Regendum Corporis
Оживут мертвецы Твои, восстанут
мёртвые тела! Воспряньте и торжествуйте,
поверженные в прахе: ибо роса Твоя — роса
растений, и земля извергнет мертвецов.
Когда по улицам стали гулять мертвецы, мне было пять. Отлично помню, как родители не отрывали взгляды от срочного выпуска новостей, а я бегал вокруг и выпрашивал мультики. Но мультиков в последующие дни не было, как не было игр на площадке перед домом, походов в детский сад и прогулок в парке. С утра до вечера я смотрел в окно, за которым ездили машины с репродукторами и перебирали гусеницами бронетранспортёры. Было очень интересно и хотелось выйти на улицу, погладить тёплый бок бронетранспортёра или поискать на асфальте латунные гильзы. Но мне не разрешали.
Мы провели в душной квартире целое лето, показавшееся мне вечностью. Когда с экрана телевизора усатый министр в погонах объявил конец изоляции, я заорал от радости; а родители снова испугались. Они внимательно слушали дядьку, утверждавшего, что ожившие мертвецы хоть и неприятны на вид, но совершенно безопасны.
— Все наши силы направлены на выяснение причин произошедшего, — уверенно говорил министр. — На данный момент полностью отсутствуют свидетельства какой-либо агрессии со стороны получивших мобильность мёртвых тел. Однако мы настоятельно рекомендуем избегать с ними каких-либо контактов, не прикасаться к ним, не пробовать причинить вред.
После министра выступали люди в белых халатах; на экране весь вечер мелькали цифры и графики, и родители немного успокоились.
Отлично помню наш первый выход на улицу после долгого сидения взаперти. Я бегал по лужам, радовался осеннему ветерку и тёплым лучам солнца, а рядом из подъездов появлялись другие люди. Они опасливо осматривались по сторонам и вдруг, словно по команде, срывались по своим делам. Зато ребятня уходить с улицы не хотела: её тянуло в сторону качелей, горок и площадок, а не в детские сады и школы.
Дети первыми привыкли не обращать внимание на мертвецов. Бредёт по улице человек, жуёт траву, пахнет землёй. Что тут страшного? Ничего, даже не сильно интересно. Правда, приближаться к мёртвым для детей было опасно. Опасность исходила от взрослых, строго наказывавших за любые попытки потрогать мертвеца.
Министр больше ни разу в телевизоре не появился. Вместо него стали каждый вечер показывать проповеди Светлейшего Николоса. Опрятный старец с добрыми глазами и широкой белой бородой рассказывал людям о том, что восставшие из могил мертвецы — это промысел Божий. Оказалось, что вскоре грядёт Судный день, что в Азию уже явился Зверь и вскоре стоит ждать многие бедствия. Но печалиться о них не нужно, ибо за бедствиями последует возвращение на грешную землю Ангелов. Когда именно ждать великих бедствий, старец не уточнял, но настоятельно призывал зрителей приобщаться к лону Церкви. И люди потянулись. Вид шатающихся по улицам зомби пугал взрослых. Они искали защиты у Святого Престола; и вскоре в городах появились первые патрули охранителей. В чёрной форме с белыми косыми крестами на груди, они следили за тем, чтобы никто не касался мёртвых, а заодно — и за общественным порядком.
Мои родители никогда не были верующими. Отец считал, что религия была нужна в прошлом, но с появлением науки от неё следовало отказаться. Мама в церковь не ходила, но верила, что «где-то там точно кто-то есть». Появление ходячих мертвецов повлияло на них обоих: отец перестал говорить о религии и настрого запретил кому-либо рассказывать о его словах, а мать начала регулярно посещать воскресные службы и водить меня с собой. После окончания школы я поступил в Свято-троицкую семинарию и получил духовный сан, но с религией у меня так и не сложилось.
Тяга к поиску истины привела меня совсем в другую область.
В жарком июльском воздухе было не продохнуть от тополиного пуха. Он оседал на траве и камышах, опускался на водную гладь и медленно плыл вдоль реки. У камней и в заводях пух собирался в маленькие летние сугробы, напоминая о далёкой зиме.
