Новый мотив для дудочки крысолова
Олег шёл по ночной улице от своего дома. В голове всё звучал и звучал голос. Олег услышал его пару дней назад и никак не мог избавиться. И чего теперь делать? Обратиться к психиатру?
А дальше что — клеймо безумца? Не исключено, что на всю жизнь. Скорее всего, и друзья отшатнутся. Кому нужен безумный друг?
Да и работодатель, пусть не в праве увольнять «больного человека», но, думается, нашёл бы предлог. И избавился от сомнительного работника.
А что взамен? Лишь устранение тоненького просящего голосочка:
— Дяденька, не проходите мимо. Дяденька, помогите не умереть с голоду!
И слёзы в дополнение к просьбе.
Сначала Олег думал — всё это шутка. А что? Вшил кто-то в одежду, а то и спрятал под кожей микрофончик с опцией приёма беспроводного сигнала. Потом периодически жмёт кнопку на своей стороне, прикладывается к передатчику — и давай повторять:
— Дяденька, не проходите мимо…
Ну и так далее. Самое интересное: ничего невозможного в розыгрыше нет. Чего только не создали современные умники! А как научились уменьшать аппаратуру? Блеск!
Почему бы одно из открытий не приспособить, чтобы свести Олега с ума? Запросто! И что же делать?
Первый день пытался игнорировать. На второй пришла «светлая» мысль: «Надо бороться!»
Олег решил не сдаваться на милость незримого кукловода, предпринять меры. Именно так — решительно и бескомпромиссно. Взять ситуацию под контроль — вот что надо.
Свободу воли надо заслужить. Это же не просто черта характера, произведение природы или дар того, кто природу сотворил. Приходится вступать в борьбу.
Но с кем бороться? Олег мало верил в бога и потусторонние силы вообще. Он считал, что уродливо несправедливый мир, наполненный страданием, не мог иметь благое начало. Неминуемо либо начало не благо, либо мир появился в результате фатального невезения.
Однако терзали сомнения. Раз мир никто не творил, а проблема обозначилась… Значит, надо бороться с самим собой.
И вот — решающий день, знаковый вечер. Олег начал с носков. И не абы каких, а любимых, которые носил, казалось, даже во сне. Да-да, настолько ценил чёрные носки, пронизанные с одной стороны серебряной нитью, а с другой — золотой.
И не важно, что золото и серебро мнимые, всего лишь цвет ниток, а не настоящий металл. Кого волнует? Красиво же! Поэтому Олег их надевал постоянно и практически не снимал.
Однако вот — голос? И подозрение, что микрофон подбросили. Странно, конечно, что в носки. Как до головы голос доходит, до ушей? Впрочем, неважно.
Олег распустил носки на нитки и все до последней проверил. Для надёжности он каждую ниточку — ну почти — намотал на палец, натянул, посмотрел на свет. Не видать ничего! Не настолько же наука продвинулась, чтобы прямо в нитки микрофон запихали?
Но если подумать… Вопрос бы «как до головы» решался. Ниточки носка касались ниточек в штанах. Те шли выше и затрагивали рубашку. А там, понятное дело, — воротник, шея… До ушей уже недалеко.
Боже, нитки! Что делать? Олег забеспокоился, стал распущенные носки заново перебирать. В глазах паника, в душе тревога.
Взгляд забегал по комнате. Как? Как решить проблему? На тумбочке лежали ножницы. Не тут ли спасение? Олег схватил их и стал резать нитки.
Нервное возбуждение покатилось по телу, зародилось дрожью в ногах, дошло до головы. Сейчас, сейчас! Победа близка, свобода скоро! Глаза загорелись решимостью, на губах заиграла кривая усмешка. И тут…
— Дяденька, не проходите…
Дыхание замерло на миг. Олег вскинул голову, оторвался от дела. Промелькнула мысль: «Как же так? Неужто ошибка?»
Пальцы левой руки разжались. Нитки полетели вниз, лёгким облачком закружились по комнате: чёрные с лёгкой примесью белых и золотистых.
Ноги подогнулись... Олег опустился на пол. В правой руке продолжал сжимать ножницы. Прижал руку ко лбу. Какое приятное ощущение — от холодной полоски металла. Однако из глаз опущенной головы на пол заскользили слёзы.
— Дяденька, помогите…
Олег отнял руку от головы. Ножницы полетели на пол. Что? Как? Зачем? Стал шарить по телу: волосы на голове, рубашка, штаны. Где этот чёртов микрофон? Куда спрятали?
Он вскочил, стал хлопать по бокам, нагрудному карману, карманам брюк. Ничего! Тоже внутри спрятали? В нитках ткани?
«Негодники! — подумал Олег. — Чего теперь, раздеваться, искать?»
