Страшная сила

Два жрала притаились среди острых камней, выслеживая жертву. Их уши стояли торчком, а взгляды были направлены в сторону. Внимание хищников целиком и полностью занимало нечто, лежащее чуть поодаль, и для меня невидимое.

Я подкрадывался, позволяя пеплу мягко скользить меж ступней. В последний миг один из жралов что-то услышал и обернулся, но было поздно. Я схватил его за голову и треснул им другого жрала, отчего тот потерял сознание. Однако первый хищник оказался выносливее. Извернувшись, он успел зацепить меня. В бешенстве я проломил ему голову и, оттолкнув, добил во второго жрала.

Лишь после этого я осмотрел свою рану.

Большинство здешних хищников опасны не только остротой когтей. Оставленные ими порезы, если вовремя не прижечь, воспаляются и загнивают. Затем ослабевшую жертву ищут по запаху. Коготь жрала не смог пробить ороговевшую кожу, а значит, не стоило и волноваться.

Теперь я мог рассмотреть то, за чем охотилась пара тварей — закутанное в паутину тело. Оно не двигалось, но и крови вокруг видно не было.

Значит, это была ловушка. Осталось понять, какая?

Вряд ли рядом притаилась ещё одна засада: до ближайших стоячих камней было три больших прыжка, а в шипастую кучу, разившую запахом крови, не рискнул бы забраться даже я, не смотря на прочные наросты по всему телу.

Значит, существо нападёт, когда я подойду ближе.

Притвориться мёртвым — любимая тактика восьминогов. Она срабатывала с жадными до падали жралами, но не со мной. Впрочем, их вонь и без того отбивала всякое желание на них охотиться.

Я обогнул неподвижное существо. Оно явно не было восьминогом и скорее напоминало меня самого, но сильно исхудавшего и без единого рогового нароста. Казалось, что паутина, обмотанная вокруг бледного словно у пещерных червей тела, — это всё, что его защищает.

Неожиданно существо пошевелилось. Я отпрыгнул и приготовился атаковать, но существо больше не двигалось. Оно даже не открыло глаз. Так и лежало, раскинув тонкие руки, на которых не было когтей.

Неожиданно я почувствовал любопытство.

Подобные создания не могли выживать здесь: среди хищников, пепла и камней. Но существо выглядело взрослым, а значит прожило много дней и ночей, охотилось и питалось.

Непривычное чувство усыпляло бдительность.

Я отступил, обнажив острые зубы, и приготовился бежать. Как вдруг существо открыло глаза — настолько ясные и чистые, что казалось, будто они светятся.

— Помоги…, — прошептало оно.

Пальцы существа сжались, хватая пепел. Но вскоре взгляд потух, веки вновь опустились и руки расслабились.

Мне захотелось, чтобы существо ещё раз посмотрело на меня. Это было глупое желание, я не понимал, чем оно вызвано. Лучше было сейчас же уйти, но я не успел.

Издалека донёсся шелест множества когтей, взымающих пепел в воздух. Сюда шла Стая — толпа озверевших от всесилия и голода жралов, способная разодрать в клочья даже бешеного мастодонта.

Шорох нарастал, становясь шумом, от которого всё живое бежало сломя голову. А я стоял на месте и смотрел на беззащитное существо.

Сейчас оно перестанет притворяться и побежит — я был уверен в этом, ведь Стаю не обманешь. Она сжирает всё на своём пути, не брезгуя ни падалью, ни вонючими восьминогами, ни ползунами, от мяса которых немеют руки и кружится голова.

— Бе-ги, — прохрипел я и удивился тому, как тяжело далось мне это короткое слово.

Но существо не шевелилось.

Оно не притворялось. Только не теперь, когда сюда идёт Стая.

В два прыжка я подскочил к существу и взвалил его на спину. Оно оказалось поразительно лёгким, даже тощие жралы весили больше. А затем я побежал так быстро и неосторожно, как не бегал с детства.

За спиной раздался вой сотен глоток — это Стая обнаружила трупы своих сородичей и принялась пировать.

Их вопли разозлили меня. Нужно было хватать жралов, а не это существо, в котором почти не было мяса! Я бы успел уйти с двумя тушами, если бы не… не что? Я и сам не знал.

Я долго петлял среди скользких валунов и жгучих луж прежде, чем двинуться к убежищу. Его я обустроил высоко над землёй, посреди нагромождения стоячих камней, чья вершина терялась в облаках. Оттуда было видно все окрестности, и ни одна тварь не могла подобраться незамеченной. Вот только затаскивать наверх добычу было сущим мучением.

