Радуга над Олимпом
Олимпийцы уставились на исполинские часы в центре зала богов. Почти весь песок просыпался вниз, лишь одна крохотная песчинка предательски задержалась в верхней части. В ожидание лёгкой победы Зевс потирал морщинистые ладони. Последняя песчинка наконец-то полетела вниз, но в это мгновение в зал богов вихрем ворвался Гермес:
— Успел! — сказал посланец богов.
В руке Зевса засверкала молния, над Олимпом сгустились чёрные тучи:
— Гермес, разрази тебя гром!
— Папа тысячу лет не виделись, неужели ты не рад?
Молния стихла, небо над Олимпом прояснилось. Зевс посмотрел на непутёвого сына:
— Ещё Тысячу лет тебя бы не видел, позор а не бог, что за лохмотья ты на себя напялил оборванец?
Едкие упрёки Зевса в адрес Гермеса подхватили и остальные олимпийцы:
— Позор, оборванец, позор.
Гермес подтянул рваные джинсы и поправил капюшон на бордовой толстовке:
— Зря наговаривайте очень практичная одежда, всем вам почаще нужно покидать Олимп — мир сильно изменился.
В руках Зевса снова засверкала молния:
— Ты смеешь мне указывать!
— Право слово, давай уже перейдём к делу.
Раздался оглушительный гром. Молния ударила в песочные часы, они загорелись синим пламенем. Громовержец положил правую руку на сердце:
— Я Зевс — верховный бог принимаю вызов очередного претендента на трон Олимпа. За соблюдением правил следит Фемида.
Богиня правосудия кивнула. Посланец богов тоже положил руку на грудь:
— Я Гермес — претендент на трон Олимпа клянусь соблюдать все установленные правила поединка.
Соперникам раздали деревянные таблички. Зевс взял в руки белый мелок:
— Своим чемпионом я назначаю ужасного сфинкса.
— Папа. Забыл, чем всё закончилось в прошлый раз?
— Монстр справится. Я прервал век героев, нынешнее племя не чета им не в силе не в мудрости.
Настала черёд Гермеса выбрать своего чемпиона:
— Век героев славное было время, сегодня олимпийцам лень покидать дворец. Герои всё повысились, но на земле ещё остались раздолбаи, которые все портят.
Гермес сделал запись на деревянной табличке. Зевс прочитал имя соперника:
— Артур Баранкин, жалкий смертный, он даже не грек.
— Ну это не нарушает правила, Фемида скажи.
Слепая богиня снова кивнула, Зевс торжественно произнёс:
— Что же быть по сему объявляю поединок чемпионов открытым!
Две таблички отправились в огонь.
Мастер Витя Шемяин и Слесарь Аркадий Петров подошли к кабинету начальника цеха Артура Баранкина:
— Артур Вячеславович вызывали, — спросил Петров.
— Да, да входите.
Мастер со слесарем вошли в кабинет. Начальник цеха отложил в сторону чашку с горячим кофе:
— Аркадий, я тебя предупреждал, что сегодня будет аудиторская проверка?
— Да конечно. Я свой верстак так надраил.
— Проблема в твоём внешнем виде.
Слесарь снял синий китель со своих плеч:
— А что такое, вот роба тщательна отстирана. — Петров протянул Баранкину рабочий китель, — Я даже специально воротничок накрахмалил.
Несмотря на окончание рабочего дня роба всё ещё пахло альпийской свежестью, но у Баранкина были претензии совсем не к кителю:
— На ноги свои посмотри, что это за тапки? Почему не в рабочих ботинках?!
— В них невозможно ходить. В ботинках не только стакан стальной, но ещё и пятка металлическая, знаете, как натирает?
— Это на случай чрезвычайной ситуации.
— Какой ещё чрезвычайной ситуацией? Упавший надфиль мне пальцы расплющит или что?
— Неважно, главное что положено.
Слесарь указал на лакированные туфли начальника цеха:
— А сами, чего не носите, вы по всему цеху ходите, значит, тоже в зоне риска.
Баранкин достал из шкафа новую пару ботинок, в течение нескольких секунд начальник обулся:
— Вот видишь ботинки как ботинки.
— Походите пару часов, по-другому заговорите.
Баранкин стукнул кулаком по столу:
— Не забывайся живо за работу!
Слесарь покинул кабинет.
Мастер прикрыл за рабочим дверь:
— Витя со всеми нарушителями поговорили? — спросил Баранкин.
