Лавка эмоций. Философская сказка
С утра погода хмурилась, солнце упрямо скрывалось за тучами и ни в какую не желало светить на забитые мыслями головы унылых жителей, снующих туда-сюда, словно муравьи в муравейнике. Все это не добавляло позитива в настроение Гены. Он сидел на скамейке, смотрел на неуклюже бегущих пешеходов по лужам. Но петь не хотелось. Как, впрочем, и всего остального. Сегодня он проиграл тендер. Не то чтобы это стало причиной грусти, но уж точно внесло свой вклад в общую хандру.
Дело в том, что Гена утонул в рутине. Дом, работа, семья. Иногда спортзал. По выходным дача, баня и тесть. В постоянном круговороте из однообразных повторяющихся событий потонули юношеский азарт и страсть к приключениям. И жаловаться было не на что, казалось бы.
Пункт первый. Любимая жена Ирина. Отлично готовит. Им есть, о чем поговорить. Один раз в две недели приключается любовь — спланированная и быстрая. Хорошо, это не часто. Но его коллеги по работе не могут похвастаться и этим.
Дочь учится не хорошо, но и не плохо. Проблем с ней чаще всего не возникает. А если и возникают, то Ирина ловко справляется с ними и без его, Гениного, участия.
Работа. Чаще всего удовлетворительно. Гена умеет выигрывать тендеры и получать неплохие контракты на строительство объектов. Начальник ценит сотрудника ровно настолько, чтобы знать его имя.
И внимание, главный пункт успешной жизненной программы! Они живут в коттедже (и даже не в ипотеке!). Да-да, не каждый может таким успехом похвастаться. Тесть у Гены попался рукастый, а уж стройматериалы он и сам достал без проблем.
Машина иномарка. И даже не седан.
Раз в год — отдых на море. Иностранном. В отеле не с тремя, а с четырьмя звездами.
Не на что жаловаться, вот уж и правда! Это лучше, чем у большинства семей в этом городе, да и в этой стране. И все же все же все же…
С недавних времен Гена чувствовал себя несчастным. Загнанным. Запертым в рамки. А сегодня особенно.
Он встал со скамейки и решил прогуляться. Первая капля треснула его по лысеющей макушке и отскочила за шиворот. Гена поежился и свернул на улицу, где находился учебный корпус его института.
Как давно это было! Гена остановился и посмотрел на ворота, из которых гурьбой вывалилась группа студентов. Ребята что-то оживленно обсуждали и надрывали животы от смеха. Процессию замыкали парень с девушкой. Они держались за руки и так друг на друга смотрели, что это вызывало самую черную зависть во всех сердечных камерах Гены. Он вспомнил свою молодость и свою Машу, которую так же держал за руку, смотрел, словно щенок, влажными глазами и целовал под дождем. После нее Катю и, наконец, Ирину. Вспомнил бессонные ночи, экзамены, вечеринки… Во всех этих воспоминаниях не было места ни печали, ни унынию, ни безысходности.
«И почему только нельзя вернуться в прошлое?» — печально подумал Гена. Понурив плечи, он свернул в узкий переулок, чтобы сократить дорогу до парковки.
Подняв глаза, он заметил маленький домик и был готов поклясться, что раньше его там точно не было. Разноцветные кирпичные стены, красная черепичная крыша и резные ставенки — можно было подумать, что это детский аттракцион, если бы не надпись над входом «18+».
Раздираемый любопытством — в конце концов, впервые за день Гене действительно стало что-то интересно — он поднялся на крылечко и толкнул дверь.
Внутри нежно зазвучал колокольчик.
— Добро пожаловать в Лавку Эмоций! — произнесла на автомате полная женщина за прилавком и отложила в сторону весьма потрепанную книжку. Гена не успел рассмотреть название на темной обложке. На продавщице был надет синий фартук с оборками, голубой чепец и тонкие белые перчатки. За ее широкой стеной стояли прилавки с разноцветными скляночками. При ближайшем рассмотрении бутылочки оказались прозрачными, а вот жидкости в них — всех оттенков радуги, от нежно-голубого до ядовито-салатового.
— Э, извините, — смутился Гена, не зная, что сказать. — А куда я попал?
Он понимал, насколько глупо звучит вопрос. Однако, женщина ни капли не удивилась и лишь ответила:
— В Лавку Эмоций. Покупайте любую на свой вкус и кошелек.
— Покупать что? — не понял Гена.
— Как что? Эмоцию, конечно. Сегодня завезли отменную Страсть, а на Гнев сезонная скидка 50%.
Несмотря на угрюмое настроение, Гена рассмеялся, словно над удачной шуткой.
— Что за аттракцион у Вас такой?
— Ну раз Вы здесь, значит, есть проблема, — невозмутимо ответила продавщица «Клавдия» — как прочитал Гена на ее бейджике.
