькую судьбу рычанием двигателя. Мишель, а именно так звали его новую подружку, вцепилась в руль, искоса поглядывая на Джека.
— Он меня просто достал уже, — в который раз повторяла девушка. — Я тебе потом синяки покажу. Какой-то псих, ей богу!
— Не ссы, — диалог двигался по кругу, но Джека приятно грело осознание собственной крутости. — Я расскажу твоему бывшему, почему нельзя поднимать руку на девушек.
Он икнул, и выглянул в окно.
— Где мы, чёрт возьми?
— Южный Дипвуд, я же говорила, — Мишель нахмурила брови.
— Ладно, детка. Я немного пьян, — он впился в её губы жадным поцелуем, но она вывернулась из его крепких объятий.
— Иди, Джеки. Начисть морду ублюдку, и я дам тебе всё, что ты только пожелаешь. Тебе туда.
Кончик языка скользнул по пухлым губкам, она облизнулась как кошка при виде молока. Джек довольно хмыкнул и нетвёрдой походкой направился к указанному дому.
— … а если позвоните прямо сейчас, то получите ещё и комплект из трёх насадок, а также щёточку, — радостный голос из-за закрытой двери вызывал желание проблеваться не хуже, чем самое дешёвое бухло в лавке у Большого Боба.
Джек громко постучал, и голос тут же заткнулся, отчего парень испытал облегчение, сравнимое с оргазмом.
— Кто там, мать твою?
Вопрос поставил Джека в тупик. Как-то глупо говорить, что он, мол, пришёл набить морду из-за тёлки. Существовала вероятность, что ему не откроют.
И тогда он ляпнул первое, что пришло в голову.
— Полиция. Откройте дверь, сэр.
***
Крыша, освещённая лунным светом, — прекрасное место для танца. И она танцует, легко скользя по самому краю. Чёрные волосы блестят в лунном свете, на губах всё та же хитрая улыбка. А внизу слышны выстрелы. Пули с треском пробивают деревянную дверь, парень на пороге падает, прикрыв голову руками. Тонкие нити — натянутые струны, они звенят. Они звучат, как белое сияние хозяйки ночи.
Звонок мобильника органично вплетается в эту симфонию выстрелов, лунного света и запаха опасности. Телефон вкрадчивым голосом поёт о девочках, которые становятся женщинами. Она прекрасно знает, кто звонит. И потому не берёт трубку.
Нити стягиваются в узелок. Одна того и гляди лопнет, не выдержав натяжения. И девушка ждёт этого звука.
***
Опьянение… Какое, к чертям, опьянение? Джек протрезвел в тот момент, когда пуля оцарапала и обожгла его шею. Со стороны это выглядело, как молниеносная реакция, но на самом деле Джек просто споткнулся и упал. Потому следующие выстрелы его не зацепили. Лежа на заросшей сорняками дорожке, парень последними словами клял себя, свой член, который решил принимать решения самостоятельно, сучку Мишель и этого больного за дверью.
Отползая в сторону, словно уж-паралитик, Джек услышал, как за спиной распахнулась дверь.
— Мне п***ц, — промелькнуло в голове.
Щелчок. Или кончились патроны, или пистолет заклинило. Скажем: "Аллилуйя!". Потом. Если выживет.
Не веря собственному счастью, Джек сорвался из положения лёжа в сторону стрелка. Только что он полз в кусты, а теперь летел в противоположную сторону, выставив вперёд кулаки. Любой, даже и сам Джек, мог бы сказать, что такой манёвр невозможен. По крайнеё мере в те доли секунды, что потребовались на его выполнение. Но острое желание уберечься от пули в затылок творит чудеса.
Удар в грудную клетку отбросил агрессора обратно в распахнутую дверь, правда, предательская инерция утянула следом и Джека. А коварная гравитация уронила на затылок электрический чайник, облив холодной водой спину.
Времени подумать особо не было, потому стон вооружённого бывшего был воспринят как прямая угроза. Предательский чайник разлетелся кусочками пластика, встретившись с головой незадачливого убийцы.
