Страж человеков
Смотреть на Создателя не хотелось — было стыдно. Не то чтобы он не был рад Его видеть, но по-настоящему теплой встрече мешали как минимум два обстоятельства. Три, если считать тот случай на практике в небесной канцелярии с наспех сданной вместо нормального проекта компиляцией из чертежей уток и бобров, но там вроде как-то выкрутились и вообще давно было.
А сейчас — мрак полный, да и до зубовного скрежета недалеко.
Обстановка вокруг, надо сказать, совершенно не соответствовала напряженности момента: ни разверстых хлябей небесных, ни серы и огня с неба, ни даже захудалого тебе нашествия прямокрылых насекомых-вредителей — погожий денек, одним словом. Небо лазурное, трава под ногами самая что ни на есть изумрудная, вот мимо кролик пробежал, белый, значит, наверное, жемчужный, или какой-нибудь опаловый...
Создатель деликатно кашлянул, и ангел постарался собрать разбегающиеся от дикого стресса мысли в порядок. Проблема была вовсе не в кролике.
С вершины холма открывался изумительно-пасторальный вид: почти у самого подножья блестели солнечными зайчиками воды широкой реки, по другую сторону которой раскинулось буйное разнотравье заливных лугов, где лениво паслось стадо тучных коров. За лугами, при желании, можно было рассмотреть довольно неумело возделанные поля, а еще дальше группу каких-то строений и поднимающиеся в небо струйки дыма — поселение. Желания не было.
Создатель еще раз осмотрелся и заметил:
— Или райский сад со времени моего последнего визита кратно увеличился в размерах и стал куда хуже, или люди теперь живут не только в нем.
Ангел, собравшись, если не с мыслями, то с духом, коротко выпалил:
— Я их выпустил!
Озвучив очевидное, он наконец набрался храбрости посмотреть на Творца. Тот выглядел скорее рассеянным, чем сердитым, и это вселяло надежду.
— Они же как котята в коробке! Только глаза открылись — сразу же куда-то ползут, тыкаются во все углы, что-то ищут. Подождешь немного — им уже не важно, насколько глубока и изобильна миска с едой, или насколько уютна подстилка, — начав, ангел говорил все быстрее, — они все равно будут пытаться выбраться, оказаться снаружи, найти что-то новое. Им просто тесно взаперти, они выросли из Эдема почти сразу же после того, как были созданы. Выросли и захотели уйти.
— Разве ты здесь не как раз на такой случай? — с непонятным любопытством спросил Создатель.
Пост у райских врат в одном из новосозданных миров особенно престижным в кругу молодых ангелов не считался, хотя были у него неоспоримые плюсы — тот же пламенный меч выдавали сразу после сравнительно короткого инструктажа, а не как обычно. Но важнее, конечно, четкие, не оставляющие двояких толкований инструкции. К вопросам однозначности приказов молодые относились особенно трепетно, потому что задачи у крылатого воинства сложные, так что порой и запутаться недолго, чего от тебя хотят, а пока разберешься, можно такого наворотить... Будешь стараться сделать как лучше, а получится как в тот раз, и сам не заметишь, что крылья потемнели. А с этим постом все ясно — стой у ворот и стращай мечом всех, кто приблизится, только сам особенно не показывайся, чтобы казалось, что страх — он как бы сам по себе, от пугающей неизвестности и неизбывной таинственности бескрайних внешних пределов...
И надо же было оказаться внешне простому, даже примитивному (под стать охраняемым людям, ага) заданию таким сложным. У ворот особенно делать нечего, вот и начинаешь присматриваться к своим подопечным от скуки. А они...
— Они просто не стали бы тем, чем должны быть, если бы остались взаперти, — едва слышно пробормотал ангел и снова потупил взор. Крылья опустились до самой земли, кольчуга померкла и даже пламя огненного меча обреченно поугасло, сбитое не пойми откуда налетевшим ветром.
— Знаешь, сколько стражей в среднем поступает так же, как ты?
В голосе Создателя чувствовались тепло и все та же рассеянность.
— Почти восемьдесят процентов. И еще у пятнадцати они сами убегают, не дожидаясь вашего соизволения.
Пораженный услышанным, ошарашенный представитель упомянутых восьмидесяти процентов не нашел ничего лучше, кроме как спросить:
— А еще пять?
— А их, ты не поверишь, приходится выгонять силой.
Двое на холме задумчиво помолчали.
— Значит, все так и было задумано? — страж все еще чувствовал неприятную слабость в ногах, но настроение стремительно улучшалось.
— Это был один из возможных вариантов. В конце концов, эти ребята, — Творец кивнул на поселение за рекой, — кого угодно растрогают. Вот только теперь немалая популяция разумных существ уверена, что нарушать запреты свыше в общем-то нельзя, но если очень хочется, то можно.
Ангелу снова стало нехорошо. Он догадывался, что глубину падения никогда нельзя просчитать заранее, но в этот раз как-то очень отчетливо почувствовал под ногами почти бесконечную пропасть, на дне которой сейчас строили свое царство те, кто однажды засомневался в нерушимости запретов.