— Так Вы дурью торгуете? — наконец дошло до Гены.
Клавдия задумалась.
— Дурь — это не эмоция, это состояние, — наконец, ответила она. — Магазин Состояний недавно закрыли.
— Почему? То есть подождите… Какие состояния? — Странная женщина все больше сбивала Гену с толку, и он начинал чувствовать себя совсем не в своей тарелке.
— Какие угодно. Эйфория, например. Или Здоровье.
— У Вас можно было купить Здоровье?!
— Ага. Но чаще всего покупали другое — Кайф. Ну, знаете, чтобы организму не вредить и ничего не принимать, а Кайф иметь. В общем, нами скоро соответствующие органы заинтересовались. Пришлось прикрыть лавочку.
— Ага, понял, — Гену начал забавлять этот разговор. Про себя он уже решил, что говорит с чокнутой, которая намешала воды с красками, вообразила себе неизвестно что и теперь продает это на потеху прохожим. — То есть вот хочу я снова молодым стать, вернуться, так сказать, в годы студенческие. И покупаю себе состояние Молодость?
— Нет, это не состояние. Магазин машин времени еще раньше закрыли, до Магазина Состояний.
— Что?! Почему? — Совсем эта женщина его сбила с толку. Еще и говорит так серьезно!
— А многие убегали в прошлое и не возвращались. Вот и жаловаться стали родственники. Нас и прикрыли, — пожимая плечами, ответила она. Надо отдать этой сумасшедшей должное — так складно и спокойно нести свой бред!
— А понял! Их там шальная пуля на какой-нибудь войне сражала или динозавр съедал. Или киборг в будущем поработил…
— Ну, такое тоже бывало. Но редко. В основном-то люди что покупали? Возвращались в свое собственное прошлое — в лучшие моменты. Чтобы еще раз пережить их или ошибки исправить. И мало кто возвращался. Там, в юности, оно приятней и беззаботнее. И заново все можно начать. А тут, в настоящем, такая каша заварилась! Люди же всегда думают, что в чем-то ошиблись в прошлом. Что дай им шанс — они все лучше сделают. А это не так. Все всегда идет правильно, своим чередом. Так, как и должно быть. А если начать исправлять — только хуже будет. — Клавдия отмахнулась и покачала головой. — Тут надо над восприятием работать. А не нравится что-то — менять, не задумываясь. И не в прошлом, а в настоящем.
— Вы так говорите, как будто это легко, — усмехнулся Гена. Раз эта странная женщина желает пофилософствовать, то почему бы и нет.
— А разве нет? — подняла брови продавщица. — А что мешает?
— Много чего. Время, деньги, люди…
— Ну все составляющие Вы уже и назвали. Минуточку! — Клавдия на минуту исчезла под прилавком, долго там копошилась и, наконец, вынырнула с клочком помятой бумаги. — Вот. Еще с того времени, когда здесь Магазин машины времени был, памятка осталась.
Гена прочитал странную формулу:
ИкЛ=(tо-tл-tc/2)*($о-$л-$е/2)*(ло-лл-лкнвп/2)
Где:
ИкЛ — изменения к лучшему
tо — время общее
tл — время на лишнее
tc — время на сон (при условии, что tcǂИкЛ)
$о — деньги общие
$л — деньги на лишнее
$е — деньги на еду (при условии, что $еǂИкЛ)
ло — люди общие
лл — люди лишние
лкнвп — люди, которым на вас плевать (при условии, что ЛкнвпǂИкЛ)
— Ха, и все? Это ж глупость элементарная!
— Вроде элементарная. А пользуются единицы, — равнодушно ответила Клавдия, засовывая бумажку в карман.
— Ну ясно, ясно. А сейчас-то что купить можно? — Гена решил включиться в игру. Интересно было послушать, что еще она выдумает.
— А что бы Вы хотели?
— Не знаю. Как все — счастья, здоровья, любви.
— Хм, — Клавдия задумалась. — Здоровье — это состояние, такого больше не продаем. Любовь? Пожалуй, это эмоция.
Она встала и порылась на полках.
— Да, здесь она. Но, предупреждаю, это дорогая эмоция. Брать будете?
— А счастье?
— Пожалуй, есть. Вот. — Продавщица протянула клиенту красный пузырек. Он осторожно взял его в руки. Почему-то сердце в груди яростно забилось. А вдруг правда? Да нет! Чушь все это!
— И сколько стоит? Дорого? — с сарказмом спросил Гена.
— Дорого. Счастье всегда дорого обходится. Хотя любовь подороже будет.
— Ладно, предположим, я возьму. Сколько с меня? Картой принимаете? — Гена полез за кошельком, ругая себя за такую глупую трату денег.
— Отдадите попозже, как вернетесь.
— Вернусь? Зачем? А если нет?
