Сила слова
15 октября 843 года от основания Рима (90г от Р.Х.), третий час (09:00)
В раскрытое окно надвигался день. Солнце уже согрело каменистую землю. Стрекотали цикады, шелестели листья под ласковым ветерком. На оливковых деревьях они с одной стороны зелёные, с другой серебристые. От ветра мелодично звенят, как монетки. Богатство Эгейских островов. Ссыльный сидел у окна, уставившись в стол, кулаки прижаты к губам. К девятому часу его ждал посланник префекта. По столу медленно ползла муха.
День тот же, десятый час (около 16:00)
— Ты никак нам не помогаешь! — посланник всплеснул руками и почти участливо посмотрел на него. — Хотя нет, ты не желаешь помочь самому себе.
Иоанн глядел в его ясные карие глаза. Человек средних лет, невысокий, с чисто выбритым круглым лицом, приятной внешности. Тёмные волосы слегка курчавятся на начинающей седеть голове. У него нет высокомерной привычки, как у многих правителей его круга, чуть приподнимать подбородок, высказывая своё мнение. Он обаятелен. За исключением плотно сжатого рта и морщин в углах губ. Наверное, у него частенько болит голова в висках по утрам.
— Что Вы хотите сказать, посланник? Я выполнил то, что мне поручил префект.
Чиновник посмотрел чуть исподлобья, заткнул пальцы за пояс туники и подошёл к окну, став к собеседнику вполоборота.
— Формально да, старик. — сделал акцент на последнем слове. — Но твои воззвания не достигли поставленной цели. Нам надо, чтобы твои соплеменники успокоились. В провинции Малая Азия должны быть мир и благоденствие. Ремёсла процветать, торговля идти, налоги поступать. Любые волнения, чего бы они ни касалась, повлекут за собой обвинение в неподчинении властям, в восстании!
— Мой народ считает высшую власть не от людей, посланник. — пробормотал визитёр, не сдержавшись. Его собеседник резко обернулся.
— Я достаточно хорошо знаю ваши взгляды, верования, божественные откровения, разные бредни и их варианты! За тридцать лет службы на Востоке мне удалось понять, что во всём, что бы ни происходило, вы находите и высший смысл, и доказательство убеждениям. Но сейчас говорю о том, что вместо свободы передвижения, вероисповедания и налоговых льгот, придут легионы. И будь уверен, они захотят уйти с чувством выполненного долга и не с пустыми руками. Сопротивляющиеся будут убиты, храмы и дома разрушены, зачинщики распяты, семьи проданы в рабство, имущество реквизировано. Тех, кто скроется в горах, найдут следопыты. Беглецы и партизаны будут сожжены заживо вместе с жителями деревень, которые им помогут. Всё, как на твоей родине, 20 лет назад… Я помню, я был там. — он сделал паузу. — Ты этого хочешь, старик?!
— Не хочу, властитель. — прошептал он дрожащими губами, глядя в это твёрдое лицо. Воспоминания стояли перед глазами.
— Ладно, ладно! — римлянин слегка усмехнулся. — Всё будет хорошо. Если сделаешь, что надо. И я тебе помогу. Ведь я — твой лучший друг в этой ситуации. — сел за стол, сцепил пальцы, поджал губы и участливо посмотрел на посетителя. — Присядь, друг мой.
— Что бы вы хотели, чтобы я написал?
— Мы знаем о твоём даре, Иоанн. Мне дела нет до богов, честно. Но, о чём ты пишешь — сбывается. Твои последователи назвали тебя пророком. Ты должен написать о событиях, которые ждут читающих послания: хороших — если будут вести себя в соответствии с законами империи, и плохих — если наоборот. Ваша вера нас не волнует. Главное, чтобы вы не собирали народ на площадях, не обещали им нового царя, хорошо работали, в меру отдыхали, починялись властям. «Плодились и размножались» тоже, — он хохотнул, — так ведь у вас сказано?
— Да, повелитель. В прошлый раз Вы поручали мне внушить уважение к величию империи.
Посланник нахмурился.
— Да, ты молодец. Про зверя, встающего из моря. Семь голов, десять рогов, и ему все поклонятся. Впечатляющий образ. И аллегория про наш мощнейший в мире флот тоже понравилось, я сам моряк. Но Иоанн, что за «блудница» на спине у зверя? И потом её разденут и съедят? Это даже не эротические фантазии, а извращения. После твоих писем часть молодёжи в городах устроила вакхические оргии в честь конца света, а другие, нарисовав себе на груди знак Зверя, отлавливали пьяных по рощам и избивали палками. Кроме того, лупанарии — это достойный легальный бизнес, пополняющий казну, женщины могли оказаться в опасности. В общем, давай что-нибудь посдержаннее, но от души.
— Но посланник, сила Слова только возрастает, если писать к сердцу, а не к действиям.
— Некоторые испугались обещанной тобой чумы и язв, и попрятались. Не ты ли написал: «скрылись в пещерах и ущельях»? Это совсем ни к чему, власть императора и его префекта надёжно защищает всех жителей империи. Давай без подобных призывов!
— Хорошо. Я напишу, что должен.
— Ну, на то ты мастер слова! За это ценим. А не то, закончил бы не здесь, занимаясь творчеством, а как твой дружок Павел.
— Мы не были друзьями. — он опустил глаза. Савл был братом по вере, но с его выходками и суждениями многие не могли смириться. Они оба бывали в Риме, но один остался там навсегда, буквально.
— Знаю-знаю! — представитель власти отечески потрепал его за плечо. — Но греть косточки на острове в Эгейском море всё лучше, чем остаться без головы, так? Через месяц начинается сезон штормов. До этого времени жду тебя с новым посланием.