Джон лениво щурился, отмечая про себя, что мертвец посреди реки ещё ни разу не пошевелился. Он стоял, раскинув руки и наполовину скрывшись под водой, отчего за его спиной скопилось немалое количество пуха.
— Что-то я разоткровенничался, — произнёс Джон.
Пожилой мужчина, сидящий рядом на брошенном поверх травы пиджаке, отмахнулся.
— Да бросьте, я сам спросил на счёт крестика. Удивительно в наше время встретить неверующего.
— Неверующий — это сильно сказано. Просто я сомневаюсь в скором Пришествии.
Мужчина неловко поднялся на ноги и пожал Джону руку.
— Приятно встретить единомышленника. Я тоже не из тех, кто стремится провести воскресное утро в стенах душных храмов. Хотя, признаться, ваше появление меня напугало.
— Взаимно. Я решил, что вы, Вильям, из тех сумасшедших, которые охотятся на мертвецов. Зачем вы, кстати, наблюдали за ним в бинокль? Надеюсь, ничего противозаконного?
— Боже упаси, — возмутился пожилой мужчина. — Я пытаюсь изучать повадки мертвецов. По телевизору много рассказывают о том, зачем Господь поднял их из могил, но ничего не говорят про их поведение. Разумны ли они или обретут разум позже, когда Ангел Последнего Дня позовёт их за собой? Вы никогда не задумывались об этом?
— Нет. По-моему, это всё равно, что гадать — разумны ли собаки?
— И как, по-вашему, разумны?
— Кто?
— Собаки, о которых вы говорите.
— Нет, конечно. Бог наделил разумом только человека.
— Однако каждый домашний пёс откликается на свою кличку и выполняет приказы хозяина. Так почему вы отказываете им в разуме?
Джон задумался.
— Постойте, — произнёс он. — Но ведь мы про мёртвых сейчас говорим. Они-то не откликаются на клички и никаких команд не выполняют. Только едят, летом — траву, зимой — опавшие листья, мох и другой растительный мусор. Они точно неразумны.
— И я о том же, Джон! Так каким образом они обретут разум, чтобы услышать Зов и встать бок о бок с Ангелом Последнего Дня?
— Не знаю, — честно ответил Джон. — Но не понимаю, как вы найдёте ответ, подсматривая за мертвецами.
Вильям открыл рот, но ни произнёс ни звука. Вид у него сделался, как у человека, которого застукали за нарушением заповеди. Джон оглянулся.
Со стороны аллеи к ним спускались двое охранителей. Очевидно, они патрулировали парк в поисках сбежавших с воскресной проповеди.
— Раб божий Матфей и раб божий Иоанн, — представились они. — Предъявите ваши документы.
В руках воины Святого Престола держали резиновые дубинки.
Вильям поднял с травы пиджак и вынул потрепанный паспорт. Джон достал из джинсов удостоверение служителя.
— Потрудитесь объяснить, почему пропускаете заутреню?
— Я освобождён от посещения служб, как лицо церковное, — ответил Джон. — А мой друг пропускает службу по моей личной просьбе. Я хотел поделиться с ним размышлениями о книге, которую пишу.
— Что за книга? — спросил один из охранителей.
Второй оглядывал траву в поисках подозрительных предметов: брошюр, алкоголя, окурков.
— Размышление о смирении пред неминуемым концом.
Охранитель протянул Джону и Вильяму их документы.
— Всё в порядке. Не будем мешать богоугодной беседе.
Когда патрульные скрылись за деревьями, Вильям с чувством произнёс:
— Спасибо огромное! Я уж решил, что крупно влип. Ты в самом деле пишешь книгу?
— Куда там. Просто пользуюсь этой отговоркой, когда хочется погулять в одиночестве.
— Тогда извини, что помешал.
— Не извиняйся. Было интересно поговорить о мёртвых и о твоих исследованиях.
Переход на «ты» после всего случившегося показался Джону совершенно естественным.