— Так или иначе — все равно заплатите, –Клавдия вновь пожала плечами и села на свой стул, возвращаясь к чтению.
Счастье
Гена вышел на улицу, повертел скляночку в руке. Обернулся на магазин. Хоть бы вывеску повесили! Открутил крышку.
— В конце концов, что я теряю? — сказал он сам себе и осушил содержимое одним глотком. Жидкость оказалась приторно-сладкой, с легким апельсиновым привкусом. И такая вязкая, что еле протиснулась в горло.
Генка посмотрел по сторонам. Мерзкая морозь закончилась, ветер стих, и на небе выглянуло солнышко. Он почувствовало себя гораздо лучше. Часы показывали 18:00. Генка улыбнулся — наконец-то можно пойти домой. Сегодня на ужин Ирина обещала приготовить борщ. Подумать только! ЕГО ЛЮБИМЫЙ СУП! Стало так тепло и радостно на душе, что он вприпрыжку, словно семиклассник, помчался к своей машине, припаркованной у центральной площади.
Бок у которой оказался помятым. Кто-то неудачно припарковался рядом, но уехал, не оставив ни сообщения, ни номера телефона.
— Ой как повезло, что не повредили фару! А крыло уж давно пора было менять! — радостно воскликнул Генка, запрыгнув в машину и включил радио на полную громкость. Душа требовала музыки. Играла группа Битлз.
— Моя любимая песня! — обрадовался он. И весело подпевая про то, как вчера была легкой игра, нажал на газ.
Не в добрый час выехал Генка, а в час-пик. И об этом свидетельствовали километровые пробки. Из окон плотно жмущихся друг к дружке машин высовывались головы и нервно крутились на 360 градусов в попытках оценить ситуацию и попутно обругать соседнюю голову. Генка приветливо махал каждой такой голове и нередко получал в качестве ответа средний палец.
Повернув на свой проспект, Генка собрал все красные светофоры.
«Не везет со светофорами, — подумал он. — Это здорово, значит, повезет в любви».
Лифт оказался сломанным. Генка помчался вверх по лестницам на десятый, перепрыгивая через две ступеньки и радуясь, как ребенок, возможности потренироваться, не выходя из дома.
Вечером, хлебая пересоленный суп с майонезом вместо сметаны, на виноватые оправдания жены, он бодро заявил, что и не знал, что майонез так вкусен в супе и что если разбавить суп водичкой, то это вовсе не будет солоно. Ирина взглянула на него озабоченно, но промолчала.
Ночью, лежа в кровати, Генка улыбался и строил планы на завтрашний день. Жгучее ощущение счастья в груди мешало заснуть. От внезапной догадки Генка вскочил на ноги.
Этого не может быть! Помятая машина, километровые пробки, красные светофоры, сломанный лифт, пересоленый суп и ненавистный майонез — в обычных условиях все это привело бы его в ярость. А что происходит вместо этого? Он скачет как мальчишка и ворочается с боку на бок, не в силах уснуть от переполняющих чувств. Это может означать только одно… Пузырек из Лавки Эмоций действует!
***
И Генка был счастлив.
Погода в мае не задалась, но он был счастлив: и дураку понятно, больше влаги — богаче урожай.
Он проиграл несколько тендеров, и начальник ходил багровым от злости, но Генка был счастлив.
Жена всерьез беспокоилась о его состоянии и упорно посылала к врачу, но Генка всего на всего был счастлив.
Дочка нахватала троек в заключительной четверти и поссорилась с математичкой, но и это не могло омрачить его приподнятое настроение. Генка сидел напротив директора школы и сиял от счастья, как начищенный таз.
Лифт так и не починили, а за ремонт машины насчитали бессовестно много, но Генка был счастлив.
А потом позвонили из больницы и сказали, что умер его отец. И Генка был счастлив. Нет, он любил отца. Даже очень. Если совсем откровенно, то это был самый родной для него человек после дочери. Но Генка не мог не улыбаться на похоронах и бодро заявлять всем, что наконец-то отец оказался в лучшей жизни. Жена покрутила у виска, друзья и знакомые предпочитали сторониться Генки. А мать, рыдая навзрыд, заявила, что Генка — бездушный сын — мог хотя бы притвориться, что расстроился.
На следующий день Генка стоял перед дверями Лавки Эмоций.
— А, здравствуйте, наш счастливчик! Ну как Вам счастливая жизнь? — спросила его продавщица без тени удивления, откладывая в сторону потрёпанную книжку.
— Очень здорово, но я так устал, — бодро воскликнул Генка и задорно подмигнул продавщице.
— И почему же?
— Все меня за дурачка принимают. А это не так! Они просто не умеют радоваться жизни, не ценят моменты! Для них сломанный лифт, дождь или увольнение — уже трагедия, — вздохнул от счастья Генка.
— Значит, надоело быть счастливым? — спросила Клавдия и внимательно посмотрела на посетителя.
