Ключ на 12

Солнечным июльским днем 1989 года недалеко от колхоза имени 1 Мая Хохольского района Воронежской области сидя на тонкой жордочке электрик Гаврилов Иван Федорович 1949 года рождения задумался о бренности бытия.

Электрик Гаврилов попал в неприятную ситуацию. Проводя ремонтные работы на высоковольтной линии он уронил ключ, которым закручивал гайку на ЛЭП. Перед выездом на аварию ему выдали новый комбинезон в котором он выглядел как космонавт. Наряжаясь и крутясь перед зеркалом как мани— мать её— кенщица из журнала Бурда, электрик с 20-ти летним стажем забыл взять запасной инструмент. 

И вот теперь космо— мать его— навт на высоте 6 метров остался без инструмента с недоделанной работой. Можно, конечно, было спуститься, но внизу за ним наблюдал молодой электрик по фамилии Лебедев, жутко вредный тип, который обязательно рассказал бы о таком проколе мужикам и те бы долго над Гавриловым ржали. Когда упал ключ, напарник отходил по маленькому делу, но скоро вернулся и снова занял наблюдательный пост. Позориться Гаврилову не хотелось.

— Федырыч, ты там что, заснул?— раздраженно крикнул снизу Лебедев, заметив отсутствие движения на высоте.

"Старый хрен! Опять тормозит!"— думал Лебедев.— "Нет бы дать дорогу молодым, как в песне поётся, нет, вечно тянет одеяло на себя. Ну ничего, я подожду. А пока хожу в шестёрках и чай подаю, буду туда класть сахар на который мышь нассала. Мелочь, а приятно!"

"Побесись, тебе полезно!"— думал на верхатуре Иван Фёдорович.— "А мне чо делать? Может разыграть приступ эпи— мать её— лепсии? Или что шарахнуло? Или сердечником прикинуться?"— Гаврилов был готов пойти на крайние меры. "Надо было в комбинезон Лебедева нарядить и наверх послать. Тогда бы ты ржал над новичком. Но нет, дёрнуло полезть самому, космонавт хренов. Теперь сраму не оберёшься".

Так и не придумав ничего дельного, Гаврилов сидел между небом и землёй и почему-то вспоминал таблицу умножения на 7, которая в школе ему тяжелее всего давалась.

Пауза затягивалась.

— Иван! Ивааааан!

— Гаврилов! Ты, блин, хоть маякни, что живой!

— Иван Федырыч, не шути так!

Лебедев метался, не зная что делать. Он испугался, что отходил в кусты и мог пропустить момент когда Федырыча ударило током. И лезть наверх не рисковал и бежать за помощью в деревню опасался. Внезапно он вытянулся в струну и застыл широко открыв глаза. С неба на него спустился синий луч.

Находящийся в математической прострации Гаврилов происходящего с Лебедевым не видел и чуть не свалился, неожиданно услышав рядом незнакомый голос:

— Я хотел бы с вами поговорить...

Перед электриком прямо в воздухе не касаясь опоры ЛЭП висел высоченный человек в серебристом комбинезоне и шлеме на голове.

"Сегодня среда, пил я только в пятницу и субботу"— промелькнуло в голове Гаврилова.

— Ваша планета — самая прекрасная в известной нам части Вселенной, — сказал этот весь в серебрянном. — Однако вы довели ее до гибельного состояния. Жизнь на Земле умрет. Через двадцать лет вас неизбежно ждет экологическая катастрофа. Если вы согласитесь полететь с нами, у вас будет возможность спасти...

— Я не могу! Мне через час надо корову доить, — запротестовал Гаврилов, вцепившись в опору. — И у меня жена беременная, со дня на день родит. Никуда я не полечу!

— Вы не понимаете всей опасности, которая ждёт планету впереди...

— Чего вы привязались ко мне? Идите вон Лебедева приглашайте, он холостой, — запричитал электрик.

— Вы симпатичный,— молвил пришелец.

Симпатичный?! Опешевшего вначале Федырыча пробрал нервный смех. Его всего затрясло. Пришелец терпеливо ждал. Не в силах что-либо сказать, электрик тыкал пальцем то в серебристого, то в себя. Из глаз лились скупые мужские слёзы. Наконец, продышавшись, сказал:

— Бодать ту Люсю! Ты что из этих тридваразов?! Ну, если я так тебе понравился, то могу и покачевряжиться! Подарок хочу! Ключ на 12! Я его тут уронил.

— Пожалуйста!— ответил пришелец и мгновенно протянул желаемый инструмент.

Почему-то возвращение ключа поразило электрика больше, чем появление говорящего по-русски иннопланетянина. Он открыл рот и уставился будто ключ был сделан из чистого золота, украшен бриллиантами, мог как по мановению волшебной палочки превращаться в отвертку и сообщать прогноз погоды. Мысли в голове Федырыча бешено стучались изнутри о черепную коробку как удачно разбитые бильярдные шары.