— Знаешь, что, — понизил голос Вильям. — Приходи ко мне в следующий выходной. Я тебе покажу кое-что любопытное про мертвецов. Только, пожалуйста, не рассказывай никому о нашей встрече.
— Где ты живёшь? — секунду помедлив, спросил Джон.
Вильям назвал адрес.
Джон шагал по живописным улочкам старого города. Накрапывал летний дождик, сменивший удушливую жару. Двухэтажные домишки, построенные в середине прошлого века, прятали свои номера за ветвями акации, и он едва не пропустил нужный подъезд.
В подъезде цари полумрак, пахло сыростью. Сквозь стекла едва пробивался мутный свет. Джон остановился возле обитой дермантином двери и сверился с блокнотом.
Он на месте.
На звонок вышел Вильям в домашней футболке и брюках.
— Проходи, я пока чайник с плиты сниму.
Из маленькой прихожей Джон попал в комнату. Всю стену напротив входа занимал книжный шкаф. Взглянув на корешки, Джон отметил обилие книг по биологии и ботанике. Были среди них и запрещенные ныне труды Дарвина. Держать их на виду, с точки зрения Джона, было смело, но глупо.
У окна стоял накрытый скатертью круглый стол.
— Здесь раньше жила моя тётка. Мебель осталась от неё, — Вильям вернулся с кухни с пластиковым чайником. — Я её иногда встречаю на улице, неживую. Так странно.
Джон, успевший взять из вазочки на столе печенье, едва его не выронил.
— Наверное, есть в этом промысел божий, — на автомате ответил он.
— Нет никакого промысла, — перебил Вильям. — Извини.
Он насыпал в прозрачный чайник заварки и залил кипятком.
— Что бы ты сказал, если бы точно знал, что восставшие мертвецы не имеют никакого отношения к Богу?
— Невозможно.
Ответ, должно быть, прозвучал слишком резко, потому что Вильям замолчал. Джон поспешно добавил:
— В смысле, что это тогда, если не чудо Божье? Я, конечно, слышал про богомерзкое клонирование. Но ни одна наука даже близко не пошла к оживлению мёртвых. Окончательно мёртвых, а не переживших клиническую смерть или кому.
— Откуда ты знаешь?
— Да оттуда, что ни один комитет, ни тем более Церковь не позволят проводить опыты на мёртвых. Это аморально. Кто на такое решится?
Чай в заварнике приобрёл насыщенный янтарный цвет. Вильям разлил его по кружкам и взял печенье.
— К примеру, те же люди, что изобрели атомное оружие, — осторожно ответил он.
— В смысле, американцы? — уточнил Джон.
— Не обязательно. Я говорю в принципе о политиках.
— Быть этого не может. Одно дело — создавать оружие, совсем другое — поднимать мёртвых. Это не Европа, ведь у них за океаном произошло ровно тоже самое.
— Разреши кое-то тебе показать.
Вильям подошёл к книжному шкафу. Из-под стопки разнокалиберных книг он вытянул толстую тетрадь.
— До того, как началась вся эта история с мертвецами, я работал в закрытом институте. Мы трудились над биологическим оружием. Да-да, я знаю, что ты хочешь сказать, — остановил Джона Вильям. — Биологическое оружие запрещено. И тем не менее, над ним работали у нас и за границей. Ещё до твоего рождения случилась страшная пандемия, и правительства разных стран стали вкладывать уйму денег в изучение биологических угроз. Если хочешь получить лекарство, изучи болезнь. Вот так и появился наш институт, работающий с потенциально опасными штаммами вирусов, бактерий и видов грибов.
— Ты хочешь сказать, что ожившие мертвецы — это оружие? Бред, они же ничуть не опасны.
Джон ждал, что хозяин квартиры возмутится. Он слышал, что сумасшедшие становятся агрессивными, если кто-то начинает сомневаться в их словах. Но Вильям лишь раскрыл тетрадь на последних страницах и подвинул к Джону.
— Почитай. Это дневник моего коллеги. Он работал в отделе одноклеточных организмов и паразитов.
Джон вчитался в убористый почерк учёного.
