Пустота

Моему храброму малышу

Я всегда буду чувствовать пустоту

 

 

В Осло кипела жизнь — автомобильные гудки, лай собак, рингтоны смартфонов, смех и крики — но над кладбищем висела непроницаемая тишина, словно оно было отгорожено от мира живых невидимой стеной. Воздух здесь был холодным, но совсем не таким, как за оградой. Нет, кладбищенский холод пробирал до костей даже в самый жаркий день, будто дыхание смерти, которая шептала в самое ухо: я всегда рядом.

Сторож неторопливо вытирал лопату пучком свежей травы, когда заметил приближающегося к нему человека, который явно был взволнован.

— Там парню плохо, — сказал незнакомец, указав в направлении северной стены.

Тяжело вздохнув, сторож отправился посмотреть. За десятилетия работы он вдоволь нагляделся на людскую боль и уже не испытывал ни жалости, ни сочувствия. Если вначале непредвиденные ситуации пугали его, то теперь кладбищенские драмы превратились в шаблоны — сторож точно знал, что нужно делать и в какую службу звонить.

Заметив у дерева сидевшего на коленях парня, сторож не спешил подходить. Сперва оценил ситуацию опытным взглядом. Парень яростно рыл руками землю у корней, не замечая ничего вокруг.

Нервный срыв, заключил сторож и достал телефон, чтобы вызвать медиков…

 

 

Эвану нравилось ловить восхищенные и завистливые взгляды, направленные в его сторону, когда он под руку с самой красивой девчонкой, окруженный свитой самых популярных ребят, пересекал двор, чтобы войти в школьные двери. Кажется, только ради таких моментов Эван и вставал по утрам. Он — идеальный парень с идеальной жизнью. Губы Эвана растянулись в довольной улыбке. Все было так, как и должно быть. И впереди его ждет не менее идеальное будущее.

Зайдя в школу, краем глаза Эван заметил маленький столик рядом со стендом для объявлений. На столике лежал жалкого вида венок с черной шелковой лентой и стояла фотография какого-то парня в траурной рамке.

— Это что? — спросил он, толкнув локтем одного из друзей.

Компания остановилась.

— Да какой-то неудачник покончил с собой, — бесстрастно ответил парень.

— Будь у меня такая рожа, я бы тоже на себя руки наложил, — засмеялся другой.

— Да уж, мир избавился от очередного лузера, — подхватил третий.

— Он не был неудачником!

Вся компания обернулась и увидела тощего парня, стоящего рядом с "мемориалом" — такого же неудачника, как покойник.

— Ой, прости, это че был твой бойфренд?

— Вы не имеете права так говорить о нем! — заявил неудачник, проигнорировав замечание.

— Или что? — со смехом спросил Эван, — что ты нам сделаешь?

С усмешкой на лице, он подошёл к неудачнику и окинул его презрительным взглядом. Тот стоял со сжатыми от злости кулаками, хотя очевидно было, что никакой угрозы он не представляет. Эван мог бы развернуться и уйти, но ему не хотелось упускать шанса лишний раз продемонстрировать свое превосходство. Тем более, рядом друзья и Ева.

— Ну и? — презрительно сказал он, — побежишь жаловаться мамочке?

Стоявшие позади друзья поддержали его выпад одобрительными возгласами. Неудачник же попытался замахнуться на обидчика, но ожидавший этого Эван с силой толкнул парня в грудь. Тот потерял равновесие и завалился на пол, попутно задев «мемориал». Стол покачнулся, и рамка с фотографией самоубийцы упала под ноги Эвана. Послышался характерный хруст. Из-за удара об пол на стекле, как раз на лице покойного, появилась трещина в форме полумесяца.

Неудачник в ужасе посмотрел на разбитую рамку.

— Ой, кажется мы испортили фоточку твоего бойфренда, — притворно жалостливо сказал Эван, — хотя так он выглядит не таким уродливым.

С этими словами Эван вернулся к своей компании, которая с довольными улыбками смаковала момент, и вместе они отправились на занятия.

 

 

На следующий день Эван проснулся на рассвете от резкой боли в левой ладони. Толком ничего не понимая спросонья, он метнулся в ванную, где тут же подставил обожжённую руку под струю холодной воды.

Обожжённую...

Эван с удивлением посмотрел на свою ладонь — там действительно был красный ожог, по форме напоминавший убывающий месяц. Эван долго изучал пострадавшую руку, потом выключил воду и вернулся в спальню. Он внимательно осмотрел кровать и тумбочку, но не нашёл предмета, который мог его ранить.

Что за чертовщина?!

Какое-то время Эван продолжал изучать свою комнату, но потом решил не придавать значения случившемуся и снова лег в кровать. Наверняка, всему этому есть разумное научное объяснение.

К тому времени, когда прозвенел будильник, Эван и думать забыл об ожоге.

 

 

Подъехав к школе на своей крутой машине, Эван хотел было как обычно пойти к друзьям, но тут произошло неожиданное — какая-то сила, сравнимая с порывом ураганного ветра, подхватила его и направила в другую сторону. Разум полностью утратил контроль над телом — Эван с ужасом наблюдал, как ноги против воли ведут его к пустым скамейкам. Точнее, не совсем пустым. На одной из них Эван заметил вчерашнего неудачника, который что-то рисовал в своём скетчбуке. Заметив приближение Эвана, неудачник быстро спрятал альбом в рюкзак.

