Научное сотрудничество
Щемящее чувство тоски охватило мои внутренности. Я потерял так много, и при этом я сам не понимаю что. Я лечу над серым полуразрушенным городом, который лишь слабо освещается последними лучами далекого красного солнца. Кое-где зажигаются причудливые огни, выхватывая почерневшие остовы разрушенных строений. Эти красные и синие вспышки исчезают в тщетных попытках хоть немного скрасить тоскливый вид безжизненного ландшафта. Я оглядываюсь и понимаю, что это крах цивилизации, той, которую я не смог спасти…
Мерзкий лязг чугунной двери проходной вырвал меня из сонного забытья. Ух, ну и хтонь, приснится же такое. Да уж, не стоило так засиживаться за отчетами. На часах уже 00:14, а я так и не закончил с метриками. Хрен бы побрал эти сроки, через 2 недели проверка, нам нужно выдать хоть какой-то результат, и я теперь сижу над цифрами в тщетных попытках подогнать их друг под друга и найти корреляции. С самого начала это была нереалистичная и просто провальная идея. Даже не представляю, как Юлий выбил на это деньги и какую хрень наплел чиновникам. Надо пойти домой и поспать нормально, завтра вторая фаза, как будто бы с первой всё было в порядке, чтобы переходить ко второй. Ха-ха. Как меня угораздило вообще очутиться именно в этой лаборатории. Лучше бы после университета поехал с Клаусом изучать бессмертных и потенциал их возможного влияния на нейронные связи.
Тщательно убираю все документы в папки, складываю в сейфовый шкаф и закрываю на кодовый замок. Щелкаю выключателем настольной лампы, вешаю лабораторный халат на дверцу, переобуваюсь в уличные ботинки. Придется ехать на такси. Охранник на входе уже не удивляется моему позднему уходу, только сочувственно кивает вслед. Закуриваю сигарету у ворот в ожидании машины.
Если уж говорить откровенно, задержки допоздна на работе — не так уж и плохо. Это хоть какое-то занятие, потому что дома меня ждет полупустой холодильник и такой же экран ноутбука, но только с сериалом, а не с графиками сканирований сигналов мозговой активности… Может всё-таки установить приложение, которое советовал Майк? Ну это, где можно найти себе пару по интересам… Хотя какие у меня интересы-то помимо работы? О чем мне вообще с девушками разговаривать? Надо было не прекращать играть в группе после окончания школы, глядишь сейчас был бы популярен у девчонок… Хотя начинающий проклёвываться островок лысины оставляет для этого не очень много шансов. Водитель чуть не проезжает нужный перекресток и это вырывает меня из процесса самокопания, который уже чуть не начал превращаться в самозакапывание.
Утро выдалось такое же унылое, как вчерашний день. Две чашки крепкого кофе: одна сразу после пробуждения, другая после умывания, бритья, двух сигарет и просмотра утренних новостей. Этому ритуалу я следую уже многие годы. Моя личная «магия утра», будь она неладна. Мне всегда нужно следовать одному и тому же порядку действий, иначе испытываю тревожность.
В офис я прихожу как всегда раньше остальных. Юлий залетает в кабинет спустя 20 минут после начала рабочего дня со своим обычным слишком энергичным видом:
— Ну что, дружок, как у нас успехи? Есть какие-то подвижки? Ты попробовал скорректировать сигнал? Чтобы они перестали вырубаться посередине нашего влияния?
— Нет, мы никак не можем хотя бы немного приблизиться к решению этой трудности. И главная проблема в том, что ты мне не говоришь, что за вещество мы вкалываем подопытным.
— К сожалению, эта информация есть только у меня, и мне запрещено ее разглашать даже своему заместителю. Ты же знаешь, что наши разработки секретны, — Юлий качает головой, натягивает халат и маску.