«Удивительно, что Regendum Corporis удалось найти в водоёмах всех континентов, даже в Австралии. Первым напрашивается вывод, что предки этого организма распространились по Земле ещё до разделения континентов. Однако тот факт, что Regendum Corporis ранее не был никем обнаружен, наводит на мысль о внеземном происхождении организма. И при тщательном изучении его генома всякие сомнения в этом отпадают.
Результаты исследований, приведённые мной в отчетах RC-1/23, указывают на высокую способность организма мутировать под воздействием космического излучения, особенно сильного в арктических зонах. Ввиду высокой устойчивости спор Regendum Corporis к экстремальным температурам, следует незамедлительно отправить экспедицию на Северный полюс в поисках новых штаммов организма. Скорость мутаций Regendum Corporis под излучением значительно превышает способности земных организмов. В сочетании с необычным воздействием на земные организмы распространённость Regendum Corporis вызывает сильнейшие опасения.»
Джон в изумлении посмотрел на престарелого учёного.
— Бактерия? Вы хотите сказать, что во всём виновата бактерия?
— Или вирус, — поправил его Вильям. — Я не знаю, что именно представляет собой Regendum Corporis, но склоняюсь к тому, что это примитивный паразитический организм. Судя по записям в дневнике, он уже тогда был способен вступать в симбиоз с мёртвыми одноклеточными. И к тому же быстро мутировал.
— Когда это было? Как давно?
Джон схватил дневник и принялся судорожно листать страницы. Первая запись была сделана за год до появления оживших мертвецов.
— Думаю, они распространяют споры через воду, — продолжал рассуждать учёный. — Раньше я считал, что внеземные паразиты любят сырость и темноту, как грибы, но тот мертвец в реке не прятался от солнца. А значит, ему важна была только вода.
Рассказ Вильяма прервал звонок в дверь.
— Я открою, — вскочил Джон, пряча тетрадь за пазухой.
— Стойте! Зачем?
Вильям опрокинул заварник. По белой скатерти расползлось коричневое пятно.
— Кто там?
Но Джон его не слушал. Выбежав в прихожую, он отомкнул замок и впустил троих охранителей.
— Он в комнате, — крикнул Джон. — Только без насилия. Он безобидный псих.
— Дознаватели разберутся.
Когда охранители вошли, учёный стоял у окна и тщетно дёргал замазанную краской щеколду.
— Отойдите к стене, Вильям, — попросил Джон. — Вам не причинят вреда, если не будете сопротивляться.
— Предатель, — затравленно произнёс учёный.
— Ваша нездоровая тяга наблюдать за мёртвыми требует лечения. Вам помогут. По моей просьбе вас поместят в отделение мягкого режима. Если вы, конечно, не станете донимать пациентов странными фантазиями.
Джон постарался сделать акцент на словах о странных фантазиях, но не был уверен, что Вильям понял намёк.
— Обыщите комнату, — приказал старший охранитель. — Книжный шкаф в первую очередь. А ты отведи старика в машину.
Затем он повернулся к Джону.
— Благодарим за бдительность, раб божий Джон. Мы непременно доложим о вашем успехе Его Светейшеству. А теперь возвращайтесь к патрулированию района. Завтра ждём от вас подробный рапорт.
— Рад служить Его Святейшеству, — поклонился Джон. — Господь вам в помощь.
— И вам. Идите.
Неспеша Джон вышел в прихожую и отворил дверь.
— Постойте, — окликнул его старший охранитель. — О каких странных фантазиях вы говорили?
— Да ну, бред полный. Старик считает, что мёртвые — это инопланетяне.
— Ха, чего только не придумают эти чудики.
Джон вежливо посмеялся с охранителем, а затем покинул квартиру. Огромно труда ему стоило не перейти на бег прямо в подъезде, но он удержался.
Дождь снаружи успел закончиться. Трава блестела от росы, и кеды Джона тотчас же промокли, но ничего не замечал.
Под рубашкой к животу была прижата заветная тетрадь, которую нужно было во что бы то ни стало сберечь до выхода Вильяма из больницы. А пока он там, следовало отыскать его коллег.
Впервые за долгие годы у Джона появилась надежда.