Гаснущие звезды

Ночью над городом прошла гроза. Тучи вспыхнули и обрушились. Две лошади шли по мокрой от дождя улице, и неоновые шакалы, спускаясь с башен, бросались им под копыта.

Опять сверкнула молния.

Вспышка осветила улицу, лошадей, и их всадников в полиэтиленовых плащах. Согнувшиеся под ливнем фигуры держали поводья. У кобылы, шедшей слева ремни крепились к респиратору — при вдохе дыхательный клапан открывался, и мешок, натянутый на морду уменьшался в объеме.

— Здесь за зданием повернем!

Шериф Джон-Джей Дельгадо старался перекричать шум ливня. Иоганн Шелли кивнул. Они преодолели ряд гудящих кондиционных станций и, перешагнув через трубу, свернули на соседнюю улицу. Прошли мимо семафора. Забытый и никому не нужный, он стоял, накренившись, и с тоской глядел на путников единственным целым глазом.

Шли дальше, мимо мертвых фонарей.

В проулке — люди и танцующий свет. Чернокожие, стоя под навесом, грелись у мусорного костра. Рядом на контейнере, будто не замечая дождя, сидела громадная черная фигура…

Один из нигеров повернулся. К счастью, лошади быстро скрылись из виду. Они двигались, держась обочины, несмотря на то что здесь, на разбитых и заваленных хламом дорогах, им не встретилось еще ни одно транспортное средство.

Скоро улица кончилась. Иоганн и напарник повернули. Джон-Джей взял левее; замедился, поровнявшись с кобылой Шелли.

— Эй, как насчет передохнуть? — Шериф обернулся. — Задница затекла в этом седле…

— Ваша воля.

Они остановились у заброшенного магазина. Иоганн спешился. Спрятавшись от ливня под ближайшим карнизом, он наблюдал за попытками грузного шерифа перекинуть ногу через лошадиный зад. С трудом спустившись на землю, Джон-Джей доковылял до напарника. Его правая ступня заметно подгибалась при ходьбе.

— Что у вас с ногой?

— Старая рана. Черт... — Шериф скинул капюшон. — Ну и погодка...

Отдышавшись, он присел на парапет. Смотрел на улицу сквозь стену дождя… Еще не высохшие капли, стекая со лба, спускались по его раскрасневшему лицу и, срываясь с длинных усов, падали вниз.

Шелли стоял напротив… Он запустил руку под плащ, достав портсигар и спички.

— У меня есть сигарета — будете?

— О, нет. — Шериф покачал головой. — Я ведь мормон.

Иоганн поджег табак.

— Скольких же прелестных вещей вы, наверно, лишаетесь…

Он демонстративно затянулся. Выпустил дым — густой и серый.

— Ну... — Шериф закатил глаза. — ЗАТО У МЕНЯ ДВЕ БАБЫ! Ахахаха-ахах!..

Дельгадо согнулся от смеха, еще больше покраснев. Шелли улыбнулся.

— Это да.

Дальше они долго молча сидели. Шелли курил. Вдруг, вспомнив что-то, Джон-Джей поднялся и, размяв спину, направился к стоящей рядом лошади.

— Кстати, мистер Шелли. Мы сейчас на Браунинг-стрит. Если это еще субурбия, то все что дальше — гребаные трущобы. — Он покопался в сумке, достав какой-то сверток. — Селектоидов там больше, чем нигеров... Не смотрите на башни. Они заброшены, по большей части... В общем, я не сомневаюсь, что у вас хватит проницательности не привлекать к себе внимание, но... Дополнительные меры никогда не помешают.

Завязав сумку, шериф подошел к Иоганну. Достал из ткани белый предмет, напоминавшее кольт.

— Это шокер?.. — Шелли взялся за протянутую рукоятку.

— Да. Стрелять умеете?

— У меня есть опыт обращения с ремингтоном. — Иоганн покрутил устройство в руках. Вес и теплопроводность как у фарфора... — Только, боюсь, я давно не практиковался...

На лице Джон-Джея возникла ухмылка.

— Ничего. Тут точность ковбоя не нужна. Просто наводите, и спускайте курок. БАХ! Бьет с двадцати футов... И кстати, если выстрелить селектоиду в шею — вот сюда… — Шериф постучал по области, чуть ниже виска. — …Он слепнет начисто, и минуты две пытается понять, где право, где лево. Это довольно забавно выглядит.

Шелли сжал в ладонях ствол. Поднял, сощурившись.

— Давайте я испробую.

Джон-Джей кивнул. Держа шокер на вытянутых руках, Шелли повернулся. Он прицелился в плафон — ржавая лампа висела справа над витриной. Щелкнул курок.

— Похоже не сработало…

— Там такая штука сбоку. — Шериф коснулся фаланги большого пальца.

— А, предохранитель.

Отыскав реле на рукоятке, Иоганн вновь навел шокер и пустил заряд — щелчок! Затем — электрический треск. Паутина молний разбежалась по фонарю. Лампа на миг вспыхнула; осветила блеклую надпись «Бобовый рай Тода» на грязном стекле.

Джон-Джей хлопнул в ладоши.

— Это было остроумно!

Спрятав шокер за пояс, Иоганн взглянул на шерифа. Он поправил перчатки — пару из черной кожи, которую почти не снимал вне дома. Еще минуту они молчали.

Затем, так же молча, накинули капюшоны и двинулись в путь.

Сверху падал дождь…

Лошади шли, неспешно. Покачиваясь в такт ходьбе, Иоганн то и дело с жалостью смотрел на сопящую в противогазе клячу Джон-Джея. Когда он спросил шерифа об этом, тот лишь с усмешкой ответил, что у нее аллергия на городской воздух. Непонятно — шутка или нет…

Они прошли перекресток.

Дальше улица повернула. В этой части Браунинг-стрит все здания были похожими. Одинаковые мрачные дома чередовались с проулками, где из люков в земле били столбы пара, а завалы мусорных мешков упирались в сеточные барьеры

Джон-Джей прибавил ходу, указав на что-то впереди. Там — следующий пологий поворот. Коридор однотипных построек изгибался; сегменты улицы сходились под тупым углом. В окнах первого, стоящего на стыке дома, блеснул отсвет… Молния?

Скоро всадники достигли этого места. Дождь усилился. Они преодолели угловой участок, но из-за ливня видимость стала минимальной. Люди на лошадях шли сквозь сумрак — лишь вспышки молний озаряли им путь.

— Твою мать…

Вдали забрезжил свет. Голубое пятно, окольцованное радужным ореолом.

Лошади сбавили темп.

Они двигались к мерцающей дымке. Какой-то прожектор, установленный посреди дороги. Еще сорок футов… На обочине Иоганн увидел самовоз. Машина, очевидно аурианского производства, имела каплевидную форму. На двери — эмблема кондора.

Вспышка!

Их на миг ослепило. Луч прожектора скользнул по асфальту, уйдя вправо и вверх.

Лошади испуганно встали. Впрочем, почти сразу очнулись; продолжили движение. Еще пара футов… Стена дождя расступилась. Сквозь тьму проявились контуры броневика. Восьмиколесный монстр стоял, перпендикулярно улице; осветитель на крыше поворачивался, ощупывал нагие фасады, проникая в окна…

Рядом раздались голоса.

— Судя по всему, это парни из SAF. — Джон-Джей натянул поводья, остановив лошадь. — Говорить буду я… Чтобы проблем не вышло.

— Понял.

К ним приближались двое. Люди с оружием в черной униформе. Один из них — худой и высокий, носил под шлемом очки. Похлопав по стволу, он повернулся к напарнику, показал какой-то жест, и, кажется, ухмыльнулся.

Джон-Джей вскинул руку, призывая Шелли не привлекать внимание.

— Брось поводья! — Долговязый обратился к Джон-Джею. Он повысил голос, силясь перекричать шум ливня. — И поднимите оба руки над головой!

Шериф подчинился. Медленно опустил ремни, которыми управлял лошадью. Показал открытые ладони.

— И вам доброе утро, офицер. Что случилось?.. Мы просто шли по своим делам.

— Беспорядки в Нью-Гарлеме!

— Вы что, газет не читали?

— Я им не верю.

Второй оперативник подошел к кобыле Иоганна, первый — к Джон-Джею (встал в ярде от лошади с левой стороны).

— Ваше дело, чему верить... — Сотрудник поднял голову и его очки-зеркалки на миг полыхнули белым. — В любом случае, нам придется обыскать вас.

— Чей это приказ?

— Сектор-губернатора.

— Это противоречит четвертой поправке.

— Мы действуем в соответствии с законами сектора. — Оперативник открепил от жилета, подняв вверх бейдж с люминисцентной эмблемой. — Видишь, что написано?