— Эти разработки бесполезны, мы уже полгода мучаемся. Стимуляция током и нейромедиаторами не помогает, депривация и седативные тоже. Мы пробовали уже различных пациентов с различными заболеваниями мозга. Пол и раса тоже не показали значительной разницы — результаты почти нулевые. Не уверен, что сегодняшнее добавление Гамма-аминомасляной кислоты в этот коктейль как-то поможет.
— Я знаю, что мы близки. Просто поверь, у этого вещества, несмотря на тучу побочек, просто заоблачные возможности.
— Что за климатические метафоры? — меня начинает раздражать неоправданная жизнерадостность коллеги.
Проходим в «процедурный» кабинет, где нас уже ожидает испытуемый. Его уже подготовила Клара. Сегодня она не накрашена и выглядит чем-то расстроенной. Ее карие глаза смотрят с какой-то тревогой и нетерпением.
— Так, добрый день, доброволец под номером NR132, вас проинструктировали о возможных побочных последствиях и составе эксперимента? — Юлий начал с обычного приветствия.
Немного потасканного вида парень с длинными неухоженными волосами поднимает на нас глаза, они оказываются удивительно чистыми и голубыми:
— Да, мне сказали, что вы ищите средство для долгосрочной борьбы с депрессией. Я рад помочь в такой важной миссии, к тому же еще и за деньги. С моим заболеванием я еще не долго буду в здравом уме, поэтому хотел бы успеть стать полезным для общества. Вы знаете, мой папа страдал от депрессии долгое время, и ..
— Ага, ага, — Юлию все эти разглагольствования не интересны, он многозначительно указывает нашему пациенту на кресло перед процедурной стойкой.
— Сочувствую вашему диагнозу. — кидаю я в его сторону, быстро прочитав на мониторе данные: «Орфайн Лоури. 36 лет. Ранний Альцгеймер».
К этому моменту я уже успел подготовить шприц с препаратом. Клара начала аккуратно подсоединять липучки датчиков к груди аппарату, чтобы мы могли считать сердечную активность. Юлий прикрепляет на лоб пациенту сканер активности.
— Вы знаете, раньше бы нам пришлось вас побрить. Но сейчас наши технологии стали достаточно продвинутыми, чтобы считать ваши сигналы мозга через лобные участки и шейную область.
— Это радует, я бы не хотел расставаться со своей шевелюрой, хотя ради науки, — парень широко улыбается.
К счастью, он не знает, что его ожидает.
Я подхожу к экрану, чтобы мониторить все поступающие данные. Клара выходит из кабинета, на этом ее работа здесь закончена. Остались только мы с Юлием, доступ другим сотрудникам строго запрещен.
Юлий включает свет над головой пациента, вводит препарат ему в вену, включает панель доступа. Небольшой разряд тока проходит по каналу и я вижу слабую искру на лбу парня. Его выражение лица становится озадаченным. Он поворачивает голову в мою сторону, а в это время Юлий говорит ему прямо в ухо:
— Вы — курица.
— Что? — Недоуменно поворачивает к нему голову пациент.
Юлий прибавляет напряжение и продолжает:
— Вы — курица.
— Простите, я не понима…. — разряд с новой силой сотрясает голову парня.
— Вы — курица! — мой коллега усиливает нажим в голове.
Подопытный порывается встать с кресла, потому что происходящее начинает выходить за рамки обычного эксперимента. Ему больно, и он озадачен.
Я видел это уже сотню раз. Казалось бы, что эксперименты по контролю над разумом остались во времена холодной войны. Но в маленьких лабораториях они продолжаются. Просто никто об этом не расскажет публично. Возможно, спустя десяток лет рассекретят данные, и общественность будет возмущаться также как информации об МкУльтра, но скорее всего многие решат, что это просто теории заговора. Я сам не понимаю, почему не покидаю этот проект. Удивительная смесь любопытства и обреченности.