Стоило Эвану оказаться напротив неудачника, мистическая сила резко отпустила его. Все еще пребывая в шоке, он осторожно пошевелил рукой, затем переступил с ноги на ногу — все вернулось в норму. Мозг отдает приказы, тело их выполняет.

Эван перевел взгляд на неудачника, словно надеясь найти в его лице объяснение произошедшему. Неудачник молчал, ожидая, что Эван сделает дальше. Но горло Эвана сдавил страх, он не мог не то, что говорить, на какое-то время он полностью утратил связь с реальностью. Так что следующие пару минут прошли в неловком молчании. Затем неудачник закинул рюкзак на плечо и пошёл прочь. Испуганный Эван постоял на месте еще немного, а потом взял себя в руки и направился к друзьям, которые все это время с удивлением наблюдали за ним.

— Че это было, чувак?! — спросил один из них.

Эван в панике попытался придумать какую-то отговорку.

— Да этот придурок по ходу запал на меня. Пишет всякую хрень в личку, ну и я предупредил, чтобы держался подальше, — соврал он, стараясь скрыть волнение.

Друзья кажется поверили и стали обмениваться шутками, словно ничего не произошло. Эван тоже пытался смеяться, но в голове крутился только один вопрос: что со мной происходит?

 

 

Первые уроки прошли как в тумане. Эван не мог сосредоточиться на занятиях, пытаясь придумать рациональное объяснение случившемуся.

Простой и очевидный вывод напрашивался сам собой — поехала крыша, ну или чердак протек, кому как нравится. Но Эван не мог даже допустить такой возможности — в его идеальной жизни нет места для психического расстройства. Правда, придумать другое разумное объяснение было сложно.

Воздействие каких-то препаратов? Бывает же, что овощи и фрукты выращивают с использованием всяких пестицидов и других химикатов. Они попали в организм и вызвали временное помутнение рассудка. Да и в мясе и молоке может быть всякое…

Или всему виной недосып. Усталость могла накопиться и вызвать расстройство сна. По телевизору рассказывали про такие вещи. Бывает, люди засыпают прямо на ходу…

В конце концов, Эвану удалось убедить себя, что ничего страшного не случилось. И жизнь все еще идеальна. Со всеми порой происходят разные странности, но это не повод для паники, подбадривал он себя.

Но стоило компании Эвана пересечь порог столовой, как утренние события снова повторились — он почувствовал, как некая сила толкает его по направлению к столику, за которым сидит тот неудачник. Притягивает, как магнит, пронеслось в голове у Эвана.

Заметив приближающегося Эвана, парень напрягся.

— Какого черта тебе от меня надо?! — спросил неудачник.

Эван был слишком напуган и растерян, чтобы придумать вразумительный ответ. На помощь пришел один из друзей.

— Слушай, придурок, тебе здесь нечего ловить. Так что отвали от Эвана.

— Что?! Да он сам за мной ходит.

— Ага! Мечтай! — засмеялся парень, а затем схватил со стола раскрытый скетчбук, — а это что? Рисуешь свои эротические фантазии?

— Отдай! — неудачник вскочил с места и попытался выхватить альбом, но кто-то успел поставить ему подножку, и парень грохнулся, опрокинув стул. Тем временем, приятель Эвана пролистал альбом безо всякого интереса.

— Если он тебе так нужен, забирай! — сказал он и швырнул альбом в ведро с помоями, затем положил руку Эвану на плечо.

— Пойдём, покурим.

Перепуганный Эван ничего не сказал, а просто пошел вслед за другом.

 

 

Эван больше не мог находиться в школе. Паника в душе нарастала с каждой секундой. Он не понимал, чего боится больше — своего возможного диагноза или того, что мистическая сила может заставить его сделать нечто ужасное прямо на глазах у всей школы и тогда образ идеального парня будет разрушен.

Поэтому, вместо того, чтобы идти на следующий урок, Эван почти бегом бросился к своей машине, но не успел он выйти за территорию школы, как мистическая сила схватила его за шкирку и толкнула в другую сторону. Эван всеми силами пытался заставить свое тело подчиняться, но не тут-то было. Словно собачонку на привязи его протащило по улице и швырнуло на автобусную остановку. Эван огляделся и снова увидел того неудачника, тайком вытиравшего слезы рукавом толстовки. Эван хотел было уйти, но на этот раз мистическая сила не опустила его. Осознав, что не сможет сдвинуться с места, Эван стал ждать. Хотя, он уже догадался, что все происходящее как-то связано с неудачником.

Подтверждение его мыслей последовало незамедлительно. Как только неудачник зашел в остановившийся автобус, мистическая сила заставила Эвана последовать за ним. Неудачник заметил его присутствие, но только отвел взгляд, предпочитая ничего не говорить.

Эван же лихорадочно соображал, что делать дальше.

А что в такой ситуации вообще можно сделать?

Позвонить в скорую?

Нет, это не вариант. То есть, это самый разумный шаг, но Эван боялся даже представить, что будет, если он кому-то расскажет о мистической силе. Так что он предпочел ждать. Ждать, что все уладится само собой.

 

 

Неудачник вышел на предпоследней остановке, когда автобус был на окраине Осло. Разумеется, Эвана вытащило следом за ним. Не успели они пройти и десяти шагов, как неудачник резко обернулся.

— Что тебе от меня надо? — прямо спросил он.

Эван молчал, не представляя, как объяснить свое поведение.