— Дяденька...
Голос в голове, казалось, стал громче. И шёл как будто извне. Но не от одежды, как подумал Олег. Откуда тогда?
Дело точно не в карманах и вообще не в одежде! Голова повернулась в сторону входной двери. Олег напряжённо замер, прислушиваясь. Не раздастся ли голос ещё? Молчание.
Пришла мысль: «А почему усилился только сейчас? Неужто совпало с поисками? Или не совпало? Но столько дней прошло».
Голос не отвечал.
Надо бы что-то предпринять. Ладно, носки, одежда, может быть, даже обувь — всё не то. А что же тогда — «то»?
Решение пришло, сверкнув молнией в голове. Искать! Он должен искать! Дальше, дальше, дальше… А для этого — на улицу.
Но сначала — одеться! Взгляд упал на голые ступни. Эх, поспешил. Теперь вот что, на босу ногу ботинки натягивать? Ведь не отыщется время на поиски новых носков.
Голос в голове молчал. Однако Олег уже мало верил, что молчание — благо. Ведь только что всё прекрасно было слышно, звучало громче обычного. И звучи дальше — можно бы засечь источник! А теперь…
Вера пропала, что над ним просто шутят. И правда, раз нет микрофона, а звук то тише, то громче… Может, не шутка? Что же тогда, призыв о помощи?
Олег бросился в прихожую. Плевать на носки! Склонился, натянул ботинки. Непослушные пальцы не сразу поймали кончики шнурков. Руки вспотели — коварные верёвочки выскальзывали.
При наклоне дыхание сбилось, стало затруднённым. Олег разогнулся, постоял, отдышался. Странно, не толстяк вроде, а вот поди ж ты!
Неужто теперь кто пытается остановить, молчаливо вмешаться, сбить с настроя? По телу пробежал холодок. Страшно же, когда ловишь себя на мысли, что стал игрушкой в чужих руках.
Но надо терпеть, надо не сдаваться. Сейчас у него что за враг? Смешно! Всего лишь шнурки в ботинках. Тоже мне…
Тело — вниз! Руки коснулись шнурков на правом ботинке, наскоро их завязали. Кончики — спрятать внутрь!
Осталась левая нога. Олег потянулся. Почти достал. И тут закололо в боку!
Ох, как не вовремя! Олег охнул, разогнулся. Рука полетела к боку. Странно. Всегда хватаемся за болезненное место, будто поможет. Рефлекс, не иначе.
Бок прихватило левый, как раз над проблемной ногой с непослушными шнурками. Что там — печень? Нет, она, кажется, справа.
«Я не врач, — подумал Олег. — К чему знать тонкости?» Мысль пронеслась и растаяла в ворохе переживаний. Как и боль в боку — утихла.
Олег наклонился к ботинку. Завязать шнурки? Нет времени! Он просто запихал кончики в ботинок. Потом поднял и опустил ногу, проверяя.
Ботинок болтался, но вроде некритично. Эх! Осталось лишь махнуть рукой, схватить с вешалки плащ с капюшоном — и к входной двери! Вовремя.
— Дяденька… Дяденька…
Голос в голове стал тише. Надо спешить? Надо!
Вот она — улица! Пятиэтажка Олега стояла в одном из рядов таких же, тесно сжимавших район почти параллельными линиями. Дома группировались, составляли квадраты уютных двориков.
Перед глазами мелькнуло, как детские площадки заполнялись весёлой детворой. Тревожные мамочки следили взглядами за своими чадами. Переговаривались друг с другом, кричали, волновались. Но так — днями. Сейчас же вечер.
Олег выскользнул во двор дома, огляделся. Темнело. Дверь подъезда за спиной со скрипом, словно стоном, закрылась. Олег вздрогнул, обернулся. Лишние звуки пугали.
Но куда дальше? Олег посмотрел по сторонам. И, пожалуй, впервые взмолился про себя: «Давай, покажись! Где ты, чем бы ты ни был?».
Поворот влево — пусто. Смотрим вперёд — тишина. А справа донёсся отголосок писклявого призыва:
— Дяденька… Дяденька… Дяденька…
Между словами — паузы. Зато постоянно повторяется, почти как передача по дьявольскому радио. «Говорил же я всем, что не сумасшедший!» — подумал Олег.
А кто он? Экстрасенс? Медиум? Посредник между… Собственно, между чем и чем?
Ноги Олега, готовые двинуть остальное тело в «выбранном», точнее, «подсказанном» направлении, замерли на месте. «Я же не верю в загробный мир, — подумал Олег. — Какие тогда “призывы” и “посредничество”?» Ловушка!
— Дяденька… Ну, дяденька же!
