Мы, Рудольф Первый

 

— Поезд прибывает на станцию Чимхельда-два. Стоянка одна минута, — прогнусавил динамик.

Из купейного вагона на заросший мхом бетонный полустанок вышли четверо мужчин. Трое — одетых в камуфляж, с рюкзаками за спиной. Один — в модном бежевом пальто, с кожаной папкой в руках. Из соседнего плацкарта торопливо выскочила дородная тётка. Она тут же принялась принимать и выставлять на бетон огромные клетчатые баулы, подаваемые из вагона. Семь баулов. Дверь закрылась. Поезд тронулся и канул в тумане.

Было пять-сорок утра. Тётка с интересом разглядывала помятые и перекошенные недосыпом лица приезжих. Она-то, судя по всему, была тут самая что ни на есть местная.

— Чтой-то вы без байдарок? — спросила тётка, подозрительно щурясь, у старшего "туриста". Столичного хлыща с папочкой она оглядела с таким недоверием, словно у него на лбу было написано "американский шпиён".

Старший "турист" с ироничной ухмылкой, посмотрел на "бежевого". Бежевый, лучась дружелюбием, обернулся к вопрошающей:

— Здравствуйте. Меня зовут Рудольф Михайлович. Я новый хозяин всего вот этого леса, — он широким царственным жестом обвёл рукой полукруг, подразумевающий, что где-то там, за туманом, скрываются лично ему принадлежащие бескрайние лесные просторы.

— Рудь, север в другой стороне, — поправил его старший "турист", глядя на солнце, которое уже слабо пробивалось сквозь туман на востоке.

— То есть вон того леса, — Рудольф Михайлович, ничуть не смутившись, столь же царственным жестом обвёл полукруг тумана по другую сторону от железнодорожного полотна.

— А я баба Маша, — буркнула тётка.

— Очень приятно. Рад познакомиться, — Рудольф Михайлович улыбнулся ей так, словно перед ним была не помятая жизнью баба а, юная графиня.

— Марья Ивановна я, — смущенно заулыбалась тётка в ответ. — Глубынина... Тут, в Чимхельде, все меня знают.

Второй "турист", с лицом уголовника-рецидивиста, щурясь, словно через прицел, оглядывал проступающие сквозь туман окрестности. Третий, с лицом вечно голодного и не высыпающегося студента, скинув на бетон рюкзак (самый объёмистый и тяжелый из всех) затравленно оглядывался в поисках хоть каких-то признаков цивилизации. Из тумана пока проступали лишь мутные очертания деревьев и бревенчатое здание вокзала, построенное, судя по почерневшим брёвнам и замшелой старинной черепице, если не при Ермаке, то уж точно при Александре Миротворце.

— А эти... Они с вами? — уточнила баба Маша у Рудольфа, опасливо оглядывая приезжих. Видно, она планировала не спеша перевозить баулы с безлюдного полустанка по-одному на приготовленной уже раскладной тележке, но теперь опасалась оставлять часть своего скарба наедине с "туристами".

— Это моя команда. Прошу любить и жаловать. Максим Сергеевич, Алексей, Стасик... Может, вам помочь сумки донести?

— Ох, если можно. Мне одной-то...

— Так, давайте, парни, — скомандовал Рудольф, и сам подал пример, подняв один из баулов.

Через десять минут они уже пили чай в пристроенном с торца к вокзальному срубу, таком же бревенчатом кафе. Кафе, похоже, одновременно было ещё и местным магазином, а возможно, и сельским клубом.

— Зять-то только к восьми придёт, — баба Маша хлопотала вокруг четверых гостей, расставивших рюкзаки вдоль стен и занявших все имевшиеся стулья. — Может, вам яишенки сварганить? Или бутерброды в микроволновке погреть?

— Спасибо, не надо, — вежливо, но бескомпромиссно ответил Максим Сергеевич, глянув на заветренные и, похоже, уже подёрнувшиеся плесенью бутерброды с витрины.

— Так вы, стало быть, сюда прямо из Москвы? Не геологи?

— Нет. А что, геологи тут были? — поднял бровь Максим.

— Были. Давно уж. Все предгорья облазили. И низину, от Заи до самой Грязи.

— Нашли что-нибудь? — Маским Сергеевич хлебал чай, изо всех сил изображая незаинтересованность.

— Да, пёс их знает. Они ж так говорят, что простому человеку не понять... Но сказали, чтобы мы не волновалися. Добывать ничего тут не будут в ближайшие сто лет. Глухомань у нас. Глухомань и красотень! Птички вон, поют уже. Солнышку радуются. Зверья всякого в лесу...

— Медведи? — поинтересовался Алексей.

— Они! — закивала баба Маша: — И волки есть. А уж лосей, кабанов тут видимо-невидимо... У кажного мужика, конечно, ружьё. Добываем, кто сколь сможет. А уж всякой ягоды-то, грибов полон лес. Бери — не хочу... — Тут она прервалась и с опаской поглядела на Рудольфа Михайловича, вальяжно, словно на троне, развалившегося на пластиковом стуле со спинкой.

Правильно поняв её опасения, он покровительственно улыбнулся и покивал:

— Это хорошо... Никаких препятствий по лесопользованию я местным жителям чинить не намерен. Главное, чтобы бережно к природе, без вандализма.

Откуда-то из-за тумана донеслось пение петуха.

— А хотите, я вам молочка принесу, парного? Никитишна, небось, проснулась уже, и корову доит... Цена невелика, а вкус! Да вы, небось, в Москве такого никогда и не пробовали!

— А много народа постоянно живёт тут, в округе? — уточнил Максим Сергеевич.