"Продешевил,"— наконец Гаврилов смог попасть в лузу.

В горле пересохло. С трудом сглотнув густую слюну, электрик поднял глаза на пришельца:

— Однако!— хрипло сказал он.— А что ещё можете?

Инопланетянин пожал плечами и сделал не совсем понятный жест, покрутив пальцем направленным в небо.

— Я прилетел из созведия Волопаса. Наша звезда — белый карлик, успела выжечь термоядерное топливо и обречена на постепенное затухание. Рано или поздно она станет черной звездой. Наши технологии позволили пережить самый опасный период, когда звезда была красным гигантом и сбросила свою оболочку, но мы потеряли все наши моря и океаны, всё, что было на поверхности. Растения и животные остались только глубоко под землёй. Мы создали на планете искусственную среду, постепенно восстанавливаем гидро— и биосферу. В том числе мы освещаем нашу планету искусственными светилами. Для тепла их не хватает, а для ...

В ухе Гаврилова стрекотал невидимый кузнечик. Пока серебристый рассказывал про то как космические корабли бороздят просторы Большого театра, электрик испытывал интересную смесь страха и скуки. От всего происходящего кружилась голова и подташнивало, больше всего хотелось наконец спуститься и выпить пива. Горьковатого, ледяного, колючего пива, когда губа сначала погружается в пенку. И потом затянуться папиросой обязательно!

При мысле о пиве в животе забурлило. Взгляд электрика бессмысленно скользил туда-сюда. Под ЛЭП от ветерка волновался ковыль и кивали головой колокольчики. В небе летели лёгкие облачка. Серебристый явно был здесь лишний.

Поддержать тему создания новых светил Федырыч не мог, просить ещё один подарок было глупо, а придумать о чём ещё можно разговаривать с иннопланетянином электрик просто не мог. "Цугцванг"— всплыло из глубин памяти умное кажется подходящее слово.

— Кхе— кхе! Я не сильно вам помешаю?— неожиданно раздалось рядом.

Федырыч нервно дернулся. Вздрогнул и резко замолчал заливающийся до этого соловьём инопланетянин.

— Зая?! Ты как здесь оказалась?!— серебристый как будто сдулся и стал меньше ростом.

— Дай, думаю, прогуляюсь. Посмотрю чем муж на работе занимается. А он опять к аборигенам пристаёт! Тебе мало тех троих, что ты домой месяц назад приволок?!

— Зая, не начинай...

— Землезащитник! Спаситель! Когда ж это кончится?! Притащит и свалит на работу, а Зая следи, корми, убирай. А у них бактерий вагон и аппетит как у сплюндера! У тебя совесть есть?!

Федырыч не верил своим глазам и ушам! Инопланетянин, скандалящий со своей женой— эта штука посильнее чем "Фауст" Гёте!

Скандал раскочегаривался на повышенных тонах, начали вспоминать старые обиды. Гаврилов, собравшись с силами, решил под шумок сбежать. По тихому отстегнулся и начал медленно, тормозя как ленивец, спускаться по металлической конструкции.

— Только бы не заметили! Господи, только бы не заметили! — Фёдырыч не был особо верующим, но его мать держала иконы в красном углу и по праздникам ходила в церковь в соседнюю деревню.

— Или он или я!— громко вскрикнула жена серебристого ставя вопрос ребром.

После этих слов Гаврилов замер, а пришелец плюнул и пулей влетел в полупрозрачный голубоватый аппарат, который беззвучно растаял в небе.

-То-то же!— явно довольная результатом разговора инопланетянка покачивая бёдрами пошла по воздуху к своему маленькому нежно— розовому аппарату и так же исчезла.

А вот тут Гаврилов то ли от радости, что они исчезли, то ли от испуга, что могут вернуться, рванул вниз что было сил. Вспомнил молодость, службу в армии и начал без ног, как Тарзан, на одних руках быстро спускаться. Спрыгнув на землю технично кувыркнулся и сиганул в кусты. Тяжело дыша свежеспасённый от похищения инопланетянами электрик прижимался к прохладной земле и влажной траве. Слишком влажной...

— Да ёкарный бабай!— заорал Гаврилов поняв, что его угораздило лечь именно в том месте, где недавно помочился Лебедев.

Встав во весь свой далеко не богатырский рост на чистом русском матерном языке Иван Фёдорович громко рассказал, что думает о космосе, инопланетянах и их помощи землянам.

Отведя как следует душеньку Гаврилов окончательно пришёл в себя и столкнулся с несколькими проблемами. На адреналине он не заметил как содрал ладони и видимо при прыжке повредил колено, а сейчас заболело всё и сразу.