— Если не прекратишь меня преследовать, я позвоню в полицию, — пригрозил неудачник и пошёл прочь.

Эван пошёл за ним, как приклеенный. Заметив это, неудачник снова обернулся и достал из кармана телефон.

— Стой! — крикнул Эван, — я не виноват!

Он и сам понимал, как глупо прозвучали его слова.

— Я преследую тебя не по своей воле. Что-то заставляет меня за тобой идти.

А это прозвучало еще хуже.

— Что за бред?! Очередной тупой розыгрыш?! Ничего получше придумать не мог?! — воскликнул неудачник.

Эван понимал всю абсурдность ситуации и его переполняло отчаяние.

— Я не знаю, что происходит, клянусь, но я себя не контролирую! Что-то управляет мной и заставляет за тобой идти! Все началось с этого проклятого ожога! — как доказательство Эван продемонстрировал пострадавшую ладонь. Выражение лица неудачника мгновенно изменилось, словно он о чем-то догадался, — А потом всю дорогу происходит непонятно что, — Эван посмотрел на свою ладонь, — да, наверное, я сошёл с ума, но я не хочу в дурдом!

С минуту неудачник молчал, а потом неожиданно предположил:

— Может, тебя прокляли?

— Что?

— Ну, как вариант, — пожал плечами неудачник, — ты проявил неуважение к мёртвому и тебя наказали.

Эван не знал, что и думать. До сих пор он не верил в существование магии и проклятий, но именно эта версия могла объяснить все странности, происходящие с ним.

— Неуважение к мёртвому? — осторожно переспросил Эван.

Неудачник тяжело вздохнул.

— Хочешь сказать, ты даже не помнишь, как вместе со своей компанией смеялся над Крисом у его мемориала?

Эван вспомнил.

— И из-за этой фигни меня кто-то проклял? — возмущённо спросил он, — и почему меня? Остальные тоже смеялись над… — Эван забыл имя, — ним. Почему пострадал именно я? И кто это сделал?

— У нас тут экзамен по проклятиям? Откуда я знаю, как это работает. Я просто предположил и все, — сказал неудачник, — может тебе лучше тогда обратиться ко врачу?

— Нет-нет! — тут же спохватился Эван, — я думаю, ты прав насчет проклятия. Просто я не понимаю…

Неудачник переминался с ноги на ногу, будто хотел поскорее уйти.

— Из-за тебя разбилась рамка с его фотографией, может поэтому проклят был именно ты.

Эвана словно током ударило — он вспомнил трещину в форме полумесяца на стекле. Точно такой же след сейчас красовался на его ладони.

— И как мне... и что я... и что мне теперь делать? — тихо проговорил он.

— Почему ты спрашиваешь об этом меня? — парировал неудачник.

— Но ты же... — Эвану даже в голову не пришло напрямую попросить о помощи.

— В любом случае, это твои проблемы, — бросил неудачник и собирался было уйти.

— Постой! Я же... проклятие заставляет меня ходить за тобой, значит, мы должны действовать вместе, — этот аргумент показался Эвану вполне логичным.

— С какой стати я должен тебе помогать? — спросил неудачник, — особенно после того, как твой приятель сегодня уничтожил мой скетчбук.

— Подумаешь, тетрадка. Куплю тебе новую. Хоть десять.

— Ты издеваешься?! Там были мои рисунки! Они существуют только в единственном экземпляре! А теперь половина испорчена. Навсегда!

Эван не знал, что сказать. То есть, знал, но боялся, что после фразы «нарисуешь новые», неудачник не захочет ему помогать. Поэтому он стоял и терпеливо ждал своей участи. Неудачник тоже замолчал. Казалось, в его душе шла какая-то борьба и Эван очень надеялся, что исход будет в его пользу.

Наконец, неудачник снова посмотрел на него и горько усмехнулся.

— Ладно, забей. Подумаешь, рисунки, — он натянул рукава толстовки, — и что ты хочешь от меня? Как я могу тебе помочь?

Эван облегчённо выдохнул.

— Не знаю. Откуда ты узнал про проклятия?

Ответ неудачника его разочаровал.

— Из книжек. Художественных, — пояснил он, — ладно, пойдём ко мне, попробуем поискать что-нибудь в интернете.

Желания идти в гости к неудачнику у Эвана не было. Но и выбора тоже.

— Меня, кстати, зовут Юнас. Юнас Свенсон, — представился неудачник.

— А я Эван Лабелунд.

Юнас снова невесело усмехнулся.

— Знаю. Мы учимся в одной школе уже десять лет.

Эвану стало немного неловко.

 

 

Юнас жил в небольшом аккуратном домике на окраине Осло. Белые стены, новенькая подъездная дорожка, пара клумб с розами перед входом — все как у всех. Внутри дом тоже был вполне типичным, пожалуй, отличался только сильным запахом куркумы, который ударял по обонянию, стоило только переступить порог.

Пройдя в гостиную, Эван увидел женщину средних лет, сидевшую за компьютером. Странно, но Юнас был совсем не похож на свою мать. Голубоглазый, светловолосый, с кожей, усыпанной веснушками, он был почти полной противоположностью темноволосой, кареглазой и загорелой женщины.

— Привет, Нура! — поздоровался Юнас.

Эвана очень удивило, что Юнас называет мать по имени.

— Это мой друг Эван, у нас общий проект, так что мы позанимаемся у меня, — было не ясно, спрашивает ли Юнас разрешения или просто ставит перед фактом.

