Армиполис и собиратели Жизни

Армиполис и собиратели жизни

 

— вышка —

 

Я карабкался выше и выше по вертикальной лестнице, с которой ветер сбросил новобранца вчера и тот сломал шею...

 

А сегодня день выдался на загляденье тихий. И день сегодня совершенно особый: стаб-вакцина ждёт из штаба зелёный свет на активацию! То и хотел сообщить брату.

 

Спину брата я увидел, когда ещё три ступеньки оставались моим рукам до пола смотровой вышки. Над которым, через мгновения, и вынырнула моя голова.

 

Джаги — мой брат по крови, но все мы — братья по несчастью. Он внимательно смотрел в подзорную трубу на небо.

Дроны не появлялись, не сбрасывали нам еду и лекарства уже вторую неделю.

Пора бы уже! Трое бойцов из нашего отряда слегли без антибиотиков!

 

Крысы и собаки плодятся в пустеющих городах и разносят болезни, пока напуганные ожившим Космосом люди бегут в опоясанные бронетехникой Армиполисы.

Под купол, там дальше: под землю, где тварям небесным их не достать. Ну а мы здесь охраняем границу Армиполиса по периметру.

От банд мародёров и чумных собачьих свор. Предупреждая об атаках свыше.

 

Я просто не хочу ни от чего убегать и прятаться. Ведь это мой мир. Каждый, кто влачит свой век на Земле ныне — либо беглец, либо боец, либо глупец.

Последних, впрочем, скоро и не останется вовсе.

 

Брат резко обернулся: светлый овал лица, сжатые в полоску губы, шрам на щеке и глаза в прищуре. Маятником качнулись длинные лохмы у покатых щёк.

— Привет, Римби, — салютовал он.

Я сразу же, от греха, сказал кодовую фразу (косметаболлы не умеют читать наши мысли, потому используем простые числовые коды, каждый день обновляемые):

— Двести-восемь.

Он молчал. Это было неправильно! Он шутит? Или случилось страшное...

 

Если так, то поганцы метаболлы сейчас используют его тело как скафандр!

 

Эти мерзкие, летающие в нашей атмосфере, разумные гельминты или осьминоги... кто они там: слова не подберёшь, хоть обчитайся умных книг!

Космические метаболлы, не пойми по какому принципу выбирающие жертв среди нас, чтобы видоизменять захваченные тела.

 

У них просто бешеный метаболизм, усвоение внутренностей любого Хомо Сапиенс, в тело которого они вселяются: накрывая головы, вползая в уши и глаза, даже сквозь кожный покров (у них особая кислота с обезболом в паре).

 

Наши биологи ещё не разгадали, почему так происходит. Впрочем, многие ли знали в первой четверти 21-ого века о свиньях с человеческими генами, которых выращивали, чтобы их печень подходила для пересадок больным людям?..

Вот, выходит — мы и своих сумеречных достижений не знаем, где уж нам Космос понять...

 

Когда летающий гельминт, метаболла, нападает сверху на человека — есть шанс увернуться или сбить гада, там над тобой эдакая спираль чёрная возникает, "коготь захвата".

 

Я раз отбился. Но кто пропустит атаку на себя: о, потом всегда страшное и необратимое происходит с их жертвой! Видел всю дрянь вблизи и больше не хочу.

Ненавижу такое.

 

И всегда боялся, что именно мне и что именно брата... придётся избавить от биопроклятья небес.

Я достал бластер. И холодная рукоятка быстро потеплела в моей руке. Но дуло пока смотрело вниз.

Неужто, это происходит в день, когда над нами ни облачка! В день, когда ближайший к нам Армиполис вот-вот сообщит об успешном испытании стабилизационной вакцины.

Которая замедляет мучительное перерождение заражённых метаболлой людей в иной вид.

 

Несправедливо, если так. Гибель близкого за шаг до возможного спасения всех... Вакцина уже есть на нашем складе: её разослали заранее.

Но, до конца испытаний, её запрещено применять. И титановый чемоданчик всё ещё под кодовым замком высокой надёжности.

Сегодня кэп должен получить код разблокировки, если результаты в лабораториях Армиполиса будут успешны.

 

Вот какой сегодня день! Поворотный в борьбе. А я приму сейчас каинову участь? Это насмешка судьбы, что ли?

 

 Стаб-вакцина — мощный биостатик, способный останавливать ксеномутацию в наших телах. Пусть потом ты станешь похож на зомби, брат, но останешься, хотя бы немного, собой. Немного.

А там, глядишь, учёные из Армиполиса и полное избавление от заразы метаболл сочинят в своих подземных лабах...

 

Но у меня-то сейчас ружья-шприцемёта с собой ещё нет, здесь и сейчас, в этом дежурстве! Только затёртый от частого использования бластер в режиме плазмошаров, что сжигают при выстрелах всякую жизнь в раскалённых тисках электромагнетизма.

 

 — Два. Ноль. Восемь. — повторил я с нажимом. Брат зажмурился, склонил голову и его губы беззвучно задвигались, будто читая молитву, разве что чёток не хватало.

