Живописная фантасмагория

Художник вышел на балкон. Нарушив черноту ночи, из пухового одеяла облаков выкатилась жемчужина луны. Осветила тёмные крыши, ярко засияла в реке.

В доме все спали: на возвышении почивала красавица в ярком сарафане и золотой короне, дремал парень-гусляр, рядом с ним кемарил старичок, подружки склонили головы друг другу на плечи. Девчушку сон сморил за чтением прямо на огромной книге. Потапыч мирно похрапывал рядом с лисицей.

— Пора! — шепнула птица-гамаюн, взмахнув чёрными крыльями. Со стола медленно сползли часы.

— А как мы поедем? — Художник с тревогой посмотрел на зимнюю дорогу.

— Не мы, а ты. — кот запрыгнул на большую корзину. — Лично я остаюсь в рыбной лавке! Полосатый обвёл плотоядным взглядом огромные красные куски лосося и выразительно зашипел на ластоногого конкурента.

— Ковёр-самолёт же есть! — подсказал Иван-царевич, придержав серого волка.

— И поторопись! Маленький вор уже под дверью! — всплеснула хвостом русалка. — Ты должен успеть!

— Где он? Что он собирается украсть?

Но она уже не смотрела на него. Провела рукой по длинным русым волосам и вернулась к своим ракушкам.

— Поспеши!! — хором воскликнули Джоконда, Даная и Царевна-Лебедь.

Над рекой поднимался туман. Художник покрепче ухватился за клетку с Жар-птицей. Обогнали бабу в телеге, помахали охотникам на привале. Из грязного коричневого водоёма обречённо торчала голова собаки. Художник снизился, и на лету подхватил бедное животное. — Поедешь с нами. Кто тебя так?

— Гойя, —закашлялась зверушка и замахала Жар-птице хвостом.

Сперва они очутились в небольшом зимнем городке. Десятки жителей, надев коньки, высыпали на заледенелый канал. А в лесу было сказочно красиво — деревья окутал роскошный иней. В другом городе зима уже шла на убыль. Масленица! Народные гуляния! Под улыбающимся нежной весенней улыбкой небом гнедые в нарядной упряжи тянули расписные сани. Отовсюду слышались весёлые крики. Как раз успели на взятие снежного городка.

За поворотом начиналось лето. Стог сена на лугу переливался всеми оттенками красного. Вскоре показались разноцветные крыши следующего города. Полюбовались московским двориком. В больничном саду зацвёл куст сирени. Высоко в небесах парила влюблённая пара:

— Вам поможет богиня весны!

В мгновение ока Художник оказался посреди фруктового сада с розами. Красавица-брюнетка, собиравшая виноград, улыбнулась ему и махнула рукой вглубь сада. В тени каштана виднелась увитая плющом беседка. Там в венке из пионов его уже ожидала Флора. Сотни цветы были повсюду — на полу, на стенах, на деревянном столе — красные маки с маргаритками, маргаритки с анемонами, подсолнухи, нарциссы в стеклянной опаловой вазе. Художник поклонился и протянул ей букет хризантем.

— Отправляйтесь на опушку леса. Все уже собрались.

Вылетели на рассвете. Началась страшная жара, даже дышать стало трудно. В океане песка появился маленький островок — оазис. Прямо под ними медленно продвигался вперёд караван. Два балдахина смотрелись сверху огромными красными цветами. А лошади и верблюды казались совсем маленькими. Внезапно на смену пустыне пришло буйство растительности и красок. В самом сердце тропического леса под сводом раскидистого дерева с незнакомыми жёлтыми плодами тигр закусывал буйволом.

— Вы совершенно не там, где надо! — прокричал с моста человек в чёрном, схватившись за голову.

Сразу повернули обратно. Но пустыни на прежнем месте не оказалось. В гавань заходили белоснежные красавцы-парусники. Впереди показался бор — вековые сосны в мягких лучах утреннего солнца. На поваленном стволе резвились медвежата.

Дальше Художник пошёл пешком. Раздвинул кусты. Марс отпрянул от Венеры, и оба укоризненно уставились на непрошеного гостя. Пробормотав извинения, Художник шагнул на большую поляну. Кого здесь только не было: юноша с лютней, любительница абсента, дама в голубом и дама с горностаем, девочка на шаре, Паллада и Кентавр, Персей и Андромеда, Три грации, Юпитер и Ио, Леда и лебедь, Прозерпина, Пандора, Медея. Пятеро обнаженных неподалёку кружили в красном танце.

— Украли! — завопил Вакх и осушил чашу до дна.

Что тут началось! Три обезьянки побросали фрукты и ринулись наутёк. Купидон, сильнее прижав к себе Психею, взмыл повыше. Римляне быстрее потащили сабинянок прочь из города. Красавица с длинной косой покрепче ухватила рыжего быка за рога.

— А что же украли-то? — спросил художник.

— Поцелуй! — робко прошептала молоденькая девушка и спрятала покрасневшее лицо в полосатый шарф. Кто-то накинул ему на плечи сверкающий золотой плащ. Миг и Художник посреди самой странной и удивительной художественной галереи. Настроения и эмоции сквозь капли, точки и линии потянулись к нему с огромных холстов. Он остановился перед серо-коричневым полотном.

— Это Джексон Поллок. Он ещё не родился. Прошло пятьдесят лет. Нравится?

Художник долго рассматривал картину, потом задумчиво кивнул.

— Ну, вот. А я каждый день слышу — «что за разноцветные пятна, я тоже так могу!» — весело рассмеялась женщина. Художник обернулся. Он уже не в галерее. Он в осеннем лесу. На пеньке сидит Пан, в его взгляде мудрость веков и затаённая печаль. Напротив него рыжеволосая женщина с удивительными зелёными глазами.

— Кстати, твоя картина сама сейчас пришла к тебе. Робко открыла дверь в мастерскую. Вспомни, какой трепет ты сам испытывал перед мастерской отца. Но любопытство пересилило, — улыбнулась Муза. — Не спугни! И, да, она теперь не такая, как ты задумывал. Много лучше!

— Но что же всё-таки украли?

— Увидишь. Не переживай, взамен тебе подарили шедевр.

Совсем сбитый с толку Художник, наконец, в своей мастерской. Один взгляд, и он замирает, боясь вздохнуть. На полу всё так, как он оставил — пёстрый ковёр, на котором спит огромный пёс, положив голову на лапы, в кувшине стоят кисти. На месте антикварная посуда. И на стене старинная алебарда. Но на фоне парчи и бархата, стоя на краешке кресла, маленький Серёжа в белой рубашечке тянет ручку к вазе с фруктами, чтобы взять сочное спелое яблоко.