Эта странная манера общения в семье Юнаса насторожила Эвана, но вслух он, конечно, ничего не сказал.

— Здравствуйте, фру Свенсон, — вежливо поздоровался он.

Юнас бросил на Эвана быстрый взгляд.

— Фрекен Кноттен, — поправила женщина, — но можно просто Нура.

Эван был сбит с толку. Получается, родители Юнаса в разводе или как?

— Мы пойдём, — быстро сказал Юнас и повёл Эвана за собой на второй этаж.

— Прости, я не знал, что у твоей матери другая фамилия, — сказал Эван.

Юнас на мгновение замер.

— Нура — мой опекун, — сказал он, а затем, опережая новый вопрос, добавил, — мои родители погибли почти четыре года назад.

— Ясно. Эээ... соболезную, — сказал Эван.

Юнас ничего не ответил. Он открыл дверь в самую дальнюю комнату на этаже и пропустил Эвана вперед.

— Заранее извини за беспорядок, — предупредил Юнас, — просто у меня не бывает гостей, так что…

Эван зашел в комнату и огляделся. Почти на всех стенах в помещении висели рисунки. В основном акварельные пейзажи Осло и окрестностей. Были еще карандашные наброски отдельных зданий и парочка натюрмортов. Повсюду разбросаны кисти — одна торчала из керамической кружки на тумбочке у кровати, две другие лежали на книжной полке, еще несколько — на стуле, прямо поверх одежды. На столе ровным рядом лежали заточенные карандаши, рядом ножик и несколько ластиков. Там же наполовину использованные акварельные краски. Ими же пропах каждый предмет в помещении. Казалось, что хозяин комнаты целыми днями только рисует.

Эван подошел к одной из стен и стал внимательно рассматривать пейзажи. Они были хороши. Даже очень хороши. Хоть сейчас в картинную галерею. В этот миг Эван вспомнил испорченный скетчбук с рисунками и ему впервые стало стыдно.

Юнас снял свои вещи со стула, чтобы Эван мог сесть, а сам плюхнулся на кровать и включил ноутбук.

— Что будем искать? — спросил он.

Эван задумался.

— Как снять проклятие. Это самое главное.

Юнас с глухим стуком набрал запрос в поисковике.

— Я и не знал, что в Норвегии столько магов, — со смехом сказал Юнас и принялся снова что-то печатать.

— У тебя есть деньги? — спросил он, — думаю, мы могли бы обратиться к лапландской ведьме. Она берет недешево, зато отзывы хорошие.

— Лапландская ведьма? — переспросил Эван. Ему, конечно, очень нравилась версия с проклятием, в основном потому, что отпадала необходимость отправляться в дурдом, но обращение за помощью к ведьме выглядело слишком фантастично. Раньше он всегда смеялся над всякими колдунами и людьми, которые в них верят.

— Да. Она живет в Конгсберге. Есть утренний поезд, — Юнас снова застучал по клавишам, — да, если все сложится удачно, то вечером сможем вернуться обратно в Осло.

Эван колебался.

— Только завтра утром... а прямо сегодня ничего нельзя сделать?

— Ну, если тебе не дорого твое здоровье, можешь попытаться снять проклятие одним из способов, которые перечисляют гости форума «Магия в быту». Правда, я понятия не имею, где найти обезьяньи мозги или зубы крокодила…

— Ладно, ты прав. Лучше обратиться к профессионалу. Она же точно сможет помочь мне, — утверждение прозвучало как вопрос.

Юнас растерянно посмотрел на Эвана.

— Люди ее очень хвалят. Так что… да, она обязательно тебе поможет. Хотя, обидно, что я лишусь своего первого сталкера так скоро.

Эван усмехнулся.

— А твой опекун разрешит мне переночевать здесь?

— А зачем тебе ее разрешение? — удивился Юнас, — пока мы не делаем ничего противозаконного, ей наплевать, так что оставайся и все. По правилам гостеприимства могу уступить свою кровать и лечь на матрасе на полу.

— Нет! — Эвану совсем не хотелось спать в чужой кровати, — ты и так мне помогаешь. Я лучше посплю на полу.

— Ладно, твое дело, — Юнас отложил ноутбук и полез в шкаф за матрасом и одеялом.

Поскольку им предстояло ночевать в одной комнате, Эван решил задать интересующий его вопрос.

— Можно кое-что спросить? Только ты не обижайся, я ничего такого не имею ввиду, просто интересуюсь. И все, — затараторил Эван, обращаясь к спине Юнаса, пытавшегося достать что-то с верхней полки, — Так ты... ну... по мальчикам?

Ответ Юнаса был неожиданным.

— Почему ты спрашиваешь об этом меня? Какое значение имеет мой ответ, когда общество уже все за меня решило?

— В смысле? — не понял Эван.

— А ты почитай комментарии, которые твои друзья так любезно оставляют на моей странице в фейсбуке и поймёшь, — бросил Юнас и на этом разговор был исчерпан.

Позже, пока Юнас был в ванной, Эван зашёл на его страницу в фейсбуке.

Черт!

Под каждой записью или фотографией Юнаса были оскорбления, едкие шуточки или грязные намёки, в том числе за авторством ребят из компании Эвана и...

Черт!