И вдруг Джаги просиял в улыбке, сказав:

— Шесть-ноль-три. То, что надо!

Уф. Персональный код его на сегодня верный.

Я расслабился и грузно опустился на пол, прислонив спину к перилам. Бластер положил на пол у правого бедра.

 

Джаги спросил:

— Ты просто выстрелил бы в меня сейчас здесь, Римби? — Спокойно и даже чуть насмешливо. Не рехнулся ли он тут случаем, весёлого ведь ничего нет.

— Не знаю... Если ты стал бы превращаться в зелёное желе, в косметаболлу, одну из тварей...

— Тварей...

— Да...

— Как Мицуо, которого кэп застрелил в вашем последнем рейде?

— О, Мицуо... Не долго страдал, Джаги.

— А не рано ли кэп в него выстрелил, бро? — Джаги словно в баре на ривьере болтал, как беззаботный студент, у которого впереди ночь развлечений; это весьма раздражало.

 

И я строго отрезал:

— Тебя не было там! Дикое начало твориться с Мицуо. Бешеный метаболизм при новой для нас, не виданой никем из бойцов прежде, мутации. Мы потом связались с другими базами охраны периметра, они тоже с таким не сталкивались! Обычно-то ведь из людей максимум синеватые осьминоги получаются, а тут вроде медуза чёрная вместо головы у Мицуо возникла... мифического, будто, толка.

 

— И что же с ним стало дальше, пока его не грохнул кэп?

— Уши Мицуо выросли розовыми лопухами, а волосы стали чёрными змейками. В нос, рот ему же самому и лезли. Он менялся быстро и необратимо, Джаги... Реакция кэпа спасла Мицуо от мучений, брат.

— Ого. Но может, это было высшее существо в иерархии метаболл, прибывшее для контакта разумов с нами, для переговоров? А кэп сразу его застрелил.

— Хм... Кэп, если честно, не стрелял в парня, Джаги.

— Но вы все говорили...

— Джаги! Я был в том рейде. Кэп сорвал с моего пояса гранату, выдернул чеку и запихал её в рот Мицуо или что там уже было на месте рта. Осколочную, поющую свой ультразвук, эшку запихал. Все кинулись врассыпную, а поганую медузу разорвало изнутри. Вот.

 

— Ну вы даёте.

— А что было делать?

— Может, шанс такому необычному существу дать?

— Кому? Захватчику? Мицуо? Но это уже был не Мицуо...

— Косметаболлы поглощают, но не убивают. А мы вот сразу всё в винегрет...

— Мы защищаем свою сущность! Хомо превыше любой дряни с небес! Девиз отряда, кстати, если не забыл.

— Не кипятись, Римби. Космос большой, всем места хватит. Косметаболлы скоро улетят с орбиты... так думаю. Люди им для симбиоза нужны были, для освоения новой биологической формы — это как собирание сокровищ по всем галактикам. Их основная цель вовсе не захват планеты. Может, именно это и хотел передать вам тот, кто вселился в Мицуо.

 

Какая подозрительно уверенная речуга. Прям будто он сам "высшее существо". Я параноик, наверное. Но ведь, косметаболлы лишь мычать умеют, плюс Джаги назвал код, а читать мысли поглощённых твари не умеют. Брат, похоже, просто задурил себе голову, вот и несёт ахинею. Думаю, Джаги опять читал фантастические книжонки из своего рыжего саквояжа! А обещал стать серьёзнее.

 

 Я решил: сожгу вечером все эти его книжонки, чтобы башку себе не забивал лживо звёздной романтикой. Либо беглец, либо боец. Но не глупец!

Не хочешь тренировать бойцовые навыки, читая вместо этого всякую чушь — тогда лучше вали отсюда, уезжай в центр Армиполиса и оформляйся как беженец.

Получишь крышу на ночь и кашу днём. Стань уже беглецом, бро. Таким мечтательным натурам оно подходит больше, чем торчать в отряде охраны периметра.

 

Я тихо сказал:

— Хорошо, что косметаболлы не имеют к нашей памяти доступ, когда в тела вселяются. И мы можем использовать коды для верификации свой-чужой.

— Не имели до этого утра.

— Что?

— Модернизация. Новая прошивка, хах.

 

Он вытянул руку в моём направлении, та быстро удлинилась в хлыст-щупальце и почернела, стремительно обвивая мою шею.

 

Я захрипел, рука шарила в поисках бластера, но второй псевдорукой тварь отбросила от меня оружие и верный пистолло полетел с пола смотровой вышки далеко вниз.

 

Я рычал и катался по доскам пола, пытаясь освободиться от цепкой удавки. И кто теперь Каин?

 

Косметаболлы добрались до Джаги! В голове возникли голоса, вспыхивающие ярко-синими вспышками: "Мы не враги! Мы лечим твой вид от слабости! Мы трансформируем вас под высокие цели!"

 

С-суки инопланетные! Научились читать и внушать мысли!