— Постоянно?.. — Мария Ивановна замерла, чуть заметно загибая пальцы левой руки. — Сейчас-то семь дворов... Да нет, восемь же! Мишка же с Алсупьевной так до сих пор и не съехались!

— А мужиков много? — продолжал выпытывать Максим.

— Мужиков пятеро. Санька обходчик. Ванюша лесник. Пашка с Мишкой, да этот старый хрен, Захарыч... Ну, мне за молочком-то к Никитишне сбегать?

— Конечно, — кивнул ей, отчего-то помрачневший Максим.

— Так это, сто рублей, касастик, за бутылочку.

Максим Сергеевич полез в карман и сунул ей в руку пятисотрублёвую бумажку.

— Помельче бы...

— Да на все и принеси. Нас же четверо.

Баба Маша, взяв бумажку, метнулась ко входной двери. Потом, вернувшись, закрыла на амбарный замок вход в магазинную кладовку. Наконец, окинув взглядом гостей, пробормотала:

— Вы тут пока это... я сейчас, быстренько, — и утопала в туман.

 

***

— Ну? Я ведь говорил тебе, Рудик, — вздохнул Максим, с тоской глядя в окно, на медленно проявляющиеся из тумана макушки хвойных деревьев. — Кого ты тут наймёшь чтобы вырубить и вывезти эти свои тонны леса?

— Бригаду и на стороне нанять не проблема, — почти беззаботно ответил Рудольф Михайлович: — Поработают вахтовым методом... Ну, что, орлы, отдохнули? Давайте и мы за работу. Пока не нашлось более подходящего места, объявляю это кафе штабом исследовательской экспедиции... Стасик!

Стасик, допивавший второй стакан чая с сахаром и каким-то древним печеньем, обнаруженным в вазончике на столе, встрепенулся:

— Чё, запускать уже дрон? Прямо отсюда?

— Конечно, родной, — поторопил его Максим: — Нам до ночи надо управится. По расписанию в двадцать два сорок пять у одного проходящего тут должна быть остановка на пару минут.

— Что за паника, Максик? Что за пессимизм, я тебя умоляю?.. Ты работай, Стас, работай. Чем скорее начнём, тем лучше. Но я уверен, что...

Алексей, достав из-за пазухи пистолет, передёрнул затвор, дунул в дуло, и удовлетворённо отправил оружие обратно в подмышечную кобуру. Потом достал из рюкзака туристическую фляжку, пристегнул её за пояс, и, обернувшись к Рудольфу Михайловичу буркнул:

— Я тут прогуляюсь тогда по округе. Если что, вызывайте. Далеко отходить не буду.

— Угу. Действуй. Мы с Максом тоже пойдём, посмотрим, что там вырисовывается.

 

***

Туман медленно таял. Стало видно, что на расстоянии пары километров к северу от железной дороги никакого леса нет. Только свежие пеньки и следы гусеничной техники.

— А ты говоришь, видел по гугль-мапу, что весь лес целёхонький, — Максим покачал головой.

— Так они ж не каждый день, наверное, со спутника фоткают. Вот черти! Хоть где-то, хоть чуть-чуть, но отщипнуть, обобрать!

— По моему, Рудик, тебя всё-таки развели, как лоха. Точнее, ты сам себя развёл... Ну разве можно играть с государством в азартные игры? Вот и нахрена тебе этот кусок тайги в жопе мира, если тут даже леса уже толком нет? Сидел бы лучше на попе ровно. Хороший ведь куш сорвали с последней аферы. После такого надо выходить на пенсию, жить и радовался... Да ты и сейчас ещё не всю свою долю на эту дурь потратил. Ну, поиграл в самодержца. Может, хватит?

— Да как ты не понимаешь? Я тут в десять, в сто раз больше возьму! — Сейчас, без посторонних глаз, наедине с Максом, вид Рудик имел совершенно не царственный. — Ты понимаешь что в квадратном километре леса целых сто гектар? А с гектара соснового леса получается примерно триста кубов леса-кругляка, то есть сосновых бревен. Вот, смотри! — он достал из внутреннего кармана своего модного пальто, сейчас распахнутого настежь, мятую бумажку, всю исчирканную расчетами: — Получается тридцать тысяч кубов леса с каждого квадратного километра. Продаем этот кругляк барыгам по средней рыночной цене и... Ну вот просто глянь. Я и так считал, и с калькулятором. От нулей-то в глазах не рябит? И это с одного квадратного километра! А у меня тут в управлении триста квадратных километров! Триста! В аренду на девяносто девять лет! С сохранением собственности на всё построенное, с правом передачи договора аренды по наследству!.. Что мне эти несколько вырубленных гектар? Тьфу!.. Тут надо думать не о том, что уже украдено до нас, а о том, где мне технику достать, где лесорубов, как потом весь этот лес доставить хотя бы до Благовещенска.

— И без тебя шакалов на этот лес, я гляжу, хватает. Сейчас полезешь, не зная входов и выходов в новую тему, так тебя же и посадят. Это же уголовка — вот так, по дикому рубить лес и сдавать его китайцам! На бумажке нарисовал сам себе миллионы, и грезишь наяву. А сколько у тебя сил, денег, времени уйдёт на то, чтобы этот лес превратить в брёвна и доставить вот хотя бы до этой станции, чтобы потом хотя бы загрузить его в вагоны? А ведь пока твой лес не загружен в вагоны, цена ему — ноль без палочки. А рыночная цена, по которой ты считал. это цена на торговой базе в крупном городе.