— Если все вокруг от этого несчастны, то да, — весело отчеканил он и даже хлопнул в ладоши от удовольствия.
— Да, на всех действие Эмоции не распространяется, — подтвердила продавщица. — Значит, больше не хотите быть счастливым?
— Отчего же? Очень хочу. Но иначе. Не хочу быть этаким дурачком и радоваться тому, что и нерадостно совсем. Слишком уж дорого это счастье мне обходится…
— А я предупреждала, что это недешевый товар! И чем же я могу помочь Вам? Отчаяние не предлагаю, оно уже списанное. Восторг плохо влияет на сердечно-сосудистую систему. Но Восхищение подвезли свежайшее, только с производства.
Взгляд Генки упал на розовый пузырек, самый дорогой товар в лавке.
— Я бы попробовал Любовь, если можно. Счастье — это хорошо. Но Счастье в Любви — еще лучше, — глупо улыбаясь, Генка показал пальцем на заветную склянку.
— Отличный выбор! — похвалила Клавдия и сняла с полки пузырек. — Отменный товар, свежий. Обычно нарасхват, и никто даже не смотрит на цену. Все за нее готовы отдать.
— Сколько с меня? — Генка радостно протянул руки к бутылочке.
— Потом отдадите. Считайте, это обмен на предыдущий товар.
Генка подпрыгнул на месте от переполняющих эмоций, согласно кивнул и тут же открутил пробку.
— Стоп! — властно предупредила продавщица. — Выпьете перед тем, как увидите объект своей любви. Тут действие такое — как выпьете, так в первую попавшуюся влюбитесь. Сейчас в меня втрескаетесь, что я с Вами делать буду?
Генка хихикнул и понимающе подмигнул Клавдии. Дружески попрощавшись с хозяйкой, он выскользнул из лавки под ласковый звук колокольчика. Краем глазом он успел заметить, как Клавдия уткнулась в книжку. Правда названия он так и не рассмотрел.
Любовь
По пути он начал размышлять — в кого бы влюбиться?
В первую попавшуюся красотку страшно: она может оказаться глупой, как пробка, фригидной, замужней. Или все вместе. В конце концов, это может оказаться невзаимно.
Геннадий давно посматривал на секретаршу Леночку. Симпатичная, молоденькая, умненькая. И на него исподтишка поглядывает. Воображение сразу нарисовало неприличную и волнующую картинку: двое влюбленных, страстные ночи, печальные вздохи днем и нестерпимое ожидание новой встречи. Летом они вырвутся в «командировку», где будут без конца любить друг друга, сгорая от страсти и прижимаясь разгоряченными спинами к горячему песку…Стоп!
Геннадий тут же представил себе жену Ирину. Как врет ей, отпрашивается по вечерам на встречи с несуществующими друзьями. Вот она все узнала, устроила скандал и навсегда уехала с дочерью к маме… Нет, так он не согласен! Жить в постоянной лжи и напряжении — это точно не для него.
Ирина. Милая, красивая, жизнерадостная девчонка. ЕГО девчонка. В молодости она была дерзкая, безбашная и самую малость чокнутая. С ней не было скучно. Она знала все на свете, пусть и в своей очень странной интерпретации. Они могли спорить часами, сидя обнявшись на крыше старого дома. Ирина могла надуться, а потом налететь на него и так страстно зацеловать, что Геннадий забывал все разногласия. В ней не было минусов, а если и были, то такие, которые минус на минус давали плюс. Так ему, по крайней мере, тогда казалось. А потом появилась дочка Даша, и быт сожрал всю романтику, беспощадно выплюнув ее в виде пережеванной жвачки. Ирина часто жаловалась, что Геннадий не уделяет ей внимания, не помогает по хозяйству и вообще допустил, что их яркий костер любви погас и тлеет жалким угольком. Геннадий и сам понимал, что нужно бы приложить больше усилий и почаще подкидывать палок в огонь. Но на это не оставалось ни энергии, ни желания. Все шло своим унылым чередом — и даже любовь на двухнедельной основе. В классической позе, бесшумно, слегка неловко.
Вот он, их шанс! На душе стало тепло от такого решения. Геннадий воскресит чувства к жене, и они вспомнят всю страсть и бесконечное счастье, которые были постоянным спутниками их молодости!
Он позвонил в звонок, спрятав за спину огромный букет алых роз, открутил крышку и залпом проглотил сладкую жидкость с нежным клубничным вкусом — до самой последней капельки. Ирина стояла на пороге в домашнем (эротичном) халате. Нахмуренная, глубоко погруженная в свои (блистательные) мысли. Он залюбовался ей. Какая же его жена была красивая! Четкий профиль, пронзительные глаза, густые светлые волосы. В ее взгляде отражались ум и доброта, но прежде всего — лукавая смешинка. От умиления он даже издал стон.
