Пробуждение

Солнце едва выглянуло из-за туч и тут же скрылось, словно увидев весь этот стыд и срам.

Он проснулся в коробке из-под холодильника.

Его трясло. Прохладный дождь осенним утром не оставлял никаких шансов. Сейчас он хотел только согреться. Попить горячего чаю или кофе, посидеть у камина, но видимо не суждено. Дома у него не было очень давно. Голова раскалывалась. Он уже и забыл, что такое домашний уют. Воспоминания о прошлом согревали душу, но не тело. Вдали показалась небольшое кафе. Человек хотел зайти, погреться, прийти в себя. Однако всё катилось в бездну. Вся его жизнь — это череда неудач. Персонал кафе завидев его, сменил вывеску на «Закрыто». Кто же он? Сам не зная того, человек продолжал идти, в мокрой одежде, с влажными волосами и заляпанными грязью ботинками.

Что есть жизнь? Череда случайностей — не более. Всё в этом мире закономерно — писал Ньютон, но концепция мироздания изменилась и теперь он всё чаще вспоминал Эйнштейна с его относительностью. Относительно Земли кто он? Букашка не более.

Он подошёл к городскому пруду в парке. Отыскал плоский камень на берегу и кинул. Камень сделал несколько скачков и утонул. Умельцы кидают так что камень может совершить до семи скачков, но он ничего не умел. За двадцать пять лет так и не достиг ничего. К родителям возвращаться стыдно, проще бродяжничать.

Вот он уже на площади трёх вокзалов. Здесь всегда найдутся те, кто угостит тебя горячительными напитками.

— Миша! Мишка! Ах, ты засранец этакий! — закричал какой-то бездомный человек в лохмотьях с седой бородой.

— Миша? Ты это мне? — человек удивился. Разве так его звали?

— Пойдём выпьем! — бездомный достал бутылку и пару одноразовых стаканов.

Они дошли до лавочки и разложили там свою снедь.

Он выпил не закусывая. Горячительный напиток согрел его внутренности, но он ещё больше начал дрожать.

— Миша! Как же я тебя ждал!

— Интересно. Мы знакомы?

— Конечно знакомы! Ты что с дуба рухнул? Помнишь, как мы одного простофилю развели на деньги? Помнишь, как потом гудела вся площадь? Ваньку с Антоном помнишь?

— Я не могу вспомнить ничего из того, что ты только что сказал.

— Как же так? А имя своё хоть помнишь?

— Нет. Разве я Миша?

— Да! Миша!

— А фамилия какая?

— Лагутенко. Если это твоя настоящая фамилия. Что-то ты мудришь. Давай ещё по одной.

Незамедлительно незнакомец налил ещё один стаканчик.

Вторая плохо зашла. Он приложил кулак ко рту сдерживая рвоту.

Он закрыл глаза. Открыл.

— Петров, ты опять спишь на уроке?! К доске!

— Хорошо, Марья Ивановна.

— Петров, ты что мне одолжение делаешь? А ну живо к доске. Ну давай, пересказывай параграф номер восемь.

— У тигра бивни восемьдесят сантиметров.

— Бред сивой кобылы. Ну, не бред? Ты вообще тут? Ало! Петров!

Мальчик словно не слышал всех вокруг. Смех раздавался отдалённо и приглушённо словно в замедленном действии.

Он внезапно почувствовал, что он не управляет собой. Он почувствовал, что смотрит на себя со стороны, а не переживает этот момент. Только что он пил с каким-то бездомным на площади трёх вокзалов. А теперь он уже школьник — что-то здесь не чисто.

Класс смеялся с перлов, которые выдавал не выучивший параграф.

Смех не прекращался и начал превращаться в какую-то какофонию, словно заело пластинку. Пространство начало искажаться, и вот он уже стоит за гаражами.

Похоже уже не школьник. Догадавшись, что он уже учится в училище, человек хотел было пойти туда. Однако он стоял за гаражами. К нему подошёл какой-то взрослый мужчина в наколках.

