Мечта

Таша пожалела, что вообще отправилась в путешествие, даром, что это был их с Мэттом «почти медовый месяц». «Почти» — потому, что они не успели пожениться, ну, и из-за старшего брата. Не то, чтобы он любил путешествовать, просто Мэтт так увлекательно рассказывал об ожидающих их каменных джунглях и древних цивилизациях, что Алекс решил составить им компанию. Весь перелёт с южного полюса в северные широты Мэтт просидел как на иголках, вскакивал и расхаживал между рядами. Салон аэроплана, полный вахтовиков, возвращающихся с отпуска, равнодушно рассматривал одержимого чужака. Ещё один чудак с золотой лихорадкой.

В наушнике подзуживали новости:

— В Каменных джунглях сирота нашёл золото и стал миллионером. Смотрите чудесное воссоединение с пропавшими родителями! В том же выпуске, гуру Чан Кайши проводит семинар на тему просветления. Первый сеанс бесплатный…

Но деньги не интересовали Мэтта, он их и так заработает, да и родители не бедствовали. Когда матриарх назначила ему стипендию, Мэтт положил её на счёт и ни разу не воспользовался. Сколько же там набежало по процентам!

Мэтта занимали тайны Каменных джунглей. Он показывал ей фильмы об этом месте — бывших городах, почти погребённых песком и мусором. Иногда там бывало жарковато — до сорока градусов после полудня, плюс, пылевые бури. А на руинах копошилась почти вечная техника с атомными движками. Прогнивший мозг ИИ вытворял такие вещи, что некоторые лоу-люди всерьёз верили в экспансию пришельцев.

Конечно, Таша не собиралась лезть в такой ад.

— Слушай, — спросила она будущего мужа. — Я знаю почему собрался брат. Ему ужасно скучно. Последнее интересное в его жизни событие случилось лет пять назад, когда наша бордер-колли нагадила ему в ботинок. Я знаю, почему туда рвутся лоу-люди. Но ради чего собрался ты?

Мэтт — человек-загадка. В детстве он не был атлетом, но состоял в борцовской команде. Как самого мелкого его всегда лупили, но он не пропустил ни одной тренировки. Мэтт никогда не сдавался, словно шёл за звездой, свет от которой видел только он один. Иногда Таше казалось, что он однажды уйдёт. Просто потому, что Мэтт изменится, а она — нет.

— Как бы тебе объяснить…. Вот ты когда-нибудь видела радугу в пустыне? Вот и я не видел, а хотелось бы.

Услышала бы его мама! Но Таша вдруг подумала, что никогда не видела радуги. Впереди ничего интересного. Через год она выплатит долги за учёбу, выйдет замуж, снимет загородный особняк с белым забором, бассейном и беговой дорожкой. Она родит малыша и усыновит ещё одного, чтобы первый не задавался. Посидит года три на удалёнке, а потом вернётся и до самой смерти будет заниматься одним и тем же делом. Ей никогда не накопить на бессмертие и вечную молодость.

— А как же я? Ты меня бросаешь?

— Если ты скажешь «нет» — я остановлюсь. Но ты ведь не скажешь, да? Ты тоже хочешь посмотреть на колыбельку человечества.

Ташу скорее привлекали испытания своей физической формы, чем созерцание какой-то колыбельки. Пусть мёртвые хоронят своих мертвецов! Четыре поколения её семьи прожили на южном полюсе, не вспоминая о минувшем. Жена Лота окаменела, когда обернулась. Такие вещи не просто так пишут в книгах.

— Надеюсь, я не пожалею.

Конечно, она пожалела! Всю дорогу Мэтт прожужжал ей уши этими джунглями. Перемены климата, катастрофа, исход древних на полюса, сбрендивший ИИ, сбивающий спутники, необъяснимые сияния ночью.

Аэроплан изрыгнул вахтовиков и старателей, загрузился немногочисленными счастливчиками и улетел. Вокруг практически пустыня — валуны, изрытая дорога, годная лишь для вездеходов, отвалы шлака и щебня, жухлая, в нефтяных пятнах, трава.