Да, он тоже писал гадости Юнасу. Не со зла, а так, за компанию с остальными. Эван снова посмотрел на страницу Юнаса, затем обвел взглядом его комнату и у него сам собой возник вопрос: с чего они вообще решили, что он гей? Дело не только в том, правда это или нет. А в том, почему на Юнаса навесили этот ярлык.

Конечно, для того, чтобы стать неудачником и объектом насмешек причины не нужны. Просто так заведено — должны быть лидеры, должны быть лузеры. И если при распределении ролей ты по какой-то причине не успеешь ухватить роль популярного парня, ну или хотя бы приближенного популярного парня, то автоматически станешь неудачником. А уж какая-нибудь причина для травли обязательно найдется.

Эван бросил телефон на подушку и принялся вспоминать, с чего все началось. Сделать это было сложно. Несмотря на то, что они учились в одной школе с первого класса, Юнас оставался для Эвана чем-то вроде предмета мебели. Наконец, Эван вспомнил один случай, который мог послужить причиной. Им тогда было лет 13-14. На перемене у Юнаса случился конфликт с одноклассником, его имени Эван тоже не помнил, и вместо того, чтобы дать сдачи, Юнас заплакал. После этого все, включая и самого Эвана, стали называть Юнаса "девчонкой", а потом, видимо, навесили на него ярлык гея. Почему-то никому не пришло в голову, что Юнас заплакал не потому что был слабаком, а потому что недавно погибли его родители и ему было очень тяжело.

 

 

Плавно скользя по рельсам, поезд уносил их все дальше от Осло. За окном мелькали пейзажи, мягкие и размытые, словно написаны акварелью. При взгляде на домики с аккуратными участками, казалось, что их обитатели существуют в ином мире, где нет ни проблем, ни забот. И уж точно, они счастливее, чем пассажиры этого поезда.

В другое время Эван с удовольствием бы вздремнул в мягком кресле под стук колес, но сейчас он был слишком взволнован предстоящей встречей с ведьмой. К тому же, у Эвана была куча вопросов.

До этого момента Юнас казался ему простым и понятным — обычный безымянный неудачник со скучной жизнью, статист в спектакле. Но теперь выходило, что он ошибался. У Юнаса были чувства. Талант. Проблемы… звучит забавно, но только сейчас Эван понял, что Юнас был живым человеком.

— Почему ты решил мне помочь? — спросил Эван, нарушая молчание, — я никогда не делал для тебя ничего хорошего.

Юнас помедлил с ответом.

— Знаешь, это как с прайс листом в той клинике. Эвтаназия бесплатно, а за лечение надо платить, — Эван не понял, что Юнас имел ввиду, но тот продолжил, — соглашаясь помочь тебе я ничего не терял. Допустим, твоя история оказалась бы очередным тупым розыгрышем. Ну и ладно. Я как был неудачником, так и останусь. Я не могу еще сильнее пасть в глазах окружающих. А вот если тебе действительно нужна помощь, а я откажусь, то буду виноват, если с тобой случится что-то плохое.

Этот ответ не совсем устроил Эвана и он продолжил спрашивать.

— Почему ты так легко поверил мне? Ну, что мной управляет магическая сила?

— Наверное, потому что раньше любил фэнтези, — ответил Юнас.

— Раньше? А сейчас разонравилось?

Юнас водил пальцем по оконному стеклу, словно что-то рисуя.

— Ну, мой папа обожал фэнтези и в детстве он читал мне много книг, а я потом рисовал драконов, волшебников, замки, — Юнас улыбнулся, но в следующий миг улыбка погасла, — а когда он умер... я пробовал читать, но это было не то. Наверное, мне нравилось не фэнтези, а проводить время с папой...

— А мой папа любит футбол.

— Футбол любят все, — усмехнулся Юнас.

— И ты? — Эван не смог скрыть удивления.

— Конечно. Причем, я любил его еще до «эры Холанна».

— А почему тогда ты сам никогда не играешь?

Юнас перестал рисовать на окне.

— Футбол — командная игра, а меня никто не приглашает, — просто объяснил он.

Эван вспомнил — когда на уроке для игры в футбол нужно было делиться на команды, два-три человека автоматически оказывались за бортом. Среди них всегда был Юнас. Как-то по определению считалось, что раз он не равнодушен к мальчикам, то и в футбол играть не умеет. Хотя, наверное, он и правда не умеет — как тут научишься, когда тебя ни разу на поле не выпустили?

Эван умолк, не зная, что сказать. Юнас тоже молчал.

Не находя, чем занять время, Эван принялся отстукивать ритм прилипчивой песни на своем подлокотнике. Юнас не возражал. Он механически почесал руку, случайно оголив запястье. Спохватившись, Юнас натянул рукав, но поздно, Эван успел увидеть множество тонких шрамов, перечеркивавших запястье — некоторые были белыми, а другие еще розовыми. Поймав удивлённый взгляд Эвана, Юнас густо покраснел и отвернулся к окну.

— Так ты...

— Я не хочу говорить об этом! — резко прервал его Юнас.

В глубине души Эван почувствовал облегчение. Он не знал, что нужно говорить в такой ситуации. Он сочувствовал Юнасу, но ему не хотелось разбираться с чужими проблемами.

— Просто я перестаю чувствовать пустоту, — сказал Юнас спустя какое-то время.

— Что? — не понял Эван.

Юнас уставился в окно.