Ещё было в этой их гадской телепатии про двадцать-одну безуспешную попытку стабильного симбиоза с нашим видом, про сотни случайных жертв с обеих сторон на этом пути, будто сожаление даже...

 

И что теперь, якобы, вот уже создан межгалактический вид, метачеловек, общее для двух расс существо...

 

И успех сей сам по себе должен значить мир между нами. Ещё, слышал я: общевеликий разум в новом унивиде непременно будет достигнут, а хищные инстинкты метаболл, как и человека, отныне усмирятся под контролем его, суперразума, воли...

Но высшие нервные функции человеческого прототипа там тоже сохранены... Бред! Бред?

 

Эдакое нечто внушали мне! Вербовали, думаю. Чтобы я под гипнозом учудил в своём отряде диверсию, либо даже в бункере Армиполиса.

 

Хотя вот понятия "унивид", "стабильный симбиоз", "общее существо" — очень напоминали и нашу, вроде бы, терминологию и цель при производстве стаб-вакцины.

А именно: контроль мутации. Но только мы ведь вынуждены защищаться, ибо не хотим никаких мутаций вообще! То пришлые летуны хотят. Вторженцы поганые.

 

Хоть им тоже вот вроде и не нужно, оказывается, полное поглощение Хомо.

Друзьями новая инфа их точно не делает! И мой ли это ещё брат — гадость, что душит меня на полу смотровой вышки?

 

Может, прикосновения мутантов заразны, и я теперь тоже инфицирован? Унивидом стану?

Да что же мне остаётся делать — впился зубами в чёрное щупальце и по скулам потёк сладко-горький сок.

 

Хватка твари стала слабеть; извернувшись, я зарядил подошвой берца в пузырящийся слизью под футболкой живот "брата".

 

Тварь охнула. И я вмазал ей ещё раз. Тварь заревела рыком льва и голова, такая человеческая ещё на вид, начала вдруг набухать, будто быстро надуваемый воздушный шар.

 

Зубы её при этом увеличивались и заострялись. Но сама гадина присела, человеческие до сего момента ноги расползлись осьминожьими щупальцами по полу. Какая же невероятно скорая трансформация!

 

Вначале вторжения на подобное до суток страданий у жертв уходило. Апгрейд, значит! Чёртовы симбионты. Черви бездны. Погань несусветная!

 

Чёрные кружки глаз: это уже не Джаги. Необратимая мутация. Жечь такую мерзость надо без пощады.

А я ведь предчувствовал с давних пор, что с ним случится беда. Наверное, сам он тоже думал о таком, смиренно успокоившись перед грядущей участью своей. Предпочитая чтение книг стрельбе и упражнениям, способным спасти жизнь.

 

Ведь когда на тебя сверху летит "коготь захвата", косметаболла — ещё можно спастись, увернуться или выстрелить!

Но для победы в схватке нельзя быть беспечно спокойным, каким он всегда был. Был.

 

Или же, он до того начитался чуши, что стал одним из тайных гадолюбов, сектантов-мечтателей, желающих "познать вселенную" через симбиоз с косметаболлами?!

 

Правду, значит, говорят, что не только среди гражданских, но даже и в подразделениях охраны периметра гадолюбы имеются.

А я-то ничего не замечал за чередой личных забот.

 

Сорвав-таки с горла удушающий захват большого, новоявленного осьминога, я перекатился по полу, вскочил на ноги и отпрыгнул в сторону.

Затем, быстро перегнулся через перилла и полетел с криком вниз.

 

Бум, шмяк! Ребро хрустнуло, висок вдарил в землю, и мир потерял формы и краски. Со стороны ангаров уже бежали коллеги-бойцы — ещё пару секунд я их слышал, хотя плыл уже куда-то во тьме. И бездонно мудрой была сия тьма...

 

— госпиталь —

 

Когда моё новорождённое сознание вспыхнуло — Знание всех моих орбитальных братьев и сестёр влилось в меня. Звёзды запели мне издали, и я откликался на песню их излучений вибрациями своего стремительно растущего естества.

 

Нет, стоп, я — Римби, а не э т о не пойми чего.... я уйду в тень, если он сильнее, но сам ещё остаюсь собой.

Пусть он и захватил моё тело и думает, что мы "унивид"…

 

***

 

Вползание в новую оболочку, калибровка обратной связи, всё прошло прекрасно! Раньше местные от этого погибали, но теперь наш межвидовой симбиоз удачен

 

Это уже третий успех — Мицуо, Джаги, теперь вот Я, верней: мы, с тем, кого звали Римби... Шаги к совершенству, собирание сокровищ по галактикам, ассимиляция видов. Я умею двигать его конечностями! И он, этот Римби, тоже однажды сможет использовать все наши способности, заглянет в мой разум. Мы есть новое слово Жизни.

 

Два наших разума теперь кружат вокруг одной оси, подобно вращению двух галактических туманностей перед лучистым слиянием звёзд. Или скомканной норой Чёрной Дыры. Неважно.

 

Ведь сколько дивного есть среди тех далёких просторов... знал бы ты, Римби! Впрочем, узнаешь! У нас есть цель! Римби, эй?