— Если увидишь кого-нибудь стукни три раза об металлический вагончик. Хе-хе-хе. Люди гибнут за металл.

Мужчина монтировкой взломал замок и залез в гараж. Рядом стояла машина марки «Жигули». Преступник выносил из гаража металлические вещи и складывал в багажник.

Вдали показались люди.

Человек постучал три раза.

Люди приближались, а мужчина всё не выходил.

Наконец развернувшись, он чётко рассмотрел фуражку милиционера перед собой.

В страхе он постучал ещё три раза, но мужчина не выходил.

Милиционер засвистел в свисток. Свист продолжался очень долго и вскоре превратился в свист чайника.

Человек проснулся.

— Сеанс окончен. С вас пять тысяч.

Это был кабинет гипнотизёра. Пятый сеанс он видит какие-то сны и в конце всё время чайник. Гипнотизёр Аркадий Павлович говорит, что причина его панических атак кроется в его прошлом.

Несколько сеансов. А он даже не знает, что он такого наговорил, находясь под гипнозом. Он непременно что-то говорил этому врачу, но не знает что.

Внезапно у Аркадия Павловича отросли длинные уши и рога.

— С вас пять тысяч! Сеанс окончен! — завопил тот демоническим голосом.

В небольшое помещение (кабинет гипнотизёра) ворвался мужчина в чёрном костюме с криками:

— Изыди! — в одной руке мракоборец держал серебряный кинжал в другой деревянный резной крест.

Демон открыл рот и изо рта словно из портала прорывались в реальность черти, ведьмы, упыри. Внезапно он почувствовал прилив сил. Человек встал с кресла и достал с рукава огненный меч. Упыри бросались на него, ведьмы кидались зелёными сгустками энергии, но он рубил их как капусту и отбивал все атаки. В какой-то момент их стало слишком много. Тогда мракоборец бьющийся с нежитью плечом к плечу с ним, скрестил кинжал и крест, и пространство вокруг озарилось небывалой вспышкой света. Глаза были ослеплены, и он потерял равновесие. Через пару секунд земля ушла из-под ног, и он словно падал в какую-то непроглядную, бездонную яму.

Пространство вокруг исказилось, был слышен звук заевшей в проигрывателе пластинки.

Ужасный ветер и кучи песка. Никак Сахара. Он шёл по барханам, не зная где реальность, а где вымысел. Он увидел палку с деревянной табличкой: «Вода 100 м». Вдали показалась ещё одна табличка. Дойдя до неё, он вновь увидел: «Вода 100 м». Эти таблички шли одна за другой бесконечно. Наконец, он подошёл к последней. Эта табличка была со стрелочкой на конце, а конец этот направлен вниз.

Ужасно хотелось пить. Обветрившиеся губы потрескались. В горле жгло от жажды. Он начал жадно рыть руками песок под табличкой.

«Вот незадача! Я уже в анекдотах живу! Да хоть бы нормальный был анекдот. А то бородатый с допотопных времён!» — подумал человек. Внезапно он обнаружил, что стоит на зыбучих песках. Земля начала затягивать его вниз, и когда в песок опустилась его голова. Он вдруг почувствовал какую-то необыкновенную лёгкость, словно он есть — пушинка.

Пространство снова исказилось.

Он очнулся. Вокруг него столпились видимо родственники.

— Он выживет? — спросила какая-то молодая хорошенькая девушка.

— Шанс есть. Но он крайне низок — сказал врач.

Он закрыл глаза.

Проснулся, дошёл до двери спальни, моргнул и снова на кровати. Он пытался дойти до другой комнаты много раз, но каждый раз оказывался в постели спящим. Человек начал беситься и паниковать. Да это же просто ад на земле! На десятый раз получилось. Он снова закрыл глаза, открыл и оказался где-то в городе. Человек долго блуждал по незнакомым местам. Вдали он увидел большой храм, дверь которого была в разы больше человеческого роста. Врата отворились, и он вошёл в белый всеобъемлющий свет.

