Душеед
1.
Слабый костерок почти не давал света и тепла, хотя ветки, что ему скармливали, были сухими. Здесь все деревья были сухими. Какая-то сила выпила из них соки несколько веков назад, и теперь на три дня пути за спинами путешественников простирался безжизненный лес, скелет, лишенный своей зеленой плоти. А впереди деревьев не было вовсе, лишь камни, песок да хилые стебли полыни.
У костерка на границе мертвой чащи теснились четверо. Сблизив головы, они шепотом совещались, пустить ли к себе пятого, который ждал решения на краю светового пятна.
— Этот путник наверняка устал и голоден, наш долг помочь ему, — высказался Орфей, паладин церкви Небесного Света.
— Откуда простому путнику взяться в такой глуши? — возразил Матиас, изгнанный принц королевства далеко к северу отсюда. — Он, надо думать, шпион.
Фигура на границе света и тени оставалась, где указано, и опасной не выглядела. Но бывший принц пережил предательство и ко всему относился с подозрением. Впрочем, лидера команды, охотника за древними реликвиями Альтаира, его слова не убедили:
— Мы можем услышать больше, чем скажем сами. Мы ведь все равно не знаем, куда идти дальше.
К неудовольствию Матиаса эльфийская лучница Лианна также кивнула. Она почти всегда поддерживала искателя сокровищ. Решение было принято.
— Подойди, путник, ты можешь обогреться у нашего костра, — пригласил паладин.
2.
Попросившийся к костру назвался монахом Грегориусом. Он совершал паломничество и сбился с пути.
— Откуда же ты пришел? — спросил Альтаир.
— Четыре дня назад я вышел из монастыря Небесного Света, чтобы посетить святые места, но, видимо, слишком сильно забрал к югу. В землях, через которые пролегал мой путь, не было ни воды, ни каких-либо ориентиров. Лишь раз в отдалении вместо песка появилось нечто необычное — руины древнего города и среди них — огромная воронка со стенами, блестящими под солнцем как стекло.
— Похоже на то место, что мы ищем. Расскажи подробнее, как нам достичь его.
— Расскажу. Однако, сначала ответьте, зачем вы четверо стремитесь туда?
— Это тайна, которая нам не принадлежит. Довольно будет сказать, что мы ищем кое-что важное.
— Так уж вышло, что я знаю, чего вы ищите.
Голос монаха вдруг изменился. Он проникал в самое нутро, оплетал по рукам и ногам, как хищные растения в джунглях далёкого юга. Альтаир затряс головой, в попытке сбросить оцепенение, но у него не вышло. Путник, тем временем, продолжал.
— Вы считаете, что идете за Камнем душ, чтобы остановить Душееда? Но это лишь иллюзия, на самом деле вы ищите иного. Альтаир оставил ради этого похода жену и сына, не затем ли он и отправился в странствия, чтобы на время сбежать от них? Матиас был никчемным принцем и стал бы никчемным королем. Он растратил данные судьбой шансы и теперь притворяется героем, чтобы забыть об этом. Вот только герой из него выходит тоже никчёмный. А так хотелось бы предстать перед Лианной рыцарем в сияющих латах, не так ли? Да и сама эльфийская дева вовсе не обеспокоена поисками Камня душ, она присутствует здесь лишь затем, чтобы быть рядом с Альтаиром. Что касается тебя, паладин...
3.
— Эй, ты совсем, охренел?! Думаешь, что несешь вообще?!
Они снова сидели за кухонным столом. Альтаир опять был Ваней, Матиас — Мишей, паладин и монах слились воедино и стали Артуром, а Лианна обратилась Ниной и была в ярости.
— Эти слова произнес не монах, а сам Душеед… — начал объяснять Артур.
— Да хоть Папа Римский! Что за намеки?!
— Это не намеки. Душеед читает в ваших душах и использует прочитанное, чтобы посеять раздор...
Нину ответ не устроил. Душеед мог делать что угодно, но в душу залезли не к эльфийской лучнице, а к ней, к настоящей Нине, И кто залез? Недоумок, с которым из всего города общаются только они трое, да мать с бабушкой! Залез и вытащил на свет такое, о чем бы она не желала говорить вслух!
— А мне кажется, что ты решил поиграть в долбаного психолога здесь, в реальности. Смотри, как бы не доиграться!
— Слушай, извини, что слова Душееда обидели тебя. Но что я могу сделать? У тебя и твоего персонажа общая душа. А Душеед не затем явился к героям, чтобы щадить их чувства.
Самым обидным было то, что она своим возмущением сделала только хуже. Артур ведь и про остальных вывалил неприятные подробности их реальной жизни. Ваня действительно не слишком счастлив в браке, а Миша отчислился из медицинского после какой-то темной истории. Но парни предпочли промолчать, сделать вид, что сказанное относится только к их вымышленным альтер-эго. А она своей гневной вспышкой лишь подтвердила правдивость слов чертова очкарика. И как теперь смотреть Ванечке в глаза? Но гнев кипел внутри нее, и останавливаться было уже поздно.
— Ах так! Ну что ж, Душееду удалось посеять раздор. Лианна хватает кинжал и перерезает паладину горло.
— Ты хотела сказать "монаху"?
— Нет, я сказала именно "паладину", Орфею. Ну, чего смотришь, бросай кости! Или знаешь что? Я лучше сама.
Никто не попытался ее остановить. В неуютной тишине два многогранника простучали по поверхности стола. Выпавшие на них значения не оставляли персонажу Артура шансов спастись.