Кажется, он слегка оглушён моим присутствием. Память его тела, моего "скафандра" доступна. И его сознание всё ещё здесь.

Просто, он растерян и напуган, что конечностями своими не управляет. Пока. Скоро дам порулить.

"Как себя чувствуешь, Римби?"

А в ответ внезапная волна ненависти: "С-сука инопланетная!.."

Ничего, он ещё привыкнет к нашему с ним новобытию. Люди часто ослепляют себя горячими чувствами бестолку.

 

Чувство укола в вену. О, стаб-вакцина... Они не понимают, похоже, что унивид ничто не сдержит. Возможности звёздных скитальцев, собирателей Жизни, умноженные на человеческую волю и фантазию — способны и камень оживить, а уж с несложной химией внутри себя унивид справится легко!

 

Но, чтобы не пугать их, и не озлоблять Римби, я не буду пока превращаться — ни в осьминога, ни в медузу, ни в иные, отныне нам доступные формы...

Сыграю в их игру, хоть ломит шею и болит ребро у этого, очень уж несуразного, ограниченного тела, "скафандра". Незаметно подлатаю, всё же, ребро. Может, Римби понравится, наконец, быть унивидом.

 

Да, подыграю, ознакомлюсь ближе с людьми, скоро ведь нам, "метаболлам", улетать дальше в неизведанные просторы Вселенной.

Когда ещё увидимся с планетой здешней, неизвестно. Роль человека я сыграю ради своих орбитальных братьев и сестёр. Которые наблюдают через радиотелепатический контакт со мной за всем происходящим в этой в палате сейчас.

 

Где я лежу под куполом из оргстекла — оно с рядами мелких дырочек для общения и дыхания; к тому же облачённый в плотно облегающий, дайверский, что ли, костюм. Это, так понимаю, чтобы щупальца не выпускал.

Плюс верёвками грудь и ноги у колен перетянули.

 

Кто этот человек? Синеглазый, небритый, в замызганой бейсболке.

Губы его танцуют, гудят роем пчёл... А, так он передаёт информацию! То-есть, говорит:

— ...выяснили. Ты — один из них, косметаболл. Ошибки быть не может. Кровь твоя не лжёт! Чего вы хотите, поганые мрази? Отвечай!

 

Я в ответ прохрипел:

— Привет, кэп...

Вижу, каких усилий ему стоит сдержаться и не заорать. Аж лицо побледнело, желваки туда-сюда.

— Ты сожрал Римби, тварь! Я кого-то сожрал? Я его усовершенствовал!

 

— Римби с нами, здесь и сейчас. Мы — я и он, есть унивид. Общее для наших расс существо. Двадцать вторая попытка слияния двух разумов и тел оказалась успешной. Те же, кого вы зовёте косметаболлами — уже есть совместная форма пяти разных видов существ! Вселенная однажды получит совершенное существо! Хозяина миров и солнц! Она развивается через нас, метаболл!

— Ты! Сожрал! Римби!

— Н-нет... Просто он сейчас слегка не в себе.

— Зато ты в нём, тварь! Захватчик! Сука инопланетная. Дай только повод, ну... Протяни ко мне свои поганые щупальца, а?.. Чего тихий такой, мусор дальнего космоса? В рожу бы тебе дать, чисто по-человечески!

— Энергозатратно.

 

— Ты чего там брякнул мимо струн, а?

— Вы тратите много сил на свои слова, кэп. А судя по инфракрасному диапазону, у вас повышается температура. Вколите себе эту вашу стаб-вакцину, очень советую. И ещё, выпейте аспирин.

 

Он не мигая смотрел на меня с минуту. Потом, ехидно ухмыльнувшись, кивнул:

— А я и правда, пожалуй, выпью... Нашей славной бормотухи из очисток. Ага, выпью, а потом вернусь и запихаю тебе в глотку гранату, как тогда с Мицуо.

И он ушёл, шибанув на прощанье дверью так, что посыпалась побелка с потолка.

 

Почему я прямо не сообщил ему о том, кем он сам станет к утру, если не вакцинируется? Об истинной причине его температуры. Может, хотел видеть его в наших рядах межгалактических скитальцев, чтобы Римби во мне было не так одиноко на межзвёздном корабле...

 

Или же, из-за их прежней дружбы с Римби, я не стал расстраивать кэпа; такой удар для него — узнать, что и сам он уже, отчасти, столь ненавистная прежде "тварь".

 

Та капелька особой слизи, что попала ему на шею, когда он запихал в рот Мицуо гранату — не несёт полного набора генных инструкций для синтеза унивида, но она медленно делает своё, непонятное даже мне дело в организме кэпа.

Эта структура внутри его тела не отвечает на мои вибрационные запросы ответными сигналами.

Она явно деформирована. Можно ли это назвать новым, двадцать третьим экспериментом?

