Жертва обстоятельств

Она плохо помнила юность. Память притупляет все плохое. Но годы, проведенные в подвале, естественно, изменили всю ее жизнь. Не сломали, но превратили в серость, в бессмысленный отсчет лет.

Она не рефлексировала об этом. Жить можно. А зачем? На этот вопрос и так мало кто может ответить.

Само собой, с мужчинами у нее больше не было никаких отношений. После регулярного сексуального насилия акт соития вызывал только паническое омерзение. Но это было нормально, так ей сказал психолог.

Теперь она жила с кошкой в крошечной квартирке и работала на неинтересной ей работе. От родственников она отдалилась, подруги не переходили в статус близких, оставаясь просто подружками.

Она была убеждена, что забудет Его. Но это было невозможно. Не сложно, а невозможно, и с этим приходилось жить.

В начале воспоминания о нем вызывали отвращение. Она помнила, как он спускался по шаткой лестнице, чтобы взять ее. Каждый раз скрип одних и тех же ступеней. Тогда она закрывалась в себе и мир переставал существовать. Не исчезал, а просто терял актуальность, превращаясь в череду предметов. Болезненно детализированных из-за обостренного восприятия.

Но Его она помнила куда отчетливей. Его запах, его шепот, переходивший в сопение, когда он возился над ней, пытаясь вставить свой крантик. Его мертвенный холод пальцев. Он представлялся ей мертвецом, каждый раз отчаянно хотевшим вернуться к жизни через обладание женщиной. Скорей всего, он был несчастным человеком.

После того как она сбежала от него, он больше не искал ее, по крайней мере, ей так казалось. Его полиция не нашла.

О них писали в газетах какое-то время, но это было уже не важно. Хотела ли она отомстить? Возможно, после обычного изнасилования такая мысль и пришла бы ей в голову, но не в ее случае. Слишком долго все это продолжалось. И слишком часто она теперь возвращалась к нему в мыслях. Иногда осознанно, иногда нет, например, моя посуду и уставившись в окно или стену отсутствующим взглядом. Такие выпадения из реальности случались все чаще.

Искать его она начала спустя лет десять или больше. Сначала приехала в их дом. Теперь это был их дом, его и ее.

Само здание было заброшено, да еще и пережило пожар — явно результат открытого огня каких-нибудь бомжей или наркоманов. И как же здесь все изменилось. Она помнила совсем иное, хотя лестница осталась неизменной. Но атмосфера была утеряна. Она отметила это с нервным ехидством, переходящим в мрачный сарказм видавшей всякое женщины. Хотя иллюзии на свой счет она не строила. Она не стала циничной сукой, так и оставшись слабой жертвой. Слабой, но отчаянной.

Теперь она хотела найти его, пока еще не зная зачем. Хотя все она знала, не могла не знать.

А где искать, если ты ничего не знаешь о мужчине своей жизни? Детектив из нее был хреновый. Но она помнила их место, с которого все началось. Скамейка в парке, где он подцепил ее почти ребенком, купив лживой улыбкой и сладкими посылами. Она сняла жилье в этом районе.

И каждый раз приходила к скамейке в то самое время, садилась и ждала. Просто сидела, шел ли дождь или снег, ей было все равно. Ритуал, превратившийся в обыденность. И спустя годы он пришел. Постаревший на двадцать лет, с округлившимся брюшком и лысиной. Зачем-то он нацепил темные очки. В его волосах проступала седина. Он молча сел рядом с ней, не посмотрев в ее сторону.

Она была одета в куртку поверх толстовки. Капюшон скрывал засаленные волосы, убранные в простой хвост. Никакого макияжа, она давно уже не следила за собой. Зачем, если тот, кто тебя любит, примет свою женщину любой?

Он повернулся к ней и вздохнул. И в этом вздохе было столько тяжести прожитых лет, столько боли. А она поняла всю неизбежность своей судьбы с кристальной ясностью и едва не расплакалась. Какой у нее был выбор? Она не могла желать иного.

Они встали и пошли к нему домой. Дорогу она не запоминала. А дома спустились в подвал, обставленный точно также, как и тот самый. Только теперь он спал здесь же, на матраце, на том же самом месте, где тогда все происходило. Она поняла, что у него больше никого не было кроме нее и испытала странную благодарность, граничащую с искренней признательностью. И приняла все.

Когда он ложился на нее, то возвращался в созданный им двадцать лет назад мир. И она была его миром.