— С тобой все в порядке? — с подозрением в (чудесном) голосе спросила (сногсшибательная) жена.
— Это тебе, любимая, милая моя девчонка! — Геннадий протянул букет и тут же притянул ее к себе.
— Мне? — недоверчиво переспросила Ирина и отклонилась от поцелуя. — Что-то не так?
— Я люблю тебя! — выпалил он горячо. — Я давно не дарил тебе цветов. Но все цветы мира не стоят твоих…
— Сколько они стоят? — встревоженно спросила Ирина. Но потом, опомнившись, добавила. — То есть, спасибо, конечно. Они, конечно, красивые. Конечно…
— Мне для тебя никаких своих денег не жалко!
— НАШИХ денег, — поправила его жена.
— Да хоть ТВОИХ, — неожиданно для себя Геннадий надулся. Как уже давно не надувался. Потому что его чувства были задеты, потому что с Любовью пришли Обида, Страх, Неуверенность и Уязвимость. И почему Клавдия не предупредила, что в этом любовном коктейльчике столько всякого барахла намешано?
И очень скоро Геннадию пришлось в этом убедиться на собственной шкуре.
— Пойду приготовлю что-нибудь поесть и поставлю цветы в вазу, — Ирина вывернулась из объятий и направилась на кухню. — В следующий раз если решишь меня порадовать, не покупай цветы — это дорого. Лучше гладильную доску купи. А то из моей уже поролон лезет — брюки тебе глажу, складки образуются.
Геннадий игриво перегородил ей путь.
— Дашка сегодня у бабушки. Что если нам заказать пиццу, взять вина, посмотреть фильм вдвоем, заняться любовью?
При этом он притянул ее к себе и начал неуклюже целовать шею. Разучился.
— Я устала! Сегодня был тяжелый день! — Жена вновь раздраженно вырвалась из его объятий. — Прости, давай не сегодня. Борщ на плите, отложим пиццу на пятницу? Пожалуйста.
***
Неделя выдалась катастрофической. Геннадий не мог нормально есть и спать. Был не в силах сосредоточиться на работе и в результате упустил крупный контракт на постройку торгового центра. Получая нагоняй от начальника, он даже не слушал. Перед глазами стоял образ Ирины, ее сверкающие глаза и полные губы, растянувшиеся в насмешливой улыбке. Под ложечкой сосало, в груди стучало, в животе клокотало. Целыми днями он думал только о ней, а вечерами сталкивался с холодностью и раздражением. Обижался, не мог сдержать себя и ссорился с ней по пустякам. По ночам тяжело вздыхал, смотрел на спящую Ирину, умилялся, а то и мог тихонько всплакнуть в подушку. Но чем активнее Геннадий выражал свои чувства, тем больше она от него отдалялась.
И Геннадий начал страдать так, как еще никогда в жизни. Внезапно до него дошло, что пришедшая с годами холодность могла касаться не его одного. В постоянном заедающем быту жена тоже могла разлюбить мужа! До этого момента ему казался само собой разумеющимся тот факт, что Ирина по-прежнему от него без ума, и лишь сдерживает свои чувства. Что стоит ему захотеть и побороть лень — она вновь будет у его ног. Ведь как эта девчонка тогда за ним бегала! Спускалась ночью из окна общаги, бросила ради него своего парня, поссорилась с родителями...
Жизнь превратилась в муку. Муку неразделенной любви к собственной супруге! Как бы он ни старался, что бы ни предпринимал, страсть и безумные эмоции навсегда канули в лету. Все, что могла ему дать Ирина — умеренную привязанность, семейный уют и регулярно поглаженные брюки — как то и полагается порядочной жене. Геннадий покупал подарки — и слышал, что он транжира. Делал комплименты — они вызывали недоверие. Брился, душился, наряжался — но это все оставалось без внимания.
Его мучила ревность. Никогда раньше Геннадий не задумывался, с кем работает его жена. Но сейчас его начинало трясти от ярости при одной только мысли о том, что в течение дня рядом с ней находятся другие люди. С ними она смеется, им дарит свое хорошее настроение. Мужчины смотрят на Ирину и Бог весть что себе представляют. Пусть это всего лишь косоглазый физрук и старенький трудовик — что они, не мужики что ли? И он устраивал ей сцены ревности. Понимал, что поступает глупо — но никак не мог совладать с кипящими в груди эмоциями. Сходил с ума от любви, в буквальном смысле слова.
Однажды Ирина сказала:
–Ты смотришь на меня, как кот на сметану.
— Потому что я хочу тебя съесть, мой сладкий пирожочек, — игриво промурлыкал он.
— Меня сейчас стошнит, — мрачно заметила она.
На следующий день Геннадий стоял перед дверями Лавки Эмоций.
С красными воспаленными глазами и трясущимися руками, он вошел в дверь. Колокольчик привычно звякнул, приветствуя посетителя.