 

Римби тогда заметил эту слизь на шее кэпа, сразу посоветовал смыть, но кэп лишь посмеялся: пусть новобранцы слизи пугаются, хлорку чуть что льют на себя литрами, но он-то бывалый вояка. Никто в отряде ещё не знал, что именно с Мицуо, с двадцать-второго эксперимента — внешние выделения симбионтов сделались активно-функциональными... "заразными".

 

Вряд ли мой совет вколоть стаб-вакцину кэп воспримет серьёзно, даже анализ крови скорее не сделает.

Легендарный упрямец кэп. Да и с чего ему вдруг врага слушать? Зачем, по логике кэпа, пленённому симбионту проявлять заботу о его, кэповом, человеческом благополучии?

Я и сам уже не всегда понимаю свои мотивы. Разум, характер, сомнения Римби — всё отражается и в моём сознании.

 

Память Римби... Это моё проклятие. Так ведь люди называют силу, что желает зла. Проклятием. Бездна — прошлое Римби — пылает недобрыми эмоциями по отношению к нам, "тварям". Я свободно листаю страницы его прошлого.

 

Вот он, ещё юнец, берёт в руки канистру-десятилитровку и кричит в толпу других парнишек: "Мы победим этих тварей! Они сожрали или заставили бежать из города всех взрослых, но мы победим!"

 

Думаю, им было проще решиться на сопротивление, чем бежать спасаться: просто из-за молодой гордости. Они ненавидели саму идею бегства. И с тех пор всё, что делал в жизни Римби: искал...

Он искал мутировавших, искал еду и воду, искал похожих на себя духом, убеждениями.

 

 ...вот он бежит к небоскребу, у которого дымится верхний этаж. Лицо саднит, губы распухли, выбиты зубы после схватки с бандой пришлых мародёров. Кричит, оглянувшись на бегу: "Фперёд! Феселей! Отвяд Жопа-Дфа налефо! Обойдите по проулку и встретимся у входа в сдание!"

 

 А из окон небоскрёба, легко разломив стёкла, струятся чёрные щупальца. "Охонь!" — и дальше только треск автоматных очередей.

Видимо, это был третий, из двадцати-двух, эксперимент по синтезу: попытка создать паукообразного гиганта, накачав его белковыми соединениями земных животных и нашими стимуляторами роста.

Кое-какие знания мы получили, таких мегапауков потом было ещё всего двое в рамках экспериментов по достижению унивида.

 

 Для каждого из следующих опытов, подопытных землян приходилось расходовать больше. Сами люди, такие как Римби, часто и вынуждали нас повторять один и тот же эксперимент раз за разом; ведь бойцы-земляне просто уничтожали новых симбионтов, ещё до получения нами всех нужных данных!

Мы не ставили опыты ради опытов. Мы каждый раз надеялись на успешный синтез видов!

 

Земля стала естественной лабораторией, но создать свою постоянную базу здесь мы не могли — знали о ядерном оружии землян. А контактировать незаметно ещё не умели.

Потому, избрали тактику аккуратных, точечных поглощений. Люди же восприняли их как атаки на свой биологический вид.

 

...неясно, кто такая Эльза. Вроде, она была с ним под каким-то, хлопающим на ветру, брезентом. Или это видео, что он увидел на компьютерном экране. Но вот он шепчет "прости", глядя на тонкие щупальца, возникающие из её, уткнувшихся в асфальт ладоней. Щупальца Эльзы ползут к его кроссовкам.

Он понимает, что ничего не изменить, любовь потеряна навсегда и холодно приказывает: "Сожгите тварь!" Интересно, сможет ли он принять когда-нибудь свою новую, унивидовую природу?

 

Сколько ещё у него причин для ненависти к нам, помимо той же Эльзы тогда, Джаги сегодня?

 

...потом за него решения стал принимать человек заметно старше. Кэп. Римби впервые услышал кэпа по радио: "Всем, кто способен держать оружие! Ополчение ждёт вас! Свяжитесь с нами по телефону с плакатов или приходите в призывной пункт по адресу..."

 

 Теперь вот кэп этот снова стоит рядом с куполом из оргстекла, где они держат меня, в палате.

В инфракрасном диапазоне — температура его тела уже смертельна для обычного человека.

 

— Чего вы хотите от нас? Говори! — он достал гранату. Кэпа слегка шатало, даже когда он просто стоял на месте.

Похоже, он привык доминировать, подавлять, угрожать. Недалеко, всё-таки, они от обезьян ушедший вид!

Впрочем, данный экземпляр, с каждой минутой всё меньше и меньше относился к Хомо.

Температура его тела была уже выше шестидесяти градусов, люди с такой не живут...

 

— Вы так и не вкололи себе вакцину, кэп... очень жаль. Я не могу понять, во что вы превращаетесь.

 

Ибо не было смысла отвечать на его вопрос: он счёл бы любой, не совпадающий со своим мнением ответ, ложью.

Он так вожделел моего страха, что моё спокойствие оскорбляло его.

И ему так нужно было увидеть здесь и сейчас, в этой палате, гнусного и кровожадного монстра, что он хотел слышать от меня только и только нелепицу в духе, что мы — орбитальные оккупанты...

