Суки

Они издевались над ним, это было ясно. Ничем другим объяснить его бессмертие было нельзя. Ян пробовал много раз умереть, изобретая раз за разом новый способ самоубийства. Но все было бесполезно. Эти суки (он называл своих мучителей только так — суки) каждый раз оживляли его, возвращали к существованию-жизни его измученное тело.

Он даже решил, что лучше и не пытаться больше. Может быть, сбросившись с какого-нибудь обрыва, он так и останется лежать там искалеченный, но живой, мыслящий.

Мысли теперь были его проклятьем. Ян бродил по планете грязный, тощий и оборванный. Полубезумный. Единственный, кому позволили уцелеть. Точнее, единственный кого обрекли на наказание стать уцелевшим.

Он скитался по мертвым лесам, где деревья, высохшие и скрюченные как старики, стояли в мрачной задумчивости, а тишину нарушал только далекий сухой треск. Не то падающий сухостой, не то жалобы ветра в облетевших кронах.

Он бродил по покинутым городам, среди уходящих в небо скелетов из металла и бетона. Где улицы обратились в реки, а автомобили напоминали выброшенную на мелководье рыбу.

И это длилось и длилось. Пока однажды, он не услышал за спиной голос. Человеческий голос.

— Привет.

Ян подпрыгнул как ужаленный, одновременно отпрянув прочь. Это была его первая реакция. За его спиной стояла женщина. Стройная фигура, облегающий комбинезон и копна рыжих волос, в лучах закатного солнца отливавших медью.

Женщина смотрела на него со смесью жалости и отвращения.

— Не подходи, — попытался выкрикнуть он, но из горла вырвался только гортанный хрип.

Как же давно он не говорил. Но зато думал давно. И сразу все понял. Это они — суки. Может быть, не лично, просто сотворили для него женщину. А может…

Женщина держалась открыто, но с определенной опаской.

— Что тут произошло? Ты первый, кого я встретила. Я путешественница во времени. Может, тебе будет сложно в это поверить…

Он не верил ни одному ее слову. Зачем слушать куклу? Созданную по прихоти сук. Не могут же это быть они сами. Какая безвкусная и банальная попытка его одурачить. А банальными они не были, в этом он уже убедился.

— Они произошли. Суки, — прокаркал он. — После того как все умерли.

Она весьма натурально изобразила недоумение, Ян даже подивился.

— Это они все разрушили? Те, кого ты называешь…

— О нет, они не разрушили. Они даже построили. Кое-что.

Он внезапно загорелся желанием показать ей. А почему нет? Давно он уже не ходил к поганой пирамиде. Делать там было нечего. Жить в ней он не мог и не хотел. Ему теперь не требовался сон и пища, а кров от непогоды это такое, если ты бессмертный.

Но сейчас. Почему бы и не сходить?

Пирамида была не так уж и далеко отсюда. Может быть, подобных ей было много на Земле, а может, и нет. Ян не знал.

Они соорудили подобие плота, связав вместе пластиковые бочки, которые удалось найти. Пластик замечательный материал, совсем не разлагается. Взойдя на плот, они поплыли на нем по реке, прочь из города. Течение само несло их.

И вот, спустя часы плавания, когда солнце скрылось за горизонтом, погрузив мир в серебристую тьму звезд, им, наконец, открылась она — пирамида. Исполинское сооружение, уходившее ввысь. Мертвенно-бледная громада в свете луны.

— Боже мой! — изумленно вскричала женщина.

И Ян поверил ей. Он очень хотел поверить в то, что его спутница настоящая. Ее имя он теперь знал. Иви.

— Что это такое? — ошарашенно посмотрела она на него.

— Откуда я знаю? Что-то вроде памятника Человечеству, насколько я могу судить. За авторством архитекторов-сук.

— Может, ты объяснишь уже, что это за суки?

Он не ответил. Материться он сейчас не хотел.

Они сошли с плота и направились к пирамиде. В ее основании темнел широкий проход. Маня и одновременно отпугивая чернильной тьмой. Ян шагнул в него с небрежной непринужденностью. Иви, помедлив, вошла следом.

В самом основании пирамиды располагался первый этаж. Пещеры.

Они напоминали каменный лабиринт девственных гор. Гроздья сталактитов, свисавших с потолка. Симфония тишины падающих капель. Морщинистый камень стен. Кое-где на них были видны наскальные рисунки.

— Кто это все нарисовал? — спросила Иви.

Она к тому времени уже включила фонарь, который несла с собой.