Буквы «SAF» под расправившим крылья кондором сверкнули отраженным светом.

— Пф!..

— У нас есть право на обыск транспортного средства. И на применение силы в случае сопротивления. — Сотрудник похлопал по прикладу автомата — ствол висел у него на шее. — Так что советую быть паиньками.

— Борзеете, парни…

— Сейчас я подойду и открою сумку. Держи руки наверху… Джеек! — Долговязый перешел на повышенный тон речи. — Второй за тобой!

— Понял!

Оперативник, стоявший подле Джон-Джея, перекинул оружие через плечо за спину. Потом подошел; расстегнул поклажу, висевшую на лошади и запустил внутрь руку.

— С какой целью в Нью-Гарлем? — Нащупав что-то, долговязый вытащил из сумки небольшой тряпичный кулек.

— У мистера Шелли болеет матушка. Едем ее навестить.

— Что это?

— Крекеры… Для лошади.

Оперативник хмыкнул. Он пару раз потряс мешочком, и, определив по звуку что внутри действительно крекеры, вернул кулек с лошадиным деликатесом на место. Затем продолжил досмотр вещей.

Прошла, кажется, минута.

Джон-Джей только сейчас понял, что подгадал, достав шокер из вьючной сумки. Разрешение на аурианские технологии у него было с липовой печатью, а этих парней провести не получится… Главное теперь, чтобы их не досмотрели лично.

— Э-эй! Тут у него сигареты. Упаковка целая… — Второй сотрудник SAF, проводивший обыск вещей Иоганна, обратился к напарнику. — Говорит, что табак настоящий. Считается за контрабанду?

— Нет, оставь…

Наконец долговязый завершил обыск поклажи и отошел в сторону. Джон-Джей развел поднятыми руками.

— Видите, офицер, мы просто двое законопослушных белых парней.

Оперативник, кажется, хмыкнул.

— Дже-ек, что там такое?! Нашел что-нибудь?.. — Сотрудник SAF окрикнул напарника.

— Ничего такого! Просто бинокль.

— Второе дно проверил?

— Да.

Шериф повернул голову, посмотрев на Иоганна. Тот выглядел невозмутимо. Оперативник, стоявший подле него, в это время крутил в руках устройство для дальновидения. Иоганн что-то сказал ему и тот вернул обратно инструмент. Даже бечевку на вьюке завязал.

Джон-Джей развернулся к долговязому.

— Мы можем идти, офицер?

Тот ничего не ответил. Впрочем, спустя пару секунд, сотрудник SAF открепил от пояса рацию и произнес какой-то числовой код. Отойдя примерно на два ярда в сторону, он вновь повесил на грудь автомат. Следом раздался скрип — боковая прямоугольная часть броневика, что стоял впереди, начала медленно с шумом опускаться. Пневматика, надрываясь, шипела. Вскоре она коснулась земли — этакий широкий трап… Дверь с другой стороны так же опустилась, образовав проход прямо сквозь боевую машину.

Джон-Джей взял поводья. Белые отблески…Прожектор на крыше броневика все так же медленно поворачивался, рассекая лучом пелену дождя. Внутри салона БТР горели газоразрядные лампы и освещенный желтым светом проход выглядел как островок уюта в промозглом синем сумраке.

Прозвучал гром.

Джон-Джей поманил Иоганна за собой.

Натянув поводья, шериф приказал лошади идти вперед. Его соратник верхом на своей угольно черной кобыле последовал за ним.

Вскоре они преодолели авто-заставу.

Дождь стал немного тише. Другая часть улицы казалась точно такой же, как и та, откуда они пришли. Преодолев еще с сотню ярдов, всадники свернули на Т-образном перекрестке и вскоре уткнулись в черный зев тоннеля — дальше дорога шла под холмом. Шериф и Иоганн шагнули под мрачные своды бетонной арки; скинули капюшоны с головы. Шум дождя здесь сменился гулом ветра.

Шелли вдруг спросил:

— Что искали эти ребята? Оружие?

Освещения в тоннеле не было, лишь слабый синий сумрак брезжил впереди. Джон-Джей достал откуда-то фонарь с ремнем, надел себе на голову. Пятно света скользило по стенам и асфальту, указывая путь лошадям.

— А я почем знаю? Это их дела. — Джон-Джей смачно харкнул на асфальт.

— Так вы ведь шериф.

— Бывший шериф, парень. Тут все круто изменилось за последние пару лет.

— Например?

— Все кого я знал из департамента, кто были хоть сколько-то честными людьми уже давно в отставке или мертвы... — Голос Шерифа отдавался эхом от бетонных сводов. — Знаете, Шелли, если они задействовали спец-силы, то дело точно дрянь. У них все под откос идет — не знаю, что они хотят. Может остановят трафик контрабанды наверху, но все основные потоки идут вот тут. — Дельгадо вытянул руку в сторону, опустив большой палец вниз. — Под нами здесь сеть тоннелей полных всякого отребья. Там торгуют всем — террафакты, наркота, стволы. Абсолютная анархия… И никто ничего не делает с этим. Всем просто насрать, пока проблема не коснется их лично задницы. Так и с саламандрами было.

Шелли заинтересованно посмотрел на шерифа.

— Трущобы под трущобами под гетто внутри гетто… Вы наслышаны об этом или видели лично?

— Доводилось видеть.

— Я очень рад, что встретил вас, мистер Дельгадо. — В глазах Иоганна появился хищный блеск.

— Вы рисковый человек, Шелли.

— Я живу этим.

Лошадь Иоганна чихнула.

В этот момент, повернувшись, он заметил знаки, начертанные белым мелом на стенах тоннеля. Фонарик Джон-Джея выхватывал надписи из сумрака; слишком быстро для полного понимания, но достаточно, чтобы уловить общий смысл. Различались детские рисунки, окруженные спиральными текстами; строки библии, переведенные на язык иномирян. Вот слово «надежда»… Может «возноситься к надежде»?..

— Кстати, вы неплохо держались при обыске, надо признать… — Джон-Джей обратился к Шелли. — Я уж думал, вы начнете нервничать и выдадите себя. Или что они найдут у вас какую-нибудь штуку, по которой поймут, что вы газетчик.

— Вроде камеры?

— Ну типа того.

— Вообще то у меня была с собой камера, Мистер Дельгадо.

Шериф опешил.

— Что?!

— Она лежит в сумке. Но с первого взгляда не опознать. Фотографическое устройство, замаскированное под бинокль.

— Ах ты чертов пройдоха!

— Только никому не говорите про мою игрушку, договорились?

— Вы меня чуть не подставили.

— То, что не случилось, не считается.

— В любом случае, секреты я хранить умею. Профессиональный навык… Будьте спокойны на мой счет, Шелли, но в следующий раз так не делайте.

Иоганн кивнул.

— Спасибо…

Ветер выл как подстреленный пес.

Они приближались к выходу из тоннеля. Прошли мимо сегментированной инопланетной трубы, что росла, проламывая бетонную стену и, ветвясь, уходила в пол. Дальше арочный коридор поворачивал. Вот и конец... Впереди — синий свет, но не небесный, искусственный. Сияние галогена.

Давящий сумрак расступился. Они вышли из гнетущего пространства тоннеля на асфальтированную площадку, по сторонам которой и впереди, там, где продолжалась дорога, стояли одноэтажные хибары, сколоченные из ржавых гофрированных листов. Иоганн сразу обратил внимание на асфальт, который здесь был совершенно сухим. Он поднял голову вверх, натянув слегка поводья, и над собой увидел вместо промозглой облачной мглы ассиметричную паутину из стальных балок и темный потолок. Шелли остановил лошадь, кинул взгляд налево и направо, пытаясь оценить масштаб техногенной структуры, что простирались над ним... Колоссальная железная крыша, поддерживаемая несколькими (он насчитал девять) башнями-столпами и сеткой арматуры, накрывала своей тенью несколько вечно сумрачных улиц и лишь вдали между ее «карнизом» и крышами высоток, что окружали стеной со всех сторон кварталы бедняков, виднелись отдельные участки сизого неба.

Шелли заметил, что Шериф ушел вперед. Отдав команду лошади, журналист двинул за ним — тот обернулся.

— Не отставайте от меня. — Шериф откинул мокрую прядь волос со лба. — Нью-Гарлем вам таких ошибок не простит.

Иоганн послушал совет старого констебля. Они шли дальше. Лошадь Шелли то и дело запиналась на разбитой дороге, кобыла Джон-Джея же шагала понуро и смиренно, опустив к земле свою облаченную в маску-намордник голову.