— Ты не понимаешь! Всё ведь теперь совершенно официально, Максик! Пятнадцать километров вдоль железки, и на двадцать километров отсюда на север — это теперь именно мой лес, моя земля со всеми потрохами. Это, натурально, моё королевство. Экспериментальная свободная зона. Самоуправляемая территория. В налоговую и хозяйственную деятельность на этой земле государство не будет вмешиваться на протяжении девяноста девяти лет. В этом самая суть этих экспериментальных зон, суть моего договора с государством! Я щас за пару лет сведу тут весь лес, а никто мне и слова не скажет, потому что это всё теперь моё. На сто почти лет моё. Да за такой срок тут новый лес сам нарастёт! Я ведь на одной только продаже леса отобью и десятикратно перекрою всё, что вложил в фонд развития этой, как её... "экспериментальной свободной зоны Чимхельда-2" — прочёл он, вынув из внутреннего кармана казённый документ с водяными знаками и печатями.

— Ты отдал свои, живые деньги. Просто деньжищи, которые уже были в налике, в инвалюте. Сдал их, как чухан, в государственный фонд взамен на казённую бумажку. А завтра в Москве кто-нибудь встанет не с той ноги, и весь этот эксперимент отменит. И с чем ты останешься, Рудик? Ты гениальный актёр. Но махинатор ты хреновый. Ты просто не представляешь в комплексе всей сложности превращения этого дикого леса в легальное бабло в твоём кармане. Тут столько издержек и подводных камней, что...

— Вот поэтому я всегда стараюсь работать в паре с тобой. И сюда я именно поэтому тебя притащил... Ну что ещё тебе нужно, Макс? Сомневаешься? Ладно. Но ведь ты сам ничем не рискуешь. Я ведь только своими деньгами рискнул... Ну, пролечу, значит я сам себе злой дурак. А ты просто так, ни рубля не вложив, помогая мне, получишь тридцать процентов прибыли со всей внешней торговли моего королевства... Просто думай вместе со мной. Применяй свой махинаторский гений! Согласно договору о свободной зоне, у меня тут собственная внутренняя экономическая и налоговая юрисдикция. Если кто-то на моей территории откроет бизнес, он ведь мне налоги платить будет, а не этим, в Москву. Да тут такой офшор можно замутить, такой Лас-Вегас! Лес это так, цветочки... А деньги, которые я внёс на целевой счет, они ведь до сих пор, по-сути, мои. Я не купил этой земли у государства. Я пообещал государству, что потрачу внесенные мной деньги на обустройство отданной мне же в аренду земли. Теперь я могу потратить эти деньги только на развитие инфраструктуры своей территории. Ну и хорошо. Проведу дорогу по своей же земле, чтобы лес мне было проще вывозить. Электричество, интернет тут проведу, гостиничные домики какие-то поставлю для работяг, которые будут лес рубить и грузить. Может, даже лесозаготовочную технику удастся протащить как развитие инфраструктуры. А дорога и гостевые домики, они ведь потом пригодятся не только для лесозагтовки. Геологи тут, говорят, что-то нашли. Разузнать бы, что именно...

— В общем так, Рудик. Из тридцати процентов от прибыли со всего проданного, я возьмусь на тебя поработать. Но условия жизни мне изволь обеспечить нормальные, а не в таких вот кривых избушках с удобствами на улице... Канализация и водопровод это ведь тоже инфраструктура, да? И ещё. Мы вырубаем тут лес, загоняем его барыгам и сворачиваем всю эту маниловщину нафиг. А иначе я не играю.

Туман уже почти рассеялся, открыв кажущиеся бескрайними таёжные просторы в дали. По небу прожужжал управляемый Стасиком квадрикоптер, с высоты птичьего полёта фиксирующий новые владения Рудольфа Михайловича на цифровую камеру. Невдалеке от железнодорожного полотна ютились покосившиеся бревенчатые избушки. Только восемь из них были сейчас жилыми. От изб по шпалам в их сторону спешила баба Маша с сумкой полной пластиковых полторашек парного молока и каких-то ещё кульков со снедью.

В кармане Макса зашипела рация.

— Алло! Макс? Приём!

— Лёха? Это Макс. Ты где?

— Докладываю. Обошел округу. Всё в целом спокойно. Сейчас посторонних нет... С местными мужиками общаюсь. Коньячок из фляги, то, сё... Если решите задержаться, то с жильём проблем не будет. Можно на постой к Павлу Иванычу. Можно брошенную избу занять... Или мы вечером уже отчаливаем? Приём!

Макс глянул на Рудика и подмигнул ему.

— На пару дней задержимся.

 

***

Спустя два месяца на станцию Чимхельда-2 прибыла ещё одна бригада. Теперь, наконец, лесозаготовительная. Вахтовики шумной ватагой вывалились из поезда на запорошенный ранней позёмкой перрон.

— Ну, наконец-то! Дорогие мои! Как я рад! — Рудольф Михайлович встречал приезжающих в окружении свиты из очкастого референта и миловидной секретарши в норковой шубке. Хозяин лично пожал руку каждому рабочему, произнёс несколько прочувствованных общих фраз и отправил всех заселяться. Референт повёл работяг по недавно отсыпанной щебнем дороге в выросший неподалёку посёлок из десятка свежих срубов. На перроне остались только Рудольф с секретаршей и Максим, прибывший в Чимхельду этим же поездом.

— Ну, теперь дела пойдут! — радостно потер руки Рудольф. — Как ты вообще? У меня тут всё кипит!.. Кстати, познакомься. Это Надя. — он чуть приобнял девушку за плечи.

— Очень приятно, — Максим поцеловал даме ручку. — Мне срочно Стасик нужен. Прямо сейчас. Это можно устроить?