Однако существо оказалось настолько лёгким, что карабкаться с ним на плече было едва ли намного труднее, чем без него.

Вскоре я был в убежище. Опустив существо рядом с собой, я прижал его ногой и оглядел окрестности — пустырь внизу пустовал, Стая не взяла мой след. Было бы лучше, если бы ночью пошёл дождь, но тучи выглядели слишком тощими для этого.

Существо я отнёс в самый дальний конец убежища. Там не было ни отверстий в стоячих камнях, ни провалов в лежачих, и невозможно было подобраться, не попав мне на глаза.

Тонкие руки существа я обвязал ремешком из высушенной кожи жрала и уже намеревался затянуть узел, когда вдруг почувствовал биение жилки на его запястье. Оно было настолько слабым, что казалось будто ремешок способен прекратить его вовсе. Узел я так и не затянул, и ремешок соскользнул вниз, а я отправился есть.

Неподалёку я устроил очаг. Укрытый от ветра, он был способен тлеть всю ночь и утро. Я закинул в него куски сырого мяса, оставшиеся от прошлой охоты, и невольно вспомнил мать. Давным-давно она учила меня, как сохранить угли тлеющими. Разжечь их было гораздо легче, чем добывать огонь заново.

На такой высоте можно было не опасаться выдать себя запахом или дымом. Но я всё равно подобрался, услышав тихий скулёж. Лишь спустя мгновение я вспомнил о существе. Оказалось, что оно очнулось и теперь смотрело, но не на меня, а на кусок мяса в моей руке.

— Мясо? — спросил я.

Существо кивнуло и протянуло руку ладонью вверх. В его жесте не чувствовалось угрозы, но я разозлился.

— Нет!

Рука существа обмякла.

— Кто. Ты?

Оно закрыло глаза.

— Откуда? — настаивал я.

Существо что-то прошептало, и мне пришлось подойти совсем близко, чтобы расслышать.

— С неба. Я упала с неба.

— Оттуда? — я в удивлении показал наверх. — Где. Дождь?

— Да.

Слова давались мне плохо. Неповоротливый язык не поспевал за мыслями, и это неимоверно меня злило. А ведь когда-то я много разговаривал: с отцом, с матерью и братьями. Однажды отец даже пригрозил отрезать мне язык, если я не заткнусь. Говорил он всерьёз или нет — я так и не узнал.

— Семья? Есть? — поддавшись порыву, спросил я.

Но от моих слов существо затряслось.

— Что. Такое? — я сделал шаг назад.

Не хватало ещё, чтобы оно оказалось больным.

Когда мою семью разорвала Стая, я долго голодал, пока однажды не наткнулся на одинокого жрала. Я был слаб, но он показался мне ещё слабее, и я напал. Его мясо пахло неприятно, но я был слишком голоден и ел его сырым прямо на месте. Потом я заболел: меня трясло и мерещилось, что Стая поймала меня и медленно пожирает. По чистой случайности я набрёл на трещину в камне и сидел там, пока болезнь не отступила.

— Отец выгнал меня, — слова существа вырвали меня из воспоминаний. — Сломал и сбросил сюда. Я думала, что умерла.

— Почему?

— Я ревновала его.

Ревность. Это слово я помнил, ведь у меня когда-то было трое братьев. Мой отец часто орал на нас и мог даже ударить. Но кем надо быть, чтобы сначала искалечить, а затем выгнать своё дитя? Даже жралы берегли детёнышей. По крайне мере, они надёжно прятали их от хищников.

Я протянул существу кусок мяса и пошёл за водой.

Когда я вернулся существо спало. Съело оно немного, почти целый кусок лежал у его ног. Рядом я поставил чашу с водой.

В убежище у меня было обустроено надёжное логово для сна, в него невозможно было попасть бесшумно. Устроившись там на шкуре мастодонта, я не заметил, как отрубился.

Проснулся я от клацанья когтей по камню. Их обладатель старался двигаться тихо, но тренированный слух быстро вычленил опасные звуки из ночного шума. Звук шёл снизу.

Гнев и страх затопили меня с головой — охотились не на меня, а на существо!

Стараясь не задевать камни, я бросился вниз и увидел жрала, нависшего над существом. Ему хватило бы одного движения, чтобы перерезать беззащитное горло добычи. Однако жрал стоял неподвижно и смотрел, словно одурманенный укусом ползуна.

Зато я ждать не стал.