4.
Орфей схватился за горло. Из-под пальцев обильно заструилась кровь, черная в свете костра. Он открывал рот, пытаясь что-то сказать, но в тишине, повисшей под мертвыми деревьями, было слышно только сипение и бульканье, да иногда — потрескивание пламени. Паладин опрокинулся с бревна, на котором сидел, и затих.
Лианна повернулась к монаху, намереваясь расправиться и с ним, но на месте, где тот только что сидел, лишь расплывалось, медленно истаивая, облачко серого тумана. Спутники эльфийки молчали.
— У него в сумке есть свиток воскрешения, — сказал, наконец, Альтаир.
— О, правда?
Эльфийка перешагнула через тело и принялась шарить в вещах убитого. Нашла небольшую пергаментную трубочку, перетянутую тесемкой, и свиток полетел в огонь. Оранжевые языки, которым с трудом поддавалась убитая магией древесина, в мгновение ока охватили его целиком.
— Я не позволю его воскресить. Орфей шпионил для Душееда.
5.
— Нина, может ты не будешь убивать Орфея из-за слов демона? — спросил Артур. — Он бы нам пригодился, когда найдем Камень душ…
— Извини, но что я могу поделать? — голос девушки буквально сочился сарказмом. — Ты ведь сам сказал: монах хотел посеять раздор. И кстати, с тобой я тоже больше иметь дел не желаю.
— И его убьешь? — Иван попытался свести конфликт к шутке, но безуспешно.
— Нет, просто на следующей неделе будет играть или он, или я! — В синих глазах стояли злые слезы.
— Нин, ты чего завелась то? Артур, конечно, глупость сказал, но...
— Я сказала! Или он или я. Всем пока, я опаздываю!
Девушка быстро вышла из комнаты.
— Мудак ты, Артур, — констатировал Миша.
6.
Прошла неделя, показавшаяся бесконечной. Ваня пытался поговорить с Ниной, но она его избегала. Честно говоря, он с удовольствием бы встал на сторону девушки. Артур, действительно перегнул палку и наговорил вещей, неприятных всем троим. Но было одно "но". В крупном городе, с десятками вовлеченных в ролевые игры людей выгнать одного козла, чтобы не портил остальным игру, было бы хорошей идеей. Однако здесь, в Гусинске, подобным увлекались только они четверо. И пусть Ивану нравится, как эта девочка за ним бегает (хотя он, конечно, никогда не изменит жене), игрок из нее был так себе. А когда приходила Нинина очередь придумывать приключения, те получались скучноватыми и банальными, с акцентом на взаимоотношения эльфийки и Альтаира. Артур же создавал яркие, необычные истории, с логичной мотивацией героев и злодеев, с возможностью раскрыться для каждого из играющих. Да и не в Ванином характере было выбирать между людьми, он предпочел бы, чтобы все помирились.
Поэтому когда пришел день следующей игры, по предложению Вани они собрались у Миши пораньше, чтобы обговорить все втроем. Миша будто читал его мысли:
— Артур по всем статьям неправ, но играть без него — не вариант. Я, короче, за то, чтобы его как-нибудь наказать, допустим, отобрать должность гейм-мастера на время, но не выгонять. Я с ним к тому же разговаривал, он сам понимает, что накосячил, и готов просить прощения.
— А я не готова его простить!
— Слушай, Нин, ты, конечно, извини, но если будешь настаивать на выборе между вами, я, наверное, Артура поддержу, хотя он и мудак.
Нина удивленно вскинула брови. Она могла сомневаться в добром Ванечке, но была уверена, что уж Миша-то, который не очень скрывал свою симпатию к ней, будет на ее стороне. А выходило, что она остаётся в меньшинстве.
— Вань? — позвала она вопросительно.
Иван молчал. Если выбора не избежать — то да, Миша прав. Артур — лучший вариант. Но доводить до такого Ивану совершенно не хотелось. На его счастье, в дверь позвонили, и Миша пошел открывать. Разговор прервался. Когда хозяин квартиры вернулся в комнату, за ним шел Артур с тортом. Он поправил очки и сказал, стараясь не глядеть на Нину.
— Я извиниться хотел. Тортик вот купил. Вы меня не выгоняете?
— Мы тебе выносим последнее китайское предупреждение, — сказал Ваня, стараясь не выдать своего облегчения. — Если ещё раз такая фигня повторится — выгоним. Это было максимально бестактно. И ты больше не гейм-мастер. Управление переходит ко мне.
— А можно я хотя бы докончу это приключение?
— Нет. Будем считать это твоим наказанием.
— Ребят, одна игра, пожалуйста!
— Это не обсуждается. Итак, Артур, как ты собирался ввести в игру своего нового персонажа? Паладина то… кхм... убили.
— Я думал, что, может, монах не был иллюзией, а Душеед просто вселился в него, — говоря, Артур одновременно распутывал завязки на коробке с тортом. — А когда он отвлекся, чтоб вас околдовать, то монах вернул себе контроль над телом, но потерял сознание
— В принципе, нормально. Слушай, давай, потом чай попьем, после игры?
— Ну я просто хотел, чтобы вы на меня больше не злились. Попробуйте тортик, он вкусный! Твой, Нина, любимый, с шоколадной крошкой.
Миша тоже был за чаепитие.
— Нин, что скажешь? — спросил Иван.
— Ладно, — сказала девушка. — Я тебя не простила, но можешь играть. Давайте сюда торт.