Человек оказался в новом для себя месте. Это был его город, однако всё казалось незнакомым. Неподалёку показалось какое-то озеро. Он пошёл по длинному мосту. В центре озере находился остров и высокая бетонная стена. Подойдя к стене, он увидел огромную надпись:

«Цой жив».

Кто же он? Такая мысль терзала молодого человека на протяжении всех этих приключений. Веки сомкнулись. Снова пластинка.

Он открыл глаза.

— Миша! Ты очнулся! — закричала пожилая женщина, стоявшая у его кровати.

— Кто вы? — спросил человек.

— Я мама твоя. Ты что ничего не помнишь?

— Совершенно ничего. Что я здесь делаю?

— Ты лежал в коме три года.

— Ох ты ж! — он начал разминать конечности.

— Как меня зовут?

— Ваня.

— А фамилия какая моя?

— Лагутенко.

— Ну хоть тут не обманули сны проклятые… — сказал про себя Ваня Лагутенко.

— Ты что-то сказал? — спросила мама.

— Нет. Кхм. А жена у меня есть?

— Была.

— Как это "была"?

— Вика вышла замуж год назад. Она устала ждать. Только я одна не теряла надежду.

Внутри у Вани была всеобъемлющая пустота. Он не помнил прошлого, не смотрел в будущее, не знал, что дозволено, а что нет. Как быть в таком случае?

Наконец после нескольких часов разминания тела он встал и тут же упал.

Мать находилась рядом. Поначалу она придерживала его за руку и тот хромал по палате.

Вскоре он уже мог твёрдо стоять на ногах.

— А дети у нас были?

— Да! Они живут с Викой. У них новый папа.

— Как же так? А я?

— Я не знаю, что и сказать.

В панике Ваня выбежал в одной рубахе и трусах на улицу и умчался прочь. Какая-то сердобольная бабушка, сидевшая на лавочке, вынесла ему со своей квартиры штаны и куртку.

— Мой муж умер несколько лет назад. А я всё храню его вещи. Может тебе пригодится.

— Спасибо вам.

На улице был холод. Внезапно он встретил того же самого бездомного, что был в его снах.

— Ванька! Ты здесь!

— Мы знакомы?

— Да это же я Петька Иванов. Мы вместе учились. Что, забыл?

— Ох, и угораздило тебя. Смотрю, ты не в лучшей форме.

— Да пропил я свою квартиру — сказал бездомный.

— Ты же не пил никогда. Отличником был... — начал потихоньку вспоминать Лагутенко.

— А вот видишь запил. Как родителей не стало, так и запил. Они у меня попали в аварию, и разом всех.

— Давай выпьем? — спросил Иванов.

— Ну, давай! — ответил Ванька и Петька достал бутылку и пару одноразовых стаканов из-за пазухи своей оборванной куртки.

Он выпил один стакан. Затем второй. Приложил кулак ко рту сдерживая рвоту. Закрыл глаза.

— Нет я не могу это терпеть! — сказал человек снимая шлем с головы.

— Вы хотите прекратить игру? В вашем распоряжении ещё три часа, — сказал администратор виртуального клуба.

— Я ведь не Лагутенко. Я Иван Елисеев.

— Игра, «Амнезия» может выдавать любую фамилию.

— А можно в другую игру?

— Увы, нет. Вы оплатили «Амнезию», чтобы поиграть в другую игру, вам нужно доплатить.

— Тогда пошли к чёрту ваши игры. Я не буду доигрывать своё время. Вон пусть этот шкет играется в «Амнезию». Довольно с меня ваших игр.

— Велеть найти вам суррогат, который подбросит вас до дома?

— Так пойду. Не нужен мне ваш суррогат.

— В призрачной форме разгуливать по улице опасно!

— Ничего, стерплю.

Он шёл по улице и ни дождь, ни холод его не брали. Как замечательно быть призраком. Свободная душа разгуливает по улице. Он наблюдал таких же как он призраков. А обычные люди не видели его и часто просто проходили сквозь него.