Ох, я слишком задумался, и пропустил момент отключения пациента. Юлий пытается удержать его голову, я подбегаю со шприцом адреналина на случай остановки сердца. Вдруг парень резко выкрикивает «Ко-ко» и выплевывает мне прямо в лицо сгусток липкой кровавой массы. Такого еще не бывало. Я в шоке машинально облизываю губу и чувствую солоноватый медный привкус.
Пациент начинает задыхаться. Он трясет головой и пытается вырваться. Машет руками в попытке за что-то ухватиться. Юлий хватает экстренную ручку-шприц с успокоительным и резко засаживает ее пациенту в ногу. Тот дергается еще пару секунд, из его груди вместе с кровью вырываются клокочущие звуки, до жути напоминающие кудахтанье. Но постепенно его дыхание замедляется и превращается в обычное размеренное человеческое.
Я оглядываюсь на своего напарника. Он качает головой и произносит:
— Вот это жесткая хрень счас была. Ой, а тебе бы утереть лицо, чувак.
Я пытаюсь сконцентрироваться и взять себя в руки, попутно пытаясь вытащить салфетку и нанести на нее антисептик, чтобы протереть лицо. Вкус во рту стал резким и горьким.
— Нужно отвезти его в палату для отдыха. Скажу Кларе, что реакция была не очень. Пусть устроит его в комнате для депривации — там воздух свежее. Будем следить за его состоянием.
— Ты же слышал это? Что-то сработало. В этот раз точно что-то сработало! — Юлий широко победно улыбнулся.
— Я не уверен, возможно у пациента просто сработало шоковое состояние, и это была высокая внушаемость плюс «эффект Плацебо». Эксперимент требует подтверждения. Я проанализирую данные с датчиков и мы попробуем подобрать похожего пациента. — задумчиво отвечаю я.
— Мы абсолютно точно должны продолжать с этим подопытным!
— Ты разве не видишь, в каком он состоянии? Ему точно нужно восстановиться. — я мотаю головой, но Юлий уже не слушает меня, он бросает халат с брызгами крови в корзину для грязных инструментов.
Я в шоке падаю на кровать, мы оба приняли решение, что на сегодня с работой покончено, а завтра с утра первым делом мы будем изучать все метрики и данные с камеры, чтобы в деталях понять произошедшее. Дикая усталость захватывает мое тело, а виски как будто наполняются раскаленным металлом.
Всю ночь мне снилась странная красная субстанция, в которой я утопал. То ли я был зародышем в утробе матери, то ли в аду. Как только я открыл глаза с утра, первым желанием было пойти умыться. Чувствую себя хоть и разбитым, но достаточно воодушевленным, наливаю себе кофе и выхожу на балкон.
Сигарета в руке,
А в груди пустота,
Растворюсь в табаке,
Поглотит чернота.
Это еще что за хрень? Откуда в моей голове эти строчки.
Вхожу в рабочий кабинет и впервые вижу Юлия, который пришел раньше.
— Вот это сюрприз.
— Да, я что-то решил изучить все получше. Ты как после вчерашнего?
— Знаешь, а вроде даже неплохо, готов к свершениям, ради эксперимента завершения!
— Уже и стихами заговорил? Радует твой энтузиазм.
— Да эта фигня какая-то у меня с утра, не знаю с чего. Дай-ка мне доступ к карте пациента. Что там у него в анамнезе?
Начинаю изучать подробно всю собранную информацию. Клара очень методично и четко записывает все данные. К тому же всем пациентам мы даем обширные вопросники. До этого вся эта информация просто складировалась на диске, потому что результаты эксперимента были отрицательные и мы просто двигались дальше. Но сейчас нужно понять, что было такого в этом человеке, что у нас всё получилось. Пробегаюсь глазами по его биографии. Ничего примечательного. В детстве не страдал особыми заболеваниями. Спортсмен, играл в гандбол. Ага, учился в университете на факультете изящной словесности. Это еще что за фигня. Не может же быть, чтобы мое желание говорить в рифму — это было его влияние? Это мы должны были повлиять на его мозг, а не он. Пока не хочу говорить Юлию об этом, и надеюсь что он сам не будет так досконально все изучать, чтобы заподозрить то же, что и я.