— Конечно! Пойдём, я сперва покажу тебе свои новые апартаменты. Посидим у камина, выпьем. Перекусишь с дороги. Посовещаемся. Со Стасом, ещё с кем скажешь. Я тебе выделю пару своих комнат. Больше не могу пока, прости. Сам видишь, мы тут едва успеваем строиться...

— Мне надо Стаса сюда. С ноутом и видеокамерой. Прямо сейчас... Я за твоё здоровье потом выпью, Рудик. Я ж с вечерним поездом уже должен обратно в Москву. Давай, самые срочные вещи решим, а уж потом, если время останется...

— Ну вот снова ты... — всплеснул руками Рудольф: — Ладно... Наденька, ты, пожалуйста, сбегай за Стасом. Что бы он там ни делал, пусть всё бросает и сюда, в кафешку с ноутом и видеокамерой. Прямо пусть ни минуты не тянет. Скажи, я велел.

Секретарша, молча кивнув, помчалась исполнять. Рудольф Михайлович, глядя ей вслед, заулыбался и оглядел окрестности с таким довольным, благостным видом, словно вокруг него была не сибирская морозная глушь, отягощённая распутицей и нескончаемой стройкой, а Лазурный Берег со всеми его красотами.

— Симпатичная, — Максим покачал головой. — Смотри, ещё женишься.

— Не до амуров мне пока, — отмахнулся Рудольф. — Тут всё так бурлит, каждый день... Вот где настоящая жизнь! В домах запах хвои, как на новый год. Снаружи воздух такой свежий, что дух захватывает. А какая тут охота! Я ведь волка подстрелил недавно. Сам! Представляешь?

— Скажи, Рудик. Ты по приколу или всерьёз оформил всё это своё хозяйство как королевство? Ну, систему внутреннего управления указал монархическую и так далее.

— Конечно всерьёз. А как ты думаешь? Раз всё на меня оформлено, то что же мне, демократию что ли тут разводить? На этом клочке земли я — абсолютный монарх. Мы, Рудольф Первый! — король решительно рубанул рукой воздух.

— Ну, я так и подумал. А твоё бежевое пальто, модное такое, оно ещё цело?

— Да, а что?

— Горностаевой мантии, конечно, тут не достать. Но можно поверх пальто на тебя вот эту Надину роскошную шубейку накинуть, как мантию. И на голову шапку какую-нибудь меховую... Такую, с безуминкой. Брошь там на неё нацепить, перья, поцветастей. Да хоть бы и петушиные, а?

— Куда ты клонишь-то? К чему такой цирк?

— Мы про тебя клип сейчас снимать будем... Король Рудольф Первый приглашает новых подданных в своё королевство. Освобождение от налогов на десять лет! Помощь при открытии бизнеса! Беспроцентные займы на строительство жилья!

— И я должен всё это обещать?.. Да сюда же ломанутся всякие...

— И хорошо! Ты знаешь вообще, какой резонанс сейчас в СМИ пошел, когда до них дошло, что ты оформил свободную экспериментальную зону как королевство? Зацепил ты этим своим выпендрёжем какую-то, понимаешь, струну... В общем, теперь нам главное успеть монетизировать поднявшийся хайп. Есть тут пара интересных финансовых схем... Ты действуй как обычно. Надувай щёки. Обещай расплывчато, но с уверенным видом. Помечтай на камеру, где тут будет город, где заводы, где туристический рай с казино, с горнолыжными курортами, и что ты ещё там набредил... А мы со Стасиком всё это снимем. Я сразу отправлю материал к своим рекламистам в Москву, для монтажа. Надо сейчас, пока мы на гребне, забацать несколько клипов покруче, а дальше всё само покатится.

— Ты, Макс, какой-то ахинеей увлёкся, а о главном забываешь. Лесозаготовщиков ты мне навербовал, но где для них техника? С одними бензопилами они тут что ли будут?

— Завтра приедет твоя техника. Утренним поездом... Ты понимаешь, что бригада, техника, это вообще сейчас мелочь? Чтобы нормально организовать тут заготовку и вывоз леса надо эту станцию модернизировать. Нужны погрузочные краны. Нужна ремонтная база для техники. Нужны свои вагоны, чтобы за аренду упырям каких-то безумных денег не платить. Хорошо бы и дорогу асфальтированную проложить прямо в глубь твоих владений, а то по весне вы просто утоните в грязи. А если ты хочешь, чтобы здесь нормальные люди начали селиться, нужно делать центральное отопление и канализацию.

— Нужно, согласен, — нахмурился Рудольф. — Банька это так, экзотика. А на каждый день что? Надя вот тоже жалуется — ни постираться, ни душ принять по быстрому. А топить печь дровами только первую неделю прикольно.

— Раз нужно, то давай строить, — лукаво улыбнулся Максим. — Вот только... денег-то на это всё у тебя хватит?

— Да потенциально я миллиардер! Тут этого леса... Украли-то с гулькин нос. Стасик полную ревизию провёл, со спецами консультировался. Леша своих парней подтянул с Челябинска, шугнул тут хорошенько и китайцев и местных шаклов. Теперь сюда никто не сунется без моего позволения. А я лет за пять выжму из этого леса всё... Но акционировать я ничего не позволю. Что за схемы ты там придумал?

— Акционировать не надо. Вся фишка именно в том, что ты монарх и твоя Чимхельда это как бы государство в государстве. Мы будем выпускать собственные деньги. Для внутреннего пользования. Под твоё, королевское слово. Покупать-то их будут за рубли, а уж рубли мы найдём куда потратить!

— Не пересажают нас за такое?