— Неправильно сравнивать пустоту с бурей или чем-то подобным. После стихийных бедствий всегда остаются видимые следы — сорванные крыши, поломанные деревья. Любой, кто взглянет на улицу, по которой ударил ураган, сразу поймет — произошло что-то плохое. Пустота же куда коварнее. Пустота поглощает людей внезапно и мгновенно. Только людей, не задевая ничего вокруг. Словно художник стирает ластиком небольшую черточку на огромном рисунке. Черточки нет, но все остальное осталось по-прежнему. И наблюдатель даже не догадается, что на картине теперь чего-то не хватает. И в жизни так же. Человек исчез, но все предметы и даже запахи на своих местах, будто бы ничего не произошло. Будто бы родители вышли на минутку в магазин и вот-вот вернутся. Порой мне казалось, я слышу шаги в прихожей или как ключ поворачивается в замочной скважине, — Юнас сделал паузу, — Они были рядом так долго, что это превратилось в привычку. Поэтому даже через неделю после их смерти, когда звонил телефон, я на автомате спрашивал: мам, ответишь? Через мгновение вспоминал, что никого больше нет. И тогда ощущал пустоту. Сразу вспоминались обидные слова, которые я говорил им. Как отмахивался от советов. Как проводил время за компьютером, а не с ними. И еще сотня вещей. Того, что хочется сделать, но уже не получится. Никогда… ощущать пустоту было невыносимо. Хотелось, чтобы это поскорее закончилось, — Юнас натянул рукава толстовки, — но потом отсутствие родителей рядом стало превращаться в привычку. Пустота осталась, но я перестал ее чувствовать. И оказалось, что это еще хуже.

Эван понимал и одновременно не понимал, о чем говорил Юнас.

— Ты принимаешь какие-нибудь лекарства? — осторожно спросил он.

— Раньше принимал, потом бросил.

— Почему?

— Когда я на таблетках, я не могу рисовать. В обычном состоянии я... как бы это объяснить... слово нахожусь в невесомости, — Юнас по-прежнему смотрел в окно, — а точнее, в состоянии свободного падения. Это очень неприятно и это не позволяет мне быть нормальным, но зато моё воображение, мои чувства ничто не сдерживает. А с таблетками я становлюсь рациональным. Для жизни это хорошо, но для рисования плохо. Меня словно гвоздями прибивают к земле.

— Но ты же можешь себе навредить....

— И что? — Юнас посмотрел на Эвана.

— Ну, это же плохо.

— Крис тоже навредил себе и кому от этого плохо, кроме него самого? Только его семье. А у меня ее нет, так что никто не пострадает, — спокойно сказал Юнас. Создавалось ощущение, что эта мысль крутилась у него в голове уже очень давно.

Эван хотел что-то возразить, сказать про трагедию, но потом вспомнил школу. Если бы не траурная фотография и цветы, ни он, ни его друзья даже не заметили бы смерти Криса. И все же…

Но Эван ничего не успел сказать, так как поезд остановился на нужной станции.

 

 

Чем ближе они подходили к дому ведьмы, тем меньше Эван думал о суицидальных наклонностях Юнаса. Собственные проблемы волновали его гораздо больше.

Вдруг это женщина обыкновенная обманщица и никакого дара у нее нет? Сможет ли она снять проклятие? Кажется, еще никогда в жизни Эван так не волновался, рисуя в своем воображение самые разные сценарии.

Вопреки ожиданиям, ведьма жила не на лесной опушке, а в обычном доме на тихой улочке. Когда они постучали, дверь открыла немолодая женщина, совсем не похожая на тот образ ведьмы, который себе рисовал Эван. Она не была сгорбленной, не носила чёрный балахон и у неё не было острых длинных ногтей и рыжих волос. Перед ними предстала женщина лет пятидесяти с открытым ясным взглядом, в льняной платье, украшенном традиционной вышивкой.

— Добро пожаловать, — сказала она с сильным акцентом. На норвежском ведьма говорила не очень хорошо.

Эван и Юнас с некоторой опаской прошли в дом. Никаких котлов, пучков засушенной травы и чёрных кошек. Вполне обычный норвежский дом. Эван даже почувствовал некоторое разочарование. А действительно ли эта женщина — ведьма?

Даже не притронувшись к чаю, любезно предложенному хозяйкой, Эван принялся сбивчиво рассказывать о своей проблеме. Ведьма слушала внимательно, кивая головой, но вопросов не задавала. Когда Эван закончил говорить, она долго рассматривала ожог на его ладони, а затем вынесла вердикт.

— Да, это случилось, потому что ты проявил неуважение к мёртвым, — сказала она, — но это не простое проклятие. Это...

Она умолкла, пытаясь подобрать нужное слово.

— Это не наказание. Это сочувствие. Это урок. Это дар высших сил. Они дают тебе шанс.

Эван был сбит с толку таким объяснением.

— Шанс чтобы что? Что я должен сделать? И почему именно я? — он начал засыпать ведьму вопросами.

Та в ответ только улыбнулась.

— Ответ ты должен искать сам. Высшие силы никогда и ничего не делают просто так. Значит и здесь есть причина. Если ты сумеешь ее найти, то получишь великий дар. Твоя жизнь уже не будет прежней. Все изменится к лучшему.

— Что?! Что за бред?! — воскликнул Эван, потеряв контроль над эмоциями, — меня устраивает моя жизнь и я ничего не хочу менять! Простите, пожалуйста, но я не фанат всей этой эзотерики. Я хочу получить простой ответ: что со мной происходит и что мне с этим делать?