Все облегченно засмеялись. Атмосфера, казалось, разрядилась окончательно. Некоторое время все жевали и правда очень вкусный тортик и болтали о пустяках. Артур продолжил развивать свою мысль:
— И у меня ещё идея была. Раз паладин мёртв, что если Душеед оживит его и отправит по следу героев?
— Чтобы теперь его устами гадости говорить? — подозрительно спросила Нина.
— У него горло перерезано, он не сможет говорить. Просто, если он был шпионом Душееда, то это логично.
— Ладно, — сказал Ваня, — идея неплохая. Ну что, все доели? Итак, мы снова оказались на опушке мертвого леса...
7.
Монах, как выяснилось, не был призраком. Его бесчувственное тело обнаружили шагах в пяти от того места, где рассеялось облако серого тумана. Паломника на всякий случай связали, после чего привели в чувство и допросили. Грегориус повторил историю, рассказанную ранее, но не помнил, что происходило с ним после того, как он заметил меж дюн блеск стеклянной воронки.
— Солнце так ярко от нее отражалось, что я прикрыл на минуту глаза. И вот я уже совсем в другом месте, кругом ночь, а эта дева режет горло вон тому рыцарю. Сознание мое было смутным, разум пребывал в смятении. В голове постоянно звучал чужой голос. Я начал бороться с голосом, чтобы изгнать его из моей головы. И когда мне это удалось, был такой удар, будто лошадь лягнула. А потом я вновь очнулся уже связанным.
— Это все?
— Все, клянусь Небесным светом.
— Ладно, мы поверим тебе, — сказал Альтаир.
— Но не развяжем, — встряла Лианна.
— Сможешь вспомнить, как пройти к этой воронке?
— Если я провожу вас туда, вы меня отпустите?
— Отпустим. Так ты можешь вспомнить дорогу?
— Кажется… кажется, нам вон туда — пленник кивком указал направление. Но в такой темноте я не могу ручаться.
— Тогда выступим с рассветом. Постарайся припомнить дорогу как можно лучше. А мы пока похороним нашего падшего товарища.
— И смотри, не вздумай выкинуть какой-нибудь фокус — снова вмешалась в разговор эльфийка. — Иначе последуешь за сиром Орфеем.
Она провела указательным пальцем по горлу.
8.
Похоронив паладина и дождавшись, чтобы небо немного посветлело, группа двинулась в путь. Впереди шел Грегориус со связанными за спиной руками. К его путам была привязана длинная веревка, другой конец веревки держала в руках Лианна. За ней следовали Альтаир и Матиас. Шли медленно, монах часто останавливался в нерешительности, и подолгу разглядывал чахлые кустики и одинаковые гряды дюн.
Когда солнце уже подбиралось к зениту, острые глаза эльфийки заметили вдалеке какой-то блеск. Они повернули в ту сторону. Спустя полчаса и остальные заметили вдалеке блики света, отраженного какой-то блестящей поверхностью. Но светило почти успело закатиться, прежде чем они достигли циклопический воронки из оплавившегося песка. Воронку окружали руины, почти полностью скрытые под барханами. Время и ветер так славно потрудились над ними, что было уже сложно признать в этих гладких камнях плоды труда разумных существ. И все же это была не просто россыпь булыжников. Перед героями лежали останки могущественной древней цивилизации.
Они осторожно спустились по скользким склонам воронки, оставленной чудовищным взрывом. Ветер нанес сюда довольно много песка, скрывшего дно воронки. Кое-где в ее стенках открывались оплавленные края тоннелей, уходящих в черноту подземелий. Почти тысячу лет назад, когда армии темных богов почти взяли штурмом столицу империи магов, и защитники удерживали одни лишь катакомбы, они призвали своих небесных покровителей. Мощь сил, столкнувшихся в той битве, уничтожила все живое на многие дни пути кругом.
Альтаир подошёл к центру воронки и принялся рыть руками нанесенный туда песок. К нему присоединились остальные за исключением связанного монаха, который топтался рядом с раскопками и боязливо озирался.
Вскоре из-под песка явилось то, ради чего они пришли в эти сожженные древней войной земли. Под слоем песка обнаружился огромный, с человеческую голову размером, кристалл, наполовину вплавленный в стеклянное дно.
— Друзья, легенды не лгали, — произнес Альтаир торжественно. — Перед нами Камень душ, вместилище того, что осталось от божественных воителей, которым поклонялись колдуны юга. Мы призовем их в наш мир, и Душеед, наконец, будет повержен.
— Я так не думаю, друзья, — послышалось вдруг откуда-то сверху.
Слово "друзья" произнесли издевательским тоном, передразнивая Альтаира.
На краю воронки выросло два десятка воинов в черных плащах — слуги Душееда. А за их спинами стоял и сам демон. На первый взгляд, его можно было принять за среднего возраста мужчину в строгих черных одеждах, какие носили князья церкви. Но стоило взгляду чуть задержаться, и наблюдатель замечал, что свет проходит полупрозрачную фигуру насквозь, а глаза демона отблескивают неприятным мутно-желтым светом, от которого начинала болеть голова. Когда же Душеед открывал рот, тот оказывался полон длинных острых зубов, наводящих на невольные мысли о происхождении его имени.
— Убить их!
Демон указал рукой, и его солдаты стали медленно спускаться по скользким склонам. Среди них, сипя распоротым горлом, шел тот, кто раньше звался сиром Орфеем, а ныне был бездушной куклой, которую подняло из мертвых злое колдовство Душееда. Эльфийский взор заметил частицы земли, оставшиеся в его волосах.