Таша едва стояла на ногах, когда, наконец, увидела огни Хибары, последнего островка цивилизации на пути к джунглям. Это был магазин для золотоискателей, гостиница и конюшня одновременно, короче, постоялый двор.

Мэтт улыбнулся:

— А вот и Хибара! Опережаем график на четыре часа.

Путешественники разбрелись по двору. Алекс пошёл рассматривать лошадок в конюшне, которых до этого видел только в кино, а Мэтт присоединился к чужой группе старателей. Таше было слишком горько смотреть на лоу-людей, осознавая бремя развитого человека, поэтому она ушла в гостиную. В небольшой комнатке с заклеенными плёнкой окнами было прохладно и полутемно. На стенках висели фотографии удачливых постояльцев с находками. Полные сумки бижутерии соседствовали с вывороченным с мясом винчестером от древней машины, странными приборами, шкурами неизвестных тварей и прочим мещанских мусором, повышающим самооценку владельцу.

Внезапно Таша почувствовала на себе взгляд. Из угла на неё смотрел молодой юноша с загорелым лицом и чёрными глазами. Тёмные волосы незнакомца, чересчур отросшие, казалось, забыли о существовании ножниц и начали завиваться на концах.

— Извините, если напугал вас, меня зовут Кир, — представился он, поднимаясь. — Я вроде как помогаю по хозяйству.

— Напугал? У меня чёрный пояс по джиу-джитсу, — хмыкнула Таша. — Не следует недооценивать девушек!

— О, здесь вам этот пояс не понадобится, — сказал хозяин Хибары, появившись с обедом на подносе. — У нас ещё чтут законы гостеприимства. Надеюсь, мой мальчик вам не помешал? Совсем от рук отбился. Это всё пустыня, я считаю. Жаркие ветра нагоняют всякие глупости в головы. Иди-ка лучше проверь мулов!

— Как скажете, отец.

— Обычно у нас мало посетителей, сами понимаете — окраина. Поэтому мы ценим любую свежую кровь, если так можно выразиться.

Покашливая, в гостиную ввалился Алекс и молча плюхнулся на диван. Скупыми движениями он извлёк сигарету из пачки и, чиркнув спичкой об подошву, зажёг. Курил он, не разжимая губ.

— Чем там Мэтт занимается? — спросила Таша.

Алекс пожал плечами и прикрыл глаза. Должно быть он сильно вымотался с непривычки. Дома он не ходил дальше парка.

— Сейчас включу вытяжку, — сказал хозяин, оставив поднос на столике. — Старуха дым не жалует.

Наконец, объявился и Мэтт.

— Дальше мы пойдём без мулов. Да, будет тяжело, но что нам делать с животными в пылевой буре? Они бы пригодились, если бы мы реально что-то искали.

Таша-то потянет, да и брат не из слабаков. А Мэтт… пока его глаза светились от страсти, он мог и горы своротить. «Далеко пойдёт», — сказала мама на их первом ужине. Держись, мол, девочка как за спасительный круг. В дочь она, понятное дело не верила. Слишком уж независима, немного заучка, чтобы нравиться серьёзным мужчинам, требующим лишь атмосферы комфорта в семье.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — сказал Алекс, не раскрывая глаз.

— Мы не управимся с мулами, — повторил Мэтт.

Таша вдруг поняла, что устала от этого места. Здесь всё так слащаво от любви и успеха. Фоточки на стенах, трофеи, росписи удачливых гостей, добренький хозяин и его невидимая жена на кухне. Любой каприз за ваши деньги. А что вокруг? Страдание искалеченной земли. Даже слепого «городского» взгляда Таши хватало для понимания всей глубины беды — срезанной до глины почвы, окаменевших пеньков, свалок мусора. Один лишь цикл климата не был в ответе за то горе, что выгнало предков.

Она вышла на веранду. Красный шар в окружении рыжих всполохов наполовину утонул в ровной линии горизонта. Немного потянуло прохладой, и Таше даже показалось, что здесь красиво. Но тут же вспомнился их путь в Хибару и снова стало горько.