Вот всадники повернули. Джон-Джей окликнул Иоганна и указал зачем-то на башни.

— Чувствуете вонь?

Иоганн повел носом.

— Похоже на аммиак.

— Так и есть. — Шериф сделал широкий жест. — Несет от этих больших зданий. Там теперь гнезда селектоидов... Плодятся как термиты, сволочи!

Дальше всадники шагали, внимательно глядя по сторонам. Из черных окон хибар на них смотрели глаза — однажды Шелли увидел отпечатки белесых рук на стекле. Он подумал вдруг о том, какие должно быть первобытные инстинкты двигают людьми, обитающими на этих нижних ступенях социальной лестницы... Что в мыслях у этих чернокожих? Что за душой? Несомненно, они хотят отомстить миру и белым, как олицетворению этого мира за свое жалкое бытие, но реальности все равно на обездоленных. История проглотит их и не выплюнет даже кости.

Всадники повернули снова. Теперь направо. Так они вышли на центральную улицу Нью-Гарлема. Дальше дорога шла вверх, поднимаясь к последним башням, держащим стальной небосвод. Между небоскребами же виднелось небо — оно действительно стало светлее, дождь почти кончился. Местами сквозь сизую облачную пелену даже пробивались, подсвечивая облака, отдельные солнечные лучи.

— Почему вы не любите журналистов? — Вдруг спросил Иоганн.

— К чему вопрос?

— Ну, вы говорили, что не верите газетам. Я подумал, что это косвенно указывает...

— Это мое право, чему верить. — Дельгадо осек напарника. — По правде говоря, я думаю, что у газет слишком много власти. Но я не считаю всех журналистов плохими — уверен, что среди них есть хорошие люди, как и среди нигеров.

Шелли не стал спорить.

Вскоре всадники вышли из-под тени огромной железной крыши. Дождь еще накрапывал. Рисунок концентрических кругов возник на гладкой поверхности лужи, рядом с которой шел верхом Иоганн и он, приглядевшись, заметил белый жидкий пар, сгустившийся над ней, за секунду до того, как дымка исчезла, растерзанная внезапным порывом ветра.

Стало холодно.

Шелли ощутил металлический привкус во рту, который чувствовал и ранее, но внимания этому не уделял. Сейчас же он подумал о связи дождя, испарений и язвы на его левой руке, от которой он безуспешно пытался избавиться азотным прижиганием.

Джон-Джей, будто уловив некие его флюиды, закашлялся.

— Вот дрянь..

Хлопнув лошадь по крупу, шериф выругался по-испански, и кобыла его припустила вперед достаточно шустро, чтобы Шелли пришлось нагонять напарника.

Их путь продолжился. Всадники шли вперед, двигаясь мимо обычных, малоэтажных, слегка потрепанных временем зданий в чикагском стиле. На фоне прочих типовых построек совершенно инородными выглядели три стоявшие за домами (вероятно, на соседних, параллельных с главной авеню, улицах) башни — небоскребы, похожие на ржавые обелиски, возвышались впереди — две высотки с левой и одна с правой стороны.

Иоганн сощурился, разглядывая странные многоэтажки.

Тем временем выглянуло солнце. Луч его прорезал облака и две огромные прямоугольные тени легли на дорогу и на дома. Башня слева, озаренная светилом, засияла янтарными отблесками.

Они постепенно приближались к высотным постройкам.

Цокали подковы.

Шелли, развязав вьючную сумку и взяв фотографический бинокль, настроил линзу устройства; покрутил колесо-регулятор, приблизив картинку — щелчок -запечатлел башню на фоне неба. С помощью аппарата дальновидения он мог в деталях рассмотреть фасад постройки, отделанный листами окислившегося металла. Заплатки закрывали окна. Он так же еще ранее заприметил тросы, тянувшиеся от башен справа к башне слева и теперь размышлял об их функциональном назначении.

Подул ветер, насыщенный запахом разложения.

Как Иоганн и думал, внутри герметизированных секций небоскреба поддерживалась атмосфера родного мира селектоидов. Там жили старшие, еще времен их исхода особи (потомки иномирян уже дышали воздухом). Высотка эта, если судить по отдельным ее участкам, не подвергшимся инопланетному «ремонту», была изначально построена людьми, а не аурианцами, в отличие от ранее виденного Шелли надземного комплекса, но позже ее, как и дом над трущобами, захватили саламандры.

Ветер усилился.

Всадники достигли башни.

В этот момент они услышали резкий звук — рев сирены в вышине.

Сигнал ее, реверберирующий, напоминал некое механическое воркование; голос системы оповещения, источник которого вероятно находился в верхней части высоток, разносился эхом по улицам Гарлема; отражался от домов и стен, постепенно затихая... Затем, спустя секунду, повторился. И опять, в третий раз.

Лошадь Шелли замерла. Напуганная, кобыла начала пятиться. Шелли трепал ее гриву, пытаясь успокоить…

— Ну, ты чего Морковка, ну.... — Иоганн обнял шею лошади.

Джон-Джей тоже остановился.

Шелли посмотрел на него и увидел суровое напряжение на усатом и обычно спокойном лице шерифа. Тот жестом велел Шелли молчать, потом отстранил от губ указательный палец и приподнял, показывая куда-то вверх.

Иоганн запрокинул голову.

Сперва он не увидел ничего особенного... Просто небо. Затем — новый странный звук. Будто песня стальной лески на ветру.

Трос.

Иоганн взглянул на верхние этажи ближайшей справа высотки; увидел область фасада к которой крепился железный канат и темное квадратное отверстие под ним. Из него выбирались, цепляясь за трос, существа — коричневые и тощие; они двигались друг за другом, ловко перебирая двумя парами передних и одной парой задних лап.

Такие же вылезали из второй башни...

Вот они уже над ним. Вытянутые, наподобие рептильных, морды; конечности с когтями.

Селектоиды, не меньше тридцати, ползли по сходящимся в одной точке стальными канатам.

Стук множества их когтистых лап раздавался в тишине.

Не отрывая взгляда от живого потока над собой — смотрел, как завороженный — Иоганн поднял фотографический бинокль, что висел у него на шее; поднес к глазам и нащупал кнопку сбоку — щелк!

Затем еще несколько кадров-щелчков.

Джон-Джей шепотом чертыхнулся.

Примерно минуту они наблюдали над собой бурые дистрофичные тела иномирян. Затем обе очереди саламандр начали редеть и постепенно иссякли. Последнее травмированное существо без двух передних лап неспешно проковыляло над ними, скрывший в темном окне ржавой башни.

Иоганн вопросительно взглянул на шерифа. Тот пожал плечами.

— Вроде все… На обед идут. Хе! — Джон-Джей нервно улыбнулся.

Лошадь Иоганна все еще часто дышала. Кобыла была напугана и как только ее удалось успокоить (Шелли скормил лошади кубик сахара) всадники продолжили путь.

Шли дальше по улице.

Вперед, по дороге, поднимающейся вверх. Вскоре они преодолели склон холма; забравшись на самую его вершину, с которой можно было как на ладони рассмотреть центральный проспект Гарлема, наездники вновь остановились. Джон-Джей повернулся к Шелли:

— Эта штука увеличивает, или только фотографирует?

Он покосился на бинокль.

— Левая часть работает как фотоаппарат, правая — бинокль.

— Дай-ка мне.

Иоганн протянул шерифу многофункциональное устройство. Объяснил, как регулировать линзу.

Тот поднес аппарат к глазам. Хмыкнул.

— Все тихо... Даже слишком.

Джон-Джей пристально разглядывал улицу через увеличительный окуляр. Проспект уходил вдаль, теряясь в туманной дымке... Впереди, там, где авеню пересекала другая улица, точнее несколько дальше нее, виднелись баррикады из панцирных коек, ржавых карет и остовов самовозов. Вдруг кое-что произошло. Сперва до ушей всадников донесся слабый свист, а затем необычное транспортное средство — одноместная велосипедная кибитка, управляемая негром-рикшей, выскочив из-за угла здания, пронеслась перед заграждениями им наперерез.

— Обратно доедем на такси. — Улыбнувшись, шериф вернул бинокль Шелли.

— Нам далеко еще?

— По прямой — нет, но из-за баррикады придется идти в обход.... — Джон-Джей извлек из кармана монету. Затем подкинул ее щелчком и, поймав центовик, посмотрел на результат. — Обогнем справа.

Они спустились вниз с холма. Потом повернули на Роджерс-авеню (табличка с названием улицы висела на здании). Еще один вело-транспорт проехал мимо них, уже не столь быстро… Преодолев несколько домов, всадники увидели человека — чернокожий старик сидел совсем неподалеку на ступенях крыльца и чистил яблоко ножом.