Ведьма усмехнулась.

— При столкновении с высшими силами, простых ответов не бывает. Чтобы преодолеть трудности придется приложить усилие, но награда того стоит. Ты должен успокоить разум, обратиться к своей душе, чтобы получить ответы.

— Нет, так не пойдёт. У меня нет на это времени. У меня есть своя жизнь. Я... я так не могу и все. Вы можете просто снять с меня это проклятие?

Ведьма ответила долгим взглядом.

— Могу, но тогда ты потеряешь свой шанс. Безвозвратно. А второго тебе никто не даст.

— Нет проблем, — с лёгкостью ответил Эван, — снимите с меня проклятие и все.

— Ты понимаешь, чего лишаешься? — уточнила ведьма, казавшаяся очень расстроенной.

— Да-да, — нетерпеливо воскликнул Эван, — только скорее избавьте меня от этого!

Ведьма тяжело вздохнула.

— Хорошо. Тебе нужно будет провести ритуал, который снимет проклятие, — Эван и Юнас инстинктивно наклонились вперед, чтобы лучше слышать, — на рассвете пойдёшь к кладбищу. По пути, не глядя, поднимешь с земли три камушка. Затем зароешь эти камни под корнями любого дерева, растущего на кладбище и трижды повторишь: забери эти камни.

— И все? Меня перестанет притягивать к Юнасу?

— Да. Это все, — ведьма больше не улыбалась.

 

 

— Как-то это слишком просто, нет? — спросил Эван, когда на рассвете они стояли перед кладбищенскими воротами.

— А тебе хотелось принести кого-нибудь в жертву? — Юнас попытался пошутить, но оба были слишком взволнованы.

А если ничего не выйдет?

Эван сжимал во вспотевшей ладони три камня, повторяя по себя: только бы получилось, только бы получилось.

— Пойдем? — спросил Юнас.

Эван кивнул.

Они перебрались через ограду, стараясь не шуметь, и огляделись. Кладбище было маленьким, зато здесь росло достаточно деревьев. Чтобы далеко не ходить и не нарваться на сторожа, Эван выбрал небольшую яблоню, росшую почти рядом с северной стеной.

Эван не хотел этого признавать, особенно рядом с Юнасом, но ему было страшно. В надгробных камнях и крестах, в траурных венках, в деревьях, чугунной ограде и даже в воздухе чувствовалось присутствие. Присутствие того, о чем живые предпочитали не думать.

У Эвана сводило мышцы от напряжения, шея и плечи стали деревянными, а ноги, наоборот, ватными. Он медленно шел к яблоне, осторожно ступая по дорожке, словно боялся неловким движением потревожить затаившуюся тут силу.

Остановившись у яблони, Эван пригляделся. Дерево, издали казавшееся крепким, было старым и кривым. Оно пахло мокрой трухлявой древесиной. Шершавая кора покрыта белыми наростами, к сухим ветвям намертво прилипла прошлогодняя листва.

Опустившись на колени, свободной рукой Эван стал раскапывать небольшую ямку у самых корней. Кладбищенская земля была влажной, холодной и будто бы склизкой. Проникая пальцами в почву, Эван боялся случайно наткнуться на полуразложившиеся останки. Он внимательно смотрел на горсти земли в своих руках. В тусклом свете далеких фонарей жирная черная почва поблескивала и нельзя было понять, она рыхлая от воды или свежей крови. Эвана начало мутить.

Откопав ямку достаточного размера, он положил туда три камня и аккуратно присыпал. Получившийся холмик напоминал крошечную могилку.

— Забери их. Забери их. Забери их, — сказал Эван и замер.

Но ничего не происходило — ни вспышек света, ни резких порывов ветра. Кладбище было окутано тишиной.

Эван повернулся к Юнасу. Тот только пожал плечами.

— Давай проверим, сработало или нет, — предложил Юнас.

— Как?

— Просто идти домой и все. Если ничто не будет тебе мешать, значит проклятие снято.

— Да, точно! — Эван усмехнулся своей недогадливости.

— Что ж, спасибо тебе за помощь. И увидимся в школе, — сказал Эван на прощание.

— Увидимся в школе, — это было не дежурное прощание. В интонации Юнаса было что-то еще, но Эван не смог распознать сразу, да и не пытался. Он медленно зашагал прочь. Мистическая сила больше ему не мешала. Осознав, что снова свободен, Эван побежал домой.

Безумие! И ведь не расскажешь же никому, не поверят, со смехом думал он.

 

 

Проснувшись утром, Эван обнаружил, что ожог по-прежнему красуется на его ладони. Этот факт настораживал. Эван не знал, должен ли был ожог исчезнуть, когда проклятие было снято?

В первый миг Эван запаниковал, но потом успокоил себя: они все сделали правильно и вчера он спокойно смог уйти от Юнаса. Теперь все в порядке. Лучшее доказательство этому — он снова ночует в своей комнате.

Так что Эван приехал в школу в приподнятом настроении. К огромному облегчению, друзья не обратили внимание на странности в его поведении в последнее время. Все вернулось в привычное русло. Направляясь ко входу в школу, держа за руку свою девушку, Эван увидел Юнаса. Тот как обычно одиноко сидел на скамейке с новым скетчбуком в руках. Когда их взгляды встретились, Юнас робко улыбнулся. В первый миг Эван хотел улыбнуться в ответ, подойти и сообщить, что у них все получилось, но потом он вспомнил про свою компанию: что они подумают, если увидят, как он общается с Юнасом? И вместо того, чтобы улыбнуться в ответ, Эван быстро отвёл взгляд. Позже он обязательно позвонит Юнасу или напишет. Обязательно.