— Право выпуска внутренних ценных бумаг, действующих на территории экспериментальной зоны, прописано в учредительных документах. Ты их читал вообще?

— Читал. Ты имеешь ввиду...

— Параграф пятнадцать, пункт три. С юристами и центрабанком я уже консультировался.

— А чем мы эти внутренние деньги обеспечим?

— Да хоть чем. Хоть вот этим самым лесом!.. Если хорошо прорекламировать твою Чимхельду, то народ сюда сам попрёт и понесёт тебе денежки в клюве. Главное обеспечение любых денег это репутация, известность, а у нас она сейчас такая... Ты ещё вид на жительство за деньги желающим будешь продавать. Вот только Чимхельда... Надо это название как-то облагородить что ли.

— Отличное название, — буркнул Рудольф.

— Угу, — скривился Максим. — Звучит как "у чёрта на куличках". а то и похуже. Не, Чимхельду продать будет трудно. А если просто Хѐльда? Королевство Хельда! А?!. О, Стасик! Привет, дорогой! Как ты тут?

— Да что ты городишь, Макс? Какая к лешему Хѐльда?.. И что мы сейчас-то будем продавать? Тут же нет ни... чего, кроме этого леса?

— Рудик, ты понимаешь, что тёплые батареи это не печка с дровами, а собственная ТЭС? А унитаз и ванная в доме это водопровод и централизованная канализация. Чтобы всё это построить нам нужны насосные станции, фильтрующие и очистные сооружения, трубы всякие, а ещё инженерный проект, и специалисты. И ещё нужно много дешевого электричества. Придётся тянуть провода от ближайшей ЛЭП или строить свою электростанцию. Это всё деньги, деньги, деньги. Но если всё сделать по уму, тут, на чистой, не испорченной никем природе, на своём лесе, да ещё собрав деньги сейчас, на гребне хайпа, то народ сюда и правда ломанётся.

— Как же я буду приглашать людей, если пока ничего этого у нас нет?!

— А ты тут изменился, Рудик... Раньше тебя подобные мелочи не останавливали.

— Раньше я был просто голодным бомжом. А сейчас я король, хотя бы и на этом затерянном кусочке тайги. У меня тут серьезных дел намечено на несколько лет, а ты опять предлагаешь какой-то информационный пузырь на пару месяцев. А потом что? Ты сорвёшь свой куш и свалишь за бугор, а я тут останусь? Нет уж. Теперь у меня всё будет по-серьёзному. Врать я людям больше не буду!

— Да зачем врать-то?! Ты сам веришь, что развернёшь тут производство и наладишь быт своим работникам? Вот и обещай то, во что сам веришь. Главное, чтобы и люди, которые тебя услышат, во всё это поверили... Мы ведь всегда продавали мечту!.. И раньше у нас это прекрасно получалось. Если хочешь всерьёз, то давай всё без обмана, всерьёз. У нас тут и правда есть шанс эту мечту воплотить. Твоё экспериментальное королевство в центре Сибири сейчас на первых строчках в Яндексе. Завтра я подсуечусь, и о тебе напишут в газетах, журналах, расскажут на всех каналах по ящику. Да у меня на мейле на сегодняшнее утро уже полторы тысячи писем с вопросами о том, как к нам доехать, есть ли у нас работа, и сколько у нас тут стоит жильё. Лох попёр жирной стаей, а ты сопли будешь жевать, как маленький? Надо прямо сейчас хватать и ковать, пока горячо. Ну? Сегодня снимаем тебя для клипа. Пока доеду, в Москве уже всё смонтируют... — Макс обернулся к стоящему раскрыв рот IT-шнику: — Стас, как у нас тут с интернетом? Сможешь несколько часов качественного видео в Москву быстро перекинуть?

— Да можно... Спутниковая антенна, локальная сетка. Всё уже более-менее налажено. Но вообще-то канал хорошо бы расширить, если вы планируете селить тут кого-то кроме дорожников и лесорубов... Что снимать-то?

 

***

Два года спустя.

Из прибывшего на станцию Хельда поезда на совсем недавно перестроенный перрон, накрытый модным металлическим навесом, высыпало три десятка туристов, переселенцев и сезонных рабочих. Максим Сергеевич вышел из вагона последним, довольно щурясь на солнце.

Из динамиков, установленных над облицованной бурым кирпичом вокзальной стеной, звучал приветственный марш. На холодном утреннем ветру полоскался не так давно придуманный Рудольфом королевский флаг. Под ним на стене был выложен мозаичным витражным стеклом герб королевства Хельда: львы, короны, серебряный парящий сокол на голубом поле.

— Боже, какая прелесть! Настоящее королевство, как в Европе! — экзальтированная дама в модной шляпке принялась щёлкать на смартфон герб, флаг, себя и попутчиков на фоне кирпичной кладки, стилизовавшей вокзал под что-то средневековое.

По асфальтированной дороге прямо к перрону подкатил чёрный мерседес. Водитель, выскочив наружу, открыл дверь и пригласил Максима Сергеевича садиться.

— Его величество уже ждёт вас.

Максим, кивнув, забрался в салон:

— А что, уже есть куда поехать в Хельде на этом авто?

— Ну что вы, это, скорее, для солидности, для торжественных случаев. Не может же кроль везде ходить пешком.

— И ты только водителем у него работаешь?

— Водитель это так, на полставки. Вообще-то я королевский садовник.

— Тут что, можно вырастить сад?