Иоганн переглянулся с Джон-Джеем. Он хотел спросить у того, можно ли пообщаться с незнакомцем, но, догадавшись по взгляду шерифа, что идея тому не понравится, решил сам проявить инициативу.

Он окликнул старика издали.

— Ээй, мистер! — Подошел на лошади ближе. — Можно с вами поговорить?

— Говно затея... — Пробурчал Джон-Джей.

Незнакомец медленно поднял косматую голову, посмотрев на Шелли пустым отстраненным взглядом. Казалось, Иоганн был прозрачен для него.

— Можно поговорить с вами?

Старик ответил после некоторой паузы.

— А?..

— Меня зовут Джон Питерс. — Спешившись, Иоганн подошел ближе к незнакомцу. Тот либо был подслеповатым, либо пьяным. — Я представитель благотворительного фонда имени Святого Патрика. Мы занимаемся... Э-э... Раздачей гуманитарной помощи...

Старик воткнул нож в ступеньку крыльца.

— Кто-кто вы? Вы белые... — Он надкусил яблоко. — Говорить с белыми — зачем?

— Я понимаю ваши чувства и разделяю их. Все мы равны перед богом!

— Катись к гребаному черту...

Иоганн понял, что его обаяние здесь бессильно. Он решил сменить тактику.

— Нет-нет, вы не поняли...

— Это ты что-то недопонял. — Взяв нож, незнакомец указал острием на Шелли.

— О… — Он отступил на шаг — Вижу, ваши условия жизни оставляют желать лучшего, поэтому я, от имени фонда, могу предложить вам помощь в виде вот этих чудесных сигарет!

Иоганн улыбнулся. Затем медленно засунул руку в карман редингота, достал портсигар и, открыв его, протянул одну из сигарет чернокожему.

— Просто попробуйте. Это настоящий табак, между прочим!..

Тот отложил яблоко и с осторожностью принял подарок. Поднес к носу.

— Не врешь… Откуда?

— Растение недавно реплицировали. На самом деле, эти штуки очень дорогие, но я мог бы дать вам еще одну, если согласитесь ответить на пару моих вопросов.

— Валяй.

— Как вас зовут?

Незнакомец сунул сигарету в карман. Взгляд его прояснился.

— Уоррен.

— Уоррен, вы замечали что-нибудь необычное, происходившее здесь за последние дни? Какие-нибудь волнения… Беспорядки?

— Какие беспорядки? Мы тут живем, как жили всегда… Ну гремит что-то. Гарью воняет. Я-то откуда знаю?

— То есть вы ничего не видели?

— Ну вот вчера… Или не вчера. Тут белого, это…

— Белого?

— Протащили… К коню привязали — Негр схватился рукой за горло и высунул язык, изобразив повешенного. — Вдоль по улице, уот. А за ним красный след… Сегодня дождь все смыл.

Иоганн посмотрел на Джон-Джея. Тот, так же спешившись, снимал респиратор с лошади. Поймав взгляд Шелли, шериф понимающе кивнул.

— Больше ничего не видели?

— Иди к черту, белый. Где моя сигарета?!

Шелли отдал обещанное вознаграждение незнакомцу. После они оседлали лошадей; взяв поводья, всадники продолжили путь. Некоторое время они шли мимо трехэтажных домов, потом повернули налево… Кобыла Джон-Джея теперь шагала с гордо поднятой головой — освободившись от противогаза, она стала куда более бодрой. Впрочем, дышала лошадь по-прежнему сипло, как заядлый курильщик.

Опять повернули. Ничего казалось-бы нового, такая же безлюдная улица… Впереди всадники увидели тело. Лошадиная туша лежала, распластавшись прямо по центру дороги.

Иоганн дернул поводья.

— Подождите. Я сделаю пару снимков! — Он соскочил на землю.

Затем, использовав фото-бинокль, Иоганн сделал первое фото издалека. Шериф тоже остановился… Шелли подбежал ближе к туше и, щелкнув затвором, запечатлел труп вблизи. Он рассмотрел морду мертвой клячи — закатившиеся белые глаза, несколько личинок вокруг тканевого контура белков. Журналист обошел вокруг тела, непрерывно щелкая фотографическим устройством.

— Живот вздулся… — Шелли говорил тихо, будто сам с собой. — Судя по всему, смерть наступила больше недели назад. Странно, что тело не убрали.

Он нажал спрятанную кнопку на фото-бинокле. Из его средней, находящейся между окулярами части, выдвинулся кубик, на сторонах которого находилось по нише, внутри каждой из которых располагалась маленькая одноразовая лампа-вспышка.

Склонившись над лошадиной мордой, Шелли спустил затвор. Щелк!

Потом Иоганн взглянул на Джон-Джея и тот заметил хищный блеск в его глазах. Парень явно любит свое дело…

— Вы знали, что на доисходной Земле тела разлагались вдвое быстрее, чем на Джета-Тау? — Шелли повесил бинокль на шею.

— Хм. Не думал об этом...

Закончив со снимками, Иоганн вернулся к своей кобыле. Уже стоя подле нее, одной ногой в стремени, он поменял пленку в бинокле — достав рулон из внутреннего кармана, открыл заднюю часть аппарата, потом извлек старую катушку и засунул внутрь новую.

Защелкнул. Потом забрался в седло и отдал команду лошади.

Снова дорога… Они прошли оставшуюся часть улицы, после чего свернули на главный проспект. Поправив свои кожаные перчатки, Иоганн обратился к шерифу:

— Жаль, что вы не читаете газеты. Могли бы увидеть мои снимки в «Саксониа-таймс».

Шериф хмыкнул.

— Обойдусь как-нибудь. Я не люблю смерть… Слишком много ее видел. А вы, я вижу, ей очарованы.

— Мною руководит чистый танатос, мистер Дельгадо. — Шелли улыбнулся, несколько зловеще. — Вы читали труды господина Фрейда?

— Слышал что-то.

— В каждом из нас присутствует влечение к смерти, знаете ли. Это как инстинкт... Торжество нашей первородной природы.

— Я же сказал, что не вижу в этом ничего привлекательного… Давайте закроем эту тему.

Шелли хмыкнул и отвернулся.

Они шагали дальше мимо проулков-ответвлений... На соседних авеню по обочинам иногда можно было увидеть деревья, пожелтевшие или вовсе сбросившие листву из-за ядовитых дождей. Каждый раз, когда они проходили мимо пустынных улиц, Джон-Джей озирался по сторонам.

Однажды он обернулся к Иоганну:

— Шелли, вы говорили про какой-то магазин на Джексон-стрит... — Шериф закатил глаза, будто глубоко задумавшись. Под разговором он имел ввиду диалог, произошедший между ними ранее, когда и состоялось их знакомство. Журналист искал человека, знающего район, а шериф едва сводил концы с концами последнее время, так что готов был стать проводником даже для газетчика. — Я сейчас вспомнил… «Волшебные мелодии», да?

— Да, именно так. Вы там бывали? — Иоганн удивился.

— Не был, но довелось общаться с владельцем этой лавки. Он ведь белый… Уверены, что магазин не закрыт?

— Я общался с мистером Орсоном по телектроскопу два дня назад. Он заверил меня, что не будет закрывать магазин из-за такой чепухи, как хулиганства саламандр.

— Если он дурак, ему же хуже.

Шериф насупился.

В этот момент Джон-Джей заметил некое движение справа краем глаза. Обернувшись, он увидел толпившихся в проулке людей. Чернокожие, человек десять, стояли возле телеги с бочонком, по-видимому для раздачи воды. До них донеслись звуки драки…

Прошли мимо, надеясь, что их не заметили.

Еще сотня футов пути, последняя. Наконец всадники достигли нужной им улицы. Джон-Джей указал на путевой указатель с табличкой «Джексон-стрит» на передней к ним стороне.

Пахнуло гарью…

Журналист и Шериф свернули налево. Запах сталь сильнее… Впереди они увидели черное здание и поднимавшийся над крышей постройки дым.

— Вот ведь дьявол! — Джон-Джей дернул поводья и лошадь его быстро, насколько могла, помчалась вперед. На ходу крикнул: — Они подожгли полицейский участок!

Иоганн устремился за шерифом.

Всадники проскакали дальше вдоль нескольких зданий, пока не достигли небольшой площади, где некогда стояла статуя Фемиды. Сейчас от богини правосудия остались лишь основание с торчащей арматурой и груда обломов вокруг. Впереди, в нескольких футах за статуей — выгоревшее изнутри кирпичное здание; следы копоти вокруг черных окон.

Пепелище остывало.