 

Я же мог поведать кэпу лишь о наших смелых и жертвенных попытках сделать землян полноценными гражданами космоса.

О стремлении добавить землянам функций, вроде ускоренной регенерации, по сути: бессмертия, морфирования тела под любые нужды.

 

 Или он считает — нам нравится гибнуть здесь, будучи сожжёнными, простреленными, разорванными...

Мы, разумеется, бесчувственные слизняки в его понимании. Которые никогда не оплакивают погибших на задании собратьев.

Пусть так и считает, это скрепляет его картину мира и даёт цель жизни.

Отвлекшись от путано-яркого содержимого разума кэпа, я просканировал растущую в его организме структуру: она слабо отреагировала на мои вибрации.

Может, скоро удастся пробудить её от слепого роста и воздействовать управляющими кодами-командами.

 

— Меня жалеешь? Вакцину нашу, значит, успели отравить? Потому и поёшь мне о ней, да? Совсем тупицей меня считаешь, да? Себя пожалей! Он шагнул к прозрачному куполу надо мной, по прежнему сжимая в руке с гранату.

 

Братья на орбите забеспокоились, предлагая мне жёсткую эвакуацию с разломом крыши здания боевым аэроботом, "летаюшей тарелкой".

 

Во внутреннем же своём, ментальном пространстве, я ощутил злорадное волнение Римби: "Он тебя сейчас подорвёт! Бойся, гад, время твоё вышло!"

 

— Для нас страха и боли не существует... — пожал я плечами, отвечая сразу обоим.

Недавно мы наладили широкие каналы связи с орбитальным кораблём, замаскированные под белый шум, и я теперь мог просто передать содержимое своего разума на корабль, оставив телесную оболочку на растерзание кэпа.

 

Но я уже впитал из окружающего пространства, из самой природы Земли достаточно информации, чтобы защитить себя.

Удалось адаптировать свои вибрации для нужных воздействий на физику мира.

Моему восприятию стал ныне доступен весь электромагнитный спектр, я стал способен синтезировать в "скафандре" нужные вещества и антенны — принимающие, излучающие...

 

Все эти сложные процессы вычислялись и происходили словно бы сами по себе, а на самом деле: где-то в подсознании, подчиняясь моим желаниям, как волшебному слову в земных сказках.

 

Например, я представил молнию, поражающую кэпа, и если в ответ не возникло в руках холодной скованности, то способность вызвать молнию здесь и сейчас для меня была доступна.

 

Вот почему возле его головы внезапно захрустели синеватые искорки. Под потолком же появились белесые шаровые молнии. Размером — меньше волейбольного, но крупнее теннисного мячика; спустились и окружили кэпа.

 

Он часто дышал, таращась на них. Вдобавок, его уши терзал ультразвук, излучаемый мной.

А хлопок-удар от заполнения вакуума, что я представил на месте его руки с гранатой, заставил ту упасть и покатиться по полу прочь...

 

Сделав на секунду тело Римби желеобразным, я освободился от пут, и совсем уж жидкой жижей вполз через слуховые отверстия оргстекла наружу, в палату.

Затем вновь обрёл прежний Римби-облик. Только вся одежда осталась под куполом.

Но я создал очень похожую имитацию на поверхности самого "скафандра". Кэп кривился от отвращения, видя всё это.

 

Он кидается ко мне, но его жалит молния и он падает. Живой. Дышит. Похоже, зреющая в нём структура делает его выносливей. Но она его не спасла бы, добеги он до меня.

 

Разочарование Римби вполне закономерно. Неужели, мне обидно осознавать его чувство? Хм...

"А видел, как твоего кэпа уложили?"— вопрошаю я. Чтобы задеть Римби?

Какие-то игры эмоций теперь у нас с ним? Римби сущностно подключён к зрительным каналам, он наблюдает.

Я провоцирую его: "Хочешь, сделаю из кэпа чудный уголёк?"

Римби молчит.

 

Что-то не очень взаимное совершенство в унивиде пока получается. Слияния разумов не происходит. Каждый своё таит, городит.

Не идеальное сосуществование. Но, главное: отторжения на клеточном уровне нет. Хоть одно идёт по плану.

 

Я дал знать Римби о том, что увидел в инфополе моих братьев и сестёр: сознание Джаги, брата его, не разрушено, оно аккуратно ассимилировано! Выходит, брат его жив. Там, наверху. На орбите. Кэп же рыча тянется за гранатой...

 

С неожиданно мощной, ментальной волей, Римби отсекает меня от управления "скафандром", и бросается к уже взявшему в руки гранату кэпу.

 

— Стойте, кэп — это я, Римби!

Ответ получает злой и насмешливый:

— Хоть Микки-Маус! Скушай гранату, и всё пучком. Римби пробует обьяснить:

— Всё не так однозначно с этими пришельцами, кэп! Они научились сохранять разум людей! И я вот сам тому доказательство... И мой брат жив! Там, на орбите, и я могу... И хочу — встретиться с ним!