— Иногда пустошь кажется красивой, — сказал кто-то. — Но это только молодящаяся старуха. Здесь нет ничего хорошего.

Опять этот хозяйский сын. Кир задумчиво смотрел вдаль. Его чёрные глаза казались совершенно непроницаемыми.

— А вы там были?

Кир кивнул.

— Но далеко не заходил. Постоял, потрогал стену огромного, этажей в сто, дома и поехал обратно. Там ничего нет. Не понимаю, что вас манит.

— Думаю, у каждого своя причина, — осторожно сказала Таша. — Я, например, хочу познать себя.

Он явно удержался от ответа.

— Кир… А ты когда-нибудь был на Большой Земле?

— Нет, — ответил юноша. — Родители не бросят надел, не потеряв на него прав, а у меня нет денег на учёбу. Думаю, года через три я накоплю достаточно.

— Куда ты хочешь?

— На водителя. Мне нравятся самосвалы. Они едут прямо и не боятся последствий.

Он произнёс это с такой горечью, что Таше вдруг захотелось поцеловать беднягу. Такой милый, такой дикарь! Но от обычных лоу его отличала такая же, как у Мэтта внутренняя сила. Ей верилось, что он сможет — скопить денег, выучиться и водить самосвалы. Правда, чаще мечты лоу разбивались об реальность.

— Оставь свой номер, — вдруг предложила Таша. — Может, у меня получится договориться, чтобы тебя взяли.

— Здесь нет связи, — кисло ответил Кир. — Но всё равно спасибо.

Точно! Мэтт говорил об куполе, созданным полоумным ИИ. Помехи блокировали сигнал датчиков, сбивали навигацию, отключали импланты. ИИ действовал в рамках заложенных данных. Возможно, ему мерещилась ядерная война и многочисленные ракеты, надвигающиеся к городам.

Солнце быстро зашло и, словно тёмное покрывало, ночь упала на землю. Завыли шакалы и дикие коты, тянуло холодом.

— Мне пора… — сказала Таша, поднимаясь с остывших ступенек. — Было приятно так просто поболтать.

Таше хотелось любви. Она прижималась к Мэтту, но он вымотался при переходе, слишком устал от обдумывания маршрута, чтобы быть способным на что-то большее, чем поцелуй в щёчку. Да и сама она быстро отстала. На фоне этих ужасных портретов и обоев в зелёную полосочку любовь казалось чем-то постыдным, словно отношения лоу.

— Надеюсь, завтра туч не будет, — пробормотал он, засыпая. — Хочется показать тебе небо, нетронутое светом.

Утром Таша не досчиталась Кира. Его не было ни на кухне, где она познакомилась с весьма дородной хозяйкой с лицом хохотушки, ни в конюшне.

— А где ваш сын? — спросила она хозяина.

— Уехал за продуктами. Надеюсь, он вас ничем не расстроил?

— Конечно, нет.

В гостиной Мэтт играл в шахматы с Алексом. Судя по количеству сбитых чёрных пешек, дела у брата шли неважно.

— Чего ждём?

— Лазейки. В девять часов ИИ отключает помехи, чтобы загрузить обновление. Поскольку Центра нет уже лет пятьдесят, у него это не выйдет, и он вернёт щит на место. А мы тем временем расплатимся за инвентарь и отправимся покорять очередную вершину. На следующий год, чур, погружаемся на дно Марианской впадины.

— Нет уж! Теперь моя очередь выбирать. Думаю, членство в организации волонтёров нам всем пойдёт на пользу.

Алекс покачал головой:

— Без меня. Я и нищим-то не подам. Они либо мошенники, либо и того хуже — нуждаются.

Наконец, они вышли. Вокруг была вчерашняя пустыня, разве что дыхание брошенного города чувствовалось сильнее. От гигантских башен тянулись длинные тени, кажущиеся мучающимися душами, заключёнными в металл. В каньонах угадывались высохшие русла рек, в холмах — крыши торговых центров.

Алекс караулил группу. Ни один дикий кот не смог бы подобраться для атаки. Но больше всего брат боялся машин. Таша вспомнила рассказ о грейдере-убийце, раскатавшем в блин целый палаточный лагерь.