Шемякин просмотрел свои записи, рядом с фамилией слесаря он поставил жирный плюс:
— Да петров был последний.
Раздался стук в дверь:
— Да-да, — сказал Баранкин.
Дверь оставалась закрытой, стук продолжился:
— Витя.
— Понял, понял.
Мастер открыл дверь, поднялся сквозняк, у Вити из рук вылетели все записи:
— По голове себе постучи! — ругался Мастер
За дверью никого не оказалось. Витя вышел в коридор, там тоже никого не было. Шемякин вернулся, за непродолжительное отсутствие в кабинете кое-что изменилось. Мастер вытянул вперёд указательный палец:
— Артур Вячеславович обернитесь.
За спиной у Баранкина стоял какой-то парнишка:
— Я Гермес — посланец богов, принёс вам весть ужасную, — сказал незваный гость.
Баранкин снял телефонную трубку:
— Парень, ты кто? Это режимный объект я сейчас охрану вызову.
Шемякин шепнул на у́шко начальнику цеха:
— Артур Вячеславович, посмотрите на его ноги.
Посланец богов был обут в красные кеды с нарисованными крыльями. Изображение ожило, Гермес поднялся в воздух:
— Ты не врёшь, тем более убирайся, не желаю иметь ничего общего с богами, — кричал Баранкин.
— У тебя смертный нет выбора. Я могу уйти, но как вы люди говорите: кто владеет информацией, тот владеет ситуацией.
Баранкин повесил телефонную трубку:
— Ладно я какую весть мне уготовили боги.
— Тебе выпала честь стать моим чемпионом. Ты сразишься со сфинксом. Ответишь на загадку, он погибнет, не ответишь, монстр тебя съест.
Быть убитым монстром явно не входило в планы Баранкина:
— А что будет, если я откажусь отвечать на загадку?
— Автоматически зачтут поражение. Сфинкс тебя разорвёт на части. Я всё сказал, — Гермес в одно мгновенье удалился.
— Подожди, куда же ты?! — кричал ему вслед баранки.
Мастер выбежал в коридор, посланца богов там не оказалось:
— Сбежал мерзавец.
На письменном столе начальника цеха остыл недопитый кофе. Мастер спокойно сидел на стуле, а вот Баранкин метался из стороны в сторону.
— Витя, ты увлекаешься всей этой чепухой, давай выкладывай всё что знаешь.
Шемякин раскрыл папку с бумагами, и быстренько перелистнул несколько листов:
— Сфинкс — вот это существо, — шемякин протянул рисунок Баранкину.
С листа бумаги на начальника цеха смотрел кровожадный монстр: тело льва крыльями орла и голова человека. Больше всего Баранкина смутила обнажённая женская грудь:
— Фу, ну и порнография, тебе не стыдно.
— Зарплата на заводе маленькая. А ценители готовы платить по двести баксов за подобный рисунок.
— Что ещё ты знаешь про этого монстра.
— Он всем загадывал оду и туже загадку: «Кто ходит утром на четырёх ногах, днём на двух, а вечером на трёх».
— Что-то подобное я уже слышал — правильный ответ, человек.
Нарисованный монстр отправился обратно в папку с рисунками:
— Видите возможно всё не так уж и страшно.
— Я думаю, загадка будет посложнее.
Баранкин смял рекламный буклет:
— Дорогая, я обещал сводить Леночку в цирк, но на работе завал так, что сходите без меня.
Смятый буклет отправился в карман клетчатого пиджака. Артур отдал телефон обратно мастеру:
— Спасибо Витя.
— Не за что Артур Вячеславович.
— Ты отпустил рабочих домой?
— Да. Влетит же нам за аварию на подстанцию.
— По-твоему, лучше подвергать рабочих риску быть сожранным монстром?
— Нет. Тогда почему мы не пошли куда-нибудь в лес!
— Здесь, по крайней мере, будет битва на моей территории. Хватит болтать, давай посмотрим, все ли рабочие ушли.
Шлифовщики и токаря разошлись по домам. На фрезерном участке тоже не было ни души, но возле одного станка Баранкин заметил несколько вырезанных зверей из дюрали:
— Взрослые люди, а всё игрушки делают во время работы. Ну я им завтра устрою!