— Жив? Это прискорбно! Ты также и о себе думаешь? Тебя нет. Уж я-то отличу инопланетную химеру от...

 

Римби резко бьёт носком берца под локоть кэпу, граната улетает прочь.

— Гранаты кушать — зубы сломаешь! — сообщает сумрачно Римби.

— Предатель! — шипит кэп с отвращением.

— Так я — всё-таки я? — уточняет Римби. — Хорошо, что та мысль о химере незаметно убежала прочь из твоей головы, кэп.

— Гад. С-сука...

 

Ботинок Римби впечатывается кэпу в живот. Кэп сгибается, охнув. Римби подскакивает к нему...

 

 С ходу он бьёт кулаком кэпу под рёбра, и делает удушающий захват шеи, вопя тому на ухо:

— Я хочу видеть брата!

 

Кэп обмякает, и на полу с ним происходит некая метаморфоза: кожа синеет, внутри тела булькает, само же оно расползается клейкой лужицей, уплощается.

Словно из надувной лодки выпускают воздух. Вернув себе управление над общей телесной оболочкой, я поднимаю лицо к потолку и небу за ним, чтобы проорать мысль:

— Всё, забирайте нас отсюда!!! Палату заливает яркий, всепроникающий свет.

 

— корабль —

 

И вот мы на корабле. Нечего тут бояться, Римби. Он затаился, считая себя пленником. Среди "тварей". Это так неблагоразумно. Мы же все теперь братья!

 

Мои, ещё далёкие от совершенства унивида, соплеменники... Блестят зелёной слизью на стенах и потолке проходов; отдыхают в улее трубообразных кают.

 

Корабль пугает Римби уже тем, что иногда коридоры в нём тёмные, извилистые и с низким потолком... но ведь иной раз — просторные, ровные, с высоченными потолками, будто весь корабль из непонятной кляксы вдруг стал строгим квадратом.

 

Я ради шутки над Римби вырвал из стены коридора клок материи, слепил из неё шарик, заставил его сиять, и после внезапно впечатал в наше общее лицо. Субстанция корабля без помех втекла в "скафандр", став частью нас.

 

Потом я делал стены, пол и потолок совершенно прозрачными и я, мы... стояли в Космосе, среди бездны, во тьме пространства и сиянии звёзд, будто в стеклянной оболочке. Римби был восхищён, я почувствовал.

 

Мы встретились с его братом, который с той смотровой вышки был извлечён на корабль ранее.

 

С братом у него начались затяжные беседы о прошлом, семейном.

 

Но братоноситель был очень занятым, и нечасто соглашался на контакт.

 

Я объяснил Римби, что такое наш Капитан. Совокупный разум всех обитателей корабля. Не совсем понял это Римби.

А уж про нашу читку тёмной материи, для перемещения в Космосе и детекции вибраций живых существ, он вообще ничего не понял.

Это было даже забавно: когда Римби оказывался в тупике, он становился покладистым и мне тогда было... уютнее в "скафандре". Будто Я не захватчик, но — Учитель.

 

Бетельгейзе! Посмотри на неё, подключись к моим зрительным каналам! Ты остался собой в этой дикой свистопляске. Так успокойся уже.

 

Мы. Но кто есть мы? Забавно. Мы же все, и Хомо тоже — суть синтетические боты Великих. Тех, кто перешёл в форму чистой энергии, отбросив оболочки, прежние свои тела...

 

Корабль наш ползёт по норам тёмной материи к новым экзопланетам, иногда выныривая в обычный космический вакуум. Где мы собираем жизнь по галактикам. Нам интересны все формы жизни!

 

Римби порой пытается мне что-то доказать. Я слушаю его страстный шёпот: "И что? Вот найдёшь ты новый мир. Главное — просто найти? А ты знаешь, что такое человечность? Ты был с кем-то добр и нежен когда-нибудь?"

Добр? Нежен? Я хорошо делаю свою работу. Этого недостаточно, Римби? "Нет, этого мало!" Почему он столь жесток?

 

Две ноги. Две руки. Много этим не сделаешь. Мы-то умеем и в светопроникающую плёнку превращаться. Летать и ползать.

Но Римби упорно хочет прежней, несовершенной формы. Тела человека.

Я потому и обитаю в этом нелепом "скафандре", что хочу понять... Чего такое понять? Не знаю.

 На стене флуоресцирует синеватым зеркальная слизь, почти ровный круг.

 

Она покрывается рябью, когда я иду мимо. Проступают глаза. Потом слизь чуть вытягивается, бугристо, вперёд: похоже на лицо под плотно прилегающим целлофаном.

 

В смазанных чертах вполне узнаётся лицо кэпа. Раздаётся угрожающее шипение: "Твар-ри... мы вас всех... съешь гранату..."

 

При всей внешней нелепости, сумеречности подобного существования, это запертое в своей ненависти к нам существо, оказалось неожиданно счастливо, когда я прислушался к его вибрациям.

Потому, видимо, что часто видит врагов подле себя, чувства же к ним стали ещё на Земле смыслом и целью его жизни.