— Эх, ёоооо! Допрыгался, старый хрыч,— электрик, как подбитый кукурузник, пошел на экстренную посадку, шмякнувшись в траву. Нашел подорожник, потер, послюнявил и приложил к ранам на руках. Колено пришлось просто потереть: "У кошки боли, у собаки боли..."

— Блин! Я ж про Лебедева забыл! — хлопнул себя по лбу Гаврилов и поковылял назад к опоре ЛЭП, где в траве неподвижно, как кукла, лежал напарник.

— Вроде дышит, — Федырыч послушал грудь, неумело потрогал шею и почему-то заглянул в рот Лебедеву. — А вот и пусть лежит, отдыхает. Оклемается. А мне хошь— не хошь, а надо обратно лезть, дела доделывать.

В первую очередь он пошел к тому месту, куда скорее всего упал ключ. Гаврилова очень интересовал один вопрос: Тот ключ, который ему дал инопланетянин, и тот что упал— один и тот же? Или нет?

Топчась под опорой, Фёдырыч здоровой ногой раздвигал траву до тех пор пока легким пинком не сдвинул блеснувший в траве ключ.

— Другой!— наклонился за своим родным рабочим инструментом и с опаской открыл кармашек, куда положил подарочек от инопланетянина. Второй ключ был на месте.

Осторожно, как бомбу, двумя пальцами достал подарок и начал сравнивать. Форма, вес, цвет, размер — всё совпадало. Глаз у Фёдырыча был намётанный, даже насечки, которые появляются когда ключ срыватся и ударяется о другой металл, совпадали. А вот по ощущениям подарок был теплее. Может потому что настоящий лежал долго на земле?

Электрик подумал и от греха подальше запульнул инопланетный ключ прямо в небо. Инструмент блестнул тусклой звёздочкой и пропал в высокой траве. Вздох то ли облегчения, то ли разочарования вырвался из его груди.

— Ну и хрен с ним,— сказал Гаврилов и кряхтя полез вверх по ЛЭП.

Завершая оставшуюся работу, Фёдырыч заодно обдумал как себя вести. Никому. Ничего. Не рассказывать. А то в психушку сдадут. Если Лебедев хоть что-то видел— отрицать, говорить, что померещилось.

Медленно и аккуратно спустился с опоры и только после этого взялся за преведение в чувство напарника. Реанимационный набор был незатейлив— пара от души влепленных пощёчин и вспрыскивание водой, которую обнаружил у пострадавшего.

Лебедев сел. Очумевший, он никак не мог удержать голову прямо, она болталась из стороны в сторону. Заплетающимся языком еле выговорил:

— Где я?

"Нормально! Клиент достиг нужной кондиции!"— подумал Гаврилов, а вслух произнёс:

— Санёк, ты чего меня пугаешь?! Я наверху работал, спускаюсь, а ты тут без задних ног лежишь! Хоть бы кепку надел, голову тебе, видимо, напекло. Попей водички, полегче станет.

Ухаживая за пострадавшим, Фёдырыч проявлял не свойственные ему в обычной жизни чудеса человеколюбия— предугадывал желания Лебедева и квохтал над ним как несушка над цыпленком.

В деревню возращались долго— один хромал, второй шатался как шланг.

Прошел год, рождение сына и связанные с этим хлопоты затмили события на ЛЭП. Жизнь Гаврилова вошла в обычное русло с радостями и горестями обычного сельского жителя. Август 1990-го выдался урожайный, грибы хоть косой коси. Те, у кого были машины, привозили полные багажники белых. А ещё и огород давал стране угля! Женщины изнывали от каторжного труда по обработке и консервированию. Закрутившаяся по хозяйству жена Гаврилова отпросилась в субботу с подругами в лес. Иван Фёдорович хоть и был недоволен, но показывать этого не стал, отказался от традиционных пятничных посиделок с мужиками и утром взял сына на себя.

Солнце перевалило за полдень, а жены всё не было. Карапуз, которого отец накормил кашей, сидел и сосредоточенно ковырял стену, обои на которой уже пострадали от его набегов. Наконец раздались звонкие девичьи голоса и Гаврилов чуть ли не бегом побежал к калитке встречать жену.

— Вань, ты глянь, чего мы около ЛЭП нашли! Может тебе пригодиться?— довольная жена отогнула краешек платка и наклонила корзинку в которой среди коричневых шляпок грибов заблестели переливаясь на солнце с десяток ключей самого разного размера. Мал мала меньше. Новенькие, будто только с производства они тихонько звякнули и как эхо прозвучал глухой звук. В голове электрика произошло замыкание, резко заболела голова, тело онемело. Звезда по имени Солнце в глазах Гаврилова померкла и он без чувств упал на землю.