Ошибка демиурга

Мирион волновался, как не волновался уже много лет. Он грыз ногти, ходил по комнате то почти бегом, то шаркая, как старый дед, крутил пуговицы на кафтане, несколько уже валялись на полу, а нитки на их месте расстроенно торчали и словно тянулись к потере. На столе валялись разбросанные бумаги, стоял пустой графин, а рядом стакан. Тоже пустой. Под ним виднелись не только следы от воды, но и разводы от стертых карандашных линий.

В дверь постучали, Мирион подпрыгнул, схватился за сердце, закусил губу и опустив голову медленно пошел открывать.

— Готов? — спросил гость.

Мирион кивнул и сжал за спиной кулаки.

— Да не переживай ты так, все получится, переходы мы настроили.

— Ну-ну…

Слухи говорили обратное.

Двадцать лет никто не мог попасть в созданный собой мир. Никто! Были попытки, но все неудачные. Сколько демиургов пострадало. И молодых да дерзких, и умудренных опытом с сединами да морщинами. Никто не мог попасть в свое детище. Даже глазком одним посмотреть не получалось. Сердца болели за брошенных малышей, сотни умов искали способ снять скрывающую переходы завесу, найти ключ, открыть дверь замурованную. И получилось. Кажется.

Сперва испытали проход на птицах почтовых. Пролетали птахи сквозь небольшое окошко. И возвращались. Кажется. Поговаривали, что возвращались не сами птицы, а их иллюзии. Но так ли это станет понятно, если проверить работоспособность прохода на человеке. Выбор пал на Мириона. Того, кем пожертвовать, если что не жалко.

Конечно: нелюдим, мир создал только один, на выпускном в академии демиургов и… после него все сломалось. Обвинить в открытую тогда не решились, не было доказательств. Что, если совпало?

Молодой выпускник презентовал заготовку, описывал природу, погоду. Показал экзаменаторам шар, дунул на него, тот заметался по комнате, ударился по каждой стене, несколько раз об потолок и пол. Все ждали, что он лопнет, исчезнет, как неудачная попытка и демиургу поставят незачет. Но нет. Мир стабилизировался и повис в центре экзаменационной. Как живой.

Мирион вздохнул с облегчением. Но… На следующий день должен был проверить свой мир и не смог. Порталы отключились. Не только у него. Начался переполох. Все искали не столько причину, сколько способ ее обойти. Демиурги скучали по своим мирам. И каждый. Да-да. Каждый за прошедшие двадцать лет словом или поступком показал Мириону, что винит во всем его.

Но что, если произошло всего лишь совпадение?

С каждой неудачной попыткой восстановить проходы в это верилось меньше. Поэтому Мирион замкнулся. Стал одиночкой. Тихо рисовал новые миры и создавал их, зная, что не сможет их посетить. И ведь получались они живые. Очень живые. Чересчур живые. Вызывающие зависть.

И вот, наконец, нашли способ его за все наказать?

Ну да ладно. Мирион не отказался от испытания. Он надеялся, что все получится и он совершит, наконец, первый визит в мир, который создал, пусть и спустя двадцать лет.

В круглой комнате его ждали. Но Мирион никого не увидел, его взгляд привлекла воронка, она переливалась цветами радуги и манила, манила, манила. Мирион шагнул к ней и… рассыпался на мириады кусочков, он стал песчинками в бесконечном пространстве, видел все и не видел ничего одновременно. Все мелькало, перестраивалось, будто Мирион оказался внутри калейдоскопа, не получалось рассмотреть одну картинку, как уже возникала другая.

Сколько он так летел, Мирион не понял, но в один момент почувствовал порыв ветра и его вытолкнуло. Куда?

Мирион прищурился.

— Где я?

Вопроса своего он не услышал, испугался, ощупал себя, проверил, собрался ли из песчинок обратно: руки, ноги, голова… Все на месте: жиденькие волосы, уши оттопыренные, родинка на подбородке.

—— А-а-а-а, — проверил Мирион еще раз. Ничего. Попрыгал на одной ноге, на другой, постучал по ушам. Зажмурился и заорал снова: — А-а-а-а!

Получилось! Словно от крика лопнул шар и звуки вокруг появились.

— Уфф, хорошо, — Мирион смахнул пот со лба. — Теперь зрение. С ним тоже что-то не так. Почему трава не изумрудная? Я ведь при создании мира тщательно подбирал цвет, чтобы глаз мурава радовала. А это что?

Мирион провел ботинком по кончикам пожухлой травы серо-болотных оттенков. Вздохнул. Зажмурился крепко, помассировал переносицу. Открыл глаза. Ничего не изменилось, трава по-прежнему не была изумрудной. Наверное, все это из-за потери контакта с создателем. На целых двадцать лет. Шутки ли!

А что, если…

Мирион сел на землю, скрестив ноги, соединил большие пальцы с указательными, закрыл глаза и представил, что перед ним хрустальный шар — заготовка мира. Мирион набрал в грудь воздуха — шар увеличился. Разомкнул пальцы, коснулся шара и вдохнул в него мысль и картинку, какого цвета трава должна расти в этом мире.

Приоткрыл один глаз и улыбнулся. Получилось. Изумрудный цвет переливался на солнце. Только… со светилом тоже что-то не так, оно не напоминало желток яйца в глазунье. Скорее кляксу со рваными краями, сливающуюся с облаками.

— Понятно. Работы непочатый край. Но я справлюсь, все верну к изначальному виду, раз с травой получилось и с другим тоже выйдет как надо. Солнце, деревья. А люди? Вспомнить бы: людьми я населял этот мир или…

Откуда-то раздался жуткий вой. Он шел будто отовсюду сразу…

— Ой, ёй… А ведь нам говорили, что мир бесхозным не останется, если мы не заселим его, то он заселит себя сам.

— Эй, — Мирион помахал руками, глядя на небо. — Заберите меня обратно. Я проверил проход. Все работает… Эй…

Но ему не ответили. Его не забрали. Его сослали в собственный мир. Изверги…

— Что ж. Я ведь демиург. Я…

Договорить он не успел. Темная тень накрыла и рассыпался Мирион на мириады песчинок.

— Это наш мир. Мы его подстроили под себя. Не позволим менять ничего!