Лианна выхватила лук и пустила стрелу. Один воин упал. Тело застреленного продолжило движение по стеклянному склону и достигло дна воронки раньше своих живых товарищей. Ему больше не требовалось думать об осторожности. Эльфийка выстрелила снова и снова попала. Но врагов было слишком много.
— Призовите тех, кого собирались! — крикнул Грегориус.
Альтаир начал читать заклинание призыва.
9.
— Слушайте, я действительно вижу — сказал Артур.
— Что видишь?
— Ну, вот это все. Воронку, Камень душ, врагов, Душееда. Звёзды над головой.
— Ты чего несешь, придурок? — нервно спросил Миша.
— Но я правда вижу! И все реальнее!
— Блин, я тоже вижу, — сказал Ваня. — Как бы сквозь стены, да?
— Мальчики, мне страшно! — Нина взяла Ивана за руку.
Над ними, сгущалось, проступая сквозь потолок, темно-синее небо с первыми звездами, стены комнаты с обоями в цветочек превращались в покатые блестящие склоны, по которым к ним спускались вооруженные люди.
Иван оглядел себя. В неверном перламутровым свете, исходящем откуда-то из-за его спины, он обнаружил, что вместо свитера с джинсами и тапочек на нем оказались кожаная куртка, густо усеянная заклёпками, штаны из какой-то грубой ткани и высокие сапоги. Пояс оттягивал меч, на голову давила тяжесть шлема. Остальные тоже преобразились: на месте Миши стояла закованная в железо фигура, очень похожая на то, как тот рисовал своего персонажа. Нина была одета во что-то типа короткого кафтана, она все еще держала его за руку.
"Уши у нее остались человеческими", — пришла неуместная мысль.
— Они стреляют! — Артур тоже изменился, он обзавелся монашеской рясой и кожаными сандалиями. — Ваню убили!
Что? Но ведь вот он, Ваня. Жив-здоров. Он хотел снова себя осмотреть, но что-то мешало двинуть головой. Иван высвободил руку из Нининой хватки и потянулся к месту, где чувствовался дискомфорт. Ладонь наткнулась на перья и дерево. Он скользнул рукой вдоль древка стрелы, и руке стало мокро. Вдруг пришла боль. Иван хотел закричать, позвать кого-нибудь на помощь, но вместо слов из горла вырвалось какое-то клокотание.
"У него горло перерезано, он не сможет говорить" — вспомнились слова Артура.
Одна из темных фигур приблизилась. Ваня увидел неопрятную бороду, прищур холодных спокойных глаз, глаз убийцы. В руках бородатого была длинная железная полоса. Меч, точно такой же, как в музее. Вспомнилось, что у него на поясе тоже висит меч. Парень потянулся рукой туда, где ремень оттягивало что-то тяжёлое, но ноги подкосились, и мир вдруг накренился. Он упал. Убийца в черном плаще вдруг превратился в гигантский силуэт на фоне звёздного неба и занес клинок для удара. Последней мыслью Ивана было: "Странно, я ведь совсем не думаю, что станет с Леной и Сашкой". Потом солдат Душееда опустил клинок.
10.
Когда Артур сказал, что видит воронку и звёзды, Нина тоже это увидела. Это было очень красиво: темнеющее небо с крупными пустынными звёздами, волшебный перламутровый свет, исходящий от камня в центре воронки и отражающийся от ее стенок. Ванечка, весь такой рыцарственный в этом шлеме и с мечом у пояса…
Потом она заметила уродливые черные тени, приближавшиеся к ним широким полукругом. Блеск их оружия был хищным и совсем не красивым, не похожим на волшебное сияние Камня душ. А потом глаза девушки встретились с другой парой глаз, пустых и белесых. Лицом ее визави походил на Артура, только кожа была неестественно бледного цвета, на губах играла зловещая улыбка, больше похожая на оскал, а чуть ниже, отвратительная и притягательная одновременно, изгибалась вторая, беззубая. Улыбка разрезанного горла. На нее глядел мертвый паладин.
— Мальчики, мне страшно.
Левой рукой она вцепилась в пальцы Ванечки. Ну же давай, герой! Спаси меня, как не раз делал в моих снах!
Темные фигуры медленно, но неотвратимо приближались, прячась за щитами.
— Они стреляют! — закричал Артур.
Нина увидела, что на гребне воронки появились ещё черные плащи и подняли луки. Мимо уха что-то свистнуло.
— Ваню убили!
Нина забыла даже про мертвого паладина. Она повернула голову и увидела, как Ванечка, выдернув руку из ее ладони, тянется куда-то к шее. Тут девушка заметила стрелу, увидела кровь, льющуюся из раны.
Кто-то схватил ее за плечо. Миша.
— Бежим в катакомбы!
Они побежали.
11.
Когда Артур закричал, что в них стреляют, Миша инстинктивно, не думая, сделал то, что всегда делают рыцари в фильмах: опустил на лицо железное забрало. Оно здорово мешало обзору, но зато стрела, которая ему предназначалась, скользнув по шлему и наполнив голову звоном, исчезла в перламутровым полумраке.
Миша схватил Лианну, — то есть Нину, — и увлек за собой. Вскоре девушка в ее легкой одежде вырвалась вперед. Всё-таки, он не привык бегать, таская на себе тридцать килограмм железа. К счастью, бежать было недалеко. Нина уже скрылась в катакомбах, он тоже уже подбегал к черному провалу. Кажется, спасены! Тут что-то ударило его под лопатку и, сделав по инерции еще два шага, Миша упал на песок.