— Ладно, умельцы из канцелярии этим уже занимаются. Как обычно, придумают что-нибудь про заповедный ручей или какую-нибудь запретную папайю, и новые поколения будут уверены, что их предки покинули рай в результате нарушения высочайшего предписания. Что, строго говоря, будет правдой... — Создатель внимательно посмотрел на нерадивого стража. — Ну а теперь самое время поговорить о последствиях. Что за история с пожаром?
Ах да, второй момент, «история с пожаром».
То, что Творец в великой милости своей обозначил как «историю», страж в собственных мыслях иначе чем катастрофой не называл. У него вообще остались очень обрывочные воспоминания о том вечере, — должно быть, сознание старательно затирало отдельные участки памяти. Но некоторые вещи забыть никак не получалось.
Угрюмая толпа, без какого-либо подобия строя, зато со множеством колюще-режущих инструментов и факелов, мрачно вставшая перед рядом таких же, закрывающих своими спинами хлипкую изгородь и неказистые домишки. Крики и брань, в которых один к одному смешались страх и гнев, первые броски специально принесенных с собою камней. Безбрежный простор равнин вокруг, и нелепая, совершенно глупая склока таких малочисленных, но уже поделившихся на обособленные группы людей, почему-то искренне уверенных, что трава на чужом лугу зеленее, а если солнце палит всходы уже второй раз, то виноваты не иначе как соседи. Театр абсурда, и первое действие с бескровными прениями, похоже, стремительно подходит к концу.
Он никогда такого не видел, но был уверен, что происходящее неправильно, и не нашел ничего лучшего, чем ворваться на сцену, размахивая огненным мечом. Было ли это решение лучшим? Вряд ли. Было ли оно обдуманным? Точно нет. Своевременным? Определенно.
Вспыхнула под ударами клинка сухая трава, брызнула искрами, разлетаясь на горящие куски, изгородь, загудел почти сразу набравший силу огонь на стене ближайшего дома. Никто не видел его, как не видел его и прежде, странную и непонятную силу, незримо присутствующую рядом и вечно напоминавшую о непознанном, таинственном, опасном...
Крики гнева сменились воплями ужаса, вопли ужаса — стенаниями. Мгновенно исчезли две враждующие толпы, превратившись в одну — большую и очень, очень напуганную. И пусть в огненной неразберихе люди вели себя по-разному: кто с визгом бежал по полю прочь, кто застыл, пустыми глазами глядя на буйство огня, кто пытался помочь другим, или хотя бы себе — все они были едины в своем ужасе перед пожаром.
Первым в мире рукотворным пожаром.
Потом они объяснят его, объяснят так, как умеют: факелы, огонь, одно к одному. Они запомнят этот ужас, разрушения и лишения, они будут знать, чем кончаются раздоры и как велика цена за неспособность договориться. Они поймут, что никто не пострадал только чудом. Поймут, что есть границы, которые лучше не переходить.
По крайней мере ангел искренне на это надеялся и, как смог, донес свою теорию до Создателя. Вышло не очень, но по крайней мере Тот слушал не перебивая, слушал, задумчиво глядя куда-то за горизонт — в сторону сожженной деревни. Дул ветер, шелестела трава, по ту сторону реки показалась стайка детей, принявшаяся с веселыми криками гнать стадо к дому.
— Ты уже заметил, как быстро они растут, — не то спросил, не то констатировал Создатель, и ангел понял, что речь вовсе не о конкретных детях, да и не о детях вообще. — Котята, действительно. Но совсем не домашней кошки. Даже не дикой камышовой или морского леопарда, из тех что изредка охотятся на утконосов...
Губ Создателя коснулась улыбка, но тон стремительно становился все серьезней.
— Ты выпустил их из рая и теперь твой долг — следить за ними. Их свобода безмерна, весь мир с его радостями и горестями, опасностями и возможностями принадлежит им, но главная опасность, ты уже понял, в них самих. Наблюдай и храни. Отныне ты не страж врат, но страж всех людей.
Придавленный неожиданно свалившейся тяжестью новой задачи, новоназначенный страж человеков оторопело молчал.
— А идея с огнем неплохая. Хотя, при таких тенденциях, тебе стоит задуматься о чем-то более серьезном, может быть, на основе быстрого высвобождения тепловой энергии, — Творец взглянул на своего крылатого подчиненного и, абсолютно правильно оценив его состояние, ободряюще улыбнулся. — Не сомневаюсь, у тебя получится.
Он пропал, словно Его и не было. Донесшиеся из-за реки крики явно свидетельствовали о том, что дети активно выясняли личные вопросы при помощи тех самых хворостин, которыми еще недавно направляли стадо. Ангел задумчиво посмотрел на стремительно устаревающий огненный меч в своих руках.
Возможно, стоит сразу задуматься о чем-нибудь, связанном с делением ядер. Эх, не прогуливал бы архитектуру материи...