Баранкин начал бросать плоские фигурки в урну. Последний зверь показался начальнику цеха подозрительно знакомым. Дюралевый силуэт немного нагрелся, блестящая поверхность темнела и приобретала рыжеватый оттенок. Баранкин выбросил игрушку из рук:
— Что за чертовщина.
Силуэт стремительно расширялся во все стороны, плоская фигурка становилась более объёмной. Дюраль покрылась жёсткой шерстью и мягкими перьями. Через пару минут громадный сфинкс наконец-то взмахнул крыльями:
— Кто из вас Баранкин? — прорычал монстр.
— Его нет, мы тут просто мимо проходили.
Баранкин пятился назад, заводской пропуск вылетел из кармана брюк. Документ, как назло, упал фотографией верх, монстр прочил имя владельца:
— Артур Баранкин.
Шемякин наклонился и быстренько схватил документ с холодной плитки:
— О мой пропуск спасибо, что нашли.
Баранкин одёрнул мастера за руку:
— Витя, ты что творишь? Тебе ещё жить да жить.
Шемякин отмахнулся.
— Ты как разговариваешь с начальником цеха!
Сфинкс когтями прошёлся по станине, фрезерный станок заискрился:
— Запутать меня хотите, сожру обоих. Готовы отвечать? — прорычал зверь.
Выбора у нас нет, — они ответили хором.
Сфинкс смягчил тон, звериный реф сменился на нежный женский голос:
— Я из древнего рода у меня много сестёр:
первая сестра — дорога которую путнику пешком не пройти,
вторая сестрица — пламени жарче и льда холоднее;
ну а третья — прожорливая саранча перед которой бессильна стальная броня;
сестры и я совсем неважны — ответь, кто наш брат?
Шемякин включил на телефоне секундомер:
— А сколько у нас времени.
— Время не оговорено. Но я не люблю ждать.
Началось серьёзное обсуждение. Первым своё предположение высказал Баранкин:
— Витя, саранча — это ржавчина.
В ответ шемякин поделился с начальником своей догадкой:
— Сердце может быть холодным и пламенным.
— Ну а дорога скорей всего млечный путь ну что может быть между ними общего?
Шемякин следил за часами, секундомер отсчитывал минуты предательски быстро.
— Не знаю. Время тает.
— Витя, вся эта нечисть по твоей части попробуй выиграть немного времени.
Мастер схватился за голову:
— Ну как я это сделаю?
— Заболтай монстра. Ты это сможешь сделать, я в тебя верю.
Монстр изучал фрезерный участок. Рабочие чертежи сфинкс отбросил в сторону. Затем он выдернул большую фрезу из державки. Монстр немного покатал по полу, но и это занятие быстро наскучило. Огромной лапой зверь сорвал замок с бытовой тумбочкой. От аромата чая с лимоном у монстра разыгрался аппетит, и он вспомнил о парочке вкусных людишек. Один из которых не заставил себя долго ждать, к зверю подошёл Витя Шемякин:
— Извините за вопрос, а что вы сделаете с нами за неправильный ответ?
— Мой сладкий, я тебя съем.
— Что заживо?
— Разумеется.
— А желудок у вас человеческий?
Сфинкс выдержал небольшую паузу:
— Об этом я как-то не задумывался.
— Просто если это так, то сырое мясо очень вредно для здоровья.
— Действительно?
— Да Вы не знаете язва желудка, мы умрём, а Вам дальше жить.
— Ты прав мне уже не одна тысяча лет, пора и о здоровье подумать.
Мастер открыл приложение в телефоне:
— Нас надо как следует приготовить. — мастер в пару кликов нашёл необходимый товар, — Вот смотри подходящий котёл и всего за пару тысяч рублей.
— У меня только драхмы.
— Я оплачу, мне всё равно деньги уже не нужны.
Шемякин оплатил заказ, на телефон пришло уведомление:
— Осталось дождаться доставки. И помни сейчас страшная жара и сырое мясо быстро портится, придётся подождать.
— Ладно, я потерплю.
С облегчением на душе Мастер вернулся к начальнику цеха:
— Артур Вячеславович мне удалось выиграть время.
Баранкин снял очки:
— Теперь нужно успокоиться и хорошенько подумать.
Баранкин влажной салфеткой тщательно протирал линзы от капелек пота. Чистые очки вернулись на своё место, Баранкин улыбнулся:
— Витя, скажи — что такое два кольца, два конца, а посередине гвоздик?
— Как что, очки.
— Ты уверен?
— Я с детства знаю эту загадку про очки.