Римби же в очередной раз просит возродить кэпа в человеческом теле... или хоть как симбионта.

 

 — ты есть я, мятежные —

 

Римби и для себя иногда требовал отдельного тела. И для Джаги, с которым я устраивал ему "сеансы общения". Он уверял, что симбиоз видов: ошибочное, мнимое благо.

Проповедовал уникальность каждого существа.

 

Но мы с ним, на мой взгляд, были уникальным существом. Он же считал два разума в одной оболочке — ужасной долей. Воплощённой шизофренией.

А стремление вобрать в одну форму все, встречаемые во Вселенной разумные виды, сравнивал то со слепым идеализмом, то с обжорством.

Он пока не признавал величия нашей миссии. Иногда мне даже казалось, что он прав.

 

 Но я опасался ставить вопросы перед братьями: а всё ли мы понимаем и делаем верно? Ренегатом, изгоем среди своих, я стать не хотел.

 

Однажды Капитан, возможно, изменит цель и философию нашего дела, но пока мы верим в совершенство. В унивид.

 

А даже, если мы и правда ошибаемся — нынешняя вера даёт  смысл, силу и путь. Римби же сравнивал меня с какими-то там бюрократами, конформистами и даже животными. Что ж... Возможно, Римби теперь самый свободно мыслящий на этом корабле.

 

 Мы с ним вроде должны стать единым разумом: этого все от эксперимента ждут. Унивид гармоничен должен быть, пока же у нас скорее вялый раздрай. К совершенству мы не приблизились.

 

 Однажды я попросил одну из своих сестёр принять облик Эльзы, передав все параметры внешности, что извлёк ранее из памяти Римби.

Я думал сделать ему приятное, но он отхлестал меня ненавистью и просил никогда в будущем подобное морфирование не повторять...

 

 И надолго замкнулся потом. Однажды я отключил от него каналы восприятия, чтобы не подсматривал: хотел провести кое-какие изыскания. Подошёл к той, что до того принимала облик земной женщины. Она увидела мои мысли.

 

"Вижу в твоих мыслях чуждое желание. Хочешь совокупиться со мной в их телоформе?"

"Если коротко, то да. Исследую их природу."

"Мне в земном теле жарко. И почему-то хочется брыкаться и упираться. У них, похоже, такой ритуал."

"Ляг на спину и раздвинь бёдра."

"Ох, очень дерзкое предложение. Так думает Викироза, которую я ассимилировала."

"Так ты слышишь её? У тебя есть с ней связь?"

"Это скорее фантомы прежнего существования. Призраки чувств."

 

Но я так и не решился побыть человеческим самцом, даже не знаю с чего вдруг и захотел.

У меня, похоже, развилась ментальная зависимость от Римби. Или дело в забавном отростке между ног.

Может, его лучше убрать из телоформы, чтобы не отвлекал?

 

 А время внутри корабля шло своим локально-относительным ходом.

 

Римби пооткровенничал об их с братом нетипичных именах. Мать у них была итальянкой, никогда не жившей на родине, но она много читала и грезила Римом. И дома у них висели большие фотографии Колизея и симпатичных, удивительно белых скульптур.

 

Она хотела назвать сына Римом. Отец же был увлечённым фанатом шахмат, книгу по теме даже сочинял. И, как часто случается с фанами каких-либо игр у землян, был у него свой любимый персонаж. Бобби Фишер, победивший мощную советскую систему по выращиванию чемпионов, ершистый и гениальный.

Так, Римби едва не стал просто Бобби... В итоге, в его имени сошлись чаяния матери и отца.

 

Но сам Римби к шахматам был в прежней жизни равнодушен. И только здесь, на корабле, стал играть со мной из-за обилия свободного времени в полёте.

 

А Джаги так назвал дед, старый хиппарь, в честь Мика Джаггера — когда выиграл право дать имя внуку в каких-то там семейных фантах на общем празднике, вроде Нового Года.

 

— дивергент —

 

В шахматы я и Римби играли в особой, созданной мной из материи корабля каюте, где нас ничто не отвлекало. Иногда мы надолго оставляли фигуры на доске, обдумывая позицию, но не делая ходов. Никто не хотел проиграть.

 

Римби беспокоился, что я могу подсмотреть в его разуме стратегические задумки. Но я не жульничал, отдавая тело в его управление, сам же заворачивал свой разум в непроницаемый кулёк сна.

Но когда Римби стал использовать во время игры метаболические функции, я уже не мог спокойно отсутствовать, так уж устроен унивид.

 

Римби понравилось морфировать своё лицо, по лекалам памяти, в молодого Бобби Фишера при очередном своём ходе.

 

А потом он, уже поняв азы управления "скафандром", превращался в желеобразного осьминога и шустро перебирался под столом после своего хода.

Нравились ему чем-то эти заныры под стол и гибкие перекаты щупалец на полу.

 

Восстановив прежний свой, обычный Римби-облик, он передавал управление над телесной оболочкой мне.

Я же, сделав очередной ход, предпочитал обойти стол по-человечески, ступая ногами по твердому полу.