— Яблони и вишни точно вырастут. Будут плодоносить. А в закрытом грунте вообще всё, что угодно можно... Но это так, мечты. Этим летом я уже полсотни саженцев в королевском саду высадил. Вы не смотрите, что тут лето короткое. Сейчас есть такие стойкие сорта... Посадил всё на южном склоне. Там всегда чуть теплее. А от ветра высокий каменный забор прикроет. Снаружи всё это будет выглядеть, как настоящий королевский замок. А изнутри — большой каменный дом с башней и сад, вишнёвый и яблочный. А уж если король всё-таки решится строить оранжерею... Лет через десять тут будет просто рай земной, вот увидите... Ну, вот и приехали.

Максим вышел и огляделся: Рядом с большой бревенчатой избой, в котором второй год жил король, спешно возводились каменные стены то ли дома, то ли полноценного замка, словно бы сошедшего со старинных гравюр. Кирпичный забор, окружавший дом и сад был высотой в два этажа, и завершался наверху крепостными зубцами.

— Ну, тогда уж надо круглые башни по углам поставить, пару пушек на входе, и стражников каких-нибудь с алебардами, в кирасах, и в таких касках с кривыми полями, — с ноткой осуждения пробурчал Максим Сергеевич.

— В морионах... А ведь это отличная идея, Макс! Надо и правда устроить что-то такое. И туристов внутрь пускать, например, по четвергам, когда я уезжаю на охоту... — Рудольф, встретивший его на крыльце, обнял старого друга: — Ну, как ты? Три месяца киснуть в Москве — разве это дело?.. Тут буквально все по тебе соскучились. Даже Надя спрашивала, как ты там?.. — Раздевшись, они прошли в дом. — Английская королева пускает в свои замки туристов по специальным дням, а я чем хуже?

— Ты значительно бедней и платишь налоги. Только за то, что вывозишь из зоны или ввозишь сюда, но всё равно. И зачем тебе сад? Помнишь, изначально ты хотел просто вырубить лес и...

— Но ведь ты сам настоял на том, чтобы я перестал продавать кругляк. Пилёный лес стоит гораздо дороже. И этот твой проект с местным производством ОСБ-плит... А уж ТЭС на угле...

— Да без неё вообще было никак! Ценность всего местного хозяйства без этой ТЭС близка к нулю. А лесопилка уже окупилась. И производство ОСБ быстро окупится. Надо ещё наладить производство экологичного утеплителя из опилок и начинать уже массово строить свои каркасные дома для поселенцев. На одном этом можно поднять столько... Я уже сбрасывал тебе все документы на мыло. А сейчас бумаги привёз на подпись.

— Ну вот, ты сам всё понимаешь, — развёл руками Рудольф. Нам тут дел лет на десять, а то и на всю жизнь хватит.

— Не верю я в чудеса, Рудик. Быстрый рост не может быть постоянным. Надо наладить все эти производства, акционировать их и загнать инвесторам, пока они будут на пике прибыльности, а самим спокойно свалить. За пару лет это всё провернём и...

— Не выйдет за пару лет, Макс... Ну ты хоть расшибись, а пары лет будет мало... Ты садись. Почитай вот это: — король провёл своего министра по финансам и экономике в кабинет, усадил в кресло у потрескивающего поленьями камина и сунул ему в руки бумагу.

— Что это? — с подозрением уставился на черно-белую распечатку Максим Сергеевич.

— Ты читай, читай. Обрати внимание на список минералов и на их процентное содержание... Это всё лежит прямо здесь, в Зайском Нагорье. А кое-что прямо у нас под ногами. — Король включил верхний свет, потом открыл бар, достал бутылку и наполнил два бокала.

Дочитав до конца, Макс молча уставился в огонь, пляшущий в камине.

— Но ведь это лишь краем задевает твои владения... совсем чуток мы с тобой, брат, промахнулись.

— Может, и не промахнулись. Я уже составил заявку властям, на то, чтобы прирезать к своим владениям ещё тысячу сто двадцать квадратных километров прилегающих земель. Чтобы уж наверняка накрыть своей юрисдикцией и это месторождение и оба берега Заи. А то все средства на создание коммуникаций, которые я внёс, уже давно освоены. Всё равно ведь приходится теперь из своих тратить. А так хотя бы земли побольше к моему королевству прирежут.

— А мы потянем такую махину? Это же не срубы в тайге хипстерам впаривать, чтобы они тут летом приезжали посмотреть на ёлочку и белочку. На прибылях с такого месторождения можно реально стать королями. Но придётся строить рудник и полноценный горно-обогатительный комбинат. Где нам взять столько специалистов, инженеров, квалифицированных рабочих? Геологи же докладывали тогда в Москву об этом месторождении, и что? Москва тогда не взялась, а ты возьмешься?

— А ты заметил, что здесь не только те, старые сведения, но и уточнённые, от исследования, которое я уже сам заказал? Месторождение оказалось богаче, чем предполагалось раньше. Да и организовать тут всё без бюрократии и налогов нам будет куда легче. И со специалистами вопрос решаемый. Кое-кто, между прочим, уже здесь живёт. Остальные согласятся приехать, если создать им нормальные условия.

— А ты считал, сколько угля нам придётся сюда возить ежегодно, чтобы обеспечить электричеством город, рудник, комбинат? И если построить это всё, то к чертям полетит вся твоя любимая экология, охота. Тут же будет чёрный снег, как в Челябе!

— Почему сразу уголь-то? — король отпил из бокала, порылся в столе и бросил на колени министру ещё один файл с картами и чертежами. — Вот этот проект мне один гидротехник ещё в прошлом году прислал. После доклада о месторождении я про него сразу вспомнил. Понятно, что тут всё приблизительно прикинуто. Надо заказывать полноценный проект, но, в целом-то видно, что мощная ГЭС может получится. Вот оформлю я землю. Потом будем одновременно строить плотину и сводить лес, который окажется в зоне затопления. За год-другой управимся, а когда появится дешевое электричество, всерьёз возьмемся за постройку города, рудника, комбината... Ну как, ты в деле?