— Ключевое слово — это загадка. Саранча перед которой бессильна стальная броня — это не ржавчина, а загадка про ржавчину.
— Тогда остальные сестры: загадки про сердце и млечный путь.
— Осталось узнать кто же их брат.
— Знаю, знаю — подвох.
— Боюсь, Витя, ты ошибся.
Сфинкс рылся в бытовой тумбочки, среди грязной посуды, хозяйственного мыла и кусков цветного металла завалялся точильный круг. Зверь, не торопясь, затачивал свои когти. Результат заточки монстр проверил на трапе, деревянная решётка рассыпалась в труху. В этот момент подошёл Баранкин:
— Прости, что отвлекаю зверюга, я готов дать ответ.
Не прерывая заточку когтей, сфинкс повторил загадку:
— Я из древнего рода у меня много сестёр:
первая сестра — дорога которую путнику пешком не пройти;
вторая сестрица — пламени жарче и льда холоднее;
ну а третья — прожорливая саранча перед которой бессильна стальная броня;
сестры и я совсем неважны — ответь, кто наш брат?
— Сестра — это загадки, а их брат ответ.
Точильный камень стремительно полетел на пол, керамическая плитка покрылась трещинами, монстр снова перешёл на рычание:
— Не возможно, не возможно вы нынешнее люди слишком тупы, чтобы дать правильный ответ, невозможно.
— Так я прав?
— Да, тартар тебя побери. А что мне теперь делать я просто был не готов к поражению.
Витя шемякин вступил в беседу:
— По идее ты должен броситься со скалы в пропасть.
Из глаз чудовища полились горькие слёзы:
— Что? Мне об этом никто не говорил, не хочу умирать.
Баранкин поднял с пола точильный круг. Увесистый камень начальник протянул монстру:
— Хватит ныть! Возьми себя в лапы! Пожалуйся в профсоюз или в отдел по управлению персоналом.
— У монстров нет профсоюза и трудового права.
На фрезерный участок влетел посланец богов:
— Так создай профсоюз двадцать первый век на дворе, — Гермес дал монстру кипу чистых бланков.
— А ты прав посланец богов. Передай от лица всех чудовищ условия Зевсу.
Гермес передал Зевсу список требований на сотню страниц:
— Отец, монстры бастуют до тех пор, пока ты не начнёшь соблюдать их права.
Зевс молниеносно изучил всю рукопись:
— Что все монстры? Даже Сцилла и Харибда?
— Они, немейский лев и Медуза Горгона.
Зевс разорвал рукопись на мелкие кусочки:
— Стоит на какую-то тысячу лет оставить всё без присмотра, так всякие твари начинают права качать. Ну сейчас устрою, они будут умолять, чтобы их низвергли в тартар.
— Папа, ты ничего не забыл?
— Ах да, поединок, я имею право на реванши так Фемида?
Слепая богиня кивнула. Гермес щёлкнул пальцем, бумажные клочки собрались обратно в рукопись:
— И кого ты выберешь? Все монстры бастуют.
— Чувствую это твои проделки. Я что-нибудь придумаю. Гефест живо сюда!
Бог огня вышел в центр зала богов. Несмотря на больные ноги, Гефест преклонил колено, кузнечный молот лёг перед троном:
— Да отец мой?
— Живо отправляйся в свою кузнецу, выкуй мне нового Талоса.
Кузнечный молот покраснел:
— Немедленно берусь за дело отец, я буду использовать самую высококачественную медь.
— Дурак, какая медь в двадцать первом веке? Делай из бронзы.
В этот момент жители Неаполя с тревогой наблюдали за кратковременной вспышкой Везувия.
Баранкин закрыл кабинет на ключ. Перед выходом на улицу начальника цеха ждал Витя Шемякин:
— Артур Вячеславович я выключил все рубильники.
— Ну вот и хорошо, пойдём по домам.
Напротив входа в цех стояла уютная курилка. В ней Баранкин заметил знакомый силуэт:
— Петров, ты чего домой не пошёл?
— Да так решил поработать.
Баранкин немного прокашлялся:
— Какая твою мать может быть работа? Здесь такое твориться!
Приступ кашля у Баранкина усилился. Шемякин вступил в беседу:
— Петров калым делаешь? Опять без спроса детали в работу берёшь?
— Ну а что в этом такого?
Шемякин вырвал из цепких пальцев слесаря сигарету:
— Завтра поговорим, а сейчас живо домой.