— А, это Вы пришли, — равнодушно произнесла Клавдия. Отложив в сторону потрепанную книжку и окинув его изучающим взглядом, заметила:
— Любовь подкосила?
Геннадий кивнул. Он готов был провалиться сквозь землю от стыда. А потому не знал, с чего и начать.
— Ясно. Закрутили роман с девушкой. Вы женаты, она замужем. Жена сказала, что ни за что не даст развод, а суровый муж-рогоносец обещал убить Вас самым изощренным способом.
— Если бы… — Геннадий густо покраснел: мыслимо ли — его отвергла собственная жена! — Я это…
— А, понятно. Выбрали не ту, не отвечает взаимностью?
— Это жена моя… не отвечает взаимностью, — Геннадий потупил взгляд и покраснел еще больше.
— Понятно, так бывает. Нельзя на человека сразу столько любви вываливать, фаза то уже пройдена! Все, не вернешь. Хотите купить другую эмоцию? Недавно подвезли отличный микс из Злобы, Эгоцентризма и Кровожадности. Так и называется — «ЗЭК». Но лично я бы не рекомендовала: слишком много побочных явлений.
Геннадий ощутил отчаянный импульс в груди и сам не понял, как из него вырвались слова:
— Не хочу больше страдать! Хочу, чтобы мне было все равно до нее. Я итак скоро работу потеряю из-за этой… Дайте мне что-то такого, такого… Чтоб мог всегда держать себя в руках. И остальных. Контролировать.
Геннадий боялся признаться, но он жаждал мести. Пусть Ирина посмотрит, каково это — не быть больше обожаемой. Пусть побегает за ним, пусть почувствует то же, что и он сам!
— Ясно, — Клавдия подошла к скляночкам, взяла три штуки и перелила их в одну колбу. Жидкости вступили в реакцию и слегка зашипели, окрашиваясь в неприятный зеленый цвет с пенкой, на вид вроде хлебной плесени.
— Что это? — удивился Геннадий.
— Сложная эмоция, смесь из Сдержанности, Расчетливости и Хладнокровия.
— Дорого, наверное? — поинтересовался Геннадий.
— Не дороже любви.
Контроль
Коктейль оказался кислым на вкус и немного отдавал тошнотворным запахом полевого клопа.
Сев в машину, Геннадий Андреевич посмотрел в зеркало. Колючий взгляд — едва ли колючее, чем его трехдневная бородка, уверенность в каждой черте лица, вздернутый подбородок. Настоящий мужчина, а не та половая тряпка, которую он видел час назад в этом же зеркале. И как только он мог так низко пасть? Пустить жизнь под откос, упустить из своих рук контроль из-за какой-то бабы?! Геннадий Андреевич всей душой презирал таких мужчин.
Едва полный достоинства мужчина переступил через порог дома, Ирина подошла к нему и произнесла, запинаясь:
— Ген, это… Я была неправа вчера. Извини. Давай сегодня закажем пиццу и посмотрим кино, если хочешь. Дашу я отправила к бабушке.
— У меня много работы, — спокойно ответил он и, поверхностно поцеловав ее в щеку, добавил: — Извини.
При этом даже не испытал злорадства в душе. Вдруг стало совершенно неважно, заденет ли его отказ Ирину или нет. Однако, она выдохнула с явным облегчением и отправилась заниматься своими делами.
***
За две недели Геннадий Андреевич превзошел самого себя. Заключил три крупных контракта, выторговал максимально выгодную цену у подрядчиков. Он вел переговоры ловко, как дьявол, и обходил соперников в два счета. На встречах с потенциальными заказчиками и поставщиками делал такой невозмутимый вид, что никому и в голову не приходило, что в деле может быть подвох. А он был.
Фирма стала стремительно набирать показатели, начальник усиленно хвалил Геннадия и выписывал премию за премией. А сам втайне опасался такого работника, понимая, что недолго ему, начальнику, осталось начальствовать.
Вопреки ожиданиям, Ирина не принялась заламывать руки от неразделенной любви, а еще больше отдалилась от холодного супруга. Но Геннадий Андреевич не возражал. Он ушел с головой в работу. Его огорчала лишь ситуация с дочкой. Они почти перестали общаться. Даша старалась обходить отца стороной, поскольку вдруг стала находить его скучным, занудным и немного пугающим.
Одним словом, жизнь вернулась в привычное русло. Кроме одной маленькой детали — Геннадий Андреевич все-таки завел себе любовницу. Секретарша Лена пала-таки жертвой хладнокровного расчетливого начальника. Она была непритязательной, страстной и любвеобильной. Геннадию Андреевичу это нравилось, но привычка все держать под контролем, распространялась и на нее. Лена переживала, копалась в себе и искала изъяны. И чем больше копалась, тем больше находила.
Все шло своим чередом.