Макс взял свой бокал и выпил одним махом:

— Во всё это миллиарды надо вбухать, чтобы получить хоть какую-то отдачу... Как я понимаю, ты готов всё, что уже заработал на Хельде в это дело вложить. Но даже если и я всё своё вложу, денег не хватит. Зависнем мы тут с тобой с дорогущей незавершенкой, как последние лохи. Останется только кредитов набрать и потом всю жизнь упырям проценты платить.

— А мы наснимаем ещё клипов. Разгоним рекламную компанию. "Мы, Рудольф Первый, король Хельгский, приглашаем поселенцев, работников, инвесторов и гарантируем всем имуществом своего королевства..."

— То есть, по сути, ещё напечатаем денег, — кивнул Максим. — Видя перспективу многие сами вложатся в недвижимость, в стройку, в комбинат... Блин, что-то мне боязно.

— Странный ты человек, — вздохнул король. — Когда у нас ничего не было, кроме голой тайги и казённого полустанка в чистом поле, ты как-то организовал мне весь этот пиар, приток денег, людей. А сегодня у меня две тысячи переселенцев, толпа желающих. В четвертом секторе ещё не все деревья срублены, а участки под строительство уже раскупили. Всё благодаря твоим пиарщикам. Прибыль растёт. Будет и дальше расти. Ведь твоих проектов по ОСБ, утеплителю, каркасным домам никто не отменяет. ТЭЦ вон исправно работает. Батареи горячие. Очистные сооружения летом доведём до ума и вообще будем жить, как в городе. Выкроили себе из ничего почти нормальную жизнь. Тут вдруг пошел настоящий, реальный фарт с этим месторождением, а ты... Ну, кто тебе мешает, когда проект с месторождением выйдет на пик прибыльности, загнать свою долю инвесторам и свалить на твой любимый Лазурный Берег, или куда-ты там сейчас мечтаешь?..

— А у меня будет своя доля в этом руднике и в комбинате?

— Будет. Ты, главное, решись, а о процентах сговоримся.

Максим Сергеевич, собрав все бумаги в стопочку, встал из кресла. Несколько секунд простоял, сосредоточенно глядя в окно. Потом тряхнул головой:

— Хорошо. Я подумаю.

 

***

Спустя десять лет.

Пассажирский самолёт давал последний круг, прежде чем зайти на посадку на аэродром Хельдберга. Блеснуло и скрылось под крылом зеркало водохранилища Верхнезайской ГЭС. Бледным выхлопом коптили трубы комбината невдалеке от зияющего разреза рудника. Плеши недавно вырубленного леса почти везде уже были засажены ровными рядами восстановительных посадок. Сам город раскинулся тысячами крыш между промышленной зоной и ниткой железной дороги. В основном это были дома частного сектора, однако ближе к промзоне торчали ряды многоэтажек и несколько футуристического вида небоскрёбов. У окраины города темнели стены королевского замка, с декоративными башенками и вишнёвым садом внутри.

Мог ли когда-то его школьный друг, рыжий мальчишка из рабочего квартала Рудик Щеглов подумать, что станет королём, Рудольфом Хельдским? Он ведь просто мечтал быть артистом, или хотя бы выступать в КВН. Теперь и детские мечты и лихие афёры юности остались в прошлом. Много раз Максим порывался превратить в кэш и вывести деньги, которые ему при помощи Рудика удалось поднять, работая с этой экспериментальной зоной. Но каждый раз что-то мешало. То захватывал азарт нового проекта, то здравый расчет убеждал — здесь, в Хельде вложенные деньги принесут куда больше прибыли, чем где-то на стороне, и, главное, будут под приглядом Рудика, Лёхи и других, давно проверенных, серьёзных ребят. Даже когда грянул очередной кризис, оказалось, что Хельда — более надёжная гавань для капитала, чем какие-то зарубежные офшоры. Большая часть территорий, выделенных в рамках эксперимента в "свободные зоны", за годы автономной деятельности превратилась из безлюдных пустырей в самодостаточные, приносящие прибыль поселения. Хельдберг и семь других экспериментальных зон не так давно получили городской статус. Ещё три десятка зон уверенно шли в том же направлении. Сейчас, разглядывая с высоты птичьего полёта королевство Рудольфа Первого Максим испытывал одновременно и прилив ностальгии и какую-то неясную тревогу, даже досаду. Впервые за десять лет он, наконец, поймал момент, когда сможет разом вывести из Хельды бо́льшую часть своего капитала, не только не потеряв, но и немного выиграв при этом. Резкий взлёт активов Хельды в цене был теперь, практически, невозможен. Только стабильное развитие на чайную ложку в год. Самолёт шёл на посадку.

 

***

— Ну что, Макс? Может, передумаешь? На черта тебе эта Франция, и уж тем более Карибы? — Рудик, немного пополневший и отпустивший большую окладистую бороду, как всегда, встречал Максима на пороге своего каменного дома-замка.

— На Карибах тепло, — буркнул Маским, поёживаясь от налетевшего ветра.

— Так знал же куда летишь. Проходи скорей в дом... А хочешь, подарю тебе шубу? Сходим в мой магазин. Выберешь и возьмешь любую, а? У меня же теперь налажено собственное меховое производство. Всё дешево и качественно, не то, что в вашей Москве.