7 ноября 843 года от основания Рима (90г от Р.Х.), шестой час (12:00)
Через неделю он должен отнести посланнику свои тексты. Прокламации. Воззвания. Пророчества. Общинам семи городов Малой Азии. Принесённая им новая вера оказалась слишком будоражащей. Греки считали её еврейской, евреям она казалась слишком греческой, кельтам-галатам понравилась логика жертвоприношения, искупления и воскрешения, но непонятной осталась идея вечной жизни. Армянам, на удивление, понравилось всё. Сограждане собирались и спорили. Иногда находили согласие, как правило в совместной еде и распитии вина. Он чувствовал, что за этими спорами ускользает истина, смысл. И знал, что совместные трапезы зачастую переходят в попойки. Но не знал, как им помочь. Уже тридцать лет он — ссыльный на острове Патмос. За то, что его проповеди по субботам собирали сотни людей, разных исповеданий. Недалеко от своих собратьев, но лишённый права общения с ними. Под надзором римских властей. «Хлеб, развлечения и стабильность — вот всё, что нужно для государства!» — сказали они. «Твои проповеди многозначны. После них люди слишком много размышляют.» — поделился префект.
Но они выяснили, что его сочинения претворяются в жизнь. Конечно, почту ссыльного проверяют. Началось с какого-то совпадения. Когда он предостерёг Симона брать заём на судно под залог своего дома, а он взял, и затем потерял судно с грузом в шторм. Когда написал, что не понимает, зачем в Ефесе ещё один храм Артемиды, а строительство началось, и было разрушено землетрясением. Особенно, когда пожелал удачи Никифору из Пергама, и тот был выбран азиархом на ближайший год. Казалось бы, всё это очевидно: безрассудно закладывать недвижимость под движимое имущество; глупо строить большое здание в низине устья реки; и конечно, в городе с греческим консервативным населением и культом Эскулапа, выберут местного богатого врача, а не какого-то присланного римлянами сирийца из Антиохии. Но римским кураторам этого оказалось достаточно, чтобы озадачить его писать послания к христианским общинам в городах провинции. Их вера уже была значима, её представители имели политический вес. «Они должны получать предписания свыше, чтобы действовать во благо народа.» — говорил посланник префекта. И проверял, исполняются ли его пророчества в жизни. Если нет, «Значит, ты плохо пишешь». И угрожал смертью. К мысли о которой Иоанн уже привык.
13 ноября 843 года от основания Рима (90г от Р.Х.), первая стража (21:00)
Вечер. Цикады затихли. Приближалась гроза, скоро сезон штормов. Хорошо, что дом не на самом берегу, а то спасения бы не было зимних ветров.
Тёмная фигура ссутулилась у окна. Что будет завтра? «Ты бесполезен! — скажет ему римлянин. — Какой от тебя толк?» И он не будет знать, что ответить. Ефес, Фиатиры, Сарды, … — всем надо что-то сказать, но что? Помочь им невозможно, никто и слушать не будет. Какое право имеет он, сидя здесь, указывать им? Да и не будет это пророчеством. За ними, за их семьями, детьми, общинами, городами, кто-то присматривает. Ангелы. Написать им. А кто он, чтобы говорить с Ангелами? Бывший проповедник, «сын грома». Теперь запуганный, почти сдавшийся, но иногда бредящий о лучшей прекрасной жизни, сияющих Небесах, где золотистые листья деревьев шелестят, и никогда не бывает зимнего колючего ветра. «Любимый ученик.» Он должен писать. Завтра его ждёт Посланник, тоже как «ангел».
Апостол сел за стол, и начал: «Ангелу Ефесской церкви: ты много переносил и имеешь терпение, …трудился и не изнемогал. Но имею против тебя то, что ты оставил первую любовь твою. Итак вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела; а если не так, скоро приду к тебе, и сдвину светильник твой с места его.»
Вздохнул. Как много ещё всего надо успеть сказать. Пока не поздно. «Ангелу Смирнской, Пергамской, Фиатирской, Сардийской, Филадельфийской, Лаодикийской… — Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю.»
На остров Патмос надвигалась гроза, приближался первый в сезоне шторм. В комнате удлинялись тени. Сгущалась тьма времён. И Ангелы получали направленные к ним послания.
15 августа 2019 (2772 год от основания Рима)
Экскурсионная яхта, стилизованная под пиратский корабль XVIII века, проходит мимо турецкого побережья. На берегу заметны колонны, каменная набережная, остатки амфитеатра.
— А что это за развалины?
— Это руины древнегреческого храма.
— Здесь что, была Греция?
— Нет, здесь всегда была Турция! Но когда-то жили греки. И ещё была Римская империя.
— Круто! А что у нас дальше?
— Пенная вечеринка!!!
Тот же день
— Друг мой, что же ты такой задумчивый?
— Не зря ли я написал те семь посланий. Ведь я знал, что они имеют силу. «Вначале было Слово.» — это ты научил меня. Вот, смотри — Эфес давно уже не порт. И вообще ни один город, Ангелам церквей которых я писал, не сохранился.
— Да, все твои слова исполнились. И не только в отношении этих городов.
— А если бы я не стал писать?
— Тогда никто бы не поверил, что эти слова имеют силу. Но к судьбе тех городов и их церквей ты не причастен, поверь мне. Ты сделал всё — не только, что мог, но и что должен был.
— Да, Учитель.
— Посмотри, теперь рядом с исчезнувшими — новые города: Сельджук, Измир, Бергама, Акхисара, Салихлы, Алашехир и Денизли. И с каждым — его Ангел. Они слушают. И читают направленные им послания.