Наконец он дошёл до своей квартиры. Поднялся в воздух на три этажа вверх и влетел через стенку в свою квартиру. На диване лежало его безжизненное тело. Иван Слился с ним. Он сразу же ощутил привкус металла во рту, а глаза его заслезились. Такой эффект был всегда при переселении в тело.

Дома его ждала жена. Наташа в этот момент готовила ужин. Её прекрасные белые локоны закрывали плечи. Красивые зелёные глаза сверкали и источали какую-то необъяснимую энергию жизни. Словно внутри у неё всё кипело.

— Опять где-то шлялся?

— Да нет, я же спал на диване…

— Знаю я как ты спишь. Сам лежит, а призраком ходит на лево.

— Да я в виртуальном клубе был!

— Отец троих детей, женатый мужчина, а ему всё игрульки нужны! Очнись Иван, ты обделался!

— Хватит меня пилить!

— И буду пилить! Пока ты не образумишься! Небось ещё суррогата взял по дороге и снял себе какую-нибудь падшую женщину!

— Не начинай. Ты же знаешь, что я люблю только тебя!

— Знаем мы твою любовь! Если любишь сделай кран на кухне!

— Сделаю! А вот если бы я в кому впал ты бы нашла себе другого? Или дождалась бы?

— И нашла бы! Ты что один такой на свете? Нашла бы другого!

— Ну, и пожалуйста! Делай сама свой кран! Я пошёл! На этот раз и тело своё забираю!

— Ну, и катись! Больно надо! Мне вон Толик с третьего этажа всё сделает!

— Ах, Толик! Сейчас я к нему схожу, узнаю про тебя всё!

— Ну и катись! Я же сказала!

— А вот и пойду!

— Ну… Я жду! — сказала Наташа открыв дверь.

Иван вышел в подъезд. Дойдя до третьего этажа, он нашёл квартиру Толика и позвонил.

— Кто там?

— Это я Ваня Елисеев. Дело есть.

— Ты заходи. Дверь открыта.

На кухне сидел Толик со своим собутыльником Колей.

— Наливай-наливай! Налива-наливай! — кричал Толик потирая руки. В это время Коля разливал алкоголь по стеклянным стаканам. Тут же появился и третий стакан.

— Третьим будешь?

— Нет, — отрезал Иван.

— Не люблю я таких людей! — сказал Коля.

— Ну, Толик, давай по одной. Я тебе грамулю начислю, и всё будет путём. Тебе небось Наташка наплела чего. С чего бы ты ещё ко мне пришёл.

—У вас что-то было?

— Я, э-э-э… — замешкался Толик.

— Было! — закричал Иван.

— Та я только кран ей чинил на той неделе, когда ты на работе был.

— А после крана?

— Извини, Ваня, она не в моём вкусе.

— Врёшь! А ну налей мне сто грамм!

Елисеев выпил и поплыл.

— Ты меня уважаешь? — заорал Коля.

Иван сам не заметил, как напился.

— А знаешь что? Все эти призраки суррогаты… А что, если этого всего нет? — додумался Толик.

— А что есть? — спросил Коля.

— Есть симуляция! Мы живём в симуляции! И сейчас над нами проводят опыты инопланетяне!

— Ещё скажи, что они тебе зонд в задницу вставили! — съязвил Коля

— Да! Вставили! А теперь издеваются! А потом очнёшься где-нибудь в лесу голый и будешь как дурачок блуждать!

— Не верю! Не верю! Чушь всё! — закричал Коля.

— Ведь и не проверить! — сказал Толик.

— Если ты меня зарежешь сейчас в пьяной драке. Ты выйдешь из тела. Пойдёшь в магазин тел и купишь себе другую оболочку.

— Сбой в системе! — прозвучало в комнате.

— Какой ещё сбой? — спросил Иван.

Внезапно часть комнаты стала растворяться и превращаться в какую-то механически оборудованную залу с различными экранами, лампочками и прочими чудесами науки.