— Да у меня в московской квартире зря шуба висит. Почти не надеваю. Я просто забыл, что у вас тут уже дубак.

— Здравствуйте, дядя Макс!

— О, привет, Рудольф Рудольфович! Привет, Наденька! Ты всё хорошеешь...

— А ты всё льстишь и не краснеешь, — улыбнулась ему королева. — Отобедаешь с нами?

— А ты привёз чё-нибудь интересное нам из Москвы? — восьмилетний Рудольф Второй улыбался, сверкая почти отцовской неотразимой улыбкой, которая была лишь немного подпорчена прорехой в виде выпавшего молочного зуба.

— Вот, держи, — Макс сунул мальчишке цветную коробку с модным конструктором. — Такого вы тут точно ещё не видели. Разбирайтесь.

— Марго! Марго, глянь, чё нам дядя Максим привёз!

Выглянувшая в коридор девочка лет пяти, тут же скрылась в игровой комнате вместе со старшим братом.

— А ты, когда пролетал, сверху видел, какой мы пруд в парке Отдыха отгрохали? — Рудольф Первый сверкнул своей улыбкой. Не фирменной, чай все вокруг свои. Просто благодушной: — Вода чистая, горная, из Заи. Но пруд неглубокий, так что летом он отлично прогревается. Весь город теперь ездит туда купаться. Песочный пляж, кафешки, аттракционы... Всё как на море. Только летать никуда не надо.

Они вошли в столовую. Высокий потолок. Высокие витражные окна в готическом стиле. Длинный дубовый стол, уставленный серебром и фарфором. Светильники под потолком стилизованы под канделябры с сотнями свечей.

— Хочешь перед обедом попробовать моей вишнёвки? Из вишни, что выросла у меня тут, в саду. Вроде, обычное фруктовое вино, но есть в нём какой-то особенный аромат...

— Может, сперва о деле поговорим, а уж потом?..

— Да что тут говорить-то? — король раздосадованно махнул рукой, потом вынул из внутреннего кармана пиджака конверт с документами и протянул его своему другу. — Устал я тебя отговаривать. Делай как хочешь... Сейчас цена на акции комбината хорошая. Может быть, более удачного момента чтобы продать свою долю ты и правда не дождёшься. Я готов частично или целиком выкупить твою долю акций. Если тебя не устраивает предложенная мной цена, выставляй на биржу. Может, найдёшь покупателя пощедрее. Ты доволен?

Открыв конверт Максим глянул на цифры в документах, улыбнулся и кивнул:

— Спасибо, Рудик. Ты настоящий друг — он обнял короля. Потом отстранился.

— Слушай, Макс, — король взял его за плечо. — У меня только будет к тебе одна просьба.

— Какая?

— Не давай хода этим бумагам вот так, сразу. Подумай ещё хотя бы несколько дней. Я обратного хода не дам. Как только подпишешь, считай, дело сделано. Но, что бы ты ни решил, поживи здесь, в Хельде хотя бы пол-года. Ты ведь, со своими метаниями и схемами ни разу не жил в у нас дольше двух недель. Вроде всех и всё знаешь, но, боюсь, ты так и не понял, почему я не стал... почему так зацепился за это место, за этих людей.

— Ты думаешь, что я всё ещё незаменим для тебя в качестве министра или советника? — Максим удивлённо поднял брови: — Твои министры сейчас справляются с работой гораздо лучше, чем мог бы справится я. Возле такой индустриальной махины, которую нам удалось развернуть, мои трепыхания уже мало что могут изменить. Гораздо сильней теперь инерция прежде принятых решений и рамки технических возможностей, про которые твои инженеры знают лучше, чем я.

— Да я не об этом. Не хочешь больше работать со мной — не надо. Вот, что ты там хотел купить на эти деньги? Свой остров в Карибском море? Чтобы там просто загорать на пляже? Так езжай, загорай. Кто мешает это сделать прямо сейчас, не дергая туда-сюда капиталы, не меняя места жительства. Или ты хочешь построить там что-то грандиозное, для чужих людей и с чужими людьми, которым на тебя вообще-то наплевать?.. Ты уже тут построил. Вот он твой остров, твоё королевство. Думаешь Рудольф Первый, король Хельды это я? Не только. Это и ты тоже. Это и Надя, и Лёха с его безопасниками, и Стас с бандой своих интернет-гиков, и все эти люди, живущие теперь здесь, которые поверили мне, тебе, и всё это чудо построили. Здесь ты — живая легенда. Ты создал или помог создать почти всё, что здесь есть. Неужели ты просто всё это бросишь, ради того, чтобы где-то отхватить немного больше бабла, чем тебе капает тут? Ты меня столько лет уговаривал превратить всё это в кэш и свалить. Я ведь так и хотел сначала, ты знаешь. Я ради этого и тебя втравил... А потом я понял, нашел тут что-то... Может быть просто счастье? Смысл?.. Получается, я нашел, а ты... Я хочу, чтобы ты понял — это не только моё, это и твоё королевство. Дело же не в том, кому и сколько акций и процентов принадлежит. Не только в этом. Может, пожив тут подольше, ты поймешь?.. Ладно. Давай обедать.

Король уселся во гласе стола. Супруга справа от него, Максим слева. Дворецкий разлил вино.

Максим поднял фужер:

— За здоровье короля! — Чуть пригубил вишнёвку. Она и правда, имела тут какой-то, еле уловимый, особенный привкус.

— За твоё, за наше здоровье! — ответил ему Рудик.

— Мы, Рудольф Первый? — Макс ещё глотнул вина и на пару секунд замер, глядя на витражное окно. Потом улыбнулся. — Хорошо. Я подумаю.