Остановив лошадь, Джон-Джей угрюмо смотрел на сожженную постройку.

— Я работал здесь раньше… — Он повернулся к Шелли.

Тот молчал. Взгляд журналиста был направлен куда-то в сторону, затуманен и отстранен… Шериф тоже повернулся.

Увидел.

На столбе с правой стороны площади висело тело. Человек в полицейском жилете, раздетый ниже пояса. Красное пятно между ног, на ногах тоже красное… И под ним. Кастрирован, видимо отрезан даже половой орган.

Шериф ощущал, как его затапливает гнев.

Сюрреалистичное липкое чувство будто искажало реальность, сложно было поверить в увиденное и принять его.

Джон-Джей смотрел то на тело, то на напарника.

Шелли тем временем спустился с лошади. Он медленно поднял бинокль и поднес к глазам, — щелк — сделал снимок.

Затем тоже посмотрел на шерифа. Тот самый блеск… Он отвернулся и медленно пересек площадь, подойдя почти вплотную к повешенному.

— Господи, Шелли…

— Все в порядке. Только пару кадров.

Он поднял голову, держа возле глаз бинокль. Сделал снимок мертвеца с использованием лампы-вспышки. Потом отошел на три шага назад и сделал еще один.

И снова, без вспышки. И опять.

Щелк, щелк, щелк …

Спускал затвор, пока пленка не закончилась.

Потом повернулся.

Иоганн стоял с биноклем в руках, покачиваясь, будто пьяный. Джон-Джей смотрел на него искоса.

— Вы одержимы, Шелли.

— Я в порядке... Не думал, что саламандры способны на такое.

Шериф почесал затылок.

— Может и не саламандры. Кто бы это не сделал, они уже ушли. К сожалению... К большому-большому сожалению… Ладно. Давайте-ка найдем вашу лавку и уберемся отсюда. Хватит на сегодня впечатлений.

Иоганн кивнул.

Сменив пленку в фотографическом устройстве, он забрался в седло.

Впрочем, искать торговую лавку им долго не пришлось — нужное здание находилось на том же участке улицы, мимо которого всадники ранее проскакали. Джон-Джей первым увидел название над фасадным стеклом и окликнул Иоганна.

— Шелли. Глядите-ка сюда!

Они остановились возле витрины.

Иоганн прочел надпись наверху «Чудесные мелодии» и ниже строчку: «Виниловые пластинки (втч гашеные террафакты) и музыкальные шкатулки».

Он обратил внимание на стекло — в нем зияло отверстие от пули. Помещение внутри выглядело темным, там виднелись ряды полок с виниловыми дисками… Шелли уже понял, что магазин закрыт и дополнительно его вывод подтвердил замок, висевший на раздвижной решетке, блокировавшей входную дверь.

— Я вам говорил. — Шериф развел руками.

Иоганн был разочарован.

Присмотревшись, он обратил внимание на белый лист, прибитый возле входа к дверному косяку. Шелли спустился с лошади и подошел вплотную к нему. Приложив палец к бумаге, озвучил:

«Прошу прощения! Вынужден покинуть магазин на несколько дней в связи с личными обстоятельствами. Надеюсь на ваше понимание. Связь со мной — по телектроскопу…» И ниже номер.

Шелли сфотографировал листок и вернулся к лошади.

— Это был ваш какой-то друг?

— Не совсем друг, просто… — Иоганн вздохнул. — У меня было поручение. Надлежало выкупить одну особую вещь, пока ей не завладели черные или саламандры. Сами знаете, сейчас кругом грабежи…

В этот момент, случайно кинув взгляд себе под ноги, Иоганн увидел, что стоит одной ногой на все еще мокрой после дождя газете. Заголовок на первой полосе «Зе Джета-Американ» гласил «Большая проблема саламандр. Политика стерилизации провалилась?». Выше же находилось фото, запечатлевшее пришельца, пойманного за шею удавкой.

Он удивился, подумав, что кто-то из других журналистских проныр опередил его со статьей-репортажем… Хотя поднимать газету с земли не стал — решил, что это того не стоит.

Поставив ногу в стремя, Шелли оседлал лошадь.

— Но! — Он отдал команду Морковке и кобыла пошла вперед.

Теперь, шагая бок о бок, журналист и бывший шериф направлялись обратно той же дорогой. Прочь из Гарлема…

Вот и поворот. За ним — проспект.

Мерно покачиваясь в седле, в такт движениям звериного тела, Иоганн думал о мертвецах. Ему показалось, что тело висельника в тот момент, когда он смотрел на него через окуляры, слегка дернулось… Мертвые иногда делают странные вещи.

Бывает, они даже говорят с ним.

Теперь Шелли ощущал собственную одержимость и отдавался ей. Размышлял о пирамидах иерархий, о новых Майанских жрецах, маскирующих свои кровавые жертвоприношения под законы и поправки.

Весь мир Джета-Тау под их контролем.

Политика, этика. Они сплетаются. Левиафаны, выброшенные на берег. Отравленный сыр для разжиревших мышей. Они все в центре огненного круга и ракшасы танцуют вокруг. Убей своего врага и засмейся... Кайся в грехах, которые не совершал. На земле людей судили по поступкам, но старые боги сдохли, оставив после себя черную пустоту. Коснись своим сердцем каменной луны. Теперь воля власть имущих — единственный бог и тот, кто взберется на вершину по черепам станет величайшим праведником. Они несут венки на алтарь, но руки их по локоть в крови. Черви в земле проголодались и ждут грозы чтобы выползти и пожрать этот сгнивший мир. Настало время плясать хороводы и сходить с ума, время собирать камни и закидывать ими неверных. Время скорби и счастья. Мы славим тебя, Хронос! Луна. Время...

— Шелли… — Голос Джон-Джея вывел его из транса. — Шелли!

— Что?

— Вы слышите это?

Иоганн напряг слух. Распознал звук, навроде отдаленного лязганья; скрип и рев мотора. Приближается...

— Машина.

— Гусеничный транспорт. Наверно, кто-то из SAF.

— Они едут сюда?

— Да. Отойдем-ка к обочине.

Шелли дернул поводья. В этот же момент он услышал неистовый вопль. Сдавленный, будто через охрипшее горло, переходящий в шипение, но при этом достаточно громкий; режущий уши как скрип железа по стеклу.

Селектоиды.

— В проулок быстро!.. — Джон-Джей мотнул головой в сторону соседних зданий. Между домами был просвет шириной ярда три.

Иоганн ощутил, как напряглась его лошадь, Морковка. Он дернул снова правые вожжи — кобыла даже не пошевелилась.

— Морковка, давай…

Животное застыло как истукан.

Вновь раздался омерзительный крик… Машина приближалась.

Иоганн трепал гриву лошади и одновременно тянул правый ремень, но кобыла, охваченная ужасом, совершенно не воспринимала команд.

— Ну!

Лязганье все ближе.

Джон-Джей уже стоял возле проулка. Иоганн встретился с ним глазами.

— Бросьте лошадь, Шелли, если хотите жить!..

У Иоганна все упало внутри.

Он сперва хотел остаться с лошадью, даже если это грозило смертью, но потом вспомнил, как в других подобных ситуациях вела себя Морковка. Она всегда приходила в себя в самый последний момент. Однажды, так же как сейчас замерев из-за страха, она отпрыгнула в последнюю секунду от идущего на нее трамвая.

Иоганн решил, что лошадь успеет уйти.

Он спрыгнул на землю.

— Прости… Прости!..

Журналист сделал шаг назад; он отступал спиной, пятясь, все еще сохраняя надежду, что Морковка придет в себя. Но взгляд ее оставался стеклянным. Он повернулся.

Иоганн побежал стремглав за шерифом, который уже нырнул в проулок. Затем, нагнав Джон-Джея, сказал, чтобы тот уходил.

— Вы вконец обезумели?! — Шериф посмотрел на него с яростью.

— Я спрячусь здесь, за этим контейнером!

Иоганн указал на ящик для мусора, стоявший рядом возле стены.

— Черт с вами. — Шериф хлопнул по крупу лошади. — Пеняйте на себя, Шелли.

Он проскакал двадцать футов вперед, пока не преодолел проулок. Повернув, скрылся за углом здания. Шелли же, пригнувшись, сел возле короба; подогнул колени и прижался плотно спиной к деревянному ящику, а правым плечом жался к стене. Так его с улицы не увидеть.

Он вслушивался.

Вскоре грохочущая машина выехала из-за поворота. Раздались выстрелы — очередь из автомата.

Затем ржание лошади.

Сердце Шелли сжалось.

Он услышал топот удаляющихся копыт… Снова два выстрела. Ржание.