— Что вы за люди? Не даёте честному работяге лишнюю копейку заработать.
В курилку влетел Гермес. Посланец богов не стал зря тратить драгоценное время и сразу выдал людям важную информацию:
— Я принёс послание, Зевс заявил право на реванш, тебе придётся сразиться с Талосом.
Гермес в одно мгновенье удалился. Баранки как следует прокашлялся:
— Что ещё за грёбанный реванш? Я честно победил!
— Артур Вячеславович, бесполезно он ушёл. — сказал шемякин.
— Ненавижу его, ненавижу. Витя, что ты знаешь про Талоса?
— Не так уж и много, это великан из меди.
Речь о цветном металле сильно завела Петрова:
— Здесь кто-то сказал медь?
— Петров домой уже иди, а то будешь расплющен медным великаном, — приказал Баранкин.
В глазах слесаря появился подозрительный блеск:
— Действительно, медным, а настолько он огромен?
— Витя, скажи ему.
— Не знаю, может три тоны, а может и всё четыре.
— Медь учтённая в цехе? — Спросил петров.
— Разумеется, нет.
Петров представил размер внезапно свалившегося медного куша:
— Четыре тонны, одному не справиться придётся вызвать на помощь. Витя не одолжишь.
Мастер передал телефон слесарю.
— Ну, держи.
Петров набрал номер своего товарища:
— Алло Михалыч, куча неучтённой меди живо сюда.
— Сдурели, живо домой! — кричал Баранкин.
Слесарь показательно прикрыл свободное ухо левой ладонью:
— Артур Вячеславович у Петрова одержимый взгляд, нам боюсь старика уже не остановить. — сказал Шемякин.
— И что ты предлагаешь смотреть, как мужики бессмысленно погибают?
Шемякин перешёл на шёпот:
— Если будем держаться как можно дальше от слесаря с приятелем, то есть призрачный шанс, что они с монстром разминутся.
Петров закончил разговор по телефону:
— Всё Михалыч жду на проходной через десять минут.
Петров выключил телефон, Баранкина с Шемякиным в курилке не оказалось.
Начальник цеха и мастер шли по участку доделки. Шемякин размахивал перед собой металлоискателем:
— Витя зачем тебе он? — спросил Баранкин.
— Мы сразу определим, что приближается монстр.
— Это участок доделки здесь всё из металла: станки, верстаки, бытовые тумбочки.
Металлоискатель противно запищал:
— Витя, выключи эту хрень, — попросил начальник цеха.
— Я её не включал.
Писк становился всё громче и противнее. Баранкин оглядывался по сторонам:
— Ну, начинается.
На рихтовочном станке моток медной проволоке соскочил с крючка. Металл закружился со стремительной скоростью. Из медного обруча повалил густой дым. Смог поднялся на добрых три метра высоту. В клубах густого дыма просматривались человеческие очертания, появились два красных огонька, Талос увидел перед собой цель:
— Баранкин убить, убить.
Дым развеялся, монстр тяжёлой походкой шёл к цели. Сделав шагов бронзовый великан захромал. Талос развернул свою голову назад. Два мужика вооружённых лобзиками тащили в сторону металлическую ступню. Талос сжал ладони в кулак:
— Убить, убить.
Хромой монстр атаковал блестящей рукой, злоумышленники разбежались в разные стороны, удар рассёк воздух.
Баранкин и Шемякин смотрели за этим противостоянием со стороны. Начальник цеха отметил способности слесаря:
— А Петров с приятелем хорошо справляются.
— Да, но мужики пожилые скоро устанут, а монстру хватит и одного удара.
Баранкин снял ключ со связки:
— Витя, беги в кладовую, а я отвлеку монстра:
Мужские спины упёрлись в холодную стену. Талос занёс кулак для смертельной атаки. Баранкин выбежал в самый центр участка доделки:
— Я здесь, я здесь!
Монстр переключил своё внимание на основную цель.
— Убить, Баранкин убить.
Дорогу Талосу перекрывали токарные станки. Хромой великан перешагнул невысокое препятствие, но при попытке встать на искалеченную ногу потерял равновесие. Талос встал с бетонного пола и перешагнул следующий станок — снова падения. Баранкин, не торопясь, петлял между токарными станками. Талос не оставлял безуспешных попыток настичь свою жертву.
Тем временем Витя быстренько перерыл всю кладовую, на одном из стеллажей на самой высокой полке валялся необходимый инструмент:
— Мужики, держите.