К полудню они зашли в ущелье, ограждавшему бывший пригород от центра. Из битой плитки и булыжников торчали сухие корни и прутья мелкого кустарника.

— Это тоннель, — уверенно сказал Мэтт. — Потолок обрушился, а стены укрепились.

Кто-то заржал и тут же умолк.

— Шакалы не ржут, — нахмурился Алекс и снял с плеча карабин.

— Может, ещё одна партия искателей? — предположил Мэтт. — Пойдём, нам нечего боятся. Все наши деньги в облаке.

— Пусть лучше они меня боятся, — ухмыльнулся Алекс.

Таше совсем не нравились встречи с лоу-людьми, но лучше уж они, чем полоумные машины.

— Там кто-то стоит, — сказал Алекс.

Таша увидела только смутные очертания. Это мог быть и камень, и высокий пень, и даже тень от утёса.

— Кажется, да.

Мэтт начал заряжать карабин:

— Добрым словом и пистолетом можно достичь куда больших результатов…

Теперь уже можно было разглядеть незнакомца. Весь в сером, с капюшоном на голове и тёмными очками. Он целился! Что-то отбросило Алекса. Мгновением позже раскатился выстрел.

— Алекс! — всхлипнула она. На груди брата растекалось кровавое пятно. Он умер мгновенно. Мэтт положил ей руку на плечо и тут же осел. Его голова брызнула кровью и ошмётками плоти. Он был такой хорошенький, такой милый! И снова запоздалый раскат. Два тела и две винтовки на земле. Свою Таша так и не подняла. Она смотрела на убитых, чувствуя опустошение.

Таша услышала свой выстрел, но ей было уже всё равно.

Не торопясь, Кир подвёл мула, так подставившего его, нагрузил сумками с инструментом — кайлом, фонарями, газовой печкой, палаткой, котелком, фляжками, миноискателем. Эти вещи успели познать немало хозяев, но словно почтовый голубь неизменно возвращались в родную голубятню. Отец, конечно, расстроится, что он потратил целых три патрона и продырявил противопыльные комбинезоны. Теперь их можно было продать лишь с изрядной скидкой, да и то слепому.

Мужчин Кир аккуратно стащил в яму и забросал щебнем. Девушку было жалко. Такая юная, такая здоровая. Ей бы рожать, любить, танцевать, нюхать цветы или что у них там растёт на полюсе, но вместо этого она полезла на кладбище, где нет ничего, кроме могил.

Может, её надо было оставить? Кажется, он ей понравился.

— Привет, меня зовут Кир! Это я убил твоих друзей. Давай встречаться! Может, сходим куда-нибудь. Раскидаем навоз вместе! У нас так много общего, например, целые конечности!

Она бы его сдала или убила. К несчастью, Кир должен делать то, что должен. Копить и собирать на учёбу. Иначе не вырваться. Так и будешь всю жизнь промышлять на новичках. Продавать им вещи, которую заберёшь позже, чтобы перепродать. Первое время Кир подумывал водить экскурсии, пока не встретился с другими охотниками.

Мёртвый город подавлял волю. Если сейчас не уйти, не сбежать, не уползти, Кир станет ещё одной черепушкой в фундаменте. Здесь нечего делать. Их богачи выпили реки, срубили парки, вывезли почву. И всё же, когда солнце опускалось за край, пуская блики, Кир иногда мечтал пройти путь к центру мёртвого города, чтобы найти себя. Но что это ему даст? Кир и так себя видел — в глазах диких котов, изгибающих косматые спины. Слышал в шакальем вое. Чувствовал в холоде ночи.

Вернулся он после полуночи, чтобы не встретиться с другими постояльцами Хибары.

— Как всё прошло? — спросил отец. Его круглые, как у поросёнка, глазки жадно рыскали по сумкам.

— Терпимо. Знаешь, я всё время думаю… Те, кто это всё устроил — ну, выпил воду, вырубил леса, украл почву… они хотя бы за большие блага это сделали, понимаешь? За яхты, за прогулки по луне, за девочек. А мы… мы за что?