На этот раз стрела не соскользнула с брони. А с такого расстояния даже пластинчатые доспехи принца Матиаса не могли остановить трехгранный бронебойный наконечник. Но они все же погасили энергию выстрела, и железное жало не очень глубоко вошло в тело. Парень смог подняться на четвереньки. Он скорее вполз, чем вбежал, в темный провал пещеры. Ещё несколько стрел ударились о камни справа и слева, но бьющий в лицо свет Камня душ мешал лучникам целиться, и Мише удалось уйти.
Он встал на дрожащие ноги и поспешил за скрывшейся во тьме Ниной, громко окликая ее по имени. Каждый шаг отдавался болью. Боль рождалась под лопаткой, куда вошла стрела, и волнами расходилась по всему телу. По спине стекало мокрое и горячее.
12.
— Слушайте, я действительно вижу, — эти слова слетели с языка Артура помимо его воли.
Что ещё за «вижу»? Вечно он говорит и делает не то, что собирался!
Потом он увидел, как сквозь стены Мишиной квартиры просачивается иная реальность, где обитали демон Душеед и неупокоенный паладин Орфей.
— Ты чего несёшь, придурок? — спросил Миша.
Артур не знал, что он несёт. Но это и не имело значения, губы шевелились сами собой. Так уже было однажды, в пятом классе, когда он будто со стороны наблюдал за действиями кого-то другого, живущего в его теле и бросившегося с ножницами (благо те оказались с закругленными концами) на дразнившего его пацана.
А тело Артура все говорило и говорило, описывая придуманный ими мир. И с каждым словом этот мир становился реальнее, обретал цвета, звуки, запахи…
Парень понял, что сейчас произойдет. Он сейчас окажется там, в центре стеклянной воронки, окруженный врагами, и не имея возможности управлять своим телом. Это был смертный приговор. Бороться! Бороться, как Грегориус боролся с овладевшей им волей Душееда. И пока кто-то голосом Артура кричал, что Ваню убили, сам Артур изо всех сил сосредоточился на том, чтобы вернуть тело себе. Не выходило, чужая воля переставляла его ноги, и каждый шаг, сделанный тем, другим, бросал Артура навстречу обнаженным мечам.
Артур закрыл глаза. Забудь об этих мечах! И о том, другом, тоже забудь. Сосредоточься на шорохе песка в твоих ушах; на сокращении мышц в икрах и бедрах, на почве, которую ощущают сквозь сандалии твои ступни. А теперь — пошевели пальцами. Замечательно, молодец! Попробуй ослабить узел веревки на запястьях… В его живот вошел клинок.
13.
Она бежала в непроглядной тьме коридоров, падала, расшибая локти и колени, вскакивала и вновь бежала.
Кажется, сзади что-то кричали, но Нина не останавливалась. Если остановиться — ее догонят и убьют! Как убили у нее на глазах Ванечку, вскрикнувшего и выпустившего ее плечо из латной перчатки Мишу, как, наверное, убили этого придурка Артура. Бежать!
И она неслась сквозь темноту, пока были силы. Когда силы кончились, Нина заползла в какую-то нишу, затихла и прислушалась. Поначалу единственным, что слышала, были ее собственное шумное дыхание и бешеные удары сердца. Через какое-то время тело успокоилось, и она смогла прислушаться к царящей в темных тоннелях тишине.
Сначала тишина обрадовала Нину: за ней не гонятся! Но затем на смену облегчению пришел страх. Ей придется в одиночку искать выход из этих черных катакомб, в которых ее ищут придуманные, но в то же время абсолютно реальные враги, грозящие столь же реальными болью и смертью.
К горлу подкатили слезы, в которых жалость к Ванечке, Мише, даже Артуру и, конечно, к себе, мешалась с ужасом перед грозящими опасностями, острым чувством одиночества и давним, даже не из детства, а из генетической памяти идущим страхом перед темнотой. Нина почти зарыдала, но вдруг застыла на полувдохе, пораженная до гениальности простой мыслью: она просто временно свихнулась!
Это было безумием, просто не могло быть ничем иным. Поганец Артур подсыпал что-то в свой торт, или виноват октябрь — говорят же, что с ума чаще сходят осенью и весной. А может, она просто уснула — вчера полночи писала очередной фанфик о приключениях Лианны и Альтаира.
В любом случае, на самом деле, с ней все в порядке, она не перенеслась необъяснимым образом в эти гибельные катакомбы, а по-прежнему сидит или, может быть, лежит за столом. С Ванечкой и остальными тоже все в порядке, они сейчас хлопочут вокруг нее. Ванечка, может, даже держит ее бесчувственную руку. И все, что нужно — проснуться, вернуться в мир, где в людей не втыкают острые железные штуки. Где главные проблемы — это тупые бестактные шутки и слепота Ванечки к ее более, чем прозрачным намекам.
Девушка ущипнула себя, но это не помогло. Да, видимо, и не могло помочь. По мере того, как успокаивалось тело, приходила боль в содранных локтях, ладонях, коленях, и она была куда более сильной, чем мог бы доставить любой щипок. Для верности Нина легонько стукнула ободранным локтем по стене. Из глаз брызнули слезы, из горла рванулся вскрик. Но она по-прежнему была здесь — в темноте, одиночестве и в тишине, которая после того, как затихло эхо ее голоса, показалась еще более всеобъемлющей.