— Аллилуйя, ублюдок, — прорычал Джек.
Он поднялся на ноги и попытался сориентироваться в пространственно-временном континууме. Получалось так себе.
Впрочем, главное он смог для себя выделить. Джек находился в загаженной квартирке, у его ног лежал окровавленный детина, а довершал композицию ещё один участник действа. Посреди комнаты стоял стул, к которому был привязан мужчина средних лет. Рот его был заклеен скотчем, а глаза того и гляди готовы были выскочить из орбит от ужаса.
***
На дорожке у дома её толкнула девушка из Кадиллака, скользнула пустым взглядом, пробормотала извинения и побежала дальше.
— Какого тут происходит? — её голос заставляет черноволосую поморщиться и ускорить шаг. Она не хочет пропустить самое интересное.
Мобильник снова играет, только на этот раз в голосе певца звучали визгливые, почти истеричные нотки. И девушка поднимает трубку.
— Какого хрена ты не отвечаешь? — голос Веры дрожит от злости. — Я терпеть не могу, когда ты не отвечаешь!
— Я была немного занята. Прости, сестрица, — она постаралась говорить как можно более виновато и мило.
— Что ты там задумала, Скульд? По паутине идут волны…
— Немножко поменяла рисунок. Подумаешь.
Ответом была длинная тирада на каком-то из древних языков. Кажется, шумерский. У них просто прекрасный выбор ругательств.
— Оставайся на месте. Я скоро буду. Покажешь мне, что ты там успела наплести.
— Хорошо, мамочка.
— Прекрати называть меня ма…
Скульд прерывает вызов. Она поднимает глаза. Все участники действа терпеливо ждут, внимательно глядя на девушку. Даже связанный мужик таращит на неё глаза, в которых ужас и терпение смешанны в равных долях.
Скульд взмахивает рукой.
— Продолжайте-продолжайте. Простите, что пришлось прерваться. Сестра нервничает.
Они снова смотрят сквозь неё, а потом отворачиваются. Джек вздрагивает от крика Мишель, так как не успел от него вздрогнуть до того, как у Скульд зазвонил телефон.
***
Ситуация становилась всё более гротескной. Особенно после того, как выяснилось, что ни один из присутствующих в комнате не является тем самым пресловутым бывшим. Джек подошёл к мужчине на стуле. Он не спешил его развязывать. Вместо этого вытащил у него из кармана бумажник, в поисках каких-нибудь документов.
А потом, нервно засмеявшись, протянул бумажник Мишель. Тускло блеснул полицейский значок, и девушка тихо охнула.
— Что… Может, копов вызвать?
Её взгляд скользнул по выломанной двери. На миг Мишель показалось, что в проёме стоит человек. Но только на краткое мгновение.
А Джек её не слушал. Он присел на корточки и открыл кейс, стоящий у ног связанного полицейского. Громко присвистнул. Мишель широко открыла глаза, склонившись рядом.
От созерцания огромной кучи бабла их отвлёк визг тормозов на улице. Топот ног и крики. Джек схватил пистолет и дёрнул девушку за собой.
— А вот и мой бывший, — успела пробормотать Мишель, когда раздались первые выстрелы.
***
Скульд радостно хлопает в ладоши. Скользит между пуль и осколков. Её персонаж — просто молодец. Хорошо стреляет. Ей даже не нужно тянуть за ниточки. Всё происходит само собой. Шестеро бандитов дырявят стену, мебель, но не задевают ни Джека, ни Мишель. Копу, правда, не повезло — шальная пуля снесла часть головы.
Наконец Джек попадает в одного из них. Того самого, бывшего бойфренда.
Всё замирает, когда в комнату входит разгневанная Верданди.
— Что ты творишь? — шипит она.
Вера всегда шипит, когда злится.
— Что за бойню ты тут устроила? Этого вообще не должно было быть. Это вообще не соответствует узору.
— Верочка, ну что ты такая скучная? Смотри, как весело.
Верданди смотрит на переплетение нитей.
— Сплошные трупы… — тихо говорит она. — А это что за узелок?