Ого! Что-то новое. Раньше — только две фразы или их кусочки. Сейчас же, глядишь, целая речь выйдет. Олег усмехнулся. И тут же ощутил непреодолимое желание вернуться домой.
«Непреодолимое». Ага. Метафора такая. «Нет, не возьмёшь!» — с мрачной решимостью подумал Олег и сдвинулся с места — в направлении, как ему казалось, призыва на… Помощь? Точно?
Хватит! Он решил, значит, так тому и быть. Свободу воли никто не отменял. Пусть её надо заслужить, и никто просто так не даёт.
Олег погрозил кулаком в пустоту. А сам радовался, что с каждым шагом тоненький голос в голове усиливается. «Значит, всё правильно!» — подумал он.
Не глядя под ноги идти было трудно. Но не невозможно. Во что-то влетел ногой, застрял. Скользкое, сыпучее. Запнулся о низенькую преграду, потерял равновесие. Руки смешно размахивают по сторонам. Тело шатается и норовит упасть.
Олег удержался, поймал баланс. Надо идти! Он сбавил шаг, вытянул вперед руки и пошёл. Дом с обратной стороны «квадрата» быстро приближался. Туда?
— Дяденька, быстрее! Дяденька, дяденька, дяденька…
О, кажется, зовущий понял: Олег слышит, Олег идёт, Олег скоро спасёт. Вот и дом напротив. Голос не смолкает, продолжает звать. Значит…
Нет, не сюда! Дальше, дальше, дальше. Поворот, руки всё ещё впереди. И — идти, идти, идти вдоль здания. Мимо захлопнутых «пастей» подъездных дверей. Мимо горящих в полумраке, словно глаза злобных тварей, окон на этажах.
Вперёд, вперёд, вперёд! Поворот за угол. Удобно тебе? Не хочешь остановиться, повернуться, уйти назад? Иди вперёд, марионетка! Слушай призыв. Иди, иди, иди…
Вот она — «спина» очередного дома. За ним — привычный дворик, окружённый с четырёх сторон пятиэтажками. Мелькнула мысль: «Сюда?». Голос в ответ:
— Дяденька, не проходите…
Значит, сюда. Поворот, вход в недра «квадрата». С торца здания — подвал. Дверь закрыта, но без замка.
— Дяденька, помогите…
По бетонным ступенькам лестницы — к двери подвала. Толчок! Можно входить. В лицо — порыв сырого ветра.
Почему в подвале так сыро? Вокруг клетушки, в них запасы домочадцев. Банки, склянки, варенья, соления… Часть разбилась, содержимое пролилось. Кругом стояли лужи от заготовок, не успевших впитаться в земляной пол.
Куда? Вперёд и по диагонали налево? Лампочки горели через одну, и те мигали. Видно не очень. Но Олег шёл. Медленно, вытянув руки перед собой, — шёл!
Тени мелькнули, рассыпались под ногами. Одна врезалась в ботинок, ударилась, отлетела в сторону — и бежать! Тень — ударилась и отлетела? Правда ли — тень?
Олег заметил сгусток тьмы перед собой. Что это? Тьма вдруг начала двигаться, обернулась фигурой в плаще с капюшоном. Под ним — вытянутая усатая морда с двумя горящими в колеблющемся свете лампочек бусинками глаз.
Олег с удивлением, нарастающим ужасом и отвращением вгляделся в морду громадной крысы… Пасть открылась, исказившись в подобии ухмылки. Долетел тоненький голосок:
— Привет, дяденька! Рад видеть потомка Гамельнского Крысолова. Думал, не придёшь. Однако вы приходите, вы всегда приходите. А тебя бог не сохранил, хотя пытался. Да ты и не слушал.
Тело твари перекрывало то, над чем она только что склонялась. Что там? Плохо видно. Сейчас, сейчас… Надо лишь напрячь глаза.
Настал момент перед прыжком врага. И тогда, прежде чем ощутить зловонное дыхание на лице и впившиеся в шею когти, Олег успел разглядеть то, что скрывалось в углу. Причём странно — как будто с двух точек зрения: издалека и вблизи.
Свет в глазах Олега стал гаснуть, пока не пропал образ маленького мальчика. Его тело распростёрлось на полу в нелепой позе. Что это? Будто чудовищную куклу разорвали и достали всё содержимое.
Маленький мальчик? В нём, видать, и жил зверь, пришедший за местью и заманивший Олега в ловушку! Как же иначе?
И больше ничего. Да уже и не надо. Олег понял, что свободу воли он не заслужил. Хотя борьба со зверем продолжалась. Пока ещё теплилась жизнь.
А когда удалось разорвать горло зверя — голыми руками! — закончилось всё — и борьба, и жизнь. И свет потух. И голос в голове умолк. Навсегда. Наверное.