Поверженный жрал разбудил существо. Мгновение оно смотрело на бьющегося в конвульсиях хищника мутным взглядом, а затем произнесло:

— Как жаль, что ты его убил.

— Жаль? — переспросил я. — Он — хищник. Ты — еда.

— Моя смерть принесла бы ему пользу.

— Нет.

Мне захотелось схватить существо и тряхнуть, но я сдержался.

— Почему «нет»?

— Жить. Нужно! — прорычал я.

— А зачем?

Зачем?! В моей голове не укладывалось, как можно задавать настолько глупый вопрос? В этом мире живут не зачем, а вопреки. Вопреки голоду и постоянной опасности. Здесь каждый миг существования выдирают из когтей врагов и глоток добычи.

Я хотел объяснить это существу. Но мой язык всё ещё меня не слушался, и я лишь бессильно повторил:

— Жить. Нужно.

Существо будто не слышало меня. Не обращая внимание на кровь вокруг, оно свернулось калачиком и снова уснуло.

Я смотрел на него, а в груди отчего-то было тепло. Но продолжалось это недолго. На смену теплу пришёл страх. Мне показалось, что кто-то подкрадывается ко мне, но позади никого не было.

Непонятное чувство не исчезало. Пытаясь от него избавиться, я схватил тело жрала и потащил разделывать. С этим вполне можно было подождать до утра, однако мне хотелось занять лапы.

Разделка вымотала меня и, закончив с ней, я крепко уснул.

Утром я застал существо возле котла с остатками еды. Оно жадно кусало мясо, но, заметив меня, закашлялось.

— Извини, — виновато сказало оно. — Мне показалось, ты не будешь против, если я возьму чуть-чуть.

Я заглянул в котёл — он был практически пуст. Лишь на дне в жирной лужице мок жалкий ошмёток.

— Извини, — повторило существо.

— Ешь, — я пожал плечами. — Есть. Хорошо. Еда — жизнь.

Существо покраснело.

— Тебе. Плохо?

— Глупая дура. Наплела вчера, что не хочу жить, а сама жру как свинья. Ты, наверное, считаешь меня лгуньей? Больше этого не повторится, я буду сама добывать себе еду.

— Умеешь?

— Нет, — огорчилось существо.

— Научу.

Внезапно существо бросилось ко мне, и я едва не вонзил в него когти, но сдержался в последний момент.

Губы существа коснулись моей морды, и в голове зашумело.

— Что. — отпрянул я. — Такое?

— Благодарю, — уголки губ существа дернулись к верху.

Это был странный оскал. В нём не чувствовалось угрозы, скорее наоборот — он успокаивал.

Для первой охоты я выбрал ползунов. Тощие и ядовитые, они почти не годились в пищу, однако вокруг их водилось в изобилии.

— Смотри, — указал я на холмик пепла, под которым притаился ползун. — Подходи сзади.

— А как понять, где у него зад?

Вопрос был хорошим. Чтобы узнать, где у зарывшегося ползуна хвост, нужно было рассмотреть холмик. Сзади он был более пологим, чем спереди.

— Хвост там. Видишь? Там ниже.

— Кажется, вижу.

Я поднял с земли тяжёлый камень.

— Бери. Крадись сзади.

Когда существо размозжило голову ползуна и выкопало его тело, я приказал искать ещё.

— Вон там, — обрадованно указало существо на другой холмик. — Я могла бы кинуть камень прямо отсюда.

— Нет, — возразил я. — Опасно.

Должно быть, это прозвучало слишком резко, потому что существо съёжилось.

— Промахнёшься — укусит, — пояснил я.

Ползуны были быстры. Глаз не успевал отследить их движение, а от укусов почти сразу начинали неметь лапы. После этого у тебя оставалось лишь несколько мгновений, чтобы успеть раздавить ползуна, иначе следовали новые укусы и смерть. Будь эти существа чуточку умнее, они нападали бы группами и стали бы угрозой не менее страшной, чем Стая. Но ползуны в отличие от Стаи друг с другом не уживались.

Хоть слова и давались мне легче с каждым разом, но объяснить всё это существу я бы не сумел. Я снова разозлился на свой язык и горло, за то, что они стали такими неповоротливыми.

Существо училось быстро. Оно справилось со вторым ползуном, а затем ещё с двумя, и вскоре мы вернулись в убежище. Там я показал, как разделывать ползунов. К огорчению существа, большую часть их туш приходилось выкидывать.

— Много яда, — пояснил я.