Клара заходит в наш кабинет и кладет стопку документов на край моего стола. Я поднимаю глаза, замечаю изгиб ее спины, когда она наклоняется к столу.
В моей голове сразу вспыхивают строки:
Прекрасный стан
И светлый лик,
Чудесной девушки напротив.
Объятий жарких лишь на миг
Я испытать с тобой не против.
Вот это жесть. Да, мне, конечно, нравилась Клара, но я никогда не рассматривал ее в таком ключе.
— Эй, приятель, с тобой всё в порядке? Ты как-то побледнел? — сквозь пелену в ушах слышу я голос Юлия.
Хлопок двери заставляет меня дернуться — это из кабинета вышла Клара.
— Да просто не позавтракал нормально и душновато здесь. Надо выйти подышать.
Нужно сходить в туалет, и умыться. Воротник начинает давить на горло. Иду по коридору. В глазах слегка мутится. Я пристально вглядываюсь в окружающее пространство, мир расплывается и формирует маленькую сферу в углу глаза. Что вообще происходит. С трудом дохожу до умывальника. Брызгаю себе в лицо холодной водой. Какие-то смутные образы вокруг. Странное шипение. В голове раздается странное шипение. Точнее всего это шипение можно было бы описать словами 'электрический гул и помехи, смешанные с гудением закипающего чайника'. Однако удивительным образом из этого шипения у меня вдруг получается уловить какие-то смыслы: «Слишком затянули с раскодировкой, препарат оказал побочное действие»
Возможно это что-то сродни парейдолии, когда люди видят Иисуса на кусочке тоста или лица в силуэтах деревьев. Мой мозг обманывает меня, подгоняя эти звуки под что-то осмысленное? Все эти фразы ну никак не могли содержаться ...Это просто какофония, возможно у меня тоже развилась какая-то опухоль в мозгу, как у пациентов, которые столкнулись с побочными действиями?
Мне нужно вернуться обратно, и заставить Юлия вызвать скорую и помочь мне.
Резко в моей голове становится тихо. Я дохожу до кабинета.
И вдруг в моей голове вспыхивает чужое сознание. Я резко всё понимаю. Понимаю кто я. Что я.
Юлий удивленно поднимает на меня глаза, когда я резко подхожу и сворачиваю ему шею.
— Наши технологии не для вас, люди. Вы что, думали, что можете использовать наши артефакты в своих целях?
Шум в ушах снова усилился. Это были щелкающие звуки. Они имели для меня смысл. Мой потаенный разум преобразовывал щелкание в мозгу в человеческие слова.
— Доложите ситуацию, агент. Прошло слишком много времени с тех пор, как мы подсадили ваше сознание в голову данного человека. Мы потеряли с вами связь, и потребовалось слишком много времени, чтобы восстановить ее и провести дешифровку человеческих синопсов, чтобы передавать информацию.
— Им не удалось использовать нашу сыворотку, сэр. Все в порядке. Эти идиоты не поняли, что вещество — лишь часть технологии.
— Отлично, покиньте территорию, поднимитесь на самую верхнюю точку здания и мы вас заберем на корабль.
— Да, сэр, но у меня лишь один вопрос, почему я получил возможность сочинять стихи от того подопытного?
— Стихи? Что это?
— Человеческие слова складываются в рифмы с учетом ритма.
— Это просто побочное действие декодирования вашего разума внутри человеческого мозга. Случайность. К пациенту она никакого отношения не имеет.
Я поднимаюсь на крышу. Выглядываю вниз и вижу Клару, которая идет в сторону ворот. Что-то шевелится в моей груди. Глупость какая, у нее даже ноги не телескопические, она не может мне нравиться.
Вспышка поглощает мое тело, и я оказываюсь к кромешной красноте.