Петров и Михалыч вооружились двумя болгарками, алмазные диски зарычали.
Талос не упускал добычу из виду и хромал к цели, Баранкин кричал сильнее:
— Я здесь поймай меня!
Монстр потерял вторую ступню и продолжил преследование цели на четвереньках, Баранкин замедлил свой и без того небыстрый шаг:
— Я здесь поймай меня.
— Баранкин убить.
Злоумышленники уже добрались до коленных суставов монстра, Талос продолжил движение на одних руках:
— Убить Баранкин, убить.
Злоумышленники отпилили одну руку, единственной конечностью монстр кое-как тащил своё покалеченное тело вперёд. В болгарках сел аккумулятор, слесаря снова вооружились лобзиками. Они отпилили кисть, Талос сбавил скорость, но продолжил преследование цели. Последняя бронзовая конечность тоже канула в Лету. Монстр развернул голову назад. В огромной пасти Талоса загромыхали металлические лопасти. Подул сильный ветер, тело великана сдвинулось с места.
Видя все потуги несчастно монстра, Баранкин остановился. Минут через пятнадцать Талос всё-таки доковылял до цели:
— Убить Баранкин.
Монстр пастью вцепился в ботинок начальника, бронзовые лопасти погнулись о стальной носок. Баранкин пнул монстра, голова откатилась:
— Баранкин убить. — Талас не унимался.
— Задрал уже, мужики унесите его прочь.
Зевс метнул молнию в Гефеста:
— Я тебя научу ковать монстров!
Гефест ладонью затушил тлеющий фартук:
— Ну отец — это не поражение, Талоса ещё можно собрать.
— Ты можешь выкупить его из пункта приёма цветного лома?
— У меня только драхмы.
Зевс метнул ещё несколько молний, фартук тлел всё сильнее и сильнее, но сам Гефест не пострадал:
— Почему молнии на тебя не действуют? — негодовал Зевс.
— Я же их ковал.
— В какое ужасное время мы живём, нельзя полагаться даже на собственного сына. Уйди с глаз долой!
Гефест удалился в свою божественную кузню под Неаполем. Освободившееся Место в центре зала богов тут же занял Гермес:
— Батя, не хочу вмешиваться, ну ты должен освободить трон.
— За Баранкина все сделали последователи культа Диониса. Так что переигровка, я прав Фемида?
Слепая богиня кивнула, Гермес нехотя принял условия громовержца:
— Опять какие-то сложности, выбирай своего чемпиона.
— Геракл, хватай свой меч.
— Время героев ушло, Геракл не может биться. Фемида, скажи.
Слепая богиня кивнула, Зевс нехотя принял условия посланника богов:
— Нельзя героев, тогда пусть моим чемпионом будет бог — Аполлон живо сюда.
Из толпы олимпийцев вышел покровитель культуры. Аполлон топнул правой ногой, от пола отлетела мраморная крошка:
— Папа, сколько раз просил, ни мешай мне музицировать.
— Да выбрось свою лиру и берись за лук.
В колчане Аполлона затесался один легендарный снаряд:
— Пустяки, этой стрелой был сражён Ахилл, я пущу её вход.
Аполлон отпустил тетиву лука, снаряд молниеносно устремился к цели.
Баранкин сидел у себя в кабинете. Мастер шемякин тоже не торопился домой. За окном темнело:
— Артур Вячеславович думаете всё позади?
— Не знаю, я ни в чём не уверен.
В этот момент окно в кабинет разбилось, мелкие осколки разлетелись по сторонам:
— Витя, ложись! — командовал Баранкин.
Оба упали на пол. Первым в коридор полз начальник цеха, за ним следовал мастер:
— Артур Вячеславович посмотрите на свой правый ботинок:
Баранкин поглядел на рабочую обувь. Легендарная Стрела застряла в металлической пятке.
— А я ещё рабочие ботинки надевать не хотел.
Аполлон пальчиками нежно прошёлся по струнам лиры:
— Всё папа, цель поражена, я могу продолжить музицировать?
Зевс не разделял оптимизм своего сына:
— Ты уверен, что разделался с чемпионом?
— Обижаешь, это стрела сразила самого Ахилла, что ей какой-то Баранкин.
— Хватит болтать, живо отправляйся на землю и убедись, что чемпион мёртв.
Аполлон повесил лиру себе на спину, в руках бога засветился лук.