Пока однажды ночью Геннадий Андреевич не проснулся от нехватки кислорода. Попытался сделать вдох, но в груди все так свело от боли, что он мысленно попрощался с жизнью.
— Врача! — только и успел прохрипеть Геннадий Андреевич. Испуганные глаза Ирины были последним, что он увидел, прежде чем потерять сознание.
***
— Голубчик, не бережете Вы себя! — Доктор сидел у изголовья больничной кровати, листая в карте больного и неодобрительно качая головой. — Такой молодой, а уже до инфаркта себя довели!
— Доктор, ну как же так? В жизни с сердцем проблем не было! — недоумевал Геннадий Андреевич.
— А как же стресс на работе?
— Какой стресс? Мне моя работа нравится.
— Сколько часов в день Вы посвящаете работе? — не отставал врач.
— Двенадцать. Иногда четырнадцать, — признался Геннадий Андреевич и мысленно добавил: «Когда задерживаюсь с Леной».
— Так я и думал. А как Вы отдыхаете?
— Отдыхаю?
— Спорт, друзья, рыбалка, книги?
— Мне это неинтересно, — отрезал Геннадий Андреевич.
— А вот и зря. Стресс должен находить выход, а иначе все напряжение в теле в болячки трансформируется. Если не возьметесь за себя, рискуете до внуков не дожить.
Уже немолодой врач встал с кресла и пошел к двери. Прежде чем выйти, он о чем-то вспомнил и добавил:
— Ах, да. Нельзя все всегда контролировать. Иногда нужно уметь отпустить и дать вещам свой ход. А иначе никак, голубчик. Иначе никак.
Он вышел из палаты.
На следующий день Геннадий Андреевич стоял перед дверями Лавки Эмоций.
Захватывающее приключение превратилось в сплошное непрекращающееся недоразумение. Какую бы эмоцию он ни выбирал — все шло наперекосяк. Генка был счастливым человеком, но это доставляло несчастье остальным или вызывало отторжение. Геннадий безумно любил, но избранница не выдержала натиска чувств и заставила его ужасно страдать. Геннадий Андреевич стал расчетливым и сдержанным — и чуть не умер от инфаркта. И все это в возрасте 36 лет!
Хватит экспериментировать! Он зайдет и попросит Клавдию вернуть свою прошлую жизнь. Расплатится с ней по счетам и больше никогда не придет в эту чертову лавку! Не то, чтобы Геннадий Андреевич скучал по прошлой жизни. Но в ней было все как-то просто и понятно. Больше плюсов, чем минусов. В конце концов, Клавдия может оказаться права: если что-то не нравится — бери и меняй сам, а не сетуй на судьбу.
Полный решимости, от открыл дверь и под нежное звучание колокольчика вошел внутрь.
Клавдия взглянула на посетителя и опять ни капельки не удивилась. Ее железной выдержке можно было только позавидовать. А, может быть, это опыт? Если с эмоциями так сложно, то как было с Состояниями и Машинами времени?!
— А это Вы? Сегодня только подвезли свеженького Презрения. Еще у нас действует акция: берете Умиление и получаете Сочувствие в подарок. Стыд не рекомендую: у него уже срок годности к концу подходит — никто не берет, — произнесла женщина на автомате, откладывая в сторону потрепанную книжку. Геннадий Андреевич вновь не успел прочитать название.
— Верните мне прошлую жизнь, — без предисловий отрезал он, затем спохватился и добавил: — Пожалуйста.
— Это как? Теперь Вы живете эмоцией, Вы можете только заменить одну на другую. А иначе никак.
Если бы Геннадий Андреевич не был так сдержан, он бы пришел в отчаяние, рвал на себе волосы и кричал на продавщицу. Но это казалось ему ниже собственного достоинства.
— И какой из данного положения может быть выход? — спросил он по-деловому.
— А по какой эмоции Вы скучаете больше всего? Ту и возьмите, — предложила Клавдия без особого энтузиазма.
По какой? Геннадий Андреевич задумался. Расчетливый мозг калькулировал различные варианты и сразу же отметал их, предвидя возможные последствия. Вдруг ему в голову пришла гениальная идея.
— Можно смешать несколько. Собственно, все эмоции. Монохронная жизнь все-таки не по мне.
— Смешать-то можно. Вот ведь только Вы и будете испытывать все интенсивно и одновременно. Значит, либо сойдете с ума, либо умрете от инфаркта. Человек же не может все время испытывать ВСЕ.
Геннадий Андреевич расстроился, но тщательно это скрывал. И вдруг ему пришла в голову еще одна блистательная мысль.
— А Вы сами? Вы же наверняка попробовали все эмоции? Как говорится — быть у воды и не напиться, — предположил Геннадий Андреевич.
— Само собой! — даже не стала отпираться продавщица.
— И Вы счастливы?