Она сконцентрировалась на последнем, что запомнила из нормального мира: жестковатый стул, скатерть в клеточку, остывающая чашка чая. Попыталась вернуть эти ощущения. Но, как и с щипком, ничего не вышло.
Вспыхнувшая было искра надежды погасла. Она действительно здесь, в темных, опасных тоннелях. Одна.
Вот только она уже не была одна. В окружающей черноте послышались осторожные шаги, а потом ее тихонько позвали:
— Нина.
14.
Миша больше не мог идти и теперь полз по тоннелю вслед за скрывшейся в темноте Ниной. Он не сумел достать торчащую в спине стрелу, и та при каждом движении дергалась, причиняя ему боль.
А когда боль физическая ненадолго откатывала, наступал черед другой боли, нравственной. Это он, Миша, виноват в случившемся. Это из-за него рухнул со стрелой в горле Ванька, из-за него опасность грозит Нине. Если бы… Но об этом потом. Сейчас надо сосредоточиться на том, чтобы ползти — найти Нину, защитить ее.
Бьющий из-за спины свет постепенно тускнел. А может, темнело в глазах. Нет, все-таки дело было в свете, потому что он вдруг резко усилился, а потом на Мишу упала чья-то тень.
Душеед обошел стоящего на четвереньках парня и наклонился к его лицу. Он больше не казался полупрозрачным.
— Что, принц-неудачник, все пытаешься спасти свою принцессу? К сожалению, у меня на вас с ней другие планы. Поднимите его!
Его схватили и вздернули на ноги. Стрела за что-то зацепилась, и на секунду в мире не осталось ничего кроме боли. А когда Миша вновь пришел в себя, оказалось, что он уже стоит, а желтоглазая тварь подносит к его лицу переливающийся перламутровым светом кристалл. Камень Душ.
— Возвращайся обратно, — услышал Миша гипнотический голос Душееда.
Это голос отразился от сводов тоннеля, а, может, от сводов его черепа, и вернулся эхом. Вот только это эхо не затихало — голос звучал вновь и вновь на тысячу разных ладов, дробился и складывался в несущие скрытый смысл узоры, как цветные стеклышки в калейдоскопе, проникал в самое нутро. В такт ему вибрировала пронзившая мишино тело стрела, вибрировал весь его организм.
Следом завибрировал испускаемый Камнем Душ свет, а потом и сам окружающий мир. Древний тоннель то появлялся, то исчезал, повинуясь узорам колдовского голоса. А потом голос взвился резким и высоким, переходящим в ультразвук пиком, уже всего Мишу превратив в колеблющуюся струну, и он рывком очнулся.
15.
Нина слишком поздно поняла, что к ней обращается самозванец.
Он вел себя как Артур, а когда она протянула на голос руку, то наткнулась на грубую ткань монашеской рясы.
— Возьми меня за рукав, и пойдем, мы с Мишей вытащили Ивана, — прошептал он. — Пора выбираться.
Голос показался странным, но Нина не сразу это осознала. Ее занимала одна единственная ликующая мысль: спасены! Все кончилось!
Но когда она спросила, как там Ваня, послушно взяв Артура за рукав, и шагая следом, тот снова ответил этим странным голосом:
— В порядке.
И тогда до нее дошло, что именно было странным в его речи, — к словам добавлялось еще что-то, похожее на свист. На свист в разрезанном горле.
А еще странным было, что он сказал «Возьми меня за рукав». Не за руку, а за рукав! Не потому ли, что в противном случае она бы коснулась мертвой кожи зарезанного паладина?
Девушка выпустила ткань рясы и попыталась бесшумно отстать, но это ей не удалось. В тот же миг, когда она разжала пальцы, то не увидела, но почувствовала по движению воздуха, что провожатый развернулся и бросился на нее. Прежде, чем Нина успела пуститься в бегство, ее схватили руки, холодные, как камень тоннеля.
Мертвый паладин неразборчиво что-то зашипел. Видимо, вцепившись в нее, перестал зажимать разрезанное горло. Но откуда-то Нина знала, что покойник хочет ей сказать:
— Ты заплатишь за то, что со мной сделала!
16.
Миша вскинулся и широко распахнул глаза. Он дома! Больше нет вокруг грубой каменной кладки, пылающей боли, которой отзывался на малейшее движение наконечник стрелы. Нет острозубого демона с желтыми глазами и его вибрирующего голоса. Вот только на его кухне все равно все было ненормально.
Скатерть была та же самая, за которой он утром ел яичницу, но на ней лицом вниз неподвижно лежал Иван, а от его разбитого носа в сторону сахарницы тянулась неуместная струйка крови. Нина тоже была без сознания — она откинулась на спинку стула и запрокинула голову. А рядом…
Рядом стоял Артур и вливал девушке в рот содержимое водочной бутылки.
— Артур, ты че творишь?!
Миша попытался вскочить, но ноги отказались слушаться и он рухнул обратно, едва не опрокинув стул. Лишь в последний момент удержался за край стола.
— Нет больше никакого Артура, — ответил тот.
И голос действительно не был похож на то, как их странный приятель говорил обычно. Он напоминал то, как Артур звучал, когда изображал Душееда. Только это было как-то… естественнее, что ли? Словно Миша по-прежнему стоял в том тоннеле, а демон светил ему в лицо магическим камнем.