Далее звук лошадиных подков уже нельзя было различить из-за скрипа и грохота машины. Гусеничный монстр медленно разворачивался. Иоганн сидел, закрыв голову руками, чтобы случайно ее не поднять и надеялся лишь на то, что Морковка избежала смерти.

Вера и страх.

Взревев еще громче, дизельный двигатель машины будто закашлялся. Механическое чудовище ехало медленно, перемалывая в крошево асфальт. Судя по звукам, оно двигалось в ту же сторону, откуда Иоганн с Джон-Джеем только что пришли.

Шум гусеничного самовоза постепенно нарастал. Шелли закусил губу. Лязгая металлом, машина проехала возле проулка, где спрятался журналист — тот еще сильнее постарался опустить голову — затем двинула дальше по улице

Грохот стал удаляться… Иоганн сидел все в такой же неудобной позе. Вдруг транспорт остановился — Шелли понял это по звуку гусениц, точнее по его отсутствию. Журналист ощутил ужас, представляя, как заметившие его макушку когтистые существа, спускаются с транспорта и идут к проулку…

Нет, невозможно...

Он поднял взгляд, не поднимая самой головы.

Увидел дверь рядом (красная облупившая краска). Внизу возле косяка лежала цепь и сбитый замок.

Не иначе, как само провидение вмешалось…

Закрыв на секунду глаза, сидя за контейнером, Шелли попытался сконцентрироваться, однако страх затуманивал ему рассудок. Может они уже стоят в проулке?.. Навряд ли. Размышлять времени нет. Иоганн решил, что надо действовать. Он резко вскочил со своего места и, подбежав к красной двери, опустил ручку — язычок клацнул и та открылась. Оглянувшись быстро за спину — никого сзади нет — Шелли нырнул в проем и захлопнул дверную створку.

Можно выдохнуть…

Он защелкнул цепочку, которую заметил на внутренней стороне двери. Иоганна трясло крупной дрожью от страха и волнения. Осмотревшись, он понял, что находится в коридоре, выходящем в большое светлое помещение. Парикмахерская... Шелли увидел осколки стекла дальше на полу и, решив, что оттуда его может быть видно, постарался прижаться спиной к отделанной белой плиткой стене.

Блики, отраженные от осколков, мерцали на потолке.

Дизель рычал. Здесь, в помещении, рев двигателя машины (звук проникал внутрь через выбитую витрину) был даже громче, чем снаружи.

Пахло керосином.

Все так же держась стенки, Шелли сдвинулся немного правее. Отсюда он увидел, что зеркало, проходившее лентой вдоль фронтальной стены парикмахерской, осталось целым, пусть и грязным от пыли, и его разум посетила безумная идея.

Они не видят его.

Иоганн собрался с мыслями.

Инстинкт журналиста в нем был сильнее страха. Он сделал шаг вправо. Затем еще. Шел вдоль стены боком, прижимаясь затылком к кафелю.

Почти дойдя до конца коридора, он смог разглядеть в отражении длинного зеркала парикмахерского салона серый бронетранспортер, точнее, нижнюю часть его корпуса — днище и гусеницы бронированной машины. Затем Иоганн услышал звук разбитого стекла и увидел, как витрина бара, находящегося на соседней улице, прямо за БТР, рассыпалась градом осколков.

Иоганн схватился за бинокль. Поднес к глазам.

Раздался торжествующий крик саламандры. Сам селектоид, разбивший витрину, стоял за бронемашиной и, скрытый ей, был невидим с этого ракурса. Потом другое коричневое существо, держащее в руке бутылку с зажигательной смесью, спрыгнуло с крыши броневика. Оно обошло авто справа, остановилось перед ощетинившимся осколками окном и затем, размахнувшись, закинуло коктейль внутрь помещения.

Вспышка!

Столб пламени, желто-оранжевый джинн, поднялся вверх; яростный огонь объял стулья, охватил одну за другой полки с напитками. Подул порыв ветра, подняв дорожную пыль и пламенное сияние за разбитым стеклом питейного заведения зажглось еще ярче.

Шелли щелкнул затвором.

Черный силуэт на фоне стены огня. Селектоид вернулся к машине, запрыгнул на броневик. Потом мотор БТР взревел и тяжелое бронированное чудовище, вздрогнув, тронулось с места.

Гусеницы его залязгали.

Сердце Шелли колотилось. Прежде чем самовоз скрылся из виду, он успел сделать еще несколько кадров. Щелчок, щелчок, щелчок!

Машина уехала.

Он стоял, пошатываясь. Пламя ревело. Слышался треск превращавшейся в уголь древесины. Иоганн не забывал про Морковку, но надо было выждать, пока бронеавтомобиль точно не уедет. Мучительно долго…

Лязг удалялся.

В конце концов, подождав минуту, он выскочил наружу, точнее выпрыгнул прямо через выбитое панорамное окно парикмахерской. Ощутил жар на лице. Увидев, что машина скрылась вдали за поворотом, Иоганн сложил ладони рупором и закричал:

— Морко-ооо-вкааа!..

Осмотрелся по сторонам. Подождал.

Никто не отозвался.

Набрав в грудь воздуха, он повторил зов.

— Моркооо-ооооо-вкааааа!..

Из-за проулка рядом, где прежде прятался Иоган, вышла лошадь. Но не его, другая. Джон-Джей сидел, держа поводья, верхом на своей сизой кобыле. Лицо его было суровым.

— Шелли, черт, что вы орете? Вы с ума сошли?! — Он зыркнул на него злобно. — Вы думаете, здесь только эти селектоиды?..

Иоганн вновь огляделся. Морковки нигде не было… Он понимал, что поступает глупо, но ему сейчас было все равно.

Он кинулся бегом дальше по улице, заглядывая в проулки.

Достиг ближайшего. Здесь никого. Потом следующего — опять никого нет, только мусор.

Как далеко она могла уйти?..

Шелли уже решил, что искать лошадь здесь, на опасных улицах Гарлема, не имеет смысла. Проще понадеяться, что кобыла найдет дорогу домой (она была достаточно умна для этого, хоть и труслива) и не попадет под шальную пулю. Как вдруг… Он нашел ее.

Заглянув в очередной узкий проулок, точнее даже щель — пространство чуть больше трех футов — между домами, Иоганн увидел зад Морковки. Обрадовавшись, что кобыла жива, Шелли воскликнул:

— Вот ты где!.. Я тебя искал! — Он похлопал в ладоши, подзывая ту. — Ну-ка, иди сюда!..

Лошадь стояла, скрытая тенью, в полумраке. Путь вперед ей преграждала сетка. Вероятно лишь так, спрятавшись в сумраке, она смогла избежать обнаружения.

— Ну давай!..

Лошадь несмело попятилась.

Он взял ее за хвост и буквально вытянул из тупика.

— Все в порядке. Не бойся.

Выведя лошадь из проулка, он подошел к ней спереди. Прикоснулся двумя руками к морде, слегка опустив ее голову и обеспечив зрительный контакт.

Затем, отчасти успокоив лошадь, похлопал ее по крупу, забрался в стремена и сел в седло.

Джон-Джей подошел к нему сзади на своей кобыле.

— Видите, все в порядке… Нечего было так кричать.

Иоганн не ответил. Он лишь потрепал спутавшуюся и мокрую от пота гриву животного. Дельгадо тоже почесал за ухом своей кляче.

Вскоре Морковка пришла в себя и всадники, шагая вновь бок о бок, продолжили путь. Уже на подходе к баррикадам шериф задал вопрос напарнику:

— Как вам впечатления от сегодняшнего дня, Шелли?

Иоган не сразу нашел, что ответить.

— Я думаю,  получится интересный репортаж.

— Да уж... Я застал этот район и в лучшие времена. — Джон-Джей покачал головой. — Видел, как все катилось под откос. И вот к чему все пришло... Жаль, что так. Они сами поплатятся, в конце концов.

— Вы про Роджера Болтона? — Шелли упомянул имя нынешнего сектор-губернатора.

— Ну да. Он ведь просто коррумпированный идиот. Вы со мной согласны?

— Я не берусь судить.

— Из-за него мы потеряли контроль над границей сектора. Если бы финансирование пограничных отрядов не свернули, сюда бы не хлынули толпы саламандр. Теперь уже никакие политические программы им не помогут. Это просто популизм. Теперь либо мы начнем войну, либо нас сожрут.

Шериф нахмурил брови. Иоганн спросил:

— Можно личный вопрос?

— Ну.

— Вы сами ушли со службы?

— Не-а. — Джон-Джей горько усмехнулся. — Знаете, это долгая история. Я был неудобным для департамента. Мне было все равно, кого вязать или валить… Потому и уволили… Тихо!