На обед у нас был вкусный суп из ползунов и вчерашнего жрала. Наевшись, я привалился к плоскому камню, откуда было хорошо видно окрестности, а существо устроилось рядом.

Вдали в небе поднимались клубы пепла. При виде их мои лапы напряглись.

— Что такое? — тотчас насторожилось существо.

— Там Стая, — указал я.

— Мы пойдём на них охотиться?

— Нет. От Стаи беги.

Существо задумалось.

— Знаешь, а я ведь видела Стаю раньше.

Существо ошибалось. Оно не пережило бы встречу со Стаей.

— Когда я жила на небе, то любила смотреть вниз, из любопытства. Я видела огромные толпы жралов, которые как саранча сметали всё на своём пути.

— Как кто?

— Неважно, — отмахнулось существо. — Я наблюдала за ними. И заметила, что в каждой Стае есть свой вожак, самый крупный жрал. Иногда другой жрал вызывал его на бой и, если побеждал, становился новым вожаком.

Я не понимал, зачем существо об этом рассказывает, но оно тут же объяснило:

— Ты мог бы стать вожаком своей Стаи.

— Глупость. Стая сожрёт меня.

Существо не понимало простых вещей! Чтобы добраться до вожака, нужно пробраться через Стаю, а это верная смерть. Тебя заживо разорвут на куски, стоит только выдать своё присутствие.

Но существо не успокаивалось. Оно взяло мои лапы в свои руки и заглянуло в глаза.

— Не сожрёт, если вызвать вожака на бой. Я видела, как это происходит! Один из жралов издаёт протяжный вой — его слышно даже на небесах! — и Стая расступается в ожидании кровавого зрелища и пира.

— Нет! — я вырвал лапы из рук существа. — Это глупо. Опасно!

— Глупо всю жизнь бояться, — возразило существо. — Ты мог бы стать владыкой преисподней. Нужно лишь отринуть свой страх!

Как она назвала это место? Преисподняя? Такого слова я раньше не слышал.

Нездоровый блеск в глазах существа испугал меня.

— Нет, — я встряхнул его за плечи. — Тебе стало плохо. Мясо ползуна плохое. Зря мы его ели.

Существо мгновение смотрело на меня, а затем медленно опустило голову.

— Извини, я забыла, где нахожусь. Решила… Сама не знаю, что я решила. Вспомнила дом, отца. Он бы не стал прятаться от Стаи. Он бы не оставил от неё и мокрого места.

— Тогда где он? — зло спросил я. — Разве он здесь?

— Ты прав, его здесь нет. Он никогда не смотрит вниз на таких, как ты. А теперь ­— и на меня.

Договорив, существо побрело вглубь убежища. Там оно забилось в темноту и свернулось калачиком.

После обеда я рассчитывал ещё поохотиться, но вид Стаи отбил желание покидать убежище. Будь я один, то непременно бы вышел, но вместе с появлением существа во мне вдруг появился и страх за него.

Осознав это, я будто окаменел.

Неужели это был я? Тот, кого боялись все хищники-одиночки в округе? Тот, кому приходилось кочевать, потому что места моей охоты быстро становились безжизненными? Во мне закипала ярость.

Я больше не хотел бояться! Никого. Ни за кого.

— Какой он? — спросил я.

Спросил негромко, но существо услышало.

— Кто? Отец?

— Нет. Вой.

— Сейчас, — существо быстро выбралось из темноты и вдруг завыло.

Я слышал этот звук и раньше, но думал, что так жралы воют от голода или возбуждения.

— Понял? Теперь повтори, — приказало существо.

Я повторил. Но оно осталось недовольным.

— Не так! Слушай внимательно. Тебе нельзя будет ошибиться.

Я выл до тех пор, пока наконец у меня не вышло нечто похожее.

— Хорошо, вот теперь хорошо — оскалилось существо, и его руки обвили мою шею.

Оно приблизилось ко мне вплотную и горячо зашептало:

— Когда меня сбросили, я не хотела жить.

Я открыл пасть, но существо поднесло к ней палец, останавливая меня.

— Теперь это в прошлом, теперь я хочу жить! Но только с тобой, мой защитник. Я хочу знать твоё имя. У тебя же есть имя?

— Рогг, — произнёс я и удивился тому, как давно не слышал этого короткого звука: — Меня зовут Рогг.

— Хорошо, Рогг. Я тоже хочу, чтобы ты как-то меня называл. Но не тем жалким именем, что дал мне отец. Ты зови меня… зови меня Сатани.

— Сатани, — повторил я, и в его… в её глазах загорелась бешенная радость.