Артур передал зачарованную стрелу мастеру:
— Витя, как думаешь, кто на этот раз?
Шемякин вооружился увеличительным стеклом. Опознавательные символы на стреле отсутствовали:
— Стрельцом был кентавр Херон. Ну а в пятку стрелял Парис.
Сквозь разбитое окно в кабинет влетел посланец богов:
— Прости, Баранкин, не успел предупредить, тебе предстоит бой с лучезарным Аполлоном.
Едва договорив Гермес снова бесследно исчез.
Баранкин и Шемякин в очерёдной продумывали план дальнейших действий:
— Витя, что ты знаешь об Аполлоне? — спросил Баранкин.
— Аполлон — бог искусства и солнечного света, а ещё он отменный стрелок из лука.
— Есть у него слабые места?
— Какие могут быть слабые места у бога. Вру, вспомнил, однажды он выменял целое стадо коров на лиру.
— То есть с ним можно договориться?
— Наверное, да.
Ключ от кладовой вернулся в связку начальника цеха:
— Витя, задержи его, а я пока что-нибудь придумаю.
— Опять.
— Витя у тебя уже богатый опыт.
— Ну а где я его найду.
— Подумай, будь ты покровителем искусства, куда бы ты отправился в первую очередь на нашем заводе.
— В заводское Д. К. Я немедленно отправляюсь.
Шемякин вбежал в зрительный зал заводского Д. К. Было темно, аварию на подстанции так и не устранили, в руке мастера засветился фонарь. Шемякин подошёл к ближе сцене. В зале загорелся свет, колонки затряслись, из динамиков доносился танец сиртаки. Шемякин развёл руки по сторонам и сделал несколько танцевальных шагов. Мелодия из колонок превращались в ноты. Звуки парили в воздухе, все они собиралась у центральной микрофонной стойки. Музыка ускорялась, ноты уплотнялись в человеческую фигуру, сиртаки прекратились, Аполлон нацелил боевой лук на беззащитного мастера:
— Уйди с дороги человечишка, а иначе тебя ждёт смерть.
— Для меня будет большая честь погибнуть от божественной стрелы, я ваш верный адепт.
Аполлон спрыгнул со сцены в зрительный зал:
— Не ври смертный, ты знаешь какая кара ждёт того кто вздумал врать богу?
— Да я художник. Можете выполнить предсмертную просьбу ? Зацените мою работу.
Аполлон рассматривал рисунки мастера:
— Кто это? Минотавр похож.
— Я старался.
Аполлон взглянул на следующий рисунок:
— Сфинкс вылитый.
— У меня была возможность с ним познакомиться лично.
Аполлон вытащил из папки следующие изображение:
— Что за тварь опоясывающая землю?
— А это змей Йорм, то есть Пифон.
Аполлон несколько раз перевернул рисунок:
— Пифом, больше похож на кого-то червяка.
— Не знаю как змей выглядел. Не могли бы Вы его описать?
— На это нет времени, мне ещё нужно разобраться с Баранкиным.
Шемякин вспомнил, что у него кармане завалялся документ начальника цеха:
— Никуда Артур Вячеславович с завода не денется пропуск у меня.
— Ну ладно слушай...
Баранкин отмотал немного стальной проволоки, и кусачками отрезал один кусок:
— Итак, лира сколько у неё струн? Много. Нужно сделать инструмент с маленьким количеством струн. — Баранкин вспоминал музыкальные инструменты, — гитара семь балалайка четыре, дутар две.
Артур отрезал ещё один кусок стальной проволоки. Две самопальные струны легли на верстак. Баранкин освежил в памяти все свои знания о дутаре:
— Дутар делают из тыквы. Где взять тыкву, может быть подойдёт пластиковая канистра.
Баранкин слил остатки масла из сосуда. Далее он вставил в канистру деревянный черенок от лопаты. В данную конструкцию он закрутил несколько саморезов после чего натянул проволоку. Самодельный дутар был готов, Баранкин сделал три шага назад:
— Выглядит паршиво, надеюсь, звучит прекрасно.
Баранкин пальцем натянул ржавую проволоку, после чего отпустил струну. Полученный звук мало походил на прекрасную музыку:
— Знал, что не получится.
Баранкин не оставлял попыток извлечь музыку из самопального дутара. Великолепная мелодия так и не зазвучала, зато из стёртого пальца начальника лилась кровь:
— Этого ещё не хватало.