— Совсем поехал?! — он сделал новую попытку встать, но ноги снова отказались слушаться. — Заигрался в свои сказки?!
— Наоборот, в кои-то веки живу реальной жизнью, — тем же странным голосом отвечал Артур.
Он щелкнул пальцами перед лицом девушки. Нина открыла глаза.
— Нина, ты в порядке?
Мише, наконец, удалось встать и он, тяжело опираясь на стол, двинулся в сторону девушки. Та не ответила и даже не повернула головы.
Артур обошел стол, чтобы тот по-прежнему разделял его с Артуром, и, зачем-то понюхав чайную чашку, выплеснул недопитые остатки прямо на пол. После этого он налил в чашку прозрачную жидкость из бутылки с криво наклеенной этикеткой. Судя по долетевшему до Миши этиловому запаху, это и была водка.
— Будет в порядке, — ответил он. — Если ты будешь сотрудничать.
— Нина, ты меня слышишь?!
Миша, осторожно отпустив край стола, потряс девушку за плечо. Ее голова мотнулась туда-сюда, но больше никакой реакции не последовало.
— Нина!
Пощечина, от которой покачнулись оба: Нина на своем стуле и Миша, вынужденный вновь опереться на стол. Нет ответа.
— Что ты с ней… с ними сделал?
— Я же говорю, с ней все будет в порядке. Просто она не здесь, — ответил своим «душеедским» голосом Артур и жутко, в несколько дерганных мимических движений, улыбнулся.
Вот только Артур ли? Мысль была безумной, но после всего пережитого у Миши никак не получалось отмахнуться от ощущения, что устами пригретого ими задрота с ним действительно говорит что-то чуждое, нечеловеческое. Демон.
— Что касается Ивана… — Боюсь не могу сказать того же. Твой друг умер на дне той воронки, от него осталась лишь пустая оболочка. Голем без магии или, как бы сказали у вас, робот без программы. Но ее ты еще можешь спасти. Если поспешишь.
— Я тебе ща так наваляю, урод! Быстро говори толком, что происходит?
— Не наваляешь. Ты на ногах еле стоишь. Хороший у Артура вышел тортик, а?
— С-с-с-су…
— Не трать время на оскорбления. У Нины его действительно не очень много. А терпения у меня еще меньше. Сядь и слушай.
Будь у Миши силы, он бы бросился на эту потустороннюю тварь, что поселилась — или всегда жила? — в теле Артура. Связал бы и парой хороших тумаков заставил исправить все, что тот натворил. Ну или вызвал бы дурку ему и скорую — Нине с Иваном. Он уже сам не понимал, как было бы правильнее. Вот только сил не было. Парень сделал четыре медленных шажка и тяжело опустился обратно на стул.
— Вот и умница.
Рука Артура толкнула в мишину сторону чайную чашку с водкой.
— Теперь пей.
— Не буду.
— Не бойся, все, что мне нужно, вы уже съели с тортом. А это просто мое алиби. Отравились ребятишки паленой водкой. Так что жить будешь. Ну! Пей!
После недолгого колебаний Миша сделал глоток. Водку он никогда не любил, но эта была на редкость отвратной. Правда что ли паленая?
— Ну я же говорю, умница. А теперь слушай внимательно. Нашего с тобой вчерашнего разговора не было. Артур пришел сегодня, принес торт и водку. Мы немножко выпили и дальше ты ничего не помнишь. Это все, что ты можешь сказать полиции и врачам. Менты тебя попытают, — хотя нет, у вас же обычно не пытают! — и отпустят. Меня, надеюсь, тоже. Тогда ты соберешь и приведешь ко мне новую партию для игры в ролевку. Ты плюс еще максимум двое. Мы сыграем, и я их заберу. А ее — верну тебе. На этом мы расстанемся.
— И ты нас так просто отпустишь?
— Отпущу. Вам все равно никто не поверит. Ты сам хоть и понял, кто я такой, но до конца в это не веришь.
— А еще я не верю твоим обещаниям.
— А у тебя нет выхода. Пойдешь против меня — и она останется овощем, как и Иван. Никакие врачи не помогут. А теперь допивай свой напиток и спи.
17.
Душеед налил и себе. Он подошел к окну, за которым уже темнело, и всмотрелся в свое отражение.
В том мире, где остались древние руины и выдуманные Артуром боги, он мог видеть сразу в двух измерениях. В физической реальности его слуги рубились с четверкой негодяев, сорвавших столько тщательно выстроенных замыслов, а сфокусировав внимание на астральном плане, он ощущал, как замирают последние отзвуки жизни в телах, пронзенных стрелами и мечами, как стены воронки до сих пор источают следы могущественной магии, что некогда превратила песок в стекло, как пульсирует энергия Камня душ...
Здесь все было не так. Этот мир не имел астрального плана, хотя если всматриваться, то демону казалось, что он различает желтоватые отблески в глазах своего отражения. Но зато мир был Настоящим с большой буквы.
О, как пьянит один только аромат этой их паленой водки, как тревожит она вкусовые рецепторы! А память Артура подсказывает, что в в этом мире есть куда более вкусные и ароматные напитки. О как, тает на языке пусть и отравленный наркотиками, но все еще бесподобный торт! Как восхитительно пахнет настоящая кровь из разбитого лица Ивана! Как манят угадывающиеся под одеждой формы безвольной Нины! Тела Настоящих — это даже большее искушение, чем торт. Какой невероятный потенциал для наслаждения в них таится!