 

 

Утром понедельника Эван чистил зубы, когда заметил, что ожог на ладони исчез, словно его там никогда и не было. Эван долго всматривался в свою кожу, но не заметил и малейшего следа, хотя еще вчера на коже был красный полумесяц.

Зажило за ночь?

Эван не мог поверить в такое простое объяснение. Если бы магический ожог подчинялся правилам для обычных травм, то не мог бы так резко исчезнуть. Да и шрам должен был остаться.

Может, ритуал подействовал только сейчас?

Эван подумал, что нужно спросить у Юнаса.

Но...

Но Юнас в тот день не пришел в школу. Эван напрасно ждал его перед входом, напрасно искал в коридорах — его нигде не было. Телефон тоже не отвечал. Борясь с нарастающей паникой, Эван стал спрашивать людей, которые с ним учились.

— Ты не знаешь, где Юнас? — спросил он у парня с норвежского.

— Кто?

— Ну, Юнас Свенсон, он ходит с нами на норвежский, сидит за третьей партой у окна. Он еще рисует.

Парень наморщил лоб, но потом покачал головой.

— Прости, чувак, я его не помню.

— Да как же...

Черт!

Эван пошёл дальше по коридору и поймал за рукав девчонку с истории.

— Привет, не знаешь, где Юнас?

— Какой Юнас? — снова непонимающий взгляд.

Да не может такого быть!

— Юнас Свенсон ходит с нами на историю. У него светлые волосы, лицо в веснушках, и он постоянно что-то рисует.

— А, — протянула девушка, — тот, который гей?

С чего ты...

— Да, — кивнул Эван.

— Понятия не имею. А зачем он тебе?

Отчаяние и страх душили Эвана все сильнее. В глубине души он понимал, что исчезновение ожога связано с Юнасом, но боялся развивать эту мысль, поэтому за ответами бросился в учительскую к секретарю.

— Не пришел на занятия? — переспросила секретарь безо всякого интереса, — у нас допускается пропустить...

— Я не жаловаться пришел! Мне просто нужно знать, где он. Это важно, — и заметив скептический взгляд секретаря, тут же добавил, — у нас общий проект.

Секретарь пожала плечами, постучала по клавишам компьютера, а затем набрала номер на телефоне.

Эван все это время нервно скреб пальцами столешницу.

— Добрый день, это секретарь школы... — женщина не успела договорить и нахмурилась, — что простите? — на ее лице появилось удивление, смешанное с чем-то еще, — какой кошмар! Примите мои искренние соболезнования. Да. Да, конечно. Конечно.

Он положила трубку и посмотрела на Эвана, который все уже понял, но не хотел в это верить.

— Этой ночью Юнас покончил с собой, такая трагедия, — она покачала головой, — но ты не волнуйся. Учителя все понимают и найдут тебе нового напарника для проекта...

Эван не помнил, как оказался на улице. Глядя на лавочку, на которой обычно сидел Юнас, он впервые почувствовал пустоту.

Пустота вопила, выла и стенала. Пустота скрежетала зубами. Хотелось закрыть уши руками, но для пустоты не существовало преград — она рвала на части сердце и душу. Казалось, что в голове кто-то раскачивает огромный колокол и его низкий звон резонировал в каждой клеточке тела. Это было невыносимо.

В тот миг пустота стала более осязаема, чем весь остальной мир, но при этом никто, кроме Эвана, ее не чувствовал. Для людей вокруг все было по-прежнему.

 

 

Ноги сами понесли Эвана к кладбищу. Это чувство было отдалённо похоже на присутствие мистической силы и в душе у Эвана затеплилась надежда.

В этот раз он не осторожничал, а бежал напролом, наступая на могилы и задевая надгробия. Пустота в его душе орала все громче. Эван быстро нашёл кривую яблоню у северной стены, только почва у корней выглядела нетронутой.

Прошло же почти три дня, может быть кто-то ее утрамбовал или из-за дождя она осела... Не важно. Эван помнил, что зарыл камни неглубоко, почти у поверхности, так что откопать будет не трудно.

Плюхнувшись на колени, он быстро стал разрывать руками землю. Почва поддавалась с трудом. Она была твердой и сухой, словно при засухе. Эван яростно царапал ногтями землю, отбрасывая сухие листья и обломки ветвей, вырывал тонкие корешки сорняков и вскоре разрыл небольшую ямку, но камушков не было.

Может, ошибся и начал копать не там?

Он отодвинулся в сторону и принялся рыть еще одну ямку. А потом еще и еще.

Эван перекопал всю землю вокруг ствола, обнажив паутину корней, но камней нигде не было.

В отчаянии он принялся перетирать в руках комья земли, надеясь, что просто пропустил, но все они легко рассыпались в прах.

Нет, не может быть!

Эван снова принялся рыть землю!

Верни мне мои камни!

В какой-то миг он почувствовал, как чья-то ладонь легла ему на плечо. Повернув свое заплаканное, перемазанное землёй лицо, он увидел сторожа, который что-то ему говорил. Но Эван ничего не слышал.

Камни исчезли, осталась только пустота. Ведьма была права — высшие силы не дают второго шанса.