Они вышли на перекресток. Собирались уже повернуть, но Джон-Джей, заметив что-то, остановил лошадь. Иоганн тоже натянул поводья. Повернув голову, он увидел слева, посреди дороги, где находилось тело кобылы, мимо которого они ранее прошли, существо — белый как мел селектоид стоял на четвереньках перед трупом; дергался, погрузив голову в живот гнилостной туши.

— Этот только родившийся. — Джон-Джей говорил шепотом. Он держал руку возле кобуры.

— Вы его убьете?..

В этот момент существо обернулось. Оно пристально посмотрело на них шестью своими черными, в два ряда, глазами-пуговицами. Затем зашипело, приоткрыв измазанный кровью рот. Трехстворчатые челюсти, полные игл-зубов.

Джон-Джей выхватил ствол; вытянул руку, направив дуло на селектоида.

Они глядели друг на друга — пришелец и человек.

Так прошло несколько напряженных секунд.

Затем тварь склонила на бок голову.

После этого саламандра отвернулась, вернувшись к своей трапезе. Джон-Джей же, опустив револьвер, убрал оружие в кобуру.

— Не будем нарываться… Пойдем другим путем.

Дабы не пересекаться с голодным селектоидом, они решили обойти баррикаду с правой, а не с левой, как в прошлый раз, стороны.

Свернув с проспекта на шедшую перпендикулярно ему улицу, они дошли до ближайшего перекрестка. Повернули вновь направо на пересечении дорог. Затем прошли вперед, почти достигнув угла здания, за которым вновь должны были свернуть и выйти на ту же главную авеню, как вдруг услышали голоса.

— Что-то не везет сегодня. — Джон-Джей затормозил клячу и снова достал револьвер. Отсюда речь было не различить, но тон ее казался несколько жалобным.

Иоганн удивился:

— Это ведь просто люди.

Шериф и журналист общались на пониженных тонах.

— У меня предчувствие... Лучше вернемся. — Дельгадо потянул левые поводья.

В этот момент всадники услышали другой, помимо голосов, звук — лошадиное ржание. Еще одна кобыла находилась где-то неподалеку. Услышав ее гогот, кляча Джон-Джея встрепенулась, отчего шериф подпрыгнул в седле; подняв голову, кобыла громко заржала в ответ.

— Дура!

Рядом сразу раздался человеческий голос:

— Эй вы там, за углом, выходите!… И без оружия!

— Ну все. Попали. — Джон-Джей оскалился.

— Что будем делать?

— То, что они сказали.

Журналист и шериф, отдав приказы лошадям, медленно пошли вперед. Джон-Джей спрятал свой ствол, но не в кобуру, а за пояс.

Они вышли из-за угла.

Увидели группу… Не только людей. Перед всадниками предстала немая сцена — два белых: парень и девушка, стоящие, на коленях на обочине дороги перед селектоидом, держащим наставленный на них (точнее, на парня) револьвер; на тротуаре за ними — пегая лошадь; еще одна саламандра с SAF’овским автоматом справа и наконец, левее и чуть дальше от них — нигер с палкой, утыканной гвоздями.

Эта тройня, плюс два их пленника, стояла с правой стороны дороги. С левой же — еще одна саламандра, вооруженная четырьмя револьверами (по одной в каждой лапе), лакированные дула которых злобно смотрели прямо на Иоганна с Джон-Джеем.

— Ух… — Шелли подумал, что теперь им точно конец. Даже эта тварь в одиночку способна прикончить всадников. А уж все скопом — тем более.

— Руки перед собой! Держите ладони открытыми! — Чернокожий, тот что стоял с палкой, обратился к ним, отдавая команды раскатистым голосом.

Джон-Джей подчинился. Он продемонстрировал открытые руки, но при этом держал поводья большим пальцем.

Шелли же, посмотрев на него, взял ремни в зубы и тоже показал бандитам, что безоружен.

— Ждите!

Повисла пауза.

В течение следующей минуты селектоид, находившийся с револьвером перед пленниками, развернувшись в пол оборота, что-то сообщал чернокожему языком жестов. Тот все выслушал и изобразил знак «окей». Потом повернулся к шерифу с журналистом, притворно улыбнувшись.

— Вы можете идти!

Иоганн с Джон-Джеем переглянулись.

— А будут гарантии нашей безопасности?

— Только честное слово.

— Но вы вооружены, а я нет. — Джон-Джей решил отстоять свои права. — Разрешите-ка достану револьвер!

Чернокожий вновь отвернулся, дабы переговорить с селектоидом. Он отставил в сторону палку, прислонив к почтовому ящику. Затем показал два пальца. Что интересно, он не переводил речь людей. Значит старший из группы саламандр понимал человеческий язык…

Смышленная тварь.

— Хорошо!..

Посмотрев на них с явным неодобрением, чернокожий сообщил, что шериф может достать револьвер. Тот высунул оружие левой рукой из соответствующей кобуры (не из-за пояса). Потом сказал Шелли — «идем».

Они двинули вперед.

От группы саламандр их отделяли ярдов двенадцать. Дыхание Шелли перехватило. Шагая аккуратно и медленно, всадники преодолели расстояние до иномирян и их поставленных на колени пленников.

В этот момент Шелли встретился глазами с человеком, которого главарь банды держал на мушке. Журналист ужаснулся, узнав его… Это точно был мистер Орсон — добродушный владелец и продавец магазина «Чудесные мелодии»

Иоганн, не выдержав, отвел взгляд.

Пленник наверняка тоже узнал его, но виду не подал. Облик он имел, по правде говоря, растерянный, даже жалкий. Круглое, с крупными чертами лицо, голова без волос. Похож на ребенка.

Другое дело — женщина. Заложница выглядела решительной, возможно данный физиогномический эффект возникал из-за ее острых совиных черт лица. Во взгляде пленницы читалась праведная ярость.

Они прошли мимо мистера Орсона и его спутницы. Мимо двух ящеров и чернокожего с палкой… Шагали в напряженной, как натянутая струна, тишине. Никто не произнес ни слова.

Подковы цокали.

Когда всадники отдалились от группы на несколько ярдов, Иоганн с тревогой посмотрел на шерифа. Произнес шепотом:

— Мы просто…

— Тиихо.

Они отошли еще на четыре фута.

Шелли чувствовал, к собственному стыду, как им завладевает липкий страх. Стволы смотрели ему в спину, заставляя сжиматься мышцы. Вряд ли их отпустят… А даже если так, если всадники уйдут, оставив мистера Орсона в беде, то он окажется предателем, и не сможет выкинуть эту мысль из головы. Поэтому, поглядывая изредка на Джон-Джея, Шелли отчаянно надеялся, что у того есть какой-нибудь безумный план.

Еще пара ярдов.

Поднялся ветер. Вдруг шериф, не отпуская вожжи, медленно достал из нагрудного кармана, засунув руку под кожаный жилет, некий предмет. Шелли присмотрелся… Это было зеркало. Прямоугольное стекло.

Джон-Джон глядел в отражение.

Он смотрел и молился.

Нашептывая под нос сакральные слова, Дельгадо, отдалив немного от себя зеркало, повернул его отражающую поверхность сначала чуть влево, оценив расстояние и направление до селектоида с четырьмя кольтами, потом вправо, прикинув как за короткое время парой пуль можно уложить всю группу ублюдков.

— Помоги мне, святая Гарсиа...

Вдруг в отражении шериф заметил, как один из иномирян, вооруженный автоматом, отошел назад и подпрыгнул. Он зацепился верхней рукой за фонарь, а в нижней паре лап держал, направляя на всадников, ствол. Прицеливался…

Ну все...

Джон-Джей среагировал мгновенно.

Он занес сжимаемый в руке кольт за плечо, взглянул еще раз через зеркало и, спустив курок, совершил один, но точный выстрел.

БАХ!

Время замедлило ход.

Шериф откинул зеркало и, перехватив вожжи, взял их в другую руку. Пока стекло летело до земли, Дельгадо моментально достал из-за пояса второй ствол; взял кольт правой рукой и, прицелившись через левый бок вслепую, выпустил две пули.

Дернул ремни. Лошадь начала разворачиваться.

Раздался крик селектоида.

Выстрелы.

Повернув резко шею и корпус, Джон-Джей увидел, что последние пули, или же одна из них, попали в цель. Саламандра, та что с четырьмя стволами, падала на землю…

Он услышал свист возле уха.

Стрелял через бок, не видя цели.

Наконец лошадь его, пусть и шевелясь с черепашьей скоростью (еще одна пуля мимо головы), развернулась на четверть круга.

Ругань.