Скоро он сполна натешится и всем этим и гораздо более возвышенными радостями. Но сначала План. Самый великий из всех и столь безупречный, что даже проклятая четверка авантюристов не сумела его сорвать, а напротив послужила шестеренками в отлаженном механизме.
Когда-то, еще будучи обычным смертным колдуном, пусть и очень одаренным, он рвался стать богом своего мира, обрести власть не над жалкими сотнями поглощенных душ, а над миллионами, склоняющимися перед ним добровольно. Эта жажда подтолкнула его отринуть свою человеческую природу и принять новую сущность и новое имя — Душеед. Но в поисках могущества, он однажды достиг таких глубин — или, скорее, высот — астрала, где прежде не бывал.
И там Душеед встретил существо, которое выглядело как обычный смертный, но которое было настолько же могущественнее Душееда, насколько сам Душеед превосходил людей своего мира. Существо звали Артуром, и он поведал Душееду, что демон и его мир — лишь порождение его разума. Что он, великий Душеед, существует в пространстве, сотканном из слов и мыслей Артура и еше нескольких столь же могущественных существ, которых демон стал звать Настоящими.
Душеед не поверил рассказу, но Артур доказал, что говорит правду, разъяснив многие загадки мироздания. Окончательно демона убедило то, что собеседник рассказал, чем заняты его враги во главе с недоноском Альтаиром. Позже шпионы подтвердят все до мельчайшей детали.
Поверив же, Душеед пришел в ярость. Он, обладатель почти уже божественной мощи, всего лишь выдумка глупых юнцов! Причем выдумка, созданная для забавы! Тренировочное чучело для альтаирова сброда! Но ему удалось совладать с собой, и гнев был переплавлен в спокойную, расчетливую ненависть, скрытую под пеплом напускной вежливости. Он продолжил разговаривать с Артуром, все больше узнавая о Настоящем мире, лежащем за пределами сознания юноши, и все больше желая увидеть этот мир собственными глазами. Восхищенные расспросы нравились Артуру, и он стал искать встреч с Душеедом, а кто ищет, тот найдет.
Душеед занимал в разуме Артура все больше места, обретал все большую независимость от своего создателя. Он обнаружил, что их с Артуром не двое. Ненавистный паладин Орфей, придворный чародей принца Матиаса и ещё десятки населявших мир Душееда созданий жили в этом разуме более-менее самостоятельно. От других личностей — он стал называть их и себя этим словом из Настоящего мира — Душееда отличало лишь то, что они почти всегда спали, просыпаясь только, когда Артур и трое других играли в свою странную игру. Демон же бодрствовал все чаще и дольше.
Он сделал еще одно открытие: несмотря на свою почти божественную в мире Душееда мощь, по меркам своего мира Артур — обычный смертный со всеми присущими им слабостями и пороками. Манипулировать юнцом, а через него и другими Настоящими, оказалось так же легко, как марионетками в иллюзорном мире.
Был разработан Великий План, и на протяжении полутора Настоящих лет и вчетверо большего срока по счету Душееда мир игры постепенно менялся, приближая демона к его цели. Среди прочего был создан Камень душ вместе со всей своей тысячелетней историей. Он стал ключом к двери между мирами.
Потом пришел черед действий в реальности. Как нельзя кстати оказалось, что Миша — студент-медик, погрязший в азартных играх и отчисленный за попытку украсть наркотические средства из университетской лаборатории. Те же восхищенные расспросы, смешанные с лестью, плюс собственные изыскания в те ночные часы, когда тело Артура попадало в его распоряжение, — и вот готов рецепт чудодейственного снадобья, как сказал бы Душеед раньше, или соединения на основе псилоцибина, как выразился Миша. Впрочем, как ни называй, а суть одна — это вещество усилило внушаемость Настоящих, позволило ему убедить своих врагов, что те действительно перенеслись в созданный ими мир, и тем самым — отдать в его руки.
Заполучить снадобье тоже оказалось несложно — Миша загорелся идеей воочию увидеть места своих вымышленных приключений, а уж когда Душеед намекнул ему устами Артура, что совместное приключение сблизит их с Ниной как никогда раньше, последняя шестеренка Великого Плана встала на место. С деньгами для ингридиентов проблем тоже не возникло — золото в этом мире ценили так же, как и везде, а бабка Артура все равно уже не носила свои серьги и кольца.
И вот, шестеренки завертелись. Теперь он полностью — хоть пока и не всегда уверенно — контролирует это тело. Вскоре под его контролем окажутся и другие Настоящие.
Демон посмотрел на отраженные в стекле фигуры. Парни уронили головы на стол, Нина тупо таращилась в стену. От этой парочки надо будет избавиться так же, как от паладина и Альтаира, они слишком много о нем знают.
Но это — следующий шаг Плана. Сначала пусть доиграют свою роль до конца: она — заложницы, он — козла-провокатора на бойне, завлекающего в сети Душееда новых рабов.
Скоро у него будет полно слуг. За возможность пережить волшебные приключения в вымышленной реальности ему будут приносить деньги, выполнять поручения… Тогда можно будет работать над тем, чтобы стать бессмертным и всемогущим божеством уже этого, Настоящего мира.
Душеед отсалютовал собственному отражению и залпом допил водку. Скоро смесь алкоголя и наркотика свалит Артурово тело, но у него еще есть немного времени, чтобы избавиться от улик и позвонить в скорую. А пока бригада медиков будет ехать на вызов, он сможет ещё раз обдумать все детали Великого Плана.