— Не люди, — безразлично бросил Ян. — Это для антуража. Теперь ты поняла, что это? На втором этаже медно-каменный век. И дальше по списку.

— Ого.

Они постепенно поднимались, и их взору открывались эпохи. Одна за другой.

Древние цивилизации востока с их расписанными таинственными иероглифами гробницами, где правители хоронили себя в окружении сокровищ и слуг — высохшие трупики мумий, при жизни коронованные Богами. Гекатомбы бессмысленных принесенных жертв.

Античность в ее мраморном великолепии. Груды бронзового оружия у ног статуй императоров. Алтари, залитые кровью. Марево терм, в которых разжиревшие сенаторы когда-то обтяпывали свои грязные делишки.

Средневековье. Тесные каменные мешки, драпированные гобеленами, скрывающие в своих недрах молельни и пыточные. Залы, в которых скелеты королей скалились с позолоченных тронов. Причудливые тени-призраки в свете факелов.

И далее, и далее.

И вот они поднялись на вершину. Но это была необычная вершина. Последний этаж пирамиды чем-то напоминал обсерваторию. Маленькое помещение с круглым отверстием в потолке. Но на этом сходство заканчивалось.

На месте воображаемого телескопа здесь находилась пальма. Весьма своеобразная. Вся увитая проводами и кабелями. Гудящая электричеством.

Иви уставилась на пальму, ничего не понимаю. Хотя, конечно, понимание пришло вскоре.

— А вот это апофеоз их рукоблудия, — изрек Ян. — Вишенка на торте, мать его. Итог нашей цивилизации. По мнению сук, разумеется.

Девушка нахмурилась, затем спросила раздраженно:

— Ну, теперь-то ты объяснишь, что это за суки?

— Инопланетяне. Кто ж еще? Но они прилетели сюда уже после большого П.

— Зачем?

— Откуда я знаю? — раздраженно бросил Ян. — Может у них традиция такая, подводить итоги. А заодно награждать последнего выжившего бессмертием. В качестве издевательства. А сами наблюдают за ним и ржут.

— Да ладно, не может быть все так примитивно. Ты хоть пробовал разговаривать с ними?

— А то как же! Только они не отвечают, а может, и не слушают. Они только смотрят. Как в сраном зоопарке. Им надо, чтобы я что-то делал. Вот ты, — ткнул он в нее грязным пальцем. — Ты женщина. А я мужчина.

— Что это значит? — хмуро спросила Иви.

— А то, что мы можем с тобой организовать зрелище, которое им понравится. Как знать, может, потом они снизойдут до нас.

И он ринулся к ней, жадно протянув руки, желая ее. Сколько же времени он не был с женщиной. Но удар в пах заставил его взвыть и осесть на пол.

Иви достала из-за пояса пистолет. Она подготовилась к своим путешествиям.

— Не приближайся ко мне. Ты… бессмертный извращенец.

Ян издал серию ругательств, которые больше напоминали горестный стон. Как же они его все достали. Все эти суки!

Он взглянул на Иви.

— Мы с тобой последние люди на Земле. И что, мы не можем договориться?

— Может быть, я и не последняя, кто путешествует, — произнесла она, — Но теперь в это время точно никто не заглянет. Я позабочусь.

— А другого-то не будет! Если они уже прилетели, — прорычал он.

Ян сжал кулаки и с ненавистью посмотрел в небо, в его холодную черноту. Звездам не было до него дел.

Тогда он полез на пальму. Ловко и проворно как бабуин, как будто занимался этим всю жизнь. Тело само несло его вверх по стволу. И когда он достиг вершины, взгромоздился на нее, то проорал, прокаркал в небеса, вложив в крик всю ненависть:

— СУУКИИ!!!

Обезьяна, достигшая своего предназначения. Его кулак грозил вечности. Он не знал, к кому он взывал. К Богам или инопланетянам, или и к тем и к другим.

Но ему ответили. Гром сотряс небо, и с небес ударила молния, прямо в пальму. Ствол пальмы взорвался фейерверком искр. Ян истошно закричал. Заряд пронзил все его тело, каждую его клеточку, словно что-то перемешав в них.

Когда он падал, то понял, что все кончилось. Его бессмертие, его муки. Удар о пол едва не выбил из него весь дух.

Он лежал под сенью пальмы, у ног Иви, и чувствовал, что умирает. И тогда Ян посмотрел ей в глаза и прошептал одними губами:

— Забери меня отсюда.

И она улыбнулась ему.