Баранкин полез в карман, чтобы отыскать там носовой платок. Салфетке внутри не оказалось, единственное, что смог найти Баранкин был смятый буклет с рекламой цирка. Рекламная информация оказалась довольно полезной:
— Как же я сразу не додумался.
Шемякин показал покровителю культуры карандашный набросок Пифона:
— Ну как Аполлон Зевсович?
— Уже гораздо лучше, не хватает только. — бог солнечного света схватился за уши, — Что за ужасная музыка?
Шемякин продолжил рисовать:
— Я ничего не слышу.
Аполлон ещё сильнее сжал свои уши:
— Что за порождение тартара отрыгнула эту музыку?
Баранкин ногой открыл дверь в зрительный зал. Подбородком начальник цеха сжал рукоять ножовки по дереву, левой рукой он придерживал ржавое полотно. Самопальный смычок елозил взад и вперёд по инструменту. Полученный звук слабо походил на мелодию, но Баранкин чрезмерно старался. Незадачливый музыкант подходил ближе к сцене, Аполлон всё сильнее корчился от боли:
— Это не тот результат на что я расщипывал, ну так даже лучше. — радовался Баранкин.
Аполлон стиснул посильнее белоснежные зубы:
— Прекрати, прекрати, прекрати насиловать мои уши.
— Витя добьём его, пой.
— Ну что?
— Первое, что придёт в голову.
Шемякин схватил со стойки микрофон:
-Раз, раз.
Микрофон прекрасно работал, шемякин затянул песню, которая первой пришла в голову:
— Я рррыба под назззванием пиллла,
Пилллю, что в океяне попадеться.
И ссскоррра вашшша шшшхуна пополллам,
Под оссстрою пилллою разззойдеться.*
У Аполлона покраснели ладони, из его ушей текла кровь.
Свободной рукой шемякин попытался вытащить лук из колчана. Оружие не подавалось, но зато на спине античного бога мастер увидел кое-что любопытное:
— Артур Вячеславович смотрите что я нашёл.
Баранкин взял в руки музыкальный инструмент:
— Какая замечательная лира.
— Аполлон схватился за лук.
— Отдай мне Дору, обещаю, вы умрёте быстро.
Баранкин пару раз провёл смычком по лире, звук получился весьма противным. У Аполлона затряслись руки, прицелиться не получалось:
— Нет, ты делаешь ей больно, изверг.
— Да быть этого не может, чтобы я причинял кому-то вред. Наоборот, я сделаю её Лучше.
— Ты не посмеешь, Дора не переживай, с тобой будет всё хорошо.
— В инструменте явно не хватает струн.
— Не слушай его Дора, ты идеальна.
— Витя у нас осталось ржавая проволока?
— Да полно́ сейчас принесу.
Шемякин вставил в шуруповёрт миллиметровое сверло:
— Приступим.
Аполлон бросил лук к ногам Баранкина:
— Прекратите, я сдаюсь.
Баранкин наступил на лук:
— Ты признаёшь поражение?
— Да, да ты выиграл — даю клятву бога!
— Забирай свою лиру и убирайся.
Аполлон крепко прижал музыкальный инструмент к груди.
— Дора всё страшное уже позади, я тебя сейчас отнесу в безопасное место.
Зевс был вне себя от злости:
— Как ты мог проиграть смертному? Неужели так сложно было попасть в голову.
Аполлон не выпускал лиру из своих крепких объятий.
— Ну я не мог иначе, они взяли в заложницу Дору.
— Грёбаная лира, опять эти проделки Гермеса.
Посланец богов вернулся на Олимп:
— Ну так я наконец победил?
Исполинские часы затухли:
— Забирай этот трон твой.
Зевс поднялся со своего места. С огромным трудом громовержец сделал первый шаг. Зевс едва стоял на ногах, прихрамывая, он сделал несколько шагов. Пройдя метров десять олимпийский бог неожиданно почувствовал лёгкость в ногах. Зевс в последний раз посмотрел на трон Олимпа:
— Гермес, только сейчас я понял, что корона — не награда, а наказание.
Зевс покинул Олимп. Посланник богов вальяжно расселся на золотом троне:
— Я Гермес — верховный бог Олимпа приказываю перевернуть песочные часы.
Песок начал медленно сыпаться вниз. Олимпийские боги уставились на исполинские часы в центре тронного зала.
* Стихи Юрия Энтина