— Во! А я что говорил! И даже пойло — симуляция! И мы даже не пьяные сейчас. Всё — симуляция.

Внезапно комната превратилась в какой-то металлический отсек, по-видимому, внутреннее помещение космического инопланетного корабля, и все мигом протрезвели.

Они лежали на операционных столах в шлемах. Они не были связаны, но, очевидно, программа дала сбой.

— Выходит всё это была многослойная симуляция! — поймал озарение Иван.

— Я же говорил инопланетяне во всём виноваты! Такой чуши с призраками нормальный человек не придумает! — начал доказывать Толик.

Тут же показался Коля. Он тоже лежал на столе с шлемом на голове. Освободившись от головных уборов, приятели увидели четвёртого. Это была Наташа. А затем и пятого, это был тот администратор с виртуального клуба. Тут же находилась и мама Вани и учительница и все, все, все. Товарищи пробежались по залу и сняли у всех шлемы.

В том же помещении Иван нашёл металлический шкаф с бластерами. Он раздал всем оружие, и они пустились штурмовать космический корабль.

Товарищи бежали по коридору и стреляли в гуманоидов. Застрелив несколько, Иван сумел рассмотреть их внешность. На большой раздутой как груша голове виднелось два больших чёрных глаза. Нос отсутствовал, вместо него было две дыры небольшого размера. Телосложение худощавое. Длинные пальцы руки с утолщением на кончиках пальцев придавали ещё большей необычности этим инопланетянам.

— Да, что ты рассматриваешь! Американцы ведь официально заявили, что НЛО есть. Вот оно. Такое как его и описывали! — закричал Толик.

Коля захватил в заложники одного из пришельцев.

— Отвечай, скотина! Как нам выбраться отсюда!

«В нашем есть корабле тарелки летающие. Они в другом крыле!» — прозвучало в головах у повстанцев.

— От телепат проклятый! — крикнул Коля и застрелил пришельца.

По пути в другое крыло они встретили большое сопротивление. Словно мухи на банку джема, на них слетались вереницы инопланетян с бластерами. Однако на всеобщее удивление, все повстанцы оказались хорошими стрелками, словно воевали пол жизни.

Впереди показался целый технопарк с летающими тарелками.

Пришельцы дружною толпой бежали с бластерами периодически убивая людей. Толик, Коля, Наташа и Иван сели в одну тарелку.

— Я сказал гипнотизёру найти, где у них открывается шлюз! — заявил Ваня Елисеев.

— Какому ещё гипнотизёру? — спросил Толик.

— Не важно!

В этот момент открылся шлюз и нажимая на все кнопки, Коля сумел запустить тарелку.

Инопланетный корабль висел на орбите. Тарелки по очереди вылетали из шлюза корабля… Ребята пустились прямиком на Землю.

Они подлетели к старой хрущёвке. Выглядела она также как и в симуляции. Добравшись до знакомой квартиры, они уселись на ту же кухню.

Через два часа товарищи уже праздновали своё возвращение.

— А знаешь что? Мне понравилась наше приключение! Ещё бы разок так! — воскликнул Толик.

— Я вот боюсь, что у меня зонд в заднице! — сказал Коля.

— Да полно вам! Давайте лучше расскажу анекдот про… — недоговорил Толик.

— Мы всё слыши-и-им! — раздалось из задницы Николая.

— Вот чёрт! У вас клизма есть? — завопил в панике Коля.

— А знаете что? Я думаю, что это вымысел. Не может быть такого! — заявил Ваня.

— В смысле вымысел? Я ведь твоя жена! Это ты тоже вымыслом считаешь? И кто мы твоему? — укорительно спросил Наташа.

— Персонажи рассказа! — ответил Елисеев.

— Ох, ты ж! Етить колотить! И в вправду! Мы в рассказе чёрт-возьми! — закричал Толик.

— Да вы персонажи моего рассказа, — раздалось в комнате.

— Кто говорит? — спросил Коля.

— Автор!