— Разумеется, — пожала Клавдия плечами.
— Вот ЭТУ эмоцию я себе и хочу. Ту, которую Вы приняли последней, — Геннадий Андреевич довольно ухмыльнулся. Все-таки он мастер переговоров!
Но Клавдия лишь невозмутимо встала со своей табуретки и прошла к полке. Взяла скляночку с желтой жижей и поставила на прилавок перед носом Геннадия Андреевича.
— Вот.
— Что это? — полюбопытствовал он.
— Некоторые называют это «Нирваной» или «Блаженством». Другие — «Пофигизмом». Я называю это «Безразличием». Что бы ни случилось — Вы не напрягаетесь. Вам все равно. Состояние постоянной расслабленности — вот к чему стремится тело человека. А эмоциональные всплески ему только вредят, заставляют испытывать то счастье, то несчастье, то радость, то боль, то обиду. Словом, все это, — Клавдия пренебрежительно махнула рукой в сторону радужных полок.
— Ну предположим. Дорогая, наверное, штука? Сколько за нее хотите?
— Нет, это самая дешевая. Вы уже столько заплатили, что на сдачу получите вот это, — с этими словами Клавдия достала из-под прилавка большую белую таблетку и положила рядом с пузырьком.
— А это что? — поинтересовался Геннадий Андреевич, как коммерсант, приятно удивленный, что не придется доплачивать. Еще и бонус получит.
— Здоровье.
— Я думал, Вы таким уже не торгуете? — удивился он.
— Не торгуем. Оно просто само к Безразличию автоматом идет. Человек ведь почему болеет? Правильно, все от стресса, все от эмоций. Нет напряжения в теле, нет эмоций — нет и болезней.
— Ну что ж, предложение, прямо скажем, заманчивое. Здоровье бесплатно! Можно и попробовать, — размышлял вслух Геннадий Андреевич. — Если не понравится, еще приду.
— Не придете, — уверенно заявила продавщица.
— Вам почем знать? — ухмыльнулся Геннадий Андреевич. — Может и вернусь.
— Нет, не вернетесь. Будете жить долго и счастливо.
Она отвернулась от посетителя и уткнулась носом в потертую книжицу, тут же забыв о нем. Воспользовавшись моментом он бросил взгляд на темную обложку. «Почему сытые не мечтают», — гласила надпись. Странный выбор. Как и сама Клавдия. Как и весь этот магазин.
Геннадий Андреевич вышел на порог. Посмотрел на свои покупки. Сначала съел пилюлю. Она оказалась горькой и с трудом пролезла в горло. Он запил ее желтой жидкостью — абсолютно безвкусной. После чего направился к машине.
***
Гена и вправду жил долго и счастливо. Однако, только он. Ирина ушла от мужа очень быстро, обосновав это тем, что не может жить с «вялой равнодушной скотиной». Очень скоро за ней последовала и секретарша Леночка.
С работы Гену тоже уволили, потому что он больше не выиграл ни одного тендера. Правда, он тут же устроился кассиром в супермаркет и зарабатывал ровно столько, чтобы не голодать, заправлять машину и регулярно платить коммунальные платежи. Это был самый долгоиграющий кассир в истории сети супермаркета.
Он действительно больше ни разу не появился перед дверями Лавки Эмоций. Возможно, ее даже закрыли — об этом вскользь упоминалось в заметке какой-то местной газеты. Кажется, сейчас там открыли магазин сыров со всего мира. Раньше Гена любил сыры, и ему даже пришла в голову шальная мысль дойти до лавки и купить какой-нибудь редкий сорт. Но для этого нужно было бы напрягаться, что-то менять распорядке дня и в своей голове. Поэтому посещения так и не состоялось.
У Гены не было ни друзей, ни подруг.
Но все эти события его ни капельки не огорчали. Его в принципе ничто не огорчало. Поэтому ничего и не болело. В 94 года сердце Гены просто спокойно остановилось. На похоронах присутствовало всего пять человек: три могильщика и дочь Даша с мужем. Муж спросил ее:
— Какой был твой отец? За все время видел его всего два раза.
— Никакой, — ответила Даша. И именно так она и думала.
За всю свою спокойную жизнь Гена сделал всего одну полезную вещь, когда дал совет дочери:
— Дочка, жизнь состоит из моментов. Не бойся быть счастливой и несчастной, не бойся любить и страдать, не бойся взлетать и падать. Не бойся этих амплитуд, потому что они и есть жизнь. Не скучай о прошлом, но и не забывай о нем. Наслаждайся настоящим, осознавай его. Не бойся будущего, мечтай о нем. Конечно, можно оставаться в безопасности в своей скорлупе и обойтись без моментов — но разве это жизнь?
Однажды один хороший, но не очень счастливый человек показал мне формулу счастья. Я бы поделился с тобой, вот только все никак не могу ее вспомнить...