— Это "мексиканская ничья", — гордо говорит Скульд. — Вот тот, которого чайником вырубили, очнётся и приставит пушку к голове той девушки, а Джек приставит ствол к его голове. Прикинь, как круто?
Распутать эти узелки просто нереально, и Верданди машет рукой.
— Заканчивай тут, а потом домой. Нас ждёт серьёзный разговор.
***
Кадиллак по-прежнему рычит и воет. Но теперь за рулём сидит Джек. Рядом притихла Мишель. Её волосы в крови , по телу то и дело пробегает нервная дрожь. У ног парня стоит кейс, набитый деньгами.
— Всё позади, — шепчет он. — Мы выбрались из этого сумасшедшего дома, крошка. И можем свалить куда угодно.
— Ты их всех убил, — всхлипывает она.
— Иначе они бы нас убили. Мы оказались не в том месте не в то время. Дерьмо случается. У тебя сигареты есть?
— Да, в бардачке.
Где-то далеко воют полицейские сирены, и Джек прибавляет газу. Пора сваливать из этого грёбаного городишки.
***
Скульд стоит посреди кухни, спрятав руки за спину, Верданди сидит на подоконнике, а Урд, удобно расположившись за кухонным столом, раскладывает пасьянс и курит, сжимая зубами тонкий мундштук.
— Я просто решила сделать их жизнь похожей на кино. Крутое кино, — обиженно говорит Скульд, надув губки.
— И потому у нас восемь трупов, и неизвестно, сколько ещё будет, — отвечает Верданди. — Ты знаешь, что у того копа жена была?
— Конечно, знаю, — отвечает Скульд.
Она вовремя прикусывает язык и не говорит, что по некоторым, впрочем, весьма маловероятным нитям жена покончит собой из-за смерти мужа через два месяца.
— Но люди и так умирают каждый день, — говорит девушка. — А я сделала их жизнь немного веселей.
— Веселей?! Скульд, мы Богини Судьбы. Мы не должны делать реальность веселее. Мы должны следить за Пряжей.
— Почему?
Прокуренный голос Урд заставляет обеих сестёр посмотреть на старшую.
— Почему, Верданди? Наша функция — следить за тем, что прекрасно существует и без нашего участия. Мы никому не нужны. Почему бы и не коротать Вечность так, как делает наша вечно молодая?
— Но они же живые! — Верданди уставилась на старшую сестру, а точнее, на струйку сизого дыма от её сигареты.
— И что? — Урд обнажает в улыбке желтоватые зубы. — Сестра, ты слишком щепетильна для Богини. В конце концов они убивают друг друга в войнах и без нашей помощи.
Скульд, слушая диалог, широко улыбается. Старая на её стороне. Просто класс!
— А ты чего лыбишься? — Урд раздражённо смахивает пепел. — Если что-то делаешь, то делай это хорошо.
— В смысле? — младшая широко распахивает ресницы.
— Сюжет — полное говно, — старуха смотрит на девочку из-под седых кустистых бровей. — Персонажи — картон. Ты собрала в в кучу все штампы и возомнила себя Тарантино? Так вот я скажу тебе, девочка, это дерьмо — не "Криминальное чтиво".
Опешившая Скульд отступает на шаг, на глазах слёзы.
— Но для дебюта не так уж плохо. Хотя я бы сделала Мишель хитрой интриганкой, которая хотела подставить Джека. Сюжет надо было закрутить посильней. Он у тебя слишком простой. Финального твиста нет. И как-то масштабнее надо. Ну, ладно-ладно, не реви, — голос старухи смягчается. — Иди сюда. Критику тоже надо уметь принимать.
Скульд всхлипывает, обняв старшую.
На некоторое время в кухне воцаряется тишина. Верданди тоже закуривает, отвернувшись от сестёр. В её голове рождается мысль о том, что она всегда любила добрые романтические комедии и что сделать чью-то жизнь похожей на одну из них — не такая уж плохая идея.
Тишину нарушает Урд. Она глубоко затягивается, буквально вгрызаясь в мундштук, и произносит:
— Малая, а ты любишь ужастики?