— Так вот слушай сюда! Верни нас в реальность! Иначе мы тебя так и эдак. И знай рассказ твой — дерьмо! — закричал Толик в пьяном угаре.

Дальше было много нецензурной брани и ругани. Толик и Коля, через месяц попали в психбольницу. Врач был непреклонен — параноидная шизофрения. Острый бред, деперсонализация и дереализация.

Ваня и Наташа вскоре разошлись. Детей в реальности у них не было. Квартира досталась Наташе в наследство. Так что о разделе имущества не могло быть и речи С родителями жить не хотелось. Поначалу Ваня жил у друзей, но вскоре он всем надоел, и его выкинули на улицу. К родителям было стыдно возвращаться, и он ночевал в коробке на лавочке в парке.

Однажды осенним холодным днём Иван проснулся. Проснулся уже в который раз на улице. Ноги его онемели от холода. Он немного размял их. Наступил и ощутил свои ватные конечности. Дойдя до пруда, Елисеев начал кидать плоские камушки. Некоторые умельцы могли сделать до 8 подскоков. У него получалось еле-еле три. Наконец он доехал до площади трёх вокзалов, перепрыгнув через турникет в метро.

— Миша! Миша Лагутенко! — закричал сиплый голос, и он увидел перед собой какого-то неопрятно одетого мужчину лет сорока.

— Вы, наверное, обознались. Я Иван Елисеев…

— А ну тогда извини, брат… — сказал незнакомец и пошёл прочь.

Эх, как же сейчас ему хотелось оказаться этим самым Мишой Лагутенко. Выпить с кем-нибудь и забыться. Однако это был уже не сон, не кома, ни симуляция. Он не ощущал себя персонажем какого-то бездарного рассказа. Он просто существовал в этой реальности и чувствовал, что конец неотвратим. Эту зиму видимо, ему не удастся уже пережить. Иногда наступают такие моменты, когда хочется сказать, что всё это чушь. Неправда! Сон! Привиделось! Но реальность сурова и неотвратима. Он закрыл глаза, но пластинка не заела, и сцена не сменилась. Открыв их, он оказался на той же площади трёх вокзалов. В животе заурчало. Попрошайничать не хотелось, как и воровать, но чувство голода сильнее. Он догнал того бедолагу и сказал:

— Я кажется чуши вам наговорил. Да это я. Миша Лагутенко.

— Какой ещё Миша? Ась? — сказал старик лет восьмидесяти, который со спины был похож один в один на того бездомного.

— Но… Э-э-э….

— Ступай, малец! По добру по здорову! А ни то я тебе клюкой этой как дам!

Он ушёл с площади. Отчаяние и смятение переполняли его. Иван сложил ладошки и подул в них тёплым воздухом изо рта. Не помогло. Тогда он забежал в метро и сел переходе.

— Так-так-так! — заявил полицейский хлопая дубинкой по руке.

— Я же говорил вам! Говорил! Не лезьте в переходы! Идите на теплотрассу, площадь трёх вокзалов! Но метро не для вас! Метро для людей!

— А я что не человек по-вашему!

— Ты — бомжара позорный! — закричал страж порядка и замахнулся.

Иван прикрылся рукой.

— Ладно. Живи. Проваливай отсюда и поживее.

— Слушаю, товарищ, полицейский, — жалобно сказал Иван и вышел на улицу.

Осень выдалась не ахти. Постоянный дождь и низкие температуры. Иван кашлянул в кулачок и обнаружил на пальцах сгусток крови.

День его был близок. Как же он хотел бы, чтобы всё это оказалось сном, симуляцией, чьей-то злой выдумкой.

Какой-то парень дал ему пирожок. Жадно съев его, он ощутил только ещё больший голод, но юноши уже и след простыл.

Как же страшно жить… Когда ты один, в большом городе и никому нет до тебя дела. Все вокруг куда-то спешат. У многих есть семьи, но Иван потерял всё в одночасье.

Он закрыл глаза. Открыл, но это была реальность…