Дельгадо зацепил движение сзади боковым зрением. Выстрелил точнее. Труп саламандры с автоматом он не видел отсюда, но и выстрелов из автоматического оружия не слышал, а значит второй тоже был готов.

Остался главарь и нигер.

— У него многострел!.. — Это кричал Иоган.

Джон-Джей увидел, как последний селектоид, наклонившись к земле, что-то подбирает. Он выстрелил в него. Потом еще… Промазал. Оба раза… Дельгадо успел удивиться факту промаха, ведь даже при стрельбе вслепую, рефлексы и интуиция его редко подводили, и в этот момент понял, что ранен в руку.

Боль проникла в его сознание.

Придется стрелять левой.

Селектоид, тем временем, поднял автомат. Он закричал. Вопль резанул уши. Охваченное гневом существо, особо не целясь, выпустило от бедра по всадникам очередь свинца.

Пули свистели везде.

Шериф услышал, как лошадь Иоганна заржала истошно — видимо, в нее попали.

Джон-Джей постарался откинуть все чувства. Увидев, что нигер поднял руки — значит пока безопасен для них — он сконцентрировался, целясь в селектоида сжимаемым в левой руке стволом.

Удостоверившись, что попадет, выстрелил.

БАХ!

Прямо в череп.

Существо закачалось. Оно выронило автомат, потом дернулось отчаянно и конвульсивно, и затем, потеряв баланс, упало, словно мешок с картошкой, на землю.

Желтая кровь растеклась по асфальту…

Чернокожий же, увидев, что остался один, отбросил палку и убежал, скрывшись за углом. Джон-Джей решил, что говнюк не стоит его пули.

Предплечье горело.

Лошадь Иоганна снова заржала, неестественно и болезненно. Шериф оглянулся, чтобы посмотреть, что с ней, и увидел, что кобыла скачет на трех лапах, подогнув четвертую; отчаянно пытаясь сохранить равновесие, чтобы не упасть.

Шелли пытался соскочить с нее, но запутался в стремени.

— Она ранена!

Он, наконец, достал из петли ступню.

Журналист соскочил с кобылы. Лошадь же, избавившись от груза, лишь еще отчаянней стала скакать на месте. Иоганн смотрел на нее с ужасом. Наконец, устав, Морковка потеряла возможность сопротивляться силе тяжести — опорная нога ее подогнулась и кобыла, слегка покачнувшись, завалилась; она грохнулась всей массой на дорогу, прямо на правый бок.

Хрустнули кости.

Лошадь заржала от нестерпимой боли.

В этот момент к ним подошла женщина. Произнесла:

— Я посмотрю.

Она подошла ближе к лошади. Наклонилась. Дождавшись, пока кобыла перестанет брыкаться, осмотрела конечность животного и вынесла вердикт:

— У нее сломана нога. Ей больше не подняться. — Она посмотрела на Шелли. — Мне очень жаль.

Иоганн посмотрел на Джон-Джея.

— Она права, я думаю.

Шелли сделал пару шагов назад. Он повернулся, посмотрев на лошадь. Свою Морковку, с которой за пять лет, прошел столько испытаний…

— Я сделаю это, хорошо?..

Шериф спустился со своей кобылы.

— Морковка… — Шелли шептал.

Джон-Джей подошел к морде лошади, держа в руке оружие. Она все понимала. Дуло кольта отражалось в черных лошадиных глазах.

— Морковка…

Джон-Джей кивнул ей. Он мысленно сказал лошади, что она еще встретиться с ее хозяином по ту сторону мира живых. Затем, отойдя чуть подальше, дабы на него не попали брызги крови (привычка, как будто он сам сейчас не был в крови), шериф еще раз кивнул и спустил курок.

Бах!..

Граница пройдена.

Глаза Шелли были мокрыми от слез. Он прикрыл рукой рот.

— Вам надо в больницу. — Женщина обратилась к Джон-Джею.

— Я не люблю врачей. Лучше сдохну.

— Не говорите глупостей!

В этот момент к ним подошел, шагая вразвалку, мистер Орсон.

— До больницы им не добраться. Ты же знаешь…

Женщина кивнула.

— Можно было бы доехать до центра Аркленда, но я слышал, что саламандры взорвали пути поездов. — Орсон развел руками.

— Он пойдет с нами.

Джон-Джей недоверчиво посмотрел на женщину.

— Куда?

— Здесь недалеко. Мы живем в ээ.. Особом месте. Это что-то вроде отеля. И с нами есть врач, он снимает комнату.

— Ну и глупость. Я не пойду.

— Пойдете… Вы нас спасли.

Шериф сплюнул на землю.

— Ладно, раз вам так важна моя шкура. Я и после худших ранений выживал без врачей.

— Не спорьте, пожалуйста.

— Хм…

Женщина благодарно кивнула и улыбнулась.

— Я пойду, посмотрю, как там наша лошадь.

Она ушла. Шелли тем временем стоял, все еще глядя на морду Морковки. В голове ее зияла, кровоточа, дыра от пули. Черные глаза…

Когда-нибудь это должно было случится.

Он покачнулся.

Мистер Орсон посмотрел на него испуганно.

— С вами все хорошо?..

— Да. Я… — Шелли взял себя в руки. — Все нормально. Говорите, если что-то хотели..

Орсон помолчал некоторое время. Потом произнес:

— Господин Иоган. Я понимаю, что вы расстроены, но я сохранил… — Он открыл сумку висевшую у него на плече и достал оттуда виниловый диск в квадратной упаковке. — Я сохранил ту вещь, о которой вы говорили. Террафакт.

— А… — Иоганн чуть кивнул.

— Простите еще раз.

— Нет-нет все нормально. Эта вещь, возможно, важнее многих жизней.

Иоганн остался стоять, глядя на лошадь. Потом отвернулся, решив, что они все все равно, рано или поздно умрут… Будто какая-то черта была пересечена в его разуме. Он сделал шаг в черную бездну звериных глаз и после этого шага от его прежней скорби осталась только пустота и легкий, как вечная осень этого мира, холод.

Он подумал о пластинке, про которую говорил Орсон.

Запись со звуками птиц с разных материков старой земли; голоса потерянных ныне существ — песни и трели из лесов Австралии, Америки, Британии и России.

Хотя, по правде говоря, после смерти Морковки даже эти чудеса, даже овеществленная в виниле память поколений, казалась ему незначительной и блеклой.

Но он знал, что скоро придет в себя.

Все забывается…

И тогда, вернувшись в свой сектор, он отдаст своему работодателю пластинку. Протянет ее с загадочной ухмылкой (вот, как я справился!), после чего подмигнет мистеру Уилсону — страстному коллекционеру реликвий прошлого; банкиру и владельцу газеты Саксониа-Таймс.

Он поместит ее в коллекцию. И позже коллекция, все это великолепное собрание разных вещей, перейдет в его музей. Крупнейший музей террафактов на Джета-Тау.

Чтобы память о прошлом, чтобы та искра, что зажигает в людях их гордость, горела вечно… Здесь и в новом, лучшем мире, если они его когда-нибудь обретут.

 

Всадники вернулись на дорогу.

 

Шагали сперва в полной тишине. Они, два человека пешком (Иоганн и мистер Орсон) и двое на лошадях, покидали Гарлем. Затем начались разговоры. Из речи женщины, Шелли понял, что та приходилась владельцу «Веселых Мелодий» сестрой. Она пришла за ним, когда отключилась связь по телектроскопу, чтобы уговорить его вернуться домой.

 

Люди и лошади шагали по дороге. Они двигались другим путем, отличным от того, что привел Иоганна с Джон-Джеем сюда, но в итоге пришли к тому же Т-образному перекрестку, за которым ожидали увидеть заставу с броневиком.

 

Повернув, они увидели ту самую улицу и ту самую машину. Только вот узнать ее теперь было сложно. Авто, перевернутое, лежало сейчас на боку. Броневик, отброшенный к обочине, теперь выглядел как огромная изуродованная груда металла. Он горел…. Искры пламени, танцуя, поднимались вверх, в небо и там постепенно гасли.

 

Так же, как гасли некогда звезды в небе земли в первое десятилетие двадцатого века — последнего века старой человеческой эры...

 

Перед тем, как железная сфера начала поглощать солнце, перед великим голодом и перед долгой холодной зимой, когда на помощь людям пришли Хранители Миров.

 

Перед шагом человечества в новый мир.

 

Перед их исходом

 

 

 

_______

 

 

 

 

лошадь-морковка в пустыне гуляет

чёрное солнце ярко сверкает

дерево с неба быстро растет

в поле селёдка